Интернет как культурная форма постмодерна 14 страница

Бертрам П. Кэйрон (Bertram P. Karon)

(клиенту, который очень сильно разозлился на изменяющую ему подругу и жаждал убить ее при помощи ножа для колки льда):

- Может быть, вы злились на нее (на предыдущую невесту, бросив­шую его) за то, что она ушла к другому, и когда вы узнали, что ваша новая девушка поступила так же, это было словно вы снова все пере­жили?

Он согласился и сказал, что, возможно, это была первая девушка, которую он хотел убить. Тогда его попросили посмотреть в прошлое еще дальше.

—Но я думаю, что это не вся история. Мне кажется, кто-то был еще
раньше. Кто-то, кто тоже бросил вас ради другого мужчины. Конеч­
но, проще убить свою девушку, чем столкнуться с мыслью, что вы хо­
тели убить ее.

—Это все, что было. Не было никакой другой девушки перед пер­
вой. Всего две, это все.

—Но девушка, которую вы действительно хотите убить, — это ваша
мать. Вы никогда не чувствовали, что она бросила вас?

—Когда старик вернулся.

—Вернулся?

—Он часто снимался с места и просто бросал ее и детей. Он увле­
кался какой-нибудь женщиной или просто сбегал и оставлял ее. И ког­
да его не было, она говорила мне, что я являюсь мужчиной в доме.

—И вам хотелось быть женатым на ней?

—Да. И тогда он возвращался. И она всегда принимала его обратно.

—И вы опять становились ребенком?

Противоречивые теории и положительные результаты

-Да, я был ничем, когда он был поблизости.

— Должно быть, вы хотели убить ее за это. Это довольно-таки ра­зумно. Когда сначала первая девушка, а затем и другая бросили вас, это было как будто ваша мать снова повсюду. И именно свою мать вы хотели убить.

Мы продолжили обсуждать идею о том, что в его желании убить нет ничего страшного, обычно хочешь убить кого-то, когда делают тебе больно.

Альберт Эллис (Albert Ellis)

(отвечая клиенту, который спросил: «Вы считаете, что я про­должаю наказывать мою жену так, потому что я все еще зол на свою мать, и я на самом деле через свою жену мщу своей мате­ри?»):

- Нет. Я уверен, что так проинтерпретируют вашу сегодняшнюю жестокость по отношению к жене фрейдисты и многие другие анали­тики; но эта интерпретация во многом упускает всю суть того, почему вы (или кто-либо еще, если уж на то пошло) расстроены. В первую очередь, если сейчас вы с матерью в самых прекрасных отношениях и, кажется, простили ей все, что она сделала в детстве, то нет доказа­тельств того, что вы действительно все еще очень злы на нее, хотя ког­да-то были. Не так ли?

—Да, мы сейчас ладим как никогда раньше. Конечно, у нее все еще
остались ее проблемы, но я говорю себе, как вы меня учили: «Что ж,
она такая, какая есть. Слишком плохо! Но я могу не принимать это
близко к сердцу». И я действительно теперь почти никогда не расстра­иваюсь из-за нее.

—Хорошо. То есть нет доказательств того, что вы все еще ненави­дите вашу мать. Мы, конечно, можем настаивать на том, что вы все
еще делаете это бессознательно, даже если сознательно сейчас вы хо­рошо ладите. Но, повторюсь: нет оснований для такой гипотезы. Од-нако мы знаем, что вы плохо обращаетесь со своей женой. И, если уж
на то пошло, со своим начальником, когда он недооценивает вас, и
практически со всеми, кто, как вы говорите, «делает вам больно». Это
так?

—Да. Даже если моя жена или начальник сделают десять хороших
вещей, которые полезны для меня, как только они скажут что-нибудь
неприятное и несправедливо сделают мне больно, я расстраиваюсь и
сразу даю сдачи.

