ЦИВИЛИЗАЦИЯ ЭПОХИ МОДЕРНА

Модерн явил собой цивилизационно-культурную па­радигму, существующую в оппозиции к парадигме клас­сики и строящую все свои определения как антитезы по отношению к определениям классической культуры. В них присутствует явный полемический задор, выра­женный с разными степенями трансгрессивности, от впол­не куртуазных до нигилистически-брутальных.

Наиболее существенные признаки модерна:

1) это период, совпадающий с эпохой индустриаль­
ного общества и имеющий протяженность приблизитель­
но в сто лет, начиная со второй половины XIX в. и вплоть
до середины XX в.;

2) эпоха широкого распространения и последующе­
го саморазрушения тоталитарных форм социальности:

а) возникновение социокультурных предпосылок для грядущих социальных, политических, психологических,

• 55 •

духовных метаморфоз общественного и индивидуально­го сознания;

б) превращение политико-неправового авангардизма
с его практикой духовного и военного террора в страш­
ный бич всего человечества;

в) гибель от внешних врагов (Германия) и в резуль­
тате самораспада (СССР) крупнейших тоталитарных си­
стем;

3) доминирование массовых, корпоративных, мифо­
логизированных форм «мы-сознания»;

4) вектор культуротворческих интенций устремлен в
направлении от порядка к хаосу, а весь нормативно-
ценностный мир напоминает уже не «разбегающуюся
Вселенную», а распавшийся космос, перешедший в со­
стояние хаоса, забывший о существовании критериев
меры, гармонии, истинности, справедливости, блага;

5) пребывание во власти тотальной анормативнос-
ти, полной вседозволенности; творческий дух, ощутив­
ший ужас перед лицом хаоса, переживает состояние
коллапса — ему начинает казаться, что мир не просто
«вывихнул сустав», а сошел с ума, впал в буйное поме­
шательство, чреватое неминуемой гибелью; но посте­
пенно отношение к хаосу меняется, и он все чаще начи­
нает восприниматься уже как «родимый», соответствую­
щий неким глубинным установкам человеческого духа,
возникает уверенность в его продуктивности и в бес­
плодности и даже гибельности сверхпорядка; сам мо­
дерн начинает сознавать себя не только формой воз­
мущения против классического порядка, но и этапом
перехода к порядку нового типа, отличного от класси­
ческого;

6) в философских картинах мира эпохи модерна нет
места мотивам теодицеи и антроподицеи; обобщенные
модели мира выстраиваются в соответствии с природой
аномии и пронизаны пафосом оправдания хаоса;

7) изобразительность носит коллажный характер; все
целостности разорваны, а их распавшиеся части утрати­
ли всякое представление о существующих между ними
связях, возникает атмосфера безответственной игры под­
ложными разновидностями общепринятых ценностей,
типичной формой культуротворческой деятельности ста-

новится жонглирование «симулякрами» существующих смыслов и норм;

8) на культурном сознании лежит печать «разорван­
ности», символом которой мог бы выступить дидеротов-
ский образ «сумасшедшего фортепиано», находящегося
в плену анормативности;

9) философское знание демонстрирует стилевой хаос,
пребывает в состоянии функциональной бессистемности,
тяготеет к эссеизму, фрагментарной афористичности,
методологическому авантюризму и анархизму;

 

10) мысль, философская или художественная, счи­
тает себя вправе выступать «голой», подобно библейско­
му Адаму, т. е. являться перед читателем в своей перво­
родной семантической «наготе» без каких-либо стиле­
вых прикрас;

11) нарастающие сомнения в достаточности рациона­
листических схем мироистолкования оборачиваются в
итоге отказом от услуг разума и рассудка, от всех оста­
точных форм былой диктатуры «рацио»; культура обра­
щается за помощью к подсознанию, надеясь увидеть в
его архетипах исходные, ключевые формулы норм, цен­
ностей и смыслов существования;

12) культура оказывается в роли библейского блуд­
ного сына: покинув отчий дом классики, отправившись
в странствия и погрузившись на время в состояние пол­
ной амнезии, она освобождается от каких-либо привя­
занностей к традициям, нормам, канонам; но чтобы
сохранить за собой статус культуры и сберечь связи
хотя бы с какими-то из культурных традиций, модерн
обращается к наиболее отдаленным временам доисто­
рической архаики, непосредственно соседствовавшим с
докультурным хаосом еще не проясненного, смутного
сознания древнего человека; так в модерне явственно
заявляет о себе сильная стилевая тенденция неоархаи­
ческого характера;

13) культурное сознание свободно от идеологических
ангажементов;

14) велико разнообразие деструктивных умонастрое­
ний, пронизывающих самые разные сферы культуры;

15) социология демонстративно отстраняется от ме­
тафизики, объявляет себя самостоятельной теоретической

• 57 •

дисциплиной, проникается духом позитивизма, эмпи­ризма, «фактопоклонства»; социологическое воображе­ние вытеснено рационалистическим эмпиризмом.

