Постконтузионные невротические синдромы

Как известно, постконтузионные и посткоммоционные невротические состояния отличаются длительностью (продолжаются годами) и упорно не поддаются самым разнообразным способам лечения. Поэтому невро­тики такого рода обычно расцениваются как «беглецы в болезнь».

Результаты психотерапии этих невротических состояний в ряде слу­чаев представляются нам имеющими определенный теоретический инте­рес и практическое значение. Во всех наблюдавшихся нами случаях обращали на себя внимание тяжесть заболевания, большая длительность обычного его лечения и относительно быстрая и стойкая эффективность психотерапии.

1. Больной С, 40 лет, в октябре 1929 г. поступил в стационар психо­неврологического диспансера с жалобами на подавленное настроение, дрожание всего тела, судорожные припадки с потерей сознания, возни­кающие после волнений, навязчивые мысли ипохондрического характе­ра, плохой сон. При засыпании «внезапно всплывают мысли о пережитых потрясениях», весь вздрагивает, причем «не хватает воздуха», весь по­крывается потом, после этого долго не может заснуть. Частая смена на­строений: один день чувствует себя хорошо, спокоен, уравновешен, бодр, на другой день — охвачен тревогой, как бы ожидая каких-то предстоя­щих неприятностей. Ночью частые кошмарные сновидения.

Анамнез: болеет 10 лет, с 1918 г., когда был избит белыми (в Одес­се), до этого времени был здоров. Затем был дважды приговорен к рас­стрелу петлюровцами, но бежал. В 1920 г., будучи машинистом броне­поезда, был контужен: снаряд попал в паровоз, и больной был выброшен под откос. Был ли ушиб головы, не знает, но в течение 3 суток не прихо­дил в сознание. Два месяца пролежал в военном госпитале, причем, су­дя по словам больного, было состояние повышенной раздражительности, плаксивости, глухота на оба уха, державшаяся в течение 7 месяцев. Вы­писался в удовлетворительном состоянии, хотя вполне здоровым себя считать не мог: оставалась какая-то «внутренняя нервность», не было прежней «веры в свои силы», стал вспыльчивым. Тем не менее продол­жал работать машинистом.

В 1923 г. пережил крушение поезда, который он сам вел: паровоз пошел под откос, больной был контужен, у него было выбито несколько зубов, потерял сознание. Пролежал 2 месяца в Одесском санатории, в течение 3 месяцев был мутизм, объяснялся знаками и при помощи запи­сок. После восстановления речи долгое время продолжалось заикание, стал крайне раздражительным, «испортился характер». С течением вре­мени появились «командные» припадки, сначала возникавшие 3—4 раза в день, а впоследствии реже.

В дальнейшем в течение 3 лет (1923—1926) был инвалидом, лечил­ся в санаториях Кисловодска, Одессы, в Киеве.

Улучшение было, но нестойкое, причем припадки прекращались не больше чем на месяц. Настроение все время оставалось подавленным, продолжалась бессонница, тревожные сновидения. В конце 1926 г. решил приступить к работе, однако работал с большим трудом. Такое состоя­ние держалось до 1929 г., колеблясь в своей интенсивности. В июне 1929 г. на амбулаторном приеме после волнения произошел судорожный припа­док с потерей сознания. Направлен в Харьков в стационар психоневро-

— 340 —

логического диспансера. На следующий день по прибытии — снова при­падок, с криками и судорогами, но без потери сознания. После припад­ка сильная слабость.

Объективно: расстройство всех видов поверхностной чувствительно­сти по функциональному типу, небольшая анизокория.

Пробыл в стационаре 2 недели, проведена гидро-, электро- и бромо-терапия; припадков не было. Выписан в хорошем состоянии. Но через месяц вновь явился с жалобами на повышенную раздражительность, общую слабость, плохой, тревожный сон, угнетенное настроение. Раз­говоры о.паровозах, поездах и обо всем, с ними связанном, сделались невыносимыми, возникли навязчивые мысли о пережитом.

Назначена гипносуггестивная терапия, все другие виды лечения от­менены. Оказался хорошо гипнабильным. Проведено успокаивающее, подбадривающее, разъясняющее внушение в гипнотическом сне, направ-

\вcmauuOHfipt мризиопирал -„ Командные припайки ------

Рис. 82. Схема развития постконтузионного невротического синдрома и эффективности гипносуггестивнои терапии.

