Фазовые состояния

Как мы уже знаем, переходные состояния корковых клеток от бодр­ствования ко сну (и обратно), получившие в учении И. П. Павлова наи­менование гипнотических фаз (фазы уравнительная, парадоксальная и ультрапарадоксальная), играют важную роль в физиологическом меха­низме внушающего воздействия слова. По этой причине и развитие невро­тического синдрома, если оно произошло по механизму словесного вну­шения, также наиболее легко возникает именно в этих условиях.

Следует отметить, что развитие фазового состояния корковых кле­ток обычно связано со сниженным тонусом мозговой коры, создающим­ся, например, в условиях астенической эмоции (испуг, страх, тревога, растерянность и т. п.), т. е. при кратковременных или длительных и на­пряженных динамических процессах в подкорке, вызывающих выражен­ную отрицательную индукцию в коре и снижающих таким путем тонус последней.

Как показали исследования лаборатории А. Г. Иванова-Смо­ленского, эти фазовые состояния могут также возникать при инфекцион­ных или токсических заболеваниях, в условиях истощения корковых кле­ток, при функциональных эндокринно-вегетативных перестройках. Об этом говорят данные. Д. С. Фурсикова (1922), М. С. Розенталя (1922), И. Р. Пророкова (1941). Наконец, сниженный тонус коры мозга может быть обусловлен не только прирожденной слабостью нервной системы (слабый тип), но и приобретенными свойствами (ослабленный тип). Как говорит И. П. Павлов, «можно легко представить себе нервные системы, или со дня рождения, или под влиянием трудных жизненных положений обладающие малым запасом раздражимого вещества в клетках коры и потому легко переходящие в тормозное состояние, в разные его фазы, или даже постоянно находящиеся в какой-нибудь из этих фаз» ^!.

¹ И. П. П а в л о в. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. Медгиз, 1951, стр. 286.

Нередко приходится наблюдать картину, чрезвычайно ярко иллюст­рирующую роль фазового состояния в генезе невроза, который возник под влиянием травмировавших психику словесных раздражений при пе­реходном состоянии от сна к бодрствованию или, наоборот, от бодрство­вания ко сну.

В этих же условиях ярко выступает и эффективность психотерапии (К. И. Платонов, 1930, 1935, 1940).

В случаях фазовых состояний невротические синдромы чаще всего развиваются по физиологическому механизму внушения и самовнушения, но часто отличаются сложной клинической картиной и длительным тече­нием, что нередко составляет причину значительных диагностических затруднений.

Приводим типичные в этом отношении наблюдения, свидетельствую­щие о значении сниженного тонуса коры и патогенетической роли пере­ходных фазовых состояний в образовании зафиксировавшихся невроти­ческих навязчивых состояний.

1. Больной 3., 24 лет, музыкант оркестра, обратился в мае 1930 г. с жалобами на навязчивый страх сойти с ума, потерю веры в свои силы, полную неработоспособность, мучительное «сознание непригодности к работе и жизни». Состояние больного прогрессивно ухудшается, несмот­ря на стремление к выздоровлению. Болен в течение одного года.

При опросе больного выяснилось, что однажды он смотрел в третий раз уже мало интересовавшую его кинокартину, к тому же на последнем вечернем сеансе, и поэтому большую часть времени находился в дремот­ном состоянии. Но в момент наиболее ярко выраженной сцены психиче­ского расстройства героя кинокартины его толкнули и вывели из дремот­ного состояния. Он, полуоткрыв глаза, взглянул на экран и тут же услы­шал тихо произнесенные соседом слова: «Вот так и ты сойдешь с ума». Его охватил ужас и смятение и он, в большом волнении, с трудом доси­дел до конца сеанса.

Ночь прошла мучительно, без сна. В голове звучали слова: «Вот так и ты сойдешь с ума», а перед глазами стояла картина сумасшествия. С этого дня у него возник навязчивый страх сойти с ума, усилившийся впоследствии из-за диагноза врачей «психастения». Играть в оркестре уже не мог, так как не переставала мучить мысль о сумасшествии, сон нарушался картинами сумасшествия, из-за них боялся ночей. Сделался мнительным, боязливым, «каким никогда раньше не был». Работоспособ­ность падала, ухудшение здоровья и безрезультатность лечения приводи­ли его в отчаяние. «Самоубийство являлось единственным выходом»,— говорил больной.