Если в классической модели духовности подчерки­вается прежде всего то, что отличает человека от дру­гих живых существ и возносит его над ними, то модерн акцентирует внимание на том, что роднит людей с жи­вотным миром, что является «слишком человеческим», «недостаточно человеческим» и «совсем нечеловечес­ким», пребывающим «по ту сторону» цивилизованнос­ти и культуры.

Мир модерна оказался во многом миром, питаю­щим интерес ко всему тому, что пребывает на самых нижних уровнях культуры, где культура — это еще почти природа, где человек — существо, чья телесность не слишком нуждается в духовности, а социальность не стремится возвыситься над витальностью. В куль­турном космосе модерна преобладало внимание к люб­ви, низведенной до сексуальности, и к инстинктивной агрессивности, сублимированной в воинственную идео­логию.

ИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО

КАК СОЦИАЛЬНАЯ ОСНОВА

ЦИВИЛИЗАЦИИ

МОДЕРНА

Индустриальное общество представляет собой соци­ум, находящийся на такой ступени прогресса, когда развитие промышленности (индустрии) оттесняет аг­рарный сектор на задний план и начинает повсеместно давать социальные плоды позитивного и негативного характера. Данное понятие ввел в социальную теорию А. Сен-Симон. Впоследствии европейские социологи и политологи стали активно его использовать, придав ему концептуальный статус. Характерные особенности ин­дустриального общества:

1) интенсивное развитие индустриального сектора
экономики и транспортной инфраструктуры входит в
свою завершающую фазу;

2) производство товаров и услуг начинает преобла­
дать над производством средств производства;

3) непрерывно усложняющаяся система разделения
труда требует развития и совершенствования системы
общего и профессионального образования;

4) потребность в рационализации системы управле­
ния ведет к повышению степени бюрократизированнос-
ти в деятельности социальных институтов;

5) в отличие от традиционного, доиндустриального
общества, где не существовало достаточно четкого рас­
пределения социальных функций между институтами
и субъектами, здесь функциональная специализация
становится одним из ключевых факторов успешного
развития;

6) процесс секуляризации культуры достигает свое­
го логического предела, когда социальное мышление
предпочитает во всех ситуациях ответственного выбора
опираться не на религиозные представления, а в первую
очередь на рациональные свидетельства рассудочно-разум­
ного характера.

ПОСТМОДЕРН — СОВРЕМЕННАЯ ЭПОХА РАССТАВАНИЯ ЗАПАДА С МОДЕРНОМ

Постмодерн предстает как маргинальный период по­степенного расставания культуры с модерном, как пора всплеска ее внимания к ранее отторгнутым ценностям, смыслам и нормам классического характера. Модерн, успевший на протяжении XX в. полностью «выговорить­ся», утолить все свои притязания и амбиции, исчерпать все потенциалы, в конечном счете иссякает. Реакцией культурного сознания на этот финал становится возник­новение постмодерна.

Основные черты и свойства новообразующейся пара­дигмы:

1) это эпоха постиндустриального общества, начав­
шаяся во второй половине XX в.;

2) эпоха посттоталитарных цивилизаций;

3) культура постмодерна пока не имеет устойчивых,
ясно выраженных стилевых признаков;

4) вектор культуротворческих устремлений развора­
чивается и устремляется вновь, как это уже было в эпоху

• 59 •

классики, прочь от хаоса, навстречу порядку; на излете эпохи модерна культура пришла к отчетливому понима­нию ценности, продуктивности хаоса и на этой волне в области позитивного знания стала успешно набирать силу синергетика, а в метафизической сфере широко распро­страняется особый стиль постмодернистского философ­ствования, склонного манипулировать «обломками» смысловых, ценностных, нормативных структур и из­влекать из этих игр различные по своей значимости эстетические и познавательные эффекты;

