Экологическая этика современности и ее философские основания (русский космизм, учение В.И. Вернадского и др.) применительно к социогуманитарному знанию

Экологическая этика - вводит в сферу нравственной ответственности человека животный и растительный мир, экосистемы, природные среды обитания, а также поколения еще не родившихся людей. Развитие экологической этики протекает в острых дискуссиях. Основное препятствие успешной концептуализации экологической этики - традиционное для западноевропейской культуры убеждение, что слишком большая дистанция между человеком и всеми прочими живыми существами, отсутствие «общности природы» разных членов «экологического сообщества» не позволяют им образовать единое «моральное сообщество». Поэтому перед теоретиками экологической этики стоит дилемма: отказаться от признания человека духовным средоточием природного мира и тем самым пойти на радикальный разрыв с гуманистическими традициями, или же, сохраняя этот тезис, ограничиться несущественными экологическими модификациями имеющихся этических учений (например, этического утилитаризма). Для преодоления этой дилеммы в рамках экологической этики осуществляется детальная разработка ее философских, космологических, культурно-исторических, религиозных, антропологических и эволюционно-экологических оснований. Главное внимание уделяется вопросам нравственной оправданности программ социально-экономического развития, губящих мир живого; проблемам нравственно-экологической переориентации технического прогресса; допустимости экспериментов над животными и т.п. Основные представители экологической этики являются такие философии, как: Атфилд, Р. Диш, П. Козловски, О. Леопольд, Ж. Ллойд, Я. Мак-Харг, Дж. Родман, X. Ролстон, Р. и В. Рутли, П. Сингер,. У. Франкена и др.

 

Экологическая этика и ее роль в обществе

Эта этика представляет собой особую часть общего этического учения, которая исследует моральные нормы и нравственные принципы поведения людей, направленные на сохранение и восстановление окружающей природной среды. Возникновение экологической этики было вызвано растущими технологическими перегрузками на биосферу, которые с особой силой стали ощущаться в период начавшегося постиндустриального развития. Если раньше, в доиндустриальном обществе человек, по словам известного философа-гуманиста А. Швейцера, испытывал благоговение перед жизнью, то с появлением индустриального общества и дальнейшим техническим прогрессом гармонические отношения между обществом и природой все больше нарушались и, в конце концов, привели к глубокому экологическому кризису.

 

По мнению многих экологов и философов, глубокая причина этого кризиса заключается в доминировании прежнего антропоцентристского взгляда на мир, согласно которому человек объявлялся центром мироздания и властелином природы, который мог ее нещадно эксплуатировать. Поэтому выход из экологического кризиса должен состоять в решительном отказе от такой позиции и установлении гармонических отношений с природой, начиная от производственной деятельности и кончая сознанием.

 

Новые экологические императивы по отношению к современному обществу ясно выразил один из теоретиков системного подхода Эрвин Ласло, который заявил, что «мы нуждаемся в новой морали, в новой этике, которая основывалась бы не столько на индивидуальных ценностях, сколько на необходимых требованиях адаптации человечества как глобальной системы к окружающей природе. Такая этика может быть создана на основе идеала почтения к естественным системам». Как своим происхождением, так и особенно обоснованием, экологическая этика обязана новым философско-мировоззренческим принципам глобального эволюционизма, опирающимся на системный подход к изучению мира и парадигму самоорганизации в процессе его эволюции.

 

Проблемы экологической этики в современной западной философии

Западные ученые раньше других обратились к исследованию проблем экологической этики и высказали ряд интересных идей по конкретным ее вопросам. Во всех их исследованиях подчеркивается необходимость установления гармонических отношений между обществом и природой, понимания ее возможностей для удовлетворения потребностей людей. Однако мировоззренческое обоснование своих позиций одни ученые пытаются найти в объективно-научных методах исследования, опирающихся по существу на стихийно-материалистическую философию, а другие — в выдвижении либо новых религиозных воззрений, либо переинтерпретации старых взглядов.

