Роль экологии в единстве культуры и природы

кусстве любить». Можно себе представить, что то, что составляет наше тело, которое теперь представляется как отдельное существо, которое мы любим предпочтительно пред всеми другими сущест­вами, когда-нибудь в прежней, низшей жизни было только собра­нием любимых предметов, которые любовь соединила в одно так, что мы его в этой жизни уже чувствуем собою; и точно так же наша любовь теперь к тому, что доступно нам, составит в будущей жизни одно цельное существо, которое так же близко нам, как теперь наше тело («у Отца вашего обителей много»). Здесь будущая кон­цепция ноосферы Тейяра де Шардена и Вернадского, которая, к сожалению, оказалась далека от практики человеческой природо-преобразовательной деятельности и не смогла предсказать эколо­гический кризис.

Экология восстанавливает и считающуюся важной в современ­ной психологии (в частности, у Юнга) эмоциональную «бессозна­тельную идентичность» человека с природными явлениями. Для экологии важны архетипы, несущие в себе и образы, и энергию, а не только научные теории и философские понятия. Этим она поднимается к новой целостности. Материя для нее не просто философское понятие, но Мать-Земля, а дух — Отец всего. Фило­софия, чтобы трансформироваться в экологию, должна вернуться (М. Хайдеггер) к досократическому ощущению жизни без потери, впрочем, рациональной истины. В экологии проявляется традици­онная тоска по гармонии рационального и чувственного. Из мис­тики и квантовой механики экология берет представление о един­стве субъекта и объекта.

В этом направлении развивалась и религия. Христианский свя­щенник не лишает жизни жертвенных животных, а приносит бескровную жертву и ныне читает в церкви проповеди в защиту животных. Человек уничтожает естественные экосистемы, но из жертвы природы рождается новый диалог с бытием, основанный на включении в сферу нравственности всей природы; на понима­нии, что насилие — механизм подмены, что воля к власти ведет к гибели личности и человечества. Ницше понимал под властью большую жизнь, но большая жизнь на самом деле — это жизнь в культуре.

Вряд ли вселенная расширяется для того, чтобы наше сознание становилось более узким. Соответственно расширению вселенной должно расширяться сознание человека, включая в себя живот­ных, растения, камни, весь окружающий мир. Можно сказать, что

Культурология в вопросах и ответах

нравственность не только углубляется, но и осознает себя, по­скольку с расширением вселенной идет расширение сознания.

В связи с этим можно говорить о трех стадиях этики: единство с Богом (через религию); единство с людьми (через закон); единст­во с природой (через экологию). Новый гуманизм, включающий в себя природу, — экологический Гуманизм. Знать себя полностью мы можем, только зная себя как природу, утверждают авторы кни­ги «Глубинная экология: жить с уважением к природе» Б. Дивол и Дж. Сессион, и, стало быть, именно таким путем можно осуще­ствить программу самопознания Сократа. Экология означает при­мирение с миром как он есть, возвращение к бытию. Стремление учиться и мудрость, продолжают Дивол и Сессион, невозможны без любви к другим существам и природе, связанной и с дологиче­ским единством человека и природы, и с принципом реинкарна­ции, трансформировавшимся в ахимсу. Язык нашего времени, объединяющий все отрасли культуры, — язык экологический.

В экологической перспективе выделяется роль понятия соци­ально-природного прогресса как синтетического по сути и кореня­щегося в истории культуры (понятие «сельскохозяйственные куль­туры» связывает культуру и природу в единое целое).

Экология — синтез предыдущих отраслей культуры. Социаль­ные теории вообще повторяют и обобщают результаты науки. В кибернетике появилось понятие информации, и его применение ко всем отраслям знаний и в технике привело к концепции инфор­мационного общества. В биологии Людвиг Берталанфи разработал теорию биологических объектов как открытых систем, находящих­ся в динамическом равновесии со средой (общая теория систем), и вскоре возникла концепция «открытого общества». Так и пред­ставление об экологическом обществе поднимается на волне эко­логических исследований.

Есть опасность, что при переходе в область человеческих отно­шений будет упущена из вида социальная специфика. Она сего­дня — во власти как таковой и деньгах как инструменте власти. Забыв об этом, можно создать прекрасные полотна, не имеющие отношения к реальности. Эту опасность явно недооценил Поппер. И с экологией можно попасть впросак, если ограничиться поверх­ностными концепциями устойчивого развития.

Улучшат ситуацию не декларации, а реальная борьба против антиэкологических тенденций; сами" же по себе рассуждения могут служить дымовой завесой, призванной затушевать антиэкологиче­скую политику. Трезвая оценка существующего положения, эмо-

Роль экологии в единстве культуры и природы

диональные вздохи по поводу исчезающей природы, познание за­конов развития экосистем, экологическое право — все это мало что значит без порыва и энтузиазма. Необходима добровольная жертва ради природы. Экология сходится с культурой в точке жертвенности, но это не языческие жертвы, а нечто совершенно обратное. Происходит своеобразная инверсия. Если некогда чело­век жертвовал животными ради своих целей (жертвоприношения), затем стал жертвовать собой ради других людей (философское, ре­лигиозное, научное время), то сегодня вопрос ставится о жертве человека ради природы. Так выделяются три этапа жертвоприно­шений: дофилософский, философско-религиозно-научный и эко­логический. Принесение человеком себя в жертву природе — плата за создание новой отрасли культуры.

Человек удалился от природы и может вернуться к ней через культуру. Он не может вернуться к исходной точке, но может вер­нуться к единству с природой на новом уровне (по принципу спи­рали). С экологией развитие духовной культуры выходит на каче­ственно иной уровень. Она начинает препятствовать уничтожению биосферы и объединяет человека с ней. Человек сознательно отка­зывается от убийства слабейшего. Он любит природу не как все­сильного Бога, а как страдающую, уподобляясь тем самым Христу, который принес себя в жертву во имя нравственного идеала, выра­женного в Нагорной проповеди.

В этом самопожертвовании может сказать свое веское слово русская космическая цивилизация. При древнегреческом понима­нии космоса космическая цивилизация есть в то же время экологи­ческая. Будущее за экологическим обществом. Здесь понадобится русская всечеловечность и ограничение потребностей. Низкий ма­териальный уровень, если не думать о «золотом тельце», помогает духовному порыву. Экология — наследник русской философской мысли, идущей от Соловьева и Бердяева.

Близка к экологии этика благоговения перед жизнью, поскольку подводит к необходимости собственного жертвоприношения ради природы. Культура благоговения создает гармонию между миром культуры и жизни. Надо пройти по ступеням культуры, чтобы прийти к экологии как новой парадигме культуры. Через жертву: сначала природы (символ которой «Распятая птица» Э. Неизвест­ного), потом человека — культура отвечает на вызов ситуации.

Культурология в вопросах и ответах