ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЭЛИТЫ РЕГИОНОВ МЕХАНИЗМЫ И КАНАЛЫ РЕКРУТИРОВАНИЯ

По степени институционализации влияния на процесс принятия решений региональную политическую элиту условно можно также разделить две категории:

1. "бюрократию"; (должностные лица, входящие в штат органов государственного и муниципального управления). Безусловно,доминирующая, включает глав исполнительной и (иногда) судебной ветвей власти, депутатов законодательных собраний, руководителей региональных силовых структур, территориальных отделений федеральных ведомств, федеральных округов и т.д. Во многих субъектах РФ рейтинг "бюро­кратов", по сути, тождествен персонифицированному рейтингу влияния вла­стных органов. Удельный вес "бюрократов" в общей численности политичес­кого класса регионов колеблется в пределах от 70% до 90%

2. "лидеров";, или "вольных стрелков" (профессиональные политики, не занимающие официальных долж­ностей в структурах власти). Представители политических партий и общественных движений, ли­деры общественного мнения, руководители негосударственных СМИ и важ­нейших учреждений науки, культуры, образования, религиозные деятели.

"Бюрократия";. Региональная политическая элита — это прежде всего "дей­ствующий контингент" исполнительной и (в меньшей степени) законодатель­ной ветвей власти. Руководители судебной власти представлены в рейтингах заметно слабее.

Рекрутирование "бюрократов" осуществляется преимущественно админис­тративными методами — посредством назначения на руководящие посты в региональных и муниципальных структурах. Исключение составляют выборные главы регионов и органов местного самоуправления, а также корпус законо­дателей, механизмом формирования и ротации которого выступают выборы. Вместе с тем следует отметить, что, по заключению экспертов, избирательным кампаниям в законодательные собрания регионов нередко предшествует не­гласный отбор претендентов по критерию преданности губернаторской ко­манде. Иными словами, выборы зачастую лишь легитимируют результаты те­невых договоренностей. Костяк региональной элиты образует исполнительная ветвь власти: избран­ные главы регионов и назначенные руководящие работники областных/республиканских администраций — наибольший по численности и наиболее вли­ятельный сегмент политической элиты субъектов РФ. Об этом свидетельствует, в частности, увеличение на 26% (по сравнению с 2000 г.) доли губернаторов в перечне наиболее влиятельных в региональной политике лиц.

Редкие случаи паритетного влияния представителей исполнительных и за­конодательных органов (Воронежская область и Санкт-Петербург) обычно не связаны с политическим весом института представительной власти. Так вы­сокая доля депутатов Законодательного Собрания в списке политически вли­ятельных лиц Санкт-Петербурга объясняется главным образом тем, что в быт­ность В.Черкесова полпредом Президента РФ в Северо-Западном округе в со­став городской легислатуры было избрано немало оппонентов В. Яковлева, располагавших серьезной поддержкой на иных уровнях "исполнительной вер­тикали" — в руководстве ФО и среди федеральной элиты.

Существенным компонентом административного сегмента региональных политических элит являются руководители региональных силовых структур (ФСБ, УВД и др.). Избрание бывших военных главами регионов (на сего­дняшний день в-губернаторском корпусе семь "генералов") — одна из наибо­лее заметных тенденций обновления региональных элит в последние годы*. И хотя вхождение силовиков во власть началось еще при Б.Ельцине, именно при В.Путине оно приобрело "массовый" характер**. По данным социологов, за первые два года правления Путина удельный вес военных во всех элитных группах увеличился более чем вдвое [Зудин 2004]. В настоящее время к вы­ходцам из "силовых" структур принадлежит четверть российской элиты (про­тив 11,2% в 1993 г.). Однако, это не дает веских оснований говорить о формировании на региональном уровне, нового властного слоя — милитократии. Экспансия "силовиков" — лишь внешняя сторона кадровой политики Путина, не вполне адекватно отражающая изменения в источниках рекрутирования элит. По оценке экспертов, темпы вхождения во власть представителей бизнеса заметно опережают аналогичные показатели "силовиков". Так, за первые два года правления Путина удельный вес выходцев из бизнеса в составе политической элиты (включая административную) вырос в шесть раз и достиг 11,3% против 1,6% в 1993 г. [Зудин 2004]. Именно рост полити­ческого влияния бизнеса — как федерального, так и регионального — определяет наиболее существенные тенденции эволюции региональной политической элиты в 2000 — 2003 гг. Продвижение в политику по каналам бизнес-структур обрело статус второго по значению (после административной карье­ры) пути на региональный политический Олимп.