 

К сторонникам первой группы ученых можно отнести цитированного выше Э. Ласло, опирающегося на так называемую системную философию, которую он противопоставляет позитивизму и редукционизму. Экологическая этика, по его мнению, должна опираться на новое мировоззрение, которое отказывается от господства человека над природой и призывает его к постоянной адаптации к естественным системам.

 

Аналогичные взгляды высказывает О. Леопольд, который предлагает различать, с одной стороны, философскую этику, опирающуюся на анализ общественного и антиобщественного поведения людей, а с другой, — этику экологическую, которую он связывает с ограничением свободы действий людей в борьбе за существование. Таким образом, если для решения экологических проблем Ласло призывает к ограничению некоторых индивидуальных ценностей в пользу общественных, то Леопольд стремится умерить борьбу за индивидуальное существование. Но, в сущности, они оба настаивают на необходимости подчинения индивидуальных интересов общественным для достижения гармонического отношений с природой. По мнению Леопольда, экологическая этика должна способствовать изменению отношения людей ко всему живому сообществу, существующему на Земле: из завоевателя человек должен превратиться в равноправного члена этого сообщества.

 

Другие авторы, такие, как Р. Аттфильд, Л. Уайт, считают, что экологическая этика должна ориентироваться на воспитание у людей личной ответственности за сохранение природы. А это требует, по их мнению, обращения к идеалам и требованиям религии. На самом деле при этом речь идет о следовании тем нормам поведения, которые сформулированы еще в Новом Завете.

 

Экологическая этика и есть та этика, которая формулирует ценностные предпосылки такого способа человеческой жизнедеятельности, который не ведет к экологической катастрофе, гарантирует гармонию человека с окружающей средой.

 

Необходимо возродить чувство «сопричастности» (К. Юнг) человека к миру природы, восстановить духовно-символическую связь человека с окружающей средой. В этом отношении трудно переоценить роль таких философских течений, как натурализм, персонализм и пантеизм.

 

Экологическая этика имманентна духу социально-философской мысли: - существуют концептуальные предпосылки и основания, которые делают ее вполне органичной частью интеллектуального движения современности. Это, прежде всего, этика ненасилия Л.Н. Толстого, этика благоговения перед жизнью Альберта Швейцера, метаэтика Джорджа Мура.

 

Тот, кто найдет научную истину о сущности материи и сумеет соединить ее с духовным предназначением человека придет к подлинной экологической этике, которая поможет нам соблюдать надлежащую меру в отношениях с природой.

 

Экологическая этика есть этика устойчивого развития в той мере, в какой она опирается на синтез антропоцентричной и биоцентричной систем морали.

 

Как видно из вышеизложенного, экологическая этика указывает на новые ценности и возможности для перемен, ведущих к более справедливому и устойчивому обществу. Но возможны ли такие перемены? Такие перемены возможны, если будет политическая воля к осуществлению ценностей экологической этики и устойчивого развития. Перемены, когда-то казавшиеся невозможными, происходили удивительно быстро, когда люди осознавали неадекватность прошлых шаблонов и ясно видели «альтернативное будущее» (И. Барбур). Об этом говорит опыт истории.

Философия экологической этики Соловьева

По философской экологии Соловьёва процесс взаимодействия человека и природы длится на три этапа:

 

Первый этап, который пройден — это насильственное изъятие у природы всего насущно необходимого, иссушение и истощение земель в результате хищнического неумелого землепользования; беспомощность человека в противостоянии стихиям.

Второй этап, к которому мы переходим, — разумное изъятие, изъятие с оглядкой, но также насильственное.

Третий этап может быть далекого будущего — полное прекращение насилия над природой. В собрании сочинений Соловьева приводятся два условия, при которых общественные отношения в области материального труда становятся нравственными:

 

1. общее условие состоит в том, чтобы область экономической деятельности не обособлялась и не утверждалась как самостоятельная, себе довлеющая.

