Ульям Джемс

Родился в Нью-Йорке 11 января 1842. Отец Джемса – Генри Джемс, последователь Сведенборга, был человеком недюжинных интеллектуальных и литературных способностей и, родись он поколением позже, мог бы занять выдающееся место в плеяде творцов американской культуры.

Уильям Джемс в этом отношении был более удачлив. Кроме того, он рос вместе с тремя талантливыми братьями и не менее талантливой сестрой в атмосфере, которая стимулировала его живую любознательность и независимый творческий темперамент.

Как и многие блестящие молодые люди того времени, Джемс испытал сильное влияние материалистического детерминизма, который казался логически необходимым выводом из научного знания. Следствие этого учения – иллюзорность свободы воли (в любом ее понимании) – так поразило его ум, что под угрозой оказалась не только карьера, но сама жизнь будущего мыслителя. В это тяжелое для Джемса время, в 1869–1872, он знакомится с одной из работ Шарля Ренувье, и идеи французского философа придают ему силы, поскольку предлагают линию поведения и мышления, возвращающую уверенность в себе, веру в реальность своего Я и в способность индивидуума самостоятельно определять собственную жизнь.

В 1872–1876 Джемс преподавал анатомию и физиологию в Гарвардском университете. От физиологии он перешел к психологии, а затем к философии, тем самым реализовав глубоко скрытые наклонности, о которых и сам не подозревал. В 1884 основал Американское общество парапсихологических исследований. В 1885 был назначен профессором психологии, а затем профессором философии Гарвардского университета. Когда в 1907 Джемс оставил преподавательскую деятельность, он написал своему брату Генри: «Невозможно выразить словами, как я рад избавиться от кошмара „профессорства“. Мои обязанности как ходячей энциклопедии делали из меня какую-то подделку. Теперь я свободен и чувствую облегчение несказанное, буквально несказанное, я стал самим собой, после тридцати пяти лет рабства». В то время ему было шестьдесят пять лет.

Джемс часто повторял, что понять любого автора легко, если попробовать взглянуть на вещи его глазами. Сам Джемс не строил систем; концептуальный замысел его «монолитной Вселенной» был точной антитезой цели, которую он преследовал. Он хотел углубиться, насколько возможно, во «всю парадоксальную физико-морально-духовную полноту» жизни. Для него было «что-то ужасное в удовлетворении, с которым чистая, но нереальная система захватывает рационалистический ум». Сам он пытался «со всей серьезностью взглянуть на огромную Вселенную конкретных фактов, страшно запутанных, неожиданных и жестоких, во всей их первозданности, и осмыслить мировую действительность в ее конкретной полноте».

Прагматизм и радикальный эмпиризм Джемса, попытка разобраться в человеческом опыте в его природном и социальном контексте обнаруживают открытый и мужественный ум, стремление облегчить человеческую участь. Согласно этому подходу, мир существует в двух смыслах. Во-первых, имеется строй вещей, с которыми каждый из нас встречается в повседневной жизни. Во-вторых, мир существует в том смысле, что каждый человек создает свой собственный мир, как бы вырезая его из материала окружающей действительности. В "Принципах психологии" (The Principles of Psychology, 1890) Джемс сравнивает мир со статуей, которую скульптор высекает из мрамора. Наш мир изначально есть «хаос ощущений», «поток сознания»; это – «нейтральный» материал мышления любого человека. Мир, в котором мы живем, мы и наши предки «постепенно, неторопливыми ударами резца» высвободили из объективной данности. Взгляды Джемса получили название «радикального эмпиризма».

