ОГОНЬ, ВОДА И МЕДНЫЕ ТРУБЫ

Режиссерское самолюбие дорого обходится и самому режиссеру и творческому коллективу. Признание ошибки не унижает достоинства режиссера. Легко заметить ошибки у других, трудно — у себя. Но, даже признав свою ошибку, иной режиссер старается найти себе тыся­чу оправданий: пьеса сложна, сроки малы, актеры слабы и т. д. и т. п., то есть свалить свою вину на кого-то или что-то.

Утверждение, что образ не получился, потому что ак­тер плохо выполнил режиссерское задание, может быть, и не лишено оснований, но оправдывание это звучит предательством по отношению к актеру. Предательство же убивает всякую веру в режиссера. Когда спектакль доведен до премьеры, надо перестать ссылаться на сроки, квалификацию актеров и прочее. Режиссер отвечает за

Все. Не готов спектакль — не выпускай. Позволил угово­рить себя, выпустил — отвечай за все полной мерой. По­пытка режиссера свалить с себя ответственность лишь демонстрирует коллективу режиссерскую растерянность, трусость, вероломство.

В ходе репетиций режиссер раскрывает свои творче­ские способности. После премьеры наиболее полно рас­крываются его морально-этические качества. Умение верно отнестись к поставленному спектаклю, к критике, к общественному мнению проверяется коллективом так­же строго, как и умение репетировать. Это испытание по-своему не менее сложно и ответственно. И неизвест­но, какое испытание пройти труднее — испытание прова­лом, то есть «огнем» и «водой», или испытание успехом, то есть «медными трубами».

При неизбежном дележе «пирогов и пышек, синяков и шишек» режиссер львиную долю «шишек» должен взять на себя. И не потому, что «скромность—лучшее украшение добродетели».

Только недалекие и самолюбивые режиссеры огорча­ются, когда зрители и критики хвалят актеров, когда рецензент пишет: «...актер трактует свою роль...», «...ак­триса сознательно отказалась...» и т. п. Режиссер, не желающий делиться успехом с актерами, подчеркиваю­щий, что трактовка роли принадлежит ему одному, что не «актриса сознательно отказалась», а он, режиссер, вынудил ее отказаться и т. п., только теряет уважение.

В моем первом самостоятельно поставленном спектак­ле «Приключения Тома Сойера» роль Геккльбери Финна играл замечательный актер. Любое предложение он обо­гащал тысячью подробностей. Импровизационный талант актера придавал режиссерским предложениям закончен­ность и блеск.

Спектакль своим успехом был обязан талантливой работе этого актера. По молодости я относил успех на свой счет. Горько я был разочарован, увидев однажды в роли Гека другого актера. Он повторил все, что делал основной исполнитель. Но... душа от спектакля отлетела...

Разделяя успех спектакля с актерами, режиссер про­являет не великодушие, а элементарную справедливость.

Если даже весь успех режиссер отнесет на счет твор­ческого коллектива, все равно он в накладе не останется. Умение делать выводы из провалов дается не сразу. Если понял, что бьют тебя за дело, — мужайся, терпе­ливо сноси наказание. Ты его заслужил. Если уверен, что

Бьют не за дело — надо сопротивляться. Это трусость перестать защищаться от критических ударов, понимая их несправедливость. Паника, отчаяние, прострация — печальные признаки режиссерской капитуляции. Бегство с поля боя всегда позорно. Вдвойне позорно, когда де­зертирует командир.

Режиссер обязан перенести провал мужественно, потому что спектакль — не только его личное дело.

Мужественно — значит не уходить стыдливо от всяких разговоров на неприятную тему, а серьезно, честно, обстоятельно, сначала про себя, а потом при всем коллективе найти корни ошибок. Чтобы парализовать силу провала (он может иногда на всю жизнь травмировать режиссера), надо выбивать клин клином. Надо испить горькую чашу до дна.

Успех и провал понятия относительные: режиссер дол­жен спокойно и трезво разобраться в том, что принесло успех. Не всякий успех должен радовать театр и не вся­кий провал огорчать.

Во всех случаях надо учиться извлекать из поставлен­ного спектакля уроки на будущее.

Если режиссеру дорого мнение коллектива, если он хочет сохранить определяющую, ведущую роль в театре, он должен признать ошибку, не дожидаясь, пока ему укажут на нее театральная общественность, печать, зри­тели, коллектив. Пусть все говорят об успехе, удаче, победе. Хвалебные рецензии, аншлаги и аплодисменты не должны действовать на режиссера усыпляюще.