 

ГУМАНИСТИЧЕСКАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ

—Хорошо, тогда именно это является проблемой: когда вам боль­
но — вы даете сдачи. В ситуации с вашей матерью в данный период
времени, кажется, вы больше не принимаете всерьез то, что она гово-рит или делает, следовательно, эта область перестала быть болезнен­
ной для вас. Но вы принимаете всерьез вашего начальника, жену и
других похожих на них людей; вы сами делаете себе больно при помо­щи их негативных слов, жестов и установок; и тогда накидываетесь на
них в ответ, вероятно, чтобы сделать им больно и нейтрализовать свое
чувство беззащитности.

—Что вы имеете в виду, когда говорите, что я сам делаю себе больно
при помощи их слов и жестов?

—А что, разве это не так? Может ли действительно что-либо из того,
что они говорят вам или о вас, пока они не доведут свои слова до фи­зических действий (например, откажутся кормить вас или уволят с ра­боты), причинить вам боль?

— Конечно, может.

— Да, потому что вы позволяете им, точнее, заставляете их сделать боль­но. Вы говорите себе: «Мне не нравится то, как они обращаются со мной, и особенно тот факт, что они несправедливо обвиняют меня». Именно это совершенно нормальное рассуждение, которое причиняет вам бес­покойство. Но вы добавляете сами себе абсолютно ненормальное рас­суждение: «Так как мне не нравится то, что они делают, они не должны так поступать со мной; и для меня невыносим сам факт, что они делают это». Именно это рассуждение действительно наносит вред и является причиной вашей боли и гнева.

— Вы хотите сказать, что я не должен даже злиться на людей, когда они делают мне плохо, даже если у них нет на это права?

— Я хочу сказать, что люди, которые плохо с вами обращаются, все­гда имеют право так поступать — то есть имеют право ошибаться. Ибо
таковы люди -ошибающиеся, грешные, неосмотрительные. Каждый
раз, когда вы сердитесь на людей и хотите убить их за то, какие они
есть, вы требуете, чтобы они стали безгрешными или безошибочны­
ми — чтобы они стали ангелами. И это ваше необоснованное требова­ние, а не их заблуждения, является истинной причиной вашего гнева
и желания убить. Если мы сможем убедить вас осознать ваши необос­нованные требования, а затем оспорить и побороть их, мы сможем убе­дить вас перестать ненавидеть таких людей, как ваша жена, когда они
говорят вам что-нибудь неприятное — так же, как вы уже перестали
ненавидеть вашу мать.

Противоречивые теории и положительные результаты

—Не означает л и это, что я приду к состоянию, когда я никогда боль­ше не буду злиться на мою жену, независимо от того, как больно она мне делает, или, как вы говорите, независимо от того, как сильно я де­лаю себе больно, принимая ее слова и жесты слишком близко к сердцу?

— Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вы тоже являе­тесь ошибающимся человеческим существом. Так что вы будете со­вершать ошибки, делая себе больно, когда ваша жена будет обращать­ся с вами скверно, и вы будете злиться на нее за ее это. Но если вы возьмете себе за правило видеть и признавать, что это действительно вы, вы сами делаете себе больно и злите себя, и что ваша жена не мо­жет существенно повлиять на вас, тогда вы станете гораздо менее ра­нимым и злым, чем сейчас. И когда у вас действительно произойдет вспышка негативных эмоций, вы сможете быстро побороть и оспо­рить ваши собственные нелепости, которые создают эту вспышку, и быстро преодолеть ее. Но склонность думать извращенно и, следова­тельно, ранить и злить себя всегда будет присутствовать, хотя гораздо в меньшей степени, и вы должны будете справляться с этой склонно­стью до конца своих дней.

Из приведенных цитат видно, что мои терапевтические мето­ды значительно отличаются от методов, используемых многими другими терапевтами, а в некоторых положениях диаметрально противоположны им. Еще видно, что все терапевты получают хорошие результаты. В качестве возможных разрешений этой дилеммы возникает несколько гипотез.