а — избит белыми; б — приговорен к расстрелу; в — контузия, 3 суток без сознания; ^ — крушение поезда, контузия с потерей сознания. Стрелки обозначают сеансы гипно­суггестивнои терапии.

ленное на укрепление надежды на выздоровление, устранение беспоко­ивших его патологических симптомов и т. п. После сеанса — внушенный сон-отдых. По пробуждении и на следующий день самочувствие и на­строение значительно лучше. В следующем сеансе, в добавление к пре­дыдущему, внушалось забвение пережитых им в прошлом травмировав­ших психику факторов, спокойное отношение ко всему связанному с ни­ми (вид паровозов, вагонов и т. п.). При этом сделан акцент на нормали­зацию сна, аппетита, отправлений кишечника и т. д.

После 12 сеансов гипносуггестивнои терапии выписан в хорошем сос­тоянии с прибавкой в весе. Преисполнен стремлением к работе, верит в свои силы, расстройств чувствительности нет. Через неделю при посе­щении врача заявил, что «паровоз и все связанное с ним уже совершен­но не раздражает».

Был под наблюдением в течение 7 месяцев. Все это время работал на паровозе, считал себя выздоровевшим, работоспособность восста­новилась полностью. Согласно сведениям, полученным через 2 года, про­должал работать на паровозе (рис. 82, наблюдение А. Г. Константи­новой).

Итак, у больного имелись две психические (приговоры к расстрелу) и две смешанные (физическая и психическая) травмы. По-видимому, первые сыграли роль факторов, снизивших корковый тонус. Под влияни­ем последующих двух травм (физической и психической) развился ре­активный невроз истерического типа, не поддававшийся лечению несколь­ко лет и превративший больного в инвалида почти на целое десятилетие.

Если курортное лечение не давало эффекта, то гипносуггестивная те­рапия быстро восстановила состояние здоровья и работоспособность. Отметим, что первое двухнедельное пребывание в стационаре, где про­водилась лишь физиотерапия, дало улучшение только на месяц. После проведенной же нами психотерапии рецидивы отсутствовали в течение

нескольких лет, что может свидетельствовать о стойкости результатов лечения.

По-видимому, у данного больного была длительная патологическая инертность тормозного процесса с фазовым состоянием коры мозга вследствие перенесенной смешанной (физической и психической) трав-матизации.

Можно думать, что если бы психотерапия была применена свое­временно, то больной мог бы вернуться к своей работе намного раньше.

2. Больной К., 30 лет, инвалид. В 1920 г. во время гражданской вой­ны перенес воздушную контузию с потерей сознания на несколько ча­сов, в результате чего развилось неврастеническое состояние с повы­шенной раздражительностью. К началу 1921 г. состояние здоровья улучшилось. Весной 1921 г. участвовал в бою с бандитами, был ранен

Рис. 83. Схема развития постконтузионного невротического синдрома и эффективности

гипносуггестивной терапии.

а — воздушная контузия; б —ранен бандитами; в — взрыв котла. Стрелки обозначают сеансы гипно­суггестивной терапии.

в голову и правое плечо, избит. Развилось тяжелое истероидное состоя­ние с чрезмерной раздражительностью и крайней гиперакузией: ма­лейший шум, внезапный звук или стук вызывали вздрагивание всего тела. С течением времени образовалась стойкая реакция на них в фор­ме судорожных «командных» припадков с потерей сознания. Пребыва­ние в больницах и санаториях было невыносимым.

В марте 1921 г. направлен в Пятигорск, причем был помещен в. от­дельную комнату, изолированную от шумов и затемненную шторами. К августу наступило значительное улучшение: больной стал уравно­вешеннее, общительнее, выносливее в отношении сильных звуковых и световых раздражителей. Поступил на должность канцелярского ра­ботника. В сентябре того же года взрыв котла на соседнем заводе вы­звал испуг, в результате которого у больного вновь развился тот же синдром с повышенной раздражительностью и «командными» припад­ками. Вернулась прежняя обостренная чувствительность к звуковым раздражителям. Амбулаторное лечение и 2-месячное пребывание в Славянске в 1922 г. дали лишь некоторое кратковременное улучшение. Такое состояние продолжалось до лета 1923 г., когда он был вновь на­правлен на курорт в Славянск. Во время месячного пребывания в сана­тории наблюдалась чрезмерно повышенная раздражительность, доходя­щая до агрессивной эффективности, конфликты с больными и медицин­ским персоналом, «командные» припадки. Возник вопрос о выписке, так как «не поддается лечению и не подчиняется дисциплине».