 

2. условие более специальное, состоит в том, чтобы производство совершалось не за счет человеческого достоинства производителей, чтобы ни один из них не становился только орудием производства, чтобы каждому были обеспечены материальные средства к достойному существованию и развитию.

 

Первое требование имеет характер религиозного: не ставить вещественное богатство самостоятельными благами и окончательною целью человеческой деятельности, хотя бы в сфере хозяйственной; второе есть требование человеколюбия: жалеть нуждающихся и обремененных и не ценить их ниже бездумных вещей. К этим двум присоединяется и третье условие, на которое еще никто не обращал серьезного внимания в этом порядке идей.

 

Однако для человека невозможно получить совершенство одним разом, без процесса совершенствования. Все историческое развитие, не только человека, но и физического мира — есть необходимый путь к совершенству. Неживая природа, растения, животные, собственно природное человечество и, наконец, духовное человечество — представляют собой восходящие формы совершенствования как процесса. Появление каждого нового типа, есть в известном смысле новое творение. Естественное развитие человека должно привести его к осознанию своего места в мире, и, следовательно, поведению сообразно этому месту.

Труд Соловьёва «Красота в природе» созвучен космически-преобразовательным идеям В.И. Вернадского, К.Э. Циолковского, Ю.В. Кондратюка. Он считал, что «нравственный элемент… не только может, но и должен быть положен в основу теоретической философии».

 

По экологической этике Соловьёва следует, что человек должен бережно относиться к собственному дому. Все должно строиться на нравственной основе, на основе определенной философии экологии, научного изучения мироздания, мира как органического и разумного целого. Все действия должны иметь разумное начало и для его развития необходимо устранять зло, а «человечество не может жить сиюминутными заботами без ясной цели впереди».

 

Роль экологической этики в современном обществе

Подъем этики окружающей среды прослеживается в 1970 году, когда сторонники защиты окружающей среды вынудили философов, которые работали в области окружающей среды, сгруппироваться, чтобы сделать некоторые замечания об этике окружающей среды. Интеллектуальная атмосфера создалась в конце шестидесятых годов по большой части из-за публикации двух статей в научном мире: Линна Уайета «Исторические Корни нашего Экологического Кризиса» и Гаретта Хардина «Трагедия Общего» (Декабрь 1968).

 

Большинство университетских усилий в 1970 году были затрачены на обсуждение тезисов «Трагедии общего». Эти дискуссии были первоначально историческими, теологическими, и религиозными, не философскими. Большинство декадентских философов обособленно пытались определить, какая область могла быть названа этикой окружающей среды и на что могла выглядеть похожей.

 

В 1972 году вышла книга под названием «Это слишком поздно?» Была опубликована «Теология Экологии».

 

В 1980 году развивалось второе движение, экофеминизм. Карен Уоррен является ключевым философом, хотя движение экофеминизм включает многие блоки решения из других областей. Это сопровождалось развитием третьей области, общественной экологии, базировавшейся на точке зрения Мьюрейа Букчина. Важная связь между академическими деятелями и радикальными сторонниками защиты окружающей среды установилась с созданием Канадского журнала глубокой экологии в1989 году «Этика Земли» (ежеквартальный журнал) был начат как более популярное издание, посвященное окружающей среде.

 

1990 год начался с создания Международного Общества Этики Окружающей среды. В 1992 году, второй журнал философии, посвященный этике окружающей среды, «Величины (характеристики) Окружающей среды» был впервые опубликован в Англии.

 

Краткая история становления концепции окружающей среды в западном мире помогает увидеть перспективу и обеспечивает контекст для понимания лабиринта связанных и не имеющих отношения мыслей, философии, и методы, которые мы называем «экологизм». Важно понимание вопросов, заданных и проанализированных, исходя из существенного в этике окружающей среды: типы вопросов поставленных экологической группой и интерпретация их результатов могут значительно отличаться от, например, вопросов потребителя, регистрирующего компанию или имеющего специфический интерес (скотоводы, использующие общественные земли, и так далее).