Гипотеза № 1. Один из нас, а может и все мы, лжем. Либо мы не делаем в терапии того, о чем говорим; либо говорим правду о том, что мы делаем, но обманываем по поводу хороших результатов. Хотя эту гипотезу можно частично подтвердить некоторыми до­стоверными фактами (так как я уверен в том, что, по крайней мере, некоторые терапевты часто не делают в терапии того, о чем говорят), она может быть опровергнута другими свидетельства­ми. Итак, у меня есть множество аудиозаписей, которые убеди­тельно доказывают, что я делаю именно то, о чем говорю, и пока­зывают, что у моих клиентов есть явные улучшения. Аудиозапи­си и дословные записи, которые я изучил, также показывают, что некоторые терапевты делают довольно многое из того, о чем го­ворят; и у некоторых их клиентов также наступает улучшение.

ГУМАНИСТИЧЕСКАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ

Гипотеза № 2. Наши критерии улучшения не идеальны. Следова­тельно, можно предположить, что клиенты большинства тера­певтов (возможно, включая и моих) начинают лишь чувствовать себя лучше, а не выздоравливать. То есть клиенты могут убедить себя в том, что благодаря тому, что терапевт принимает их. они больше не являются бесполезными личностями, какими они, по их собственному мнению, были раньше и, следовательно, начи­нают временно лучше к себе относиться. (Однако, в сущности, они все еще могут верить в то, что если кто-нибудь (включая те­рапевта) снова посчитает их неприемлемыми, тогда они должны будут опять начать ненавидеть себя: в данном случае они не со­вершают истинных личностных изменений. Эти виды «лечения переносом» довольно обычны для терапии и объясняют большин­ство происходящих так называемых улучшений. Вопрос: дейст­вительно ли они объясняют все такие улучшения? Моя собствен­ная гипотеза заключается в том, что, в то время как мои клиенты действительно выздоравливают, клиенты многих других терапев­тов просто начинают чувствовать себя лучше и, в сущности, не изменяются. Но насколько валидна эта гипотеза?

Гипотеза № 3.Во всех видах действенной терапии присутству­ет общий фактор, который приверженцы «разных» школ просто не могут опознать. Так, например, Карл Роджерс делает акцент на безусловном позитивном отношении, или принятии терапев­том клиента, как на базовом компоненте действенной терапии. Пол Старк (Paul Stark) считает, что сущность хорошего психо­логического лечения заключается в том, что терапевт дает кли­енту право свободно испытывать себя при помощи иррацио­нальных требований, направленных от значимых людей. В книге «Разум и эмоции в психотерапии» я показал, что прямое (чаще всего) или косвенное обучение терапевтом клиента не винить себя, вне зависимости от характера ошибок, является важным элементом тех методов, которые приводят к личностным изме­нениям. Поэтому, вполне вероятно, что независимо от особен­ностей школы, последователем которой он является, терапевт делает нечто такое (осознанно или неосознанно), что действи­тельно помогает его клиентам.

Противоречивые теории и положительные результаты

Гипотеза № 4. Клиенту помогает не конкретная система, ко­торую использует терапевт, а наличие у терапевта целостного и всестороннего подхода к формированию личности, даже если его подход во многом ошибочен. Так как система мышления, поведе­ние и, особенно, система оценки себя как человека у клиента часто ощутимо дезорганизована и дезинтегрирована, а то и же­стко выровнена, то она может давать только саморазрушающие результаты, и любой системный подход к личности приведет к улучшениям, если начать следовать ему. Если эта гипотеза вер­на, то она объясняет причину того, почему все иррациональ­ные системы мышления, от знахарства и «христианской науки» до дианетики и ортодоксального фрейдизма, сообщают о тыся­чах излечений, которые невероятно похожи на те, которые дают более рациональные системы терапии.

