Перспективы культуры будущего

не дают ему того мощного воодушевляющего идеала, обеспечи­вающего ту безопасность, в которой он нуждается перед лицом ны­нешнего состояния мира»¹.

Формальное господство идеологии при утрате ею созидатель­ной энергии, которую не могут восполнить другие отрасли, ведет к кризису культуры и обострению глобальных проблем современно­сти. Две главные глобальные опасности, грозящие культуре и все­му человечеству, — истребление в термоядерной войне и экологи­ческая катастрофа.

Ощущением и переживанием кризиса, который несет господ­ство идеологии, проникнута книга Шпенглера «Закат Европы». Шпенглер дает одномерное видение развития цивилизаций. От­расли культуры он рассматривает так, как будто они существовали от века, а не создавались одна за другой. Эволюцию трудно вы­явить на небольшом отрезке времени, как трудно заметить, шагая по поверхности Земли, что она круглая.

В каком бы состоянии ни находилась культура, пока она суще­ствует, есть перспективы развития, которые непредсказуемы рациональными способами, хотя на основе познания прошлого можно предполагать, что нечто может наступить в будущем. Имея в виду основную тенденцию развития человечества, можно пред­положить, что будущее культуры зависит от способности человека, двигаясь по пути рационализации, стать Человеком Духовным.

История культуры демонстрирует смену лидирующих отраслей культуры. Каждая из них имеет свои границы. Слова Ницше: «Ко­гда дух науки дойдет до своих границ и его притязание на универ­сальное значение будет опровергнуто указанием на наличность этих границ»², можно отнести ко всем отраслям культуры.

Возможно ли учение, которое удовлетворило бы человечество навсегда? Сомнительно, учитывая творческую природу человека и свойственную ему боязнь скуки. Люди хотят вечной жизни, но воз­можна ли вечная религия?

Общая линия развития дает возможность представить с долей вероятности, что может быть дальше. А именно: переход от устой­чивого состояния порядка в зону неустойчивости, как во времена Сократа, Христа и Бруно, которая заканчивается жертвой в точке бифуркации. В период кризиса наверх поднимается темное, агрес-

¹ Юнг К. Архетип и символ. М., 1991. С. 92.

² Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм // Соч.: В 2 т.
М., 1990. Т. 1.С. 123.

Культурология в вопросах и ответах

сивное. Оно побеждается с помощью механизма, ответственного за развитие культуры, — жертвы. Дипломат Ш.М. Талейран сказал че­ловеку, вздумавшему основать новую религию: «Иисус Христос, чтобы основать свою религию, умер на кресте и воскрес; я пола­гаю, что вам надо попытаться сделать то же самое»-¹. Итак, про­гресс зависит от способности самопожертвования.

Достоверность предвидения ограничивается самим понимани­ем того, что такое прогресс. «В то время как ученые и философы задаются еще вопросом, есть ли цивилизация зло или благо, ис­тинные творцы этой цивилизации, безымянные народные массы, как кажется, всегда видели в цивилизации зло, ибо их заставляли силой и при помощи принуждения возводить здание мировой культуры»². Цивилизация, как равнодействующая между культу­рой и жизнью, — и благо, и зло. Тем не менее задача творческого меньшинства — собирать черепки разбитых ожиданий и, склеивая их, пытаться создать нечто новое и вдохнуть в него душу. «Реаль­ное изменение должно начаться внутри самого человека, и этим человеком может быть любой из нас»³.

Возможно, когда идеология сойдет с пьедестала, возникнет но­вый синтез, наподобие возрожденческого, и в новую картину мира войдут мифологические, религиозные, философские, научные знания. Новое Возрождение объединит все достижения культуры. «Спасение могут принести ценности, которые кажутся далекими от борьбы и от политики как небо от земли»⁴. Отдельные язычки духовного огня сольются в огромное пламя культуры. Во времена кризиса культура в целостном ее понимании может преодолеть опасность катастрофы. Это может быть первый всемирный синтез, объединяющий разные типы и отрасли культуры.

Будущий синтез вероятен, но не неизбежен, поскольку значе­ние имеет социальная обстановка и наличие исполнителей. Он может получиться, потому что наука в XX в. подошла к вопросам, основным для мифологии, философии, религии: каково происхож­дение мира, материи, вселенной? Научные ответы на них в чем-то повторяют ответы других отраслей культуры, правда, другими сло­вами. Хаос превратился в неустойчивую систему, находящуюся

¹ Всемирное остроумие. Дубна, 1995. С. 179.

