У разных исполнителей могут быть разными не только костюмы, но и мизансцены. Далеко не всегда это означает, что поставлено два спектакля.
Совсем недавно в Минске, в Русском драматическом театре, состоялась премьера «Варшавской мелодии» Л. Зорина. Роль Гелены была поручена двум актрисам. Старшей по возрасту, естественно, было очень трудно перевоплотиться в девятнадцатилетнюю девушку — Гелю первой половины пьесы. Молодой — труднее сыграть Гелю сорокалетней, Гелю второй части пьесы. Различия между актрисами были не только в возрасте. Старшей, более опытной актрисе были близки все драматические коллизии пьесы, молодой — лирические. Различные по психофизическим данным и свойствам темперамента были и актеры-исполнители роли Виктора. У одного — темперамент открытый, как принято называть, легкий, сильный. У другого — закрытый. Можно ли было ставить перед разными актерами одинаковые задачи? Верно ли требовать, чтобы одна актриса лишь повторяла рисунок другой, как бы совершенен и убедителен он ни был,— требовать неизменности установленного ритма сцены, играемой столь разными актерами? Согласившись на двойной состав, надо смириться с тем, что будет труднее. Ничего не поделаешь. Такова профессия. Варшавская мелодия» — пьеса особая. Там всего две роли. Работа с двойными, даже тройными составами исполнителей в пьесах с большим числом действующих лиц практически исключает возможность различного решения каждой роли каждым исполнителем. Но полностью избежать двух исполнителей на роль почти никогда не удается. И идет работа с двумя исполнителями, которым, как правило, объявляют: «Премьеру будет играть лучший». А не премьеру, следовательно, может играть слабый исполнитель? Разве зрители второго, десятого, двадцатого спектакля хуже премьерных? Разве те, кто приходит в театр в воскресный день, имеют какие-то привилегии перед теми, кто пришел в театр в день будний? Режиссер не имеет права выпускать на сцену слабого, плохо подготовленного, не подходящего к роли исполнителя независимо от того, к какому составу он отнесен. Так кому же все-таки дать премьеру? В одном случае режиссер отдает предпочтение более молодому, в другом — более умелому. Из педагогических соображений иногда он поступает прямо противоположно. Правил нет. Во всех случаях решение режиссера должно быть ясным и недвусмысленным. Тайные совещания, неофициальные переговоры, всяческие увертки — последнее дело. Можно, конечно, трусливо уйти от решения вопроса, переложив всю ответственность на Художественный совет, но объективность любой организации в этом вопросе сомнительна. Творческие вопросы не решаются голосованием. Режиссер, конечно, может проверить свою точку зрения, вправе посоветоваться с коллегами, товарищами. Но обсуждение еще неготовой работы — дело щепетильное. В полемическом задоре при обсуждении достоинств и недостатков актерских работ очень легко сбить актера с толку, морально травмировать его, подорвать веру в себя. Поэтому, если уж режиссер решил поставить на обсуждение коллектива творческий вопрос такого деликатного свойства, он должен позаботиться, чтобы обсуждение велось спокойно, делово, доброжелательно. В атмосфере скандала такие вопросы разумно решить невозможно. Второе условие — гласность. То есть то, что этот вопрос будет решать Художественный совет или коллегия, — не должно быть ни для кого тайной. И следует быть готовым и к тому, что все высказывания рано или поздно дойдут до заинтересованных лиц. Театр — такая организация, в которой тайны хранятся недолго. В БДТ имени М. Горького проблема двойных или вторых составов так же остра, как и во всех других театрах. Решается она, как правило, следующим образом. Одновременно с двумя составами исполнителей не ведется работа. В порядке пробы могут репетировать и два и три исполнителя на одну и ту же роль. Но после некоторого числа репетиций определяется один состав, и до премьеры работа ведется только с ним. И в БДТ имени Горького случаются несчастья, вызывающие срочные замены, экстренные вводы. Но, как правило, вводы вторых исполнителей происходят планомерно, основательно, добросовестно. Репетиционная работа с новым исполнителем может продолжаться месяц, два, три. Столь длительные вводы, казалось бы, невозможны. Невозможно же остановить подготовку новых спектаклей. В БДТ вводы не мешают нормальной репетиционной работе, потому что долгое время на репетиции по вводу вызываются только два человека — новый исполнитель и режиссер. До тех пор, пока они вдвоем основательно не проработают всю роль, пока актер не освоит не только текст, мизансцены, но и логику действий, перспективу образа, не наметит в основном характер персонажа, партнеры не вызываются. Репетиций со всеми партнерами требуется немного. Новый исполнитель никогда не повторяет механически чужой рисунок роли. После премьеры на очередном заседании режиссерской коллегии работа нового исполнителя обсуждается. Принимается решение о порядке очередности исполнения: «равная очередь», «через два раза на третий», «при крайней необходимости» и т. д. Очередность устанавливается на срок — «три месяца», «полгода», «постоянно». Это значит, что через три месяца или полгода очередность будет пересмотрена — новый исполнитель будет играть чаще, реже или будет освобожден от роли вообще. Все зависит от качества исполнения. Не всегда актерам бывает приятно выслушивать решения коллегии. Но они предпочитают эту неприятность неопределенности, неясности, нервному ожиданию решения: «Кто же когда играет?»
|