Вышеупомянутые гипотезы нельзя назвать исчерпывающи­ми; любой психотерапевт может добавить к этому списку еще несколько своих пунктов. Факт остается фактом — многие те­рапевты остаются эффективными для своих клиентов, как и многие терапевты абсолютно противоположных течений — для своих.

Действительно ли это так? Этот исключительно важный воп­рос можно изучить наиболее полно. Как минимум, исследова­тели могут выбрать несколько успешных случаев у представи­телей одной из известных школ психотерапии и такое же коли­чество успешных случаев у представителей совершенно проти­воположной школы. Полные записи (лучше видеозаписи) всех сессий этих случаев можно будет изучить. Такое исследование может дать очень интересную информацию о том, в результате чего у пациентов наступают улучшения в ходе терапии.

 

 

КОГНИТИВНЫЙ ПОДХОД

И БИХЕВИОРАЛЬНАЯ ТЕРАПИЯ

Многие виды когнитивно-бихевиоральной терапии существу­ют уже долгое время. Так, Альфред Адлер был одним из первых, кто считал психотерапию не только лечением, но и обучением. Ко­нечно, он использовал когнитивные методы, как и Пол Дюбуа. Найт Данлэп (Knight Dunlap) в начале 1930-х годов разъяснил ког-нитивно-бихевиоральные (и одновременно антифрейдистские и антипсиходинамические) теории создания и поддержания дис­функциональных привычек. В последние годы многие когнитив­ные терапевты работали в этом направлении. Отметим некоторых: Аарон Т. Бек, Рогелио Диас-Гуэррера (Rogelio Diaz-Guerrera), Джон Доллард (John Dollard) и Н. И. Миллер (N. E. Millard), Виктор Франкл, Александр Херцберг (Alexander Herzberg), Глен А. Холланд (Glenn A/ Holland), Ллойд И. Хомм, Джордж Келли, Арнольд А. Лазарус, Перри Лондон, Девид Б. Линн (David B/ Lynn), Адольф Мейер (Adolph Meyer), И. Л. Филлипс, Джулиан Б. Роттер (Julian B/ Rotter), В. С. Саакян, Эндрю Сольтер (Andrew Salter), Фредерик С. Торн, Даниэль Н. Винер и Дональд Р. Стипер.

Я сам начал использовать когнитивно-бихевиоральную тера­пию в 1955 году, когда разочаровался как в классическом фрей-

Когнитивный подход и бихевиоральная терапия

дистском подходе, так и в психоаналитических методах терапии, которые я использовал к тому времени уже более пяти лет. Я об­наружил, что традиционные психодинамические методы ведут по неправильному пути и неэффективны. Терапия, опирающая­ся на связи стимула и реакции, созданная на основе теорий Мери Ковер Джонс (Mary Cover Jones) и Б. Ф. Скиннера, кажется мне слишком атомистической и ограниченной. Так я придумал ра­ционально-эмоциональную психотерапию — соединение разум­ного анализа основной системы ценностей клиента и механизма обучения клиента методу оспаривания и уничтожения иррацио­нальных философских посылок. Неотъемлемой частью моего метода стали десенсибилизирующие упражнения и задания, с помощью которых клиент может более эффективно оспаривать свои вызывающие отклонения посылки и научиться не драмати­зировать, а принимать реальность. Вскоре я обнаружил, что ра­ционально-эмоциональная терапия гораздо более эффективна, чем психодинамический анализ, и требует гораздо меньше вре­мени и сил на терапию. Она опирается на фундаментальный принцип: люди не пассивно приучены или подготовлены к на­рушениям ранними детскими переживаниями, как утверждают фрейдисты, а активно принимают или отвергают обучение внеш­него мира. Более того, люди постоянно преобразуют себя с по­мощью своих саморазрушающих идей и могут разубеждать, пе­реобучать и перевоспитывать самих себя так, что все: их мышле­ние, эмоции и поведение — значительно изменятся. Несколько лет спустя я изложил эти принципы и начал клинически прове­рять эту гипотезу. Стали появляться практические доказательства этого подхода, в том числе исследования Т К. Барбера, В. Карл­сона, К. В. Эриксена (C. W. Eriksen), М. К. Молтсби мл., Нила И. Миллера, Милтона Рокича (Milton Rokeach) и Э. Вельтена.