² Мечников Л.И. Цивилизации и великие исторические реки. М., 1995.
С. 354.

³ Юнг К. Указ соч. С. 92.

⁴ Лоренц К, Агрессия. М., 1994. С. 264.

Роль экологии в единстве культуры и природы

вдали от состояния равновесия под влиянием флуктуации, мифо­логическое время — в предвремя, а действие Создателя — во «всплеск энтропии».

Смысл социальной утопии — счастье для всех. Входит ли сюда культура для всех в том смысле, что каждый станет творцом куль­туры (творянином, как говорил поэт В. Хлебников). Эта культур­ная утопия может рассматриваться как задача, реализующаяся в горизонтной перспективе. Общество, взявшее эту идею за основу, будет принципиально иным, чем существующие ныне.

Одна из тенденций современного развития культуры — это гло­бализация, сближение различных типов культур. Этот процесс поло­жителен, если не уменьшается культурное разнообразие, если культура остается целостной интегративно-разнообразной гармо­ничной системой и имеет любовно-творческое основание в соот­ветствии с тем, что развитие культуры не механическое, как в не­живой природе, не органическое, как в живой природе, а гармо­ническое. Еще Н.Я. Данилевский предупреждал об.опасности господства одного культурно-исторического типа. Стремление создать всемирную культуру не должно вести к потере разнообра­зия культур. Принцип интегративного разнообразия должен дейст­вовать. По Лоренцу, при уменьшении культурного разнообразия «межкультурный отбор теряет свое творческое действие»¹, и, стало быть, замедляется культурный прогресс.

Древние цивилизации напоминают примитивные виды, кото­рые не прогрессируют, но приспособлены к окружающей среде го­раздо лучше, чем более сложные. Они нужны для устойчивости системы; поэтому важной задачей наряду с охраной природы ста­новится охрана культуры. От людей не зависит создание культур; это процесс, которым нельзя управлять. Но от них зависит охрана культур. Одним из первых это понял Н. Рерих, а теоретически обосновали Данилевский и Шпенглер.

4 • Роль экологии в единстве культуры и природы

Наше время — время кризиса культуры вследствие того, что лидирующее место в ней занимает идеология. Это время кризиса природы и взаимоотношений человека с ней. Культура отошла от

¹ Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. М., 1998. С. 416.

Культурология в вопросах и ответах

целостности бытия, от мудрости природы, и в этом тоже причина ее кризиса. «Уже не слышит человек голоса камней, растений, животных и не беседует с ними, веря, что они слышат. Его контакт с природой исчез. А с ним ушла и глубокая эмоциональная энер­гия, которую давала эта символическая связь»¹.

Человек кажется себе всемогущим, думая, что победил приро­ду. Но, во-первых, победить ее нельзя, а во-вторых, всеми нашими действиями по-прежнему руководит бытие и наше бессознатель­ное, а разум исполняет иррациональные желания. Кого же победил человек? Свои собственные понятия о жизни, но не природу, кото­рую он продолжает уничтожать ради материальных благ и своей потерявшей смысл агрессивности. «Несмотря на наше горделивое превосходство над природой, мы все еще ее жертвы, ибо не научи­лись контролировать свое собственное естество»².

Генетика показала, что человек гораздо ближе к другим суще­ствам по своему наследственному аппарату и поведению, чем представлялось ранее, а экология показала, как удалился человек от следования естественным законам, которым он подчиняется под угрозой неизбежности смерти. Глобальный экологический кризис имеет ту же причину, что и предыдущие региональные кризисы. Это воля к власти и насилие — по отношению к природе.

Эгоистический стиль поведения по отношению к природе па­губен для самого человека. Это экологическая истина, показавшая, что все в мире сложнее, чем думалось прежде. Жертва природы на­водит на размышления. Все отрасли культуры обещали истину и счастье. Но ни одна из них не решает проблемы взаимоотношений человека и природы. Нужна новая отрасль как ответ на экологиче­ский кризис.

Время идеологии уходит, потому что защита собственно чело­веческих интересов приносит в век экологического кризиса несча­стье самому человеку. Преодолеть оба кризиса — культуры и при­роды — можно только вместе. И сделать это может будущее куль­турно -природное единство. Кризис культуры будет преодолен, когда культура преодолеет власть идеологии, а экологический кри­зис будет преодолен, когда культура включит в себя экологию.

¹ Юнг К. Указ. соч. С. 86-87.

² Там же. С. 91.