2 основные формы институционализации участия бизнеса в региональной политике:

1. избрание представителя деловых кругов главой региона (среди действующих губернаторов девять ранее работали в бизнесе), что обычно влечет за собой волну назначений выходцев из бизнес-элиты на руководящие должности в структурах исполнительной власти;

2. избрание предпринимателей депутатами Государственной Думы и региональных парламентов. Если раньше наличие весомой бизнес-составля­ющей среди региональных законодателей было характерно главным образом, для территорий, где доминируют крупные бюджетообразующие структуры (так, в Ханты-Мансийском АО руководители нефтегазовых корпораций явля­ются депутатами Думы не первый срок), то сегодня она присутствует в боль­шинстве субъектов РФ.

Порой политическое участие бизнеса не институционализировано, однако весьма ощутимо. Так, генеральный директор пивоваренной компании "Балтика" Т. Боллоев занял первое место в обоих рейтингах влияния в Санкт-Петербурге.

Причины расширения участия бизнеса в региональной политике:

1. Все большее вытеснение бизнес-эли­ты с общероссийской политической сцены и, как следствие, переориентация финансово-промышленных групп (ФПГ) на политику регионального уровня (что способствовало изменению расстановки сил в местных элитах и форми­рованию "вертикально интегрированных" политико-финансовых структур, включающих политиков и предпринимателей как федерального, так и регио­нального масштаба).

2. Возрастание роли административных рычагов, которое повлекло за собой усиление конкуренции в региональном политико-экономическом пространстве и тем самым актуализировало необходимость законодательной защиты региональных бизнес-интересов.

3. Потребность в консолидации регионального бизнеса перед лицом экс­пансии федеральных ФПГ.

 

"Вольные стрелки";. Г лавные каналы рекрутирова­ния - политические партии, общественные организации, учреждения науки, культуры, образования, СМИ, конфессии.

По заключению многих исследователей, политические партии и общественные организации не играют существенной роли в качестве каналов рекрутирования элит в масштабе страны. Однако при сопоставлении данных опросов в 000 г. и 2003 г. выявляется значительный рост партийно-политического сегмента в составе региональных элит. Суммарное число влиятельных в региональной политике представителей партий увеличилось за три года почти в шесть раз.

Структурный анализ партийного сегмента показывает, что своим увеличением он обязан прежде всего "Единой России", СПС и — в меньшей степени — КПРФ. Число политически влиятельных членов ЕР выросло в 10 раз; СПС — в 9,3; КПРФ — в 4,6 (см. табл. 1). При этом удельный вес единоросов и членов СПС в корпусе влиятельных партийных политиков повысился (с 22% до 40% и с 10% до 16%, соответственно), а коммунистов — снизился (с 42% до 33%). Упал удельный вес и партийных политиков из "Яблока" и ЛДПР I (см. рис. 1-2). Таким образом, основной рост "партийного влияния" достиг­нут за счет ЕР и СПС.

Таблица 1 Число влиятельных в региональной политике представителей партий

Партия	2000 г.	2003 г.
"Единая Россия"
КПРФ
ЛДПР
СПС		56.
"Яблоко"

 

Это, возможно, свидетельство того, что повы­шение удельного веса "партийцев" в составе региональных элит объясняет­ся не усилением влияния в субъектах Федерации института партий, но ор­ганизационно-политическим укреплением "Единой России". Укрепление ЕР обусловлено ее эволюцией в качестве "нового издания" рос­сийской разновидности "партий власти" (предшественницы ЕР на этом по­прище — ДВР и НДР). Принципиальная особенность подобных партий, ука­зывающая на их принадлежность к категории картельных, — тесная связь с госаппаратом, что, в свою очередь, стимулирует приток в их ряды лиц, за­нимающих высокие позиции в региональном управлении и бизнесе. В пол­ном соответствии с этой схемой "Единая Россия", утвердившись как полно­ценная "партия власти", мобилизовала под свои знамена значительное чис­ло статусных фигур.

Таким образом, региональные отделения ЕР явля­ются не столько каналами политического продвижения новичков (хотя это тоже имеет место), сколько инструментом упрочения позиций влиятельных региональных политиков и предпринимателей, укрепления их связей в струк­турах федеральной власти. Происходит взаимовыгодный обмен ресурсами: высокопоставленные региональные политики и предприниматели использу­ют свое положение для содействия "партии власти" на местах, обретая тем самым поддержку со стороны федерального центра. Примеры подобного вза­имовыгодного обмена мы видим во многих регионах. С учетом специфики ЕР как партии картельного типа это означает рост влияния федеральной исполни­тельной власти на состав руководства субъектов РФ и региональный политический процесс в целом. В пользу данного заключения говорят результаты как гу­бернаторских выборов 2003 г., так и последней парламентской кампании, в ходе которой федеральный административный ресурс сыграл решающую роль в обеспечении победы не только партийных списков, но и кандидатов-одно­мандатников, что привело к сокращению в Государственной Думе числа ре­гиональных лоббистов.