После выяснения причины проведена разъяснительная и успокои­тельная беседа, которая, однако, его не успокоила: на следующий день явился в том же состоянии. Оказался хорошо гипнабильным. Проведе­но 5 сеансов внушения во внушенном сне, формула внушения включала соответствующие слова успокоения, индифферентного отношения к пере­житому и забвение пережитого. Каждый сеанс сопровождался по­следующим одночасовым внушенным сном-отдыхом. Эффект получился поразительный. «Когда я,— говорил больной, — после 1-го сеанса вышел на улицу, мне сделалось приятно. Я стал смотреть на прохожих и зада­вать себе вопрос: «Ну, чего, в самом деле, я боюсь? Ведь люди ходят, не боятся, а я боюсь! Я смог, наконец, взять себя в руки и пришел домой уже веселый. Правда, наступления ночи боялся, но не так, как раньше». После 2-го сеанса стал чувствовать себя еще лучше, а после 4-го и 5-го сеансов — совсем хорошо. «Радости моей нет границ!»— говорил больной.

Был под наблюдением 11 лет, рецидивов не было, после выздоров­ления в течение 1.0 лет играл в оркестре радиокомитета. Диагноз: навяз­чивый невроз (наблюдение Ф. Б. Цейкинской).

Вне сомнения, в этом случае имело место явление, вполне аналогич­ное гипнотическому и постгипнотическому внушению, так как в момент воздействия двух раздражений — зрительного и слухового — данный че­ловек находился в состоянии неполного сонного торможения, т. е. имелся сниженный тонус коры мозга, обусловленный переходом от сонного к бодрому состоянию. По-видимому, здесь могла иметь место парадоксаль­ная фаза, при которой словесный раздражитель (слова: «Так и ты сой­дешь с ума!» сказанные к тому же тихо), а также зрительный (оба сла­бые) создали локально ограниченный и притом несоответственно силь­ный очаг концентрированного раздражения, изолированный сильной от­рицательной индукцией из подкорки. В силу этого образовался корковый изолированный «больной пункт» — очаг патологического застойного воз­буждения.

Обратный процесс — устранение «больного пункта» — был осущест­влен путем терапевтического внушения: «Пережитое вами уже забыто, никакого действия оно на вас не оказывает, вы снова вполне здоровы». Лечебное воздействие было произведено также в условиях сниженного тонуса коры, лежащего в основе состояния внушенного сна. Как мы ви­дим, устранение патологического синдрома произошло почти столь же быстро, как и его образование, и при тех же физиологических условиях: в переходном (фазовом) состоянии мозговой коры. В этих условиях воз­никновение «больного пункта» происходит особенно легко, о чем свиде­тельствуют и следующие два наблюдения.

2. Больная X., 23 лет, доставлена в диспансер родственниками в тре­вожно-возбужденном состоянии, с жалобами на боязнь встречи с муж­чинами, боязнь мужских взоров, присутствия ножей, топоров, половиков. Боится одна выходить из дому, спать на своей постели, причем ночью не спит совсем, а днем может лишь дремать, сидя на стуле; при углублении дремоты тотчас же просыпается. Резкое исхудание.

Заболевание острое, длится около 2 месяцев, началось в связи с на­падением грабителей на квартиру. Ночью больная была разбужена од­ним из членов семьи, сказавшим шепотом: «Просыпайся, к нам лезут бандиты, одетые в маски!» Возник испуг и кратковременное ступорозное состояние. Нападение было быстро предотвращено и нападавших боль­ная не видела, однако она оставалась под сильным влиянием разбудив­ших ее слов.

Больная рассказывала, что услышанные ею слова подействовали на нее, «как гром», ее охватил ужас, все спуталось, только и слышалось в голове: «Бандиты, бандиты в масках!» Боязнь ножей и топоров объяс­няла тем, что при повторном нападении, которого она в напряженном страхе ожидала, эти предметы могли быть использованы бандитами. Боялась половиков, потому что в случае защиты от нападения она «мо­жет на них поскользнуться и упасть». Боялась спать на своей кровати и предпочитала спать сидя, чтобы скорее и легче можно было «спастись бегством». После 4 сеансов внушения во внушенном сне с последующими одночасовыми сеансами внушенного сна-отдыха патологический синдром был устранен. Положительный катамнез 12 лет, рецидива не было (на­блюдение автора).