Рационально-эмоциональная терапия создавалась не только как когнитивно-эмоционально-поведенческий метод рассмот­рения отклонений в поведении, но и как один из видов бихевио-ральной терапии. В этом качестве ее рассматривали многие ав­торы, в частности Ганс Айзенк, Ллойд И. Хомм, Р. Р. Потташ и Дж. И. Тайлор, Джозеф Уолп и Арнольд А. Лазарус. Ее применя-

 

ГУМАНИСТИЧЕСКАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ

ют множество американских и зарубежных терапевтов, есть учебный центр и специальная начальная школа. Этот вид тера­пии является одним из видов когнитивно-бихевиоральной те­рапии, которая занимает важное место в современной жизни, и значительно отличается от старых психодинамических методов лечения. На мой взгляд, психиатрам и психологам для работы с постоянными клиентами целесообразнее использовать его, а не большинство терапевтических техник, основанных на связи сти­мул-реакция (S - R).

В последнее время все больше обычных бихевиоральных те­рапевтов добавляют когнитивные элементы в свои S–R-форму-лировки и упражнения. Лазарусу процедура десенсибилизации Уолпа показалась такой неэффективной и скучной, что он на­звал свой метод лечения «широким спектром бихевиоральной терапии» и добавил к своему терапевтическому арсеналу роле­вую игру, рационально-эмоциональную дискуссию и другие философские техники. Хотя Уолп был сильно недоволен идеей «саморазвивающейся» методологии, некоторые ведущие прак­тикующие врачи этого направления, например Джеральд Де-висон и Джозеф Каутела, в своей клинической практике гораз­до ближе к Арнольду Лазарусу, чем к Джозефу Уолпу.

Большинство «ортодоксальных» терапевтов бихевиорально-го направления, независимо от того, осознают они этот факт или нет, используют когнитивные (и эмоциональные) техники вместе со своими процедурами «обратного обусловливания». Ф. X. Кенфер (F. H. Kanfer) и Дж. С. Филипс (J. S. Phillips) отме­чают, что из трех обычно используемых видов бихевиоральной терапии - побуждающей, повторяющей, оперантной - только последняя действительно относится к S - R - типу, и только она похожа на методы, используемые при обучении животных. Пер­вый вид терапии включает в себя «подкрепление изменений в установках и образе мышления пациента», а второй вид «дает возможность пациенту оценить свои проблемные действия и опробовать новые ответные реакции, не опасаясь травмирую­щих последствий». Заметьте серьезный скрытый когнитивный смысл!

Когнитивный подход и бихевиорсиъная терапия

Б. М. Браун (B. M. Brown) в течение двух лет наблюдал за тем, как Джозеф Уолп лечит своих пациентов. Он сообщает, что терапевт неоднократно советовал клиентам «выступать за свои права». По его наблюдениям, обучающий метод отстаи­вания «часто заключается в том, что доктор Уолп говорит па­циенту, что и как сказать», а замечания Уолпа «определенно показывают, что познание происходит во время процедуры десенсибилизации, что у пациента часто есть идеи, показы­вающие базовые установки, касающиеся предмета фобий, и что пациент, осознавая идеи и видя, что они являются пре­увеличением или искажением, может выбрать стиль мышле­ния, который больше соответствует реальной ситуации».

