Обозначьте и охарактеризуйте основные правовые коллизии в этнополитике

Существует как минимум три сложных правовых коллизии в этнополитике.

Речь идет, во-первых, о соотношении коллективных и индивидуальных прав или, иначе, о соотношении прав личности и прав этнических и расовых групп, реальности концепта групповых прав.

Во-вторых, о проблеме допустимости и сферах применения так называемой позитивной дискриминации (политике аффирмативных акций), т.е. о политике целенаправленной поддержки и преференций для культурно уязвимых или исторически дискриминированных групп за счет ресурсов основного общества.

И наконец, о проблеме приемлемости и границах применения норм обычного права и их соотношении с кодифицированными юридическими нормами, т.е. о проблеме правового плюрализма как признанного государством соединения централизованного права и традиционных правовых норм, существующих у ряда этнических, религиозных или региональных групп населения.

Одна из правовых коллизий в этнополитике — неоднозначная трактовка понятия «коллективные права» и нерешенность вопроса о соотношении прав личности и групповых прав. Примордиалистское понимание этничности как устойчивой и неизменной социальной реальности, имеющей натуралистическую основу, т.е. базирующейся на «кровной связи» членов таких сообществ, логично приводит к признанию необходимости коллективных прав этносов и этнических групп. Конструктивистские трактовки природы этнического, которые исходят из того, что этносы суть социальные конструкции, границы которых условны и изменчивы, а чувство принадлежности к этническому сообществу может быть неустойчивым и ситуативным (пример тому — многочисленные случаи смены этнического сознания), чаще всего отрицают значимость и эффективность юридического закрепления групповых прав. Более того, конструктивисты доказывают, что идея групповых прав может быть разрушительной и опасной для полиэтнических сообществ.

На самом деле проблеме групповых прав придается не «правовое звучание», а функции политического инструмента. Основанием для превращения ее в такой инструмент как раз и служат международные правовые акты, которые допускают неоднозначные трактовки принципа групповых прав. В реальной жизни групповые права не защищают представителей меньшинств, а узурпируются этническими элитами, и в этом смысле интересы меньшинств оказываются еще менее защи- щенными, поскольку произвол государства, промышленных компаний, иных политических игроков дополняется произволом собственных лидеров. Националистически настроенные эксперты и этнические активисты заявляют, что права меньшинств, права этнических групп должны быть первичны по отношению ко всем другим правам.

Практика этнополитики показывает, что чаще всего лидеры выступают от имени этнических сообществ, не получая от отдельных представителей этих сообществ полномочий на то, чтобы представлять их интересы или имея полномочия, которые делегированы весьма условно лишь некоторой частью сообщества.

И все же в сфере правовой протекции проблема меньшинств всегда воспринималась как проблема человека-личности, связанная с принадлежностью к группе, а не как проблема группы как таковой. Именно поэтому аналогичная и более ранняя Декларация ООН в своем названии имела формулу «о правах личностей, принадлежащих к языковым, расовым, этническим (националь- ным), религиозным меньшинствам», а не о правах меньшинств как таковых. Европейская рамочная конвенция нарушила этот важный принцип и предложила мыслить меньшинства в категории группового права — одного из самых спорных и трудно исполнимых концептов.

Другой правовой коллизией является решение вопроса о правовых преференциях в сфере политической, экономической и культурной. С одной стороны, естественно, что общедемократический принцип равенства прав не допускает ущемления прав личности по этническому, расовому или конфессиональному признаку. Но с другой стороны, те расовые, этнические и конфессиональные группы, которые долгое время преследовались или ущемлялись, могут существенно отставать от доминантного большинства в образовательном плане, в сфере доступа к обществен- ному богатству, и это отставание является следствием длительной политики дискриминации. В этих случаях для выравнивания позиций различных этнических, расовых и конфессиональных групп нередко осуществляется политика, которая получила название «позитивная дис- криминация». Такая политика проводится в США в отношении афроамериканцев, в ЮАР в отношении черного большинства страны, в Малайзии в отношении коренных малайцев.

Желательно вообще избегать широкого применения позитивной дискриминации во внутренней политике страны. Как показывает опыт, позитивная дискриминация не открывает дополнительных возможностей для меньшинств ни в сфере доступа к высшему образованию, ни в сфере трудоустройства. Характерен в этом отношении пример США, где еще в 1964 г. было принято антидискриминационное законодательство, целью которого было снижение безработицы среди чернокожих, по- скольку она значительно превышала показатели среди белых. Американские исследователи задались целью — определить, как повлияла позитивная дискриминация, проводившаяся в последние несколько десятилетий, на положение афроамери-канцев, которые были главными адресатами специальных мер социальной поддержки. В феврале 2007 г. среди белых официально насчитывалось 4% безработных, среди выходцев из стран Азии — 2,7%, а среди чернокожих — 7,9%! Это означало, что за несколько десятилетий ситуация на рынке труда практически не изменилась, несмотря на то что последняя категория населения имела ряд льгот.