В рамках этого общего мировоззрения главной была идея, занимавшая Джемса с юности. В своем, вероятно, первом опубликованном эссе он приходит к заключению: «Познающий – не просто зеркало, движущееся в мире и не имеющее точки опоры, пассивно отражающее то, с чем оно встречается. Познающий – это деятель; с одной стороны, он участвует в созидании истины, а с другой – описывает истину, которую сам создает». Вещи, заботящие человека, цели, к которым он стремится, его потребности – физические и духовные – играют важную роль в выводимых им заключениях. В "Психологии" (Psychology, 1892) Джемса подчеркивается, что ум есть инструмент в борьбе за выживание, причем за выживание, которое определено потребностями и идеалами того, кто хочет выжить. Поэтому особой работой ума является сочетание объективно данного с индивидуальными желаниями.

Согласно Джемсу, истина – не некое статическое качество истинных идей, но то, что случается с идеей, когда искатель истины подвергает ее настоящему испытанию. Джемс также считал, что сознание – это не особая сущность, а функция, инструмент выживания человека.

Как и Ч.Пирс, Джемс – прагматист, и он формулирует свою позицию следующим образом: «Метод прагматизма пытается интерпретировать каждое понятие, прослеживая его практические последствия... Если он не обнаруживает различия в практических последствиях» двух альтернатив, то они «означают практически одно и то же, и всякая дискуссия теряет смысл». Пирс рассматривал прагматизм как своего рода математический метод, в то время как Джемса прежде всего интересовали его этические и религиозные аспекты. В Воле к вере он пишет, что «мы имеем право верить на свой страх и риск любой гипотезе, достаточно правдоподобной, чтобы ввести в искушение нашу волю», т.е. если она не поддается интеллекту. Рассуждая о религиозном скептицизме, он пишет: «Мы не можем отделаться от вопроса, оставаясь на позиции скептицизма... потому что, оставаясь правыми в случае, если религия неверна, мы уходим от блага, если религия истинна, и это столь же достоверно, как в случае, если бы мы прямо решили встать на путь неверия». В 1907 в Лоуэлловских лекциях Джемс утверждал: «согласно прагматизму, если гипотеза о существовании Бога успешно «работает», в самом широком смысле слова, то она истинна», и выдвинул подход, названный им «прагматистским или мелиористским» теизмом, достигающим компромисса между абсолютизмом и материализмом. В тех же лекциях он говорит об истине как об удобном средстве мышления, а далее отождествляет истину с проверяемостью.

Этические исследования философа свидетельствуют об универсальности его ума и в то же время о чем-то вроде слепого пятна в его моральных представлениях. Сопереживая человеческому страданию, Джемс почти не обращал внимание на социальные условия, зачастую являющиеся причиной страданий, его скорее восхищали неустанная энергия, благородство и героизм человека перед лицом жизненных трудностей. «Имеется лишь одна безусловная заповедь, – настаивал он, – и состоит она в том, что мы должны непрестанно, игнорируя охватывающие нас страх и трепет, искать решения и совершать поступки, которые ведут к наибольшему количеству блага в нашем его понимании». Джемс почти не замечал необходимости экономического и социального переустройства для того, чтобы эта «Вселенная блага» превратилась в реальность. В вопросах веры он был на стороне религии, потребность же в различных религиях объяснял наличием двух типов человеческого характера: «твердого» и «мягкого». (Мыслители «мягкого» характера рационалисты (следуют принципам), интеллектуалы, идеалисты, оптимисты, религиозны, верят в свободу воли, монисты и догматики. Мыслители «твердого» характера эмпирики (следуют фактам), сенсуалисты, материалисты, пессимисты, неверующие, фаталисты, плюралисты и скептики.) Отстаивая строго научный подход к анализу фактов, Джемс писал: «Мне всегда казалось, что ради соблюдения справедливости в отношении различных родов опыта мы должны позволить мистическому экстазу иметь свой голос в общем хоре». Он не соглашался с трактовкой человеческого опыта как высшей формы опыта, существующего во Вселенной. Религиозный опыт говорит нам, что «высшие силы существуют и действуют во имя спасения мира, руководясь идеалами, которые сходны с нашими собственными представлениями о добре».