Другие авторы (Л. Брегер (L. Breger) и Дж. Л. МакГоф (J. L. McGaugh), Сесил X. Патерсон, М, X. Кляйн (M. H. Klein), А. Т. Дитман (A. T. Dittman), М. Б. Парлофф (M. B. Parloff) и Мер-тон М. Гилл (Merton M. Gill)) выделили когнитивные элементы и элементы межличностных отношений в предположительно бихевиоральной терапии S-R - типа. Альберт Бандура и Р. Б. Сло-ан указали, что в любом виде терапии, не исключая бихевио-ральную, может действовать подкрепление, так как оно подтал­кивает клиента подражать поведению терапевта и принять его ценности. Даже самые осторожные и «недирективные» терапев­ты, как показал Р. Розенталь (R. Rosenthal), помогают своим кли­ентам измениться, убеждая их принять систему ценностей те­рапевта.

Бихевиоральная терапия S-R -типа работает еще и потому что она порождает у клиента позитивное ожидание или «надежду». Благодаря когнитивному убеждению, что десенсибилизация «научна» и будет работать, клиент может «позитивно мыслить» о себе и, благодаря самоубеждению, может заставить ее рабо­тать.

Все больше и больше терапевтов убеждаются в том, что S-R -терапия все-таки совместима с психодинамическими процеду­рами, но, в сущности, дополняет когнитивные методы. Прак­тикующие РЭТ врачи обнаружили, что клиентам можно пока­зать, как самостоятельно использовать принципы подкрепле-

 

 

ГУМАНИСТИЧЕСКАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ

ния, чтобы бихевиоральная терапия стала когнитивно саморе­гулируемой. Дэвид Примэк выдвинул гипотезу о том, что хотя поведение низших животных в большей степени формируется при помощи первичного подкрепления, например, пищи и питья, поведение людей вполне можно подкреплять любым дей­ствием или процессом, если они посчитают, что он принесет большее удовлетворение, чем другой. Таким образом, Ллойд И. Хомм и его коллеги обнаружили, что даже маленькие дети будут выполнять достаточно неприятное задание, например, тихо и внимательно слушать учителя, если им сказали, что их скоро вознаградят относительно приятной деятельностью, на­пример, лазаньем по канату во время перемены.

В РЭТ мы часто заставляем клиентов выполнять «неприят­ные» задания, например, доделать итоговую контрольную ра­боту или сходить к зубному врачу. При этом обязательно состав­ляется список гораздо более «приятных» мероприятий, напри­мер, разговор с друзьями или просмотр фильма, которыми кли­ент сможет заняться только после выполнения предыдущего «неприятного» задания. Таким образом, теория и практика под­крепления находят свое применение, но только когда они спе­цифично связаны с когнитивной терапией.

Хотя бихевиоральная терапия уходит своими корнями в ран­ние работы Ивана Павлова и Джона Б. Уотсона (John B. Watson), ее стали широко использовать как инструмент психотерапии совсем недавно, во многом благодаря работам Б. Ф. Скиннера, Ганса Айзенка и Джозефа Уолпа. Она может многое предложить психотерапевтам, и есть все основания верить, что ее методы получат широкое распространение. Однако даже Иван Павлов, ее главный создатель, подчеркивал важность когнитивного фак­тора или так называемой второй сигнальной системы при обу­чении людей. Важно помнить, особенно если предстоит разви­вать исчерпывающую теорию и практику психологического ле­чения, что человек — это вид животного, поведение которого стало как условно-рефлекторным, так и когнитивным. Человек не только способен к мышлению высшего уровня, но и часто думает о своем мышлении и обладает уникальной способностью

Когнитивный подход и бихевиоралъная терапия

постоянно формироваться и обучаться (перестраиваться и пе­реобучаться). Поэтому понимание и применение бихевиораль-ной терапии S- R - типа — важная, но не достаточная часть гиб­кой методологии терапевта. Желательно применение когнитив-но-бихевиоральной терапии отдельно и вместе с другими тех­никами, которые могут оказаться полезными при работе с кон­кретным клиентом, например эмоциональными, экспериен-тальными или заимствованными из терапии отношений.