 

Термин «этика окружающей среды» - фактически целая область, - феномен, возникший недавно, действительно ставший актуальным только последние несколько десятилетий, хотя многие конкретные опасения или философские нити, касательно этих проблем, разрабатывались в течение различных столетий.

 

Этика следует из восприятия людей, отношений и поведения - как это имеет место для этики окружающей среды и свободы животных.

 

Этика Окружающей среды сегодня охватывает разнообразные, не обязательно связанные области, антология ее включает:

 

1. Права животных.

 

2. Этика Земли.

 

3. Экофеминизм.

 

4. Глубокая экология.

 

5. Поверхностная экология.

 

6. Права геообъектов (скал, долин) и так далее.

 

8. Биоэтика.

 

Биоэтика могла бы быть определена как анализ этических вопросов и принятие решений связанных с использованием живых организмов и лекарств. Она включает как медицинскую этику, так и этику окружающей среды. Еще лучшее определение - это процесс принятия решения, обеспечивающий баланс всевозможных преимуществ, рисков и обязанностей.

 

Общество стоит перед лицом принятия многих важных решений об использовании науки и технологии. Эти решения влияют на среду, человеческое здоровье, общество и международную политику. Для того, чтобы решать эти вопросы, и разрабатывать принципы, чтобы помочь нам принимать решение нужно включать антропологию, социологию, биологию, фармацевтику, религию, психологию, философию, и экономику; мы должны объединить научную строгость биологических данных, с величинами религии и философии, чтобы разработать целостное мировое видение. Биоэтика, следовательно, призвана быть многосторонним и скрупулезным методом для принятия такого решения, которое может быть актуальным во всех аспектах человеческой жизни.

 

Термин биоэтика напоминает нам о комбинации биологии и этики, темах, которые переплетаются. Новая технология может быть катализатором для нашего мышления о вопросах жизни, и мы можем обдумывать примеры подобные вспомогательным воспроизводственным технологиям, жизни, поддерживающей технологию, пересадку органа, и генетику, которые были стимулами для исследований в биоэтике на протяжении последних нескольких десятилетий. Другим стимулом были проблемы окружающей среды.

 

Есть большие и небольшие проблемы в этике. Мы можем обдумывать проблемы, которые включают целый мир, и проблемы, которые включают единственного человека. Мы можем обдумывать глобальные проблемы, как, например, истощение озонового слоя, которое увеличивает ультрафиолетовые излучение, влияющее на все живые организмы.

 

Этика Окружающей среды является сравнительно новой областью, которое будет, как и другие области прикладной этики, разрабатываться более полно. Ранние части или отрасли этики окружающей среды были разъединены друг с другом, нужен быстрый обзор, чтобы полностью понять сегодняшнее «целое» - и, узнать направления, в которых следует идти.

 

Наши моральные обязанности перед будущим человечества (иногда называемые, разработка, продленная во времени) требуют, чтобы мы перестали использовать технологию и науку для краткосрочных прибылей за счет долгосрочных рисков очень отрицательных экологических эффектов для будущих поколений. В различных официальных декларациях и политических документах эта идея выражена как «предупредительный принцип», приблизительно, идея того, что мы не должны использовать конкретные средства производства, распределение и т.п. если им показано создавать слишком серьезные риски. Тем не менее, это далеко от очищения или от того, что понимают под этим.

 

12. Место и роль постнеклассической науки, ее философии и экоэтики в осмыслении и преодолении глобальных кризисов планетарной цивилизации.

 

 

13. Наука в культуре современной цивилизации: сциентизм и антисциентизм.

Культ науки в наше время привел к попыткам провозглашения ее как высшей ценности развития человеческой цивилизации. Сциентизм (от лат. scientia - "знание, наука"), представив науку культурно-мировоззренческим образцом, в глазах своих сторонников предстал как идеология "чистой, ценностно-нейтральной большой науки". Он предписывал ориентироваться на методы естественных и технических наук, а критерии научности распространять на все виды человеческого освоения мира, на все типы знания и человеческое общение в том числе. Одновременно со сциентизмом возникла его антитеза - антисциентизм, провозглашавшая прямо противоположные установки. Он весьма пессимистически относился к возможностям науки и исходил из негативных последствий НТР, требовал ограничения экспансии науки и возврата к традиционным ценностям и способам деятельности.

