Продуктивные и непродуктивные модели социальных неравенств. Модели и направления социальной мобильности в современном российском обществе

Предполагается, что под продуктивными и непродуктивными моделями социального неравенства понимается разграничение неравенства на нормальное и избыточное на основе анализа социально-экономических факторов и последствий неравенства.

· нормальное неравенство не только допустимо, но и желательно, социально оправдано. Исключая уравниловку, оно генерирует мощные стимулы экономической динамики и в то же время не подрывает социальную (и политическую) устойчивость общества (то есть наблюдается продуктивность);

· избыточное же неравенство тормозит экономический рост и создает угрозу социально-политической стабильности (оно непродуктивно).

В разделении неравенства на нормальное и избыточное исследователи видят водораздел между социальной справедливостью и несправедливостью: нормальное неравенство справедливо, а избыточное – несправедливо. Совершенно очевидно, что граница, разделяющая нормальное и избыточное неравенство, не может быть одинаковой для развитых и развивающихся стран, да и в странах, принадлежащих к одному типу, но имеющих экономическую, социокультурную специфику. И все же приведенные данные дают основание констатировать, что для европейских стран граница между нормальным и избыточным неравенством пролегает между значениями коэффициента Джини от 0,2 до 0,3, а децильного коэффициента – от 7 до 10. Эти пределы, по-видимому, могут служить ориентирами и для России, где показатели неравенства сейчас значительно выше.

!!!!Идея разделения неравенства на нормальное и избыточное, справедливое и несправедливое находит отражение и в общественном мнении. Как показывают итоги некоторых социологических исследований, россиянам представляется вполне нормальной глубина дифференциации доходов, «сопоставимая с показателями дифференциации в западноевропейских странах». Учитывая, что черта бедности, по мнению россиян, проходит примерно на уровне 50% от средних доходов, можно получить вполне легитимную для россиян глубину неравенства по основной массе населения в 9-10 раз, а с учетом бедных и богатых слоев населения – еще больше.

Что касается проблемы социальной мобильности, то она носит внеисторический характер (по мнению О.В.Гаман-Голутвиной). В любом обществе существуют процессы взаимопроникновения низших и высших слоев. Другое дело – качество и характер этих процессов. Социальная мобильность бывает восходящей и нисходящей, горизонтальной и вертикальной, индивидуальной и групповой. Как правило, в динамично развивающемся обществе мобильность имеет восходящий характер, то есть выходцы из низших страт имеют реальные возможности подняться вверх по социальной лестнице. Социально-экономическая стагнация сопровождается сужением таких возможностей.

В России вертикальная мобильность особенно ярко усиливалась в периоды глобальных и глубинных социально-экономических и политических преобразований, потрясений, революций. Крупнейшие в истории России за последние пятьсот лет модернизации – создание централизованного Московского государства (XIY-XYI вв.), реформы Петра I, катаклизмы 1917-1920-х годов и последовавшие за ними политические трансформации 1930-1950-х годов характеризовались заметной социальной мобильностью.

!!!!! Касательно современного этапа: начиная с 90-х годов недавно прошедшего столетия, принцип рекрутирования снизу вверх действовал лишь отчасти, зато были многократно приумножены разрывы в уровнях жизни между различными социальными группами. Если предшествующие модернизации были процессами развития, то процессы конца ушедшего века – в лучшем случае распределением ранее созданного, а то и откровенной деиндустриализацией. Новые собственники – слой эффективных и интеллектуально состоятельных людей. Но их интеллект имеет по преимуществу в основном дистрибутивную, распределительную природу и это герои, скорее, распределения, а не созидания (интервью Гаман-Голутвиной «Литературной газете»).

Как обстоят нынче дела с социальной, прежде всего, вертикальной мобильностью?

• укоренившаяся за последнее десятилетие тенденция нисходящей мобильности и даже маргинализации - то есть заметного понижения социального статуса и престижа – обширных социальных групп (причем речь идет о понижении статуса и престижа категорий, выполняющих значимые функции – преподавательский корпус и т.д.);
• интенсификация горизонтальной мобильности – транспрофессиональных перемещениях и межрегиональных передвижениях;
• в процессах, происходящих внутри элиты, - заметное изменение состава политического класса: после избрания президентом Владимира Путина произошла широкомасштабная ротация политической элиты, то есть людей, принимающих государственные решения;
• дальнейшее снижение качества вертикальной мобильности, поскольку круг элиты всё чаще пополняется за счёт выходцев из элитных семей (большинство претендентов на вхождение в элитный пул, как говорят англичане, «родились с серебряными ложками во рту»);
• шансы выходцев из внеэлитных семей, из массового общества, перейти в элиту невелики

!!!!!Падение темпов и качества ротации элит открывает радужные перспективы для стагнации и застоя. Мы уже проходили ситуацию, связанную со «стабильностью кадров». Эта ситуация может повториться. Впрочем, российская политика в значительной мере персонифицирована, а значит, смена на вершине властного Олимпа способна повлечь за собой по цепочке и кадровую ротацию значительной части политического класса.