Вторая инквизиция, действовавшая в XVI-XVIII вв., была хуже первой. Для
оправдания, а также для регламентации совершаемых преступлений инквизиторы
создали теорию, опиравшуюся на идеи Блаженного Августина. По этой теории
"Бог настолько сострадателен, что не допустил бы зла в своих творениях,
если бы не был столь всемогущим и добрым, чтобы превращать зло в добро"
(Молот ведьм, с. 147). Из этого вытекало, что "преследованиями тиранов
укреплялось терпение мучеников, а чародействами ведьм - совершенствование
веры праведников. Поэтому Богу не нужно предупреждать зло" (там же). Можно
было бы возразить, что Бог несправедливо не милостив к тиранам и чародеям,
заставляя их мучить праведников и тем самым обрекая их на адские муки, но и
на это есть ответ. Грешник хуже черта, ибо "Сатана отстранялся от Бога,
который допустил его согрешить и не опекал с любовью... Сатана пребывает в
злобе, так как Бог отверг его и не дарит ему своей милости" (там же, с.
159). Больше того,
Бог желает черту добра, а бедный "черт весьма мучится, видя, как зло,
творимое через ведьм, переходит в добро" (там же, с. 161). Да и вообще черт
не виноват, так как он "ничего не может без Божьего попущения", а "Бог не
может хотеть зла, но может допускать зло" (там же).
Предложенная инквизиторами теория является апологией не только их самих, но
и дьявола, с которым они якобы вели борьбу. Во всех злодействах истории, по
их мнению, повинен только Бог, и хуже того - злодейства надо
приветствовать, ибо из зла получается добро. Эта дьявольская диалектика -
по существу обывательское подхалимство, возведенное на уровень метафизики,
И подумать только, сколько крови пролилось из-за этого шизофренического
бреда!
Да и как могло быть иначе? Учение о предопределении отняло у своих адептов
только одну свободу - свободу выбора между Добром и Злом, но за это
подарило им право на безответственность по отношению к собственной совести.
Раз конечный исход предопределен, можно было поступать как вздумается. И
тут вступила в силу обратная связь.
Полная безответственность индивида противопоказана обществу, которое вводит
в силу закон, основанный не на совести, а на приказе начальства. С таким
законом выгоднее считаться, но обойти его отнюдь не аморально. Сумел и
выиграл! Поэтому было вполне логично и даже не бессовестно истребление
индейцев в Северной Америке, работорговля, ограбление Индии, продажа опиума
в Китай... Ведь запрещение этих предприятий не было предусмотрено, да и не
могло быть, ибо Бог превращает зло в добро, а черт служит перед его
престолом.
Но если так, то почему бы не завести с дьяволом контакт, тем более что он
готов даже оплатить служение себе вполне реальными благами. Требует он
немногого - продажи бессмертной души, в существование которой еще надо
верить, и участия в "черных мессах". Эти обедни служились обязательно
священником, отступившим от церкви, и заключались в прославлении Сатаны,
доброго господина, который ничего не запрещает (ср. с тезисом Ивана
Карамазова: "Все позволено"). Святые дары освещались на животе голой
женщины и потом осквернялись. Иногда участникам этих мистерий казалось, что
являлся сам Сатана и позволял целовать себя в зад. Случалось, что ему
приносили в жертву младенцев, которых крали у матерей. Мистерии совершались
в полночь, тайно, но о них знали очень многие.
Вот наглядный пример. В 1089 г. русская княжна Евпраксия Всеволодовна вышла
замуж за Генриха IV, императора Священной Римской империи германской нации.
Сей венценосец привлек ее к участию в "черных мессах". Бедняжке стало так
противно, что она сбежала от мужа к его врагам в Каноссу, где ее приняла
графиня Матильда. В 1094 и 1095 гг. императрица выступала на церковных
Соборах с разоблачениями своего мужа. Папа Урбан II отпустил ей невольный
грех участия в "черной мессе" и с конвоем отправил на родину, где она
кончила дни в монастыре в 1109 г.
А Генрих IV?.. Он остался на троне до 1105 г. и лишился власти отнюдь не за
сатанизм, а за предательские убийства своих вассалов. Но и тогда его
продолжали поддерживать горожане Льежа, Кельна, Бонна и еврейская община.
Оказалось, что сатанизм шокировал очень немногих.
"Черные мессы" служились в Париже еще в XIX в. Допускались к участию в них,
кроме членов секты, только приглашенные, но получить приглашение было
легко. Подробности можно прочесть в книге Гюисманса "Бездна", где автор
колеблется между признанием серьезности наблюдавшейся им оргии и желанием
оказаться обманутым. Для скептика-позитивиста персонификация любого
принципа неприемлема; она ему просто претит.
Если же отказаться от персонификации, которая уже в XIII в. стала излишней,
то останется теория Абсолюта, нравственного закона внутри себя. Молиться
такому закону невозможно, равно как, например, закону Бойля - Мариотта. Это
становится очевидным в XIX в., а при последовательном развитии концепции
возникает экзистенциализм - философская религия К. Ясперса. Последний был
прав только в одном: такие системы возникали и до нашей эры, но он упускает
из виду то, что они всегда гибли, унося с собой тысячи жизней людей,
доверившихся философам.
И, наконец, последнее важное следствие теории строгого монизма - отношение
к биосфере в целом, так же как к индивидуальным существам и их творениям,
становится негативным. Для того чтобы уберечь беззащитную природу от
бессовестных людей, нужно объяснить им пользу от биоценологии, а это
сверхсложно. Учение о полезных и вредных животных и растениях гораздо ближе
рассудку обывателя, нежели понятие о гармоничности жизни на планете Земля.
Обыватель предпочитает ощущать себя царем природы, а не ее составной
частью. Поэтому строгий монизм на практике смыкается с восточным дуализмом
- манихейством, с той лишь разницей, что злом считается все неприятное,
мешающее данному человеку, а не объективная стихия "Мрака". Это значит, что
руководящим принципом для различия добра и зла, света и мрака, прогресса и
регресса становится произвол. Различие хотя и несущественное, но с точки
зрения логики - не в пользу монизма.
Но почему же монистические и дуалистические учения не смогли вытеснить
христианства, особенно в Средние века, когда папы воевали с императорами, а
схоласты тратили силы на бесплодные споры друг с другом? Пожалуй, потому,
что монизму и манихейству противостояло неосознанное мировоззрение, суть
которого можно сформулировать следующим образом: Бог сотворил Землю, но
дьявол - князь мира сего; на Земле дьявол сильнее Бога, но именно поэтому
благородный рыцарь и монах-подвижник должны встать на защиту слабого и
бороться с сильным врагом до последней капли крови. Ведь не в силе Бог, а в
правде; и творение его - Земля - прекрасна; а Зло приходит извне, от врат
Ада, и самое простое и достойное - загнать его обратно. А что Бог не
сотворил дьявола-ясно и без доказательств; предполагать такое-просто
кощунство.
Эта концепция была непротиворечива, проста для восприятия и соответствовала
если не нравам того времени, то его идеалам. А поскольку идеал - это
далекий прогноз, воспринимаемый интуитивно, то он и оправдался. Биосфера
продолжает существовать.