 

Сциентизм и антисциентизм представляют собой две остро конфликтующие ориентации в современном мире. К сторонникам сциентизма относятся все те, кто приветствует достижения НТР, модернизацию быта и досуга, кто верит в безграничные возможности науки и, в частности, в то, что ей по силам решить все острые проблемы человеческого существования. Наука оказывается высшей ценностью, и сциентисты с воодушевлением и оптимизмом приветствуют все новые и новые свидетельства технического подъема.

 

Антисциентисты видят сугубо отрицательные последствия научно-технической революции, их пессимистические настроения усиливаются по мере краха всех возлагаемых на науку надежд в решении экономических и социально-политических проблем.

 

Сциентизм и антисциентизм возникли практически одновременно и провозглашают диаметрально противоположные установки. Определить, кто является сторонником сциентизма, а кто антисциентист, нетрудно. Аргументы тех и других легко декодируются, имея разновекторную направленность:

 

Сциентисты приветствуют достижения науки. Антисциентиты испытывают предубежденность против научных инноваций.

 

Сциентисты провозглашают знание как наивысшую культурную ценность. Антисциентисты не устают подчеркивать критическое отношение к науке.

 

Сциентисты, отыскивая аргументы в свою пользу, привлекают свое знаменитое прошлое, когда наука Нового времени, обрывая путы средневековой схоластики, выступала во имя обоснования культуры и новых, подлинно гуманных ценностей. Они совершенно справедливо подчеркивают, что наука является производительной силой общества, производит общественные ценности и имеет безграничные познавательные возможности. Очень выигрышны аргументы антисциентистов, когда они подмечают простую истину, что, несмотря на многочисленные успехи науки, человечество не стало счастливее и стоит перед опасностями, источником которых стала сама наука и ее достижения. Следовательно, она не способна сделать свои успехи благодеянием для всех людей, для всего человечества.

 

Сциентисты видят в науке ядро всех сфер человеческой жизни и стремятся к "онаучиванию" всего общества в целом. Только благодаря науке жизнь может стать организованной, управляемой и успешной. Антисциентисты считают, что понятие "научное знание" не тождественно понятию "истинное знание".

 

Сциентисты намеренно закрывают глаза на многие острые проблемы, связанные с негативными последствиями всеобщей технократизации. Антисциентисты прибегают к предельной драматизации ситуации, сгущают краски, рисуя сценарии катастрофического развития человечества, привлекая тем самым большее число своих сторонников.

 

Однако указанные позиции выступают как две крайности и отображают сложные процессы современности с явной односторонностью.

 

Ориентации сциентизма и антисциентизма носят универсальный характер. Они пронизывают сферу обыденного сознания независимо от того, используется ли соответствующая им терминология и называют ли подобные умонастроения латинским термином или нет. С ними можно встретиться в сфере морального и эстетического сознания, в области права и политики, воспитания и образования. Иногда эти ориентации носят откровенный и открытый характер, но чаще выражаются скрыто и подспудно. Действительно, опасность получения непригодных в пищу продуктов химического синтеза, острые проблемы в области здравоохранения и экологии заставляют говорить о необходимости социального контроля за применением научных достижений. Однако повышение стандартов жизни и причастность к этому процессу непривилегированных слоев населения добавляют очки в пользу сциентизма.

 

Экзистенциалисты во всеуслышание заявляют об ограниченности идеи гносеологической исключительности науки. В частности, Серен Кьеркегор противопоставляет науку как неподлинную экзистенцию вере как подлинной экзистенции и, совершенно обесценивая науку, засыпает ее каверзными вопросами. Какие открытия сделала наука в области этики? И меняется ли поведение людей, если они верят, что Солнце вращается вокруг неподвижной Земли? Способен ли дух жить в ожидании последних известий из газет и журналов? Изобретения науки не решают человеческих проблем и не заменяют собой столь необходимую человеку духовность. Даже когда мир будет объят пламенем и разлагаться на элементы, дух останется при своем, с призывами веры.