Укрепление позиций СПС, по-видимому, объясняется тем, то вплоть до недавнего времени его идеологические установки во многом совпадали с офи­циальными, а лидеры "правых" активно сотрудничали с правительством. Ду­мается, что данное обстоятельство и определяло политический и экономиче­ский вес представителей этой партии (достаточно упомянуть А.Чубайса, который обладает высоким уровнем влияния как на федеральном, так и на регио­нальном уровне).

О реальном продвижении к вершинам региональной власти по партийно-по­литическим каналам правомерно говорить, пожалуй, лишь в отношении КПРФ. Как известно, при поддержке этой партии были избраны главы целого ряда субъектов Федерации (в частности, губернаторы Курской, Тульской, Рязанской, Владимирской и некоторых других областей); в настоящее время члены КПРФ или ее сторонники составляют примерно пятую часть губернаторского корпуса. Этот факт, наряду с наличием мощных коммунистических фракций в Государ­ственной Думе и многих региональных парламентах, казалось бы, свидетельст­вует об эффективности данного канала рекрутирования элиты. Тем не менее, следует учитывать, что рост числа политически влиятельных представителей этой партии заметно уступает соответствующим показателям ЕР и СПС, а удельный вес сторонников КПРФ в "партийном сегменте" элиты падает.

Оценивая эффективность КПРФ как канала политического продвижения, необходимо принимать во внимание еще ряд моментов. Во-первых, число гу­бернаторов, избранных при поддержке оппозиционных политических партий, постепенно снижается, а перспективы переизбрания инкумбентов в качестве кандидатов от оппозиции становятся все более проблематичными. Не нашед­шие общего языка с Кремлем губернаторы вряд ли могут рассчитывать на ус­пех. Весьма показателен в этом плане опыт экс-губернатора Кировской обла­сти В.Сергеенкова, имевшего репутацию сторонника КПРФ. Под давлением Москвы, не желавшей его переизбрания, областной парламент отказался вне­сти в устав области поправку, разрешающую губернатору баллотироваться на третий срок, и Сергеенков автоматически выбыл из игры. Поддержанные Кремлем кандидаты (включая победившего на выборах Н. Шаклеина), ранее известные как приверженцы левых идей, участвовали в выборах под знаменами "Единой России".

Ориентирующиеся на переизбрание губернаторы стремятся заручиться поддержкой не только федеральной власти, но и бизнес-структур, обоснованно считая этот фактор важным, а порой — и решающим условием успеха. Так, в переизбрании волгоградского губернатора Н.Максюты, известного как сто­ронника КПРФ, эксперты видят победу "нерушимого блока коммунистов, Газпрома и Лукойла". Поддержке Газпрома и Лукойла во многом обязаны своей победой на выборах губернаторы Астраханской и Архангельской облас­тей; рязанского губернатора поддерживала ТНК, самарского — ЮКОС.

Во-вторых, абсолютное большинство губернаторов-коммунистов "встрое­ны" в существующую систему власти: в текущей управленческой деятельнос­ти, а также в отношениях с федеральным центром они, как правило, избега­ют идеологизированности. Сегодня население при оценке власти руководст­вуется прежде всего функциональным критерием — его интересуют объектив­ные результаты, а не лозунги. Иначе говоря, на смену идеологии приходит прагматизм, точнее, прагматизм становится идеологией.

Для иллюстрации данного тезиса обратимся к ситуации во Владимирской области, где коммунисты традиционно имеют весьма прочные позиции. Каж­дый третий из списка влиятельных политиков области — сторонник КПРФ, и именно при поддержке этой партии пришел к власти нынешний губернатор области Н. Виноградов. Однако в своей политике он опирается и на другую политическую силу — "Единую Россию", причем, как отмечают эксперты, представители КПРФ, занимающие высокие посты в областной администра­ции, приняли активное участие в формировании регионального руководства единоросов.

Еще меньшую роль в политическом продвижении играют наука, культу образование и СМИ. Хотя в ряде регионов (Воронежская и Владимирская области, Приморский край и др.) продвинувшиеся по этим каналам лица входят в политическую элиту, их число и влияние обычно незначительны. Исключение составляют две категории — руководители СМИ и ректоры ведущих региональных вузов, доля которых в составе региональных элит существенно выросла по сравнению с 2000 г. Удельный вес руководителей СМИ, влиятельных в политике, увеличился в 17 раз, а ректоров вузов в 14 (см. табл. 2). Например, в рейтинге политического влияния Томской области присутствуют ректоры сразу четырех вузов, опережающие по степ влияния даже председателя областного правительства.