 

 

ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ СЕССИЯ

С АЛКОГОЛИКОМ

Что происходит между врачом и пациентом во время сеанса рационально-эмоциональной психотерапии? Многие сеансы, которые я проводил с пациентами, были записаны на пленку. Здесь мы дословно приводим один из них.

Джон С., 35 лет, белый, женат. Летом 1968 года он посетил 7 се­ансов вместе со своей женой. В то время он не очень часто всту­пал в сексуальные отношения с ней, в основном по причине того, что пил. Кроме того, он страдал колитом, предположительно воз­никшим на фоне беспокойства. Во время первых занятий он до­бился определенных успехов, в частности, его тревожность умень­шилась, однако он не стад ни меньше пить, ни чаще вступать в сексуальные отношения с женой. Состояние его жены значитель­но улучшилось в результате проведенной терапии, и она продол­жала время от времени посещать врача после того, как он сам перестал это делать. Ее тревожность уменьшилась, она стала боль­ше заботиться о детях, она больше не чувствовала себя бесполез­ной и продолжила образование. И поскольку она чувствовала себя более адекватно, это укрепило ее намерение бросить Джона, если он не сделает что-то со своим алкоголизмом, их редкой близостью

Психотерапевтическая сессия с алкоголиком

и низкой социальной активностью. В 1970 году он возобновил лечение и до описанного ниже он посетил 2 сеанса. Его возврат к лечению во многом был обусловлен улучшением состояния его жены и ее намерением бросить его в случае, если он не изменит­ся.

Терапевт: Ну и как у тебя дела?

Пациент: О, это была очень суматошная и, я думаю, очень успеш­ная неделя.

Т.: Правда? Ты все еще выпиваешь?

П.: О, да! Я выпивал несколько раз.

Т.: Что значит «несколько раз»?

П.: Ну, мы... Например, вчера вечером мы ходили купаться...

Т.: И?

П.: (неразборчиво)...Мы хорошо провели время. Пили виски с содо­вой. Отдыхали после обеда. Да, я это имею в виду.

Т.: Ясно. Выпивали умеренно. И ты не приносил алкоголь домой и не пил его после ужина или что-нибудь в этом духе?

П.: Нет.

Т.: То есть у тебя произошло улучшение, ноты все еще можешь пить?

П.: Да, верно.

Т: А Анонимные Алкоголики говорят, что не можешь, но они не правы.

П. (искренне смеется).

Я помню, как отметил, что он особенно весело смеялся в этот момент, и я почувствовал его искренность и это было хорошим признаком. Когда сеанс начался, я задавал себе вопрос, будет ли продолжаться улучшение его состояния, которое я наблюдал 2 не­дели назад, когда в последний раз видел его. На протяжении мно­гих лет он сильно пил и обманывал себя по поводу количества выпиваемого спиртного. Проведя 7 сеансов с ним и его женой двумя годами ранее, я отметил, что это помогло достичь ему не­которого понимания причин своего перфекционизма и, следо­вательно, беспокойства; но в любом случае это не помогло ему избавиться от неприятных симптомов. После возобновления те­рапии и после того, как он прочел несколько книг, которые ему дали мои коллеги и я, он вдруг стал сопротивляться своему пер-

8 Альберт Эллис 209

ГУМАНИСТИЧЕСКАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ

фекционизму, особенно в отношении работы. Как только он пе­рестал требовать от себя слишком многого и перестал винить себя в том, что не справляется с работой лучше всех, его тревога ис­чезла и он смог обходиться без алкоголя целую неделю, причем без всякого напряжения. И я задавался вопросом, сможет ли он продолжать в том же духе. Я сильно сомневался в этом. Но его искренний смех убедил меня в том, что он не просто обманывал меня, а действительно верил, что, несмотря на правила Аноним­ных Алкоголиков, он не только может перестать топить свои тре­воги в алкоголе, но в то же время продолжать умеренно выпивать в компании. Возможно, я слишком хотел верить в это, но в тот момент я действительно был уверен.