Роль экологии в единстве культуры и природы

Человек стремился к победе над природой, а когда она якобы пришла, оказалось, что «победа над природой есть также и победа над человеческой природой, ее вывих, увечье и, в пределе, ее ду­ховная и физическая смерть»¹.

Отчуждение человека от природы достигло высшей точки, и необходимо возвращение «назад к природе», к чему призывал Рус­со. Актуальны слова Пифагора, повторенные Толстым: «Не только людям не следует делать того, чего не хочешь, чтобы делали тебе, но также и животным». Одним из предтеч экологии как отрасли культуры был Альберт Швейцер (1875—1965), мыслитель и подвиж­ник. Швейцер так представляет поступки человека, исповедующе­го «этику благоговения перед жизнью»: «Он не сорвет листочка с дерева, не сломает ни одного цветка и не раздавит ни одно насе­комое»².

Л.И. Мечников писал, что в наши дни зарождается всемирная эпоха вслед за атлантической. Она всемирна и в том смысле, что должна быть ненасильственной и человек должен объединиться с природой. В последние годы Запад удачно решает свои экологи­ческие проблемы, но потому, что существует неоколониализм, ухудшающий глобальную обстановку. В наши дни роль «коллек­тивного пророка» выполняет природа.

Современное определение культуры как экологии духа, атмо­сферы, в которой пребывает человек, показывает, куда может пой­ти культура в III тысячелетии. Это будет не «возделанная земля», как 10 тыс. лет назад, и тем более не изготовление орудий, как 3 млн. лет назад, а соединение человека и природы (понятие ноо­сферы может здесь оказаться очень кстати).

Один из вариантов будущего — экологическая культура. Не только экология должна быть включена в культуру, а и культура — в экологию. Экология в этом смысле не новая наука, идеология или религия, а новая отрасль культуры, связывающая культуру с тем, чему она традиционно противопоставлялась, — с природой.

Это новое понимание экологии как жертвы человечества ради природы, умеряющего свои потребности и агрессивность. Пони­мание культуры в экологическом смысле и понимание экологии в культурном смысле смыкаются воедино, что служит залогом становления экологии на высшую ступень пьедестала культуры.

¹ Вейдле В. Умирание искусства // Самосознание европейской культуры
XX века. М., 1991. С. 286.

² Антология культурологической мысли. М., 1996. С. 225.

Культурология в вопросах и ответах

Перед наступлением эры господства экологии может быть соз­дана новая культурная картина мира, в которой в дополнение к ре­лигии, философии, науке, искусству будет и экологическая состав­ляющая. Это не вера, как в религии, не знание, как в науке, не материальные интересы, как в идеологии, а гармония с природой. Идеология ориентирована на вражду, экология — на любовь, на ненасильственное общение с природой и себе подобными. Это кардинальное отличие, не дающее экологии превратиться в идео­логию и заставляющее ориентироваться не на агрессивно-потре­бительскую, а любовно-творческую структуру личности. Духовная культура в целом стремилась к этому, а экология — ее неотъемле­мая часть.

Экология базируется на следующих принципах.

1. Равноценность всего живого. Человек — самый сложный из видов на Земле, но не имеет никаких ценностных преимуществ пе­ред другими видами, поскольку природе для устойчивости необхо­димо разнообразие экосистем, в которые входит человек, живые и неживые компоненты.

2. Потребительство противостоит эволюции природы, посколь­ку уменьшает устойчивость экосистем. Агрессивность человека препятствует его эволюции и эволюции природы, поскольку ныне не существует межвидовой борьбы человека с другими видами жизни.

3. Экология как отрасль культуры в своем отношении к приро­де возвращается к тому единству с ней, которое характерно для первобытного человека. Все отрасли культуры должны помочь в этом: мифология, философия, религия, наука, идеология, мисти­ка, искусство.

Любовь к природе не означает отказа от культуры, потому что это нужно самому человеку. «По свойству своему любовь, желание блага, стремится обнять все существующее. Естественным путем оно расширяет свои пределы любовью — сначала к семейным — жене, детям, потом к друзьям, соотечественникам; но любовь не довольствуется этим и стремится обнять все существующее»¹. Та же мысль в «Смысле любви» B.C. Соловьева.

Возражают, что нельзя любить всю природу. Но с точки зрения К. Лоренца, только любовь ко всей природе и может быть названа подлинной любовью. С Лоренцем соглашается Э. Фромм в «Ис-

¹ Толстой Л.Н. Христианское учение // Толстовский листок. М., 1990. Т. 2. СП.