Приводим другой случай возникновения аналогичного «больного пункта» в форме тяжелого невротического состояния.

3. Больная Л., 21 года, со здоровой наследственностью, приведена матерью в ноябре 1930 г. с жалобами на чрезвычайно тревожное, угне-

тенное состояние, резкое исхудание, бессонницу и на то, что в течение месяца ее преследует боязнь развития разнообразных заболеваний и возможности скорой смерти. Это привело к постоянному хождению по. поликлиникам и лабораториям в упорных поисках подтверждения лабо­раторными анализами воображаемых заболеваний.

По словам матери, в последнее время «сделалась совсем ненор­мальной»: не ест, не спит ночами, плачет, только и говорит о болезнях. Поликлиника направляет в психиатрическую больницу, так как разви­лась картина так называемого идеообсессивного психоза, в то время как до заболеаания всегда была здоровой, бодрой, жизнерадостной, работо­способной.

Выяснилось, что месяц назад больная перенесла брюшной тиф. Во время помрачения сознания, когда температура была 40,2°, у ее постели собрался консилиум врачей, которые вполголоса высказывали предполо­жения о возможных осложнениях: «Сам тиф не опасен, но могут быть осложнения». «Здесь, пожалуй, развивается или менингит, или явления уремического характера». «Необходима консультация с невропатоло­гом». Далее упоминалось об энцефалите, параличах, флегмоне. Как за­тем выяснилось, эти слова доходили до сознания больной.

«Я смутно сознавала,— говорила потом больная,— что возле меня врачи, названия осложнений вбивались мне в голову». В период выздо­ровления больная начала находить у себя признаки всех этих заболе­ваний: «Ужас перед ними охватывал Меня»,— говорила она. Так посте­пенно, в условиях вторичной психической переработки, происходившей при сниженном тонусе коры мозга, созревали навязчивые мысли, еще больше усилившиеся после того, как соседка больной по палате, пытав­шаяся встать на ноги, упала. Вспомнив сказанное врачом о возможно­сти паралича, наша больная решила: «Вот и со мной будет то же!»

Четыре сеанса психотерапии во внушенном сне, с последующими сеансами получасового внушенного сна-отдыха устранили весь синд­ром. Диагноз: иатрогенный навязчивый невроз, нозофобия. Находилась под наблюдением в течение 6 лет; рецидива не было (наблюдение автора).

В данном случае в основе развития синдрома лежал физиологиче­ский механизм внушения, возникший в условиях неполной заторможен­ности коры мозга, ослабленной тифозной инфекцией, по-видимому, с развившейся в ней парадоксальной фазой. К этому предположению при­водят исследования павловской школы, в частности упоминавшиеся выше данные лаборатории А. Г. Иванова-Смоленского (1952), посвящен­ные изучению влияния на динамику коры мозга таких факторов, как инфекции, интоксикации и различные нарушения функций эндокринно-вегетативной системы. При этих условиях отмечалось преобладание тормозного процесса над процессом возбуждения и переходное (фазо­вое) состояние корковых клеток. Это предположение мы можем выска­зать на основании многих других клинических наблюдений невроти­ческих заболеваний, развившихся под воздействием различных фак­торов по физиологическому механизму внушения (главным образом в форме невроза навязчивости) в условиях сниженного тонуса коры мозга.

В аналогичных физиологических условиях развился невроз навяз­чивости и у следующего больного.

4. Больной К., 33 лет, поступил с жалобами на упорный навязчивый страх смерти, не покидающий его в течение нескольких месяцев. При­чиной послужили слова, сказанные в тот момент, когда он лежал в сос­тоянии алкогольного опьянения: «Кажется, умер!» Эти слова вызвали

сильный испуг и отрезвление. С того момента его не покидает навязчи­вый страх смерти.

Этот патологический симптом был устранен 2 сеансами внуше­ния во внушенной дремоте с последующим внушенным сном-отдыхом (наблюдение автора).

Таким образом, во всех приведенных случаях (а таких в клиниче­ской психотерапевтической практике встречается немало) заболевание возникало в условиях сниженного тонуса коры мозга и фазовых состоя­ний корковых клеток. Подобные наблюдения развития неврозов описа­ны Е. А. Поповым (1940), который также подчеркивает роль фазового состояния в развитии явлений навязчивости.