 

Антисциентисты уверены, что вторжение науки во все сферы человеческой жизни делает ее бездуховной, лишенной человеческого лица и романтики. Дух технократизма отрицает жизненный мир подлинности, высоких чувств и красивых отношений. Возникает неподлинный мир, который сливается со сферой производства и необходимости постоянного удовлетворения все возрастающих вещистских потребностей. Адепты сциентизма исказили жизнь духа, отказывая ему в аутентичности. Делая из науки капитал, они коммерциализировали науку, представили ее заменителем морали. Только наивные и неосторожные цепляются за науку как за безликого спасителя.

 

Яркий антисциентист Г. Маркузе выразил свое негодование против сциентизма в концепции "одномерного человека", в которой показал, что подавление природного, а затем и индивидуального в человеке сводит многообразие всех его проявлений лишь к одному технократическому параметру. Те перегрузки и перенапряжения, которые выпадают на долю современного человека, свидетельствуют о ненормальности самого общества, его глубоко болезненном состоянии. К тому же ситуация осложняется тем, что узкий частичный специалист (homo faber), который крайне перегружен, заорганизован и не принадлежит себе, - это не только представитель технических профессий. В подобном положении может оказаться и гуманитарий, чья духовная устремленность будет сдавлена тисками нормативности и долженствования.

 

Бертран Рассел, ставший в 1950 г. лауреатом Нобелевской премии по литературе, в поздний период своей деятельности склонился на сторону антисциентизма. Он видел основной порок цивилизации в гипертрофированном развитии науки, что привело к утрате подлинно гуманистических ценностей и идеалов.

 

Майкл Полани - автор концепции личностного знания - подчеркивал, что "современный сциентизм сковывает мысль не меньше, чем это делала церковь. Он не оставляет места нашим важнейшим внутренним убеждениям и принуждает нас скрывать их под маской слепых и нелепых, неадекватных терминов".

 

Крайний антисциентизм приводит к требованиям ограничить и затормозить развитие науки. Однако в этом случае встает насущная проблема обеспечения потребностей постоянно растущего населения в элементарных и уже привычных жизненных благах, не говоря уже о том, что именно в научно-теоретической деятельности закладываются проекты будущего развития человечества.

 

Дилемма сциентизм - антисциентизм предстает извечной проблемой социального и культурного выбора. Она отражает противоречивый характер общественного развития, в котором научно-технический прогресс оказывается реальностью, а его негативные последствия не только отражаются болезненными явлениями в культуре, но и уравновешиваются высшими достижениями в сфере духовности. В связи с этим задача современного интеллектуала весьма сложна. По мнению Э. Агацци, она состоит в том, чтобы "одновременно защищать науки и противостоять сциентизму".

 

Примечательно и то, что антисциентизм автоматически перетекает в антитехнологизм, а аргументы антисциентистского характера с легкостью можно получить и в сугубо научной (сциентистской) проблематике, вскрывающей трудности и преграды научного исследования, обнажающей нескончаемые споры и несовершенство науки.

 

XX век так и не предложил убедительного ответа в решении дилеммы сциентизма и антисциентизма. Человечество, задыхаясь в тисках рационализма, с трудом отыскивая духовное спасение в многочисленных психотерапевтических и медиативных практиках, делает основную ставку на науку. И, как доктор Фаустус, продав душу дьяволу; связывает именно с ней, а не с духовным и нравственным ростом, прогрессивное развитие цивилизации.

 

Паранаучное знание - несовместимое с имеющимся гносеологическим стандартом. Широкий класс паранаучного (пара- от греч. - около, при) знания включает в себя учения или размышления о феноменах, объяснение которых не является убедительным с точки зрения критериев научности.