Мы предложили задержать его на 2 недели для гипносуггестивной терапии. Оказался хорошо гипнабильным. Проведен 2-часовой внушен­ный сон-отдых. Внушены уверенность в выздоровлении, забвение

всего пережитого на фронте, эмоциональная уравновешенность, спо­койное отношение к звуковым раздражениям, спокойный ночной сон и т. д. Достаточно было 4 сеансов гипносуггестивной терапии, чтобы больной стал совершенно неузнаваемым. Восстановился спокойный ночной сон, исчезла раздражительность, спокойно реагировал на напо­минания о фронте и взрыве, на внезапные звуки. Почувствовал себя бодрым и крепким, «как никогда за всю болезнь». Не было ни одного судорожного «командного» припадка, уехал из Славянска на 5 дней раньше намеченного срока, стремясь к работе. В 1924 и 1926 гг. сооб­щал., что он здоров, совершенно избавился от невроза (рис. 83, наблю­дение автора).

В данном примере травматического истерического синдрома особен­но подчеркивается эффективность гипносуггестивной терапии: в 4-днев­ный срок было достигнуто то, что в условиях курортного лечения (в Пя­тигорске) произошло в более слабой степени в 5-месячный срок.

3. Больной Г., 28 лет, ведя в июне 1919 г. воинский поезд, был кон­тужен снарядом и ранен в теменную область головы. Находился без сознания 8 часов, пролежал l'/г месяца в больнице. При выписке комис­сия признала его «негодным к работе на паровозе». Жалобы на упорные головные боли, головокружение, дрожание рук и ног, слабость, очень плохой и тревожный сон (2—3 часа в ночь). До декабря 1919 г., когда явился на повторное обследование, находился все время дома, лечился в поликлинике, после чего наступило некоторое улучшение. Комиссией направлен на консультацию для определения пригодности к работе на транспорте вообще. У больного общее астеническое состояние, дрожа­ние рук и ног, жалобы на раздражительность, наклонность к слезам, головные боли, тревожный сон, тяжелые сновидения с картинами боя.

Диагноз: постконтузионный невротический синдром. Оказался хо­рошо гипнабильным. Проведено 8 сеансов внушения во внушенном сне. Внушались забвение пережитого в 1919 г., хороший спокойный ночной сон. Во время 3-го сеанса наступил глубокий внушенный сон, после чего последовало резкое улучшение. После 8-го сеанса больной заявил, что «почувствовал себя совсем здоровым». После лечения возобновил работу на паровозе и работал на нем в течение 14 лет (наблюдение автора).

Все приведенные выше наблюдения относятся к категории смешан­ного травматизма — физического и психического. Во всех случаях рез­ко выражено невротическое состояние, которое могло быть устранено только психотерапией с последующим внушенным сном-отдыхом. Чем обусловлены эти состояния? Психогенны ли они? Если принять за критерий эффект психотерапии во внушенном сне, то психогенез этих состояний, часто неизбежный при физическом травматизме, ясно виден.

В настоящее время, при достаточном знакомстве с механизмами об­разования невротических состояний, возникающих соматогенным путем, результаты психотерапии постконтузионных и посткоммоционных невро­тических состояний получают научное обоснование. Особенно важными в этом вопросе являются исследования А. Г. Иванова-Смоленского (1951) с сотрудниками, осветившие патофизиологические механизмы посттравматических невротических состояний. Эти исследования свиде­тельствуют о непосредственном (после физических и чрезвычайных пси­хических травм) развитии запредельного охранительного торможения, охватывающего не только всю кору мозга, но и подкорковую область (бессознательное состояние, сопровождающееся угнетением вегетатив­ных функций).

Таким образом, имеются все основания говорить о корковой, дина­мической природе посттравматических невротических состояний с лежа­щей в их основе патологической инертностью защитного торможения кле­ток коры мозга.