5) вновь воцаряется нормативность в самых разных
формах, имея при этом не запретительный характер,
как в классической культуре, а разрешительный, соот­
ветствующий принципу «разрешено все, что не запре­
щено»;

6) возникает тенденция движения от коллажности
к симфонизму, которой соответствует образ «сжимаю­
щейся Вселенной»: это уже не хаос, но пока еще и не
космос, а нечто среднее между ними с'явно выражен­
ной динамикой возрождения порядка, разрушенного
модерном;

7) философское знание пребывает в поисках новой
системности;

8) культурное сознание переходит от антитезы по­
рядка и хаоса, т. е. от доминирования идеи порядка в
классическую эпоху и идеи хаоса в культуре модерна, к
примирению этих двух онтологем в содержании третьей
онтологемы, именуемой хаосмосом. Соединение моде­
лей космоса и хаоса, наложение одной на другую дает
лабиринт или ризому в качестве зрительного образа куль­
туры постмодерна, не придающей никакого значения
пространственно-временным границам и формам, т. е.
постмодерн выступает как эпоха генезиса нового типа
порядка, не похожего на классический, некогда разру­
шенный модерном;

9) западная культура, очнувшаяся от состояния бес­
памятства, в котором она пребывала на протяжении эпохи
модерна, чем-то похожа на блудного сына, уже возвра­
щающегося в отчий дом: она начинает узнавать знако­
мые ей в прошлом ценностные, смысловые и норматив­
ные ориентиры; амнезия остается в прошлом, сознание

проясняется, но мир уже успел измениться, и само куль­турное сознание стало другим; оно еще не знает, на ка­ком языке, при помощи каких символов и знаков заго­ворит в этой изменившейся ситуации, но в одном оно уже уверено: это не будет язык модерна или класси­ки — в невнятном пока еще гуле слабых и неразборчи­вых голосов рождается нечто третье, особенное, знаю­щее цену и модерну, и классике и уверенное в том, что, по возмужании, не уступит им ни в силе выразительно­сти, ни в творческой продуктивности;

10) культуре постмодерна присуще гипертрофирован­
ное самомнение, позволяющее ей рассматривать себя как
средоточие высшей мудрости, оставившей далеко поза­
ди трюизмы классики и фокусы модерна; она предстает
как неисчерпаемый резерв возможностей по объясне­
нию, пониманию, истолкованию всего многообразия гра­
ней сущего и должного;

11) совершается переход от былого доминирования
духовности над витальностью и рациональности над ир­
рациональностью (в классической культуре) и приори­
тета витальности над духовностью и иррациональности
над рациональностью (в культуре модерна) к их уравно­
вешенности в пределах телесности, к соматическому го-
меостазису, примиряющему витальность с духовностью
и рациональные устремления с иррациональными;

12) постмодернистское культурное сознание не мо­
жет испытывать ни оптимизма, ни благодушия в свете
всего того, что происходит с миром и с ним самим, не
верит в возможность благих перемен с человеком и ци­
вилизацией, и потому его можно охарактеризовать при
помощи гегелевского определения как «несчастное со­
знание»;

13) отсутствует стремление отыскивать во всем смыс­
лы и значения; вместо него есть готовность исследовать
то, что существует «по ту сторону смысла», что сродни
внезапным болезням, разрушительным аффектам, безу­
мию, немотивированным преступлениям, что не подчи­
няется никаким контролирующим инстанциям, не впи­
сывается в пространства, ограниченные полярностями
бинарных оппозиций, хотя и обладает онтологической
правомерностью;

• 61 •

14) после конструктивизма классики и деструктивиз-
ма модерна приходит деконструктивизм;

15) возникает тенденция сближения социологии с
метафизикой, а с нею и возможность конституирования
неоклассической метафизической социологии, относя­
щейся с большим вниманием к таким нормативно-цен­
ностным сферам, как нравственность и религия, отводя­
щей важное место социологическому воображению и ме­
тафизической дедукции как инструментам познания;

16) культура, испытавшая в деле жизнеистолкова-
ния возможности сознания (в эпоху классики) и подсоз­
нания (в эпоху модерна), обращается к совокупному ви­
тальному, социальному, духовному и метафизическому
опыту, сосредоточенному в человеческом теле как в це­
лостном микрокосме, и возлагает на человеческую телес­
ность серьезные эпистемологические и экзистенциаль­
ные надежды.

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ

 

ЭПОХА КЛАССИКИ: ПРЕДЫСТОРИЯ ЗАПАДНОЙ СОЦИОЛОГИИ