Т.: Знаешь, говорят, что если однажды это произошло - человека признали алкоголиком, то всю оставшуюся жизнь он не может при­трагиваться к спиртному. У меня есть несколько бывших пациентов, которые с моей помощью бросили пить, но время от времени они все же выпивают в умеренном количестве. Но обычно я учу их правилу № 1: «выпивать не более двух раз в день». И они придерживаются это­го правила и иногда выпивают, но у них не начинается запоя, так что А. А. не правы.

П.: Я тоже так думаю. Я думаю, что они (А. А.) в действительности не решают этой проблемы...

Т.: Верно. Возможно, они считают, что пока человек не может кон­тролировать себя, ему вообще опасно пить. Потому что выпив, он по­чувствует себя лучше, а выпив еще - еще лучше, а затем ему покажет­ся, что все его проблемы решены. И возможно, что есть люди, кото­рые вообще не могут пить; но мне не кажется, что большинство алко­голиков принадлежат к этой категории людей. В любом случае, ты ведь не пил последние 2 недели. Не так ли?

П.: Нет, не пил. Совсем. Умеренно — да. И по определенному пово­ду. Тут без проблем. И на самом деле у меня больше нет никаких за­труднений. Выпить на деловой встрече, на короткой деловой встрече после работы... А затем пойти и заняться, м-м-м, чем-нибудь другим. Такое было пару раз на прошлой неделе. Это ничего не значит!

Т.: Хорошо. Ну, и как у тебя дела с женой?

Я был более спокоен, чем когда бы то ни было, когда он рас­сказывал мне все эти подробности о том, как он может выпить

 

Психотерапевтическая сессия с алкоголиком

на деловой встрече, а потом просто остановиться. Казалось, что он определенно справлялся со своим алкоголизмом. Чтобы быть уверенным, что у него также произошел прогресс и в других направлениях и не развивается симптома замещения, я затро­нул другую важную область, в которой дела у него обстояли не­важно: его отношения с женой. В последнее время она иногда приходила ко мне и очень жаловалась на то, что он не может быть ее партнером, и она всерьез думала о том, чтобы бросить его. И я хотел выяснить, насколько эта проблема также важна и для него.

П.: М-м, великолепно. И... С ней тоже все чудесно. М-м, на про­шлой неделе у нее были кое-какие проблемы со здоровьем. Она по­ставила спираль, и у нее началось кровотечение. И она избавилась от нее и...

Т.: И...

П.: Неделю назад она не вставала с постели... Я настоял на том, что­бы она полежала пару дней. Но она не могла отвлечься от своей ру­тинной жизни — заботиться о всех 4-х детях, м-м, все время... И я те­перь могу находиться там. И, м-м, все в порядке... И мы собираемся (невнятно) продолжать; и также позаботиться о школе... Короче, это не проблема. Но есть другие вещи. И, м-м, с позитивной, с позитив­ной стороны, это хорошо, и выпивка во время деловых встреч - это хорошо... А также я очень хорошо справляюсь с работой. И что я на самом деле думаю, я обнаружил, что я чрезвычайно способный. Дей­ствительно. В своей области я очень компетентен....И я думаю, что, возможно, в каком-то смысле мне нет равных. Может, они и есть, но в своей области я еще их не встречал. И, м-м... Также я обнаружил, что я чрезвычайно интересная личность... А также, к счастью, я являюсь довольно интересным человеком и для, м-м, других людей. И, с дру­гой стороны, я увидел, что множество людей, с которыми мне прихо­дится иметь дело, на самом деле тупые и скучные. Я посещал много вечеринок... И, ах, это все так скучно, скучно, скучно!