Гордость — величайший грех?

На этот вопрос люди разных профессий, различного возраста и образования отвечали: «Я бы никогда гордость не назвал грехом. Гордость необходимо воспитывать, особенно у девочек...».

Поразительная штука — мировоззрение человека. Прочитав многие произведения Достоевского, Бердяева, различных религиозных философов, все-таки где-то глубоко внутри был на стороне защищавших гордость. Или, по крайней мере, считавших это свойство души не отрицательным качеством. Я пытался найти какие-то смягчающие обстоятельства или лазейки чисто семантического плана: гордыня — это плохо, а гордость — это хорошо. Говорим же мы: «Я горжусь своей семьей, своей дочерью или сыном, своим делом...». Можно, разумеется, еще и такой ход найти: «Я не могу не гордиться успехами своего сына или дочери...» или ребенку сказать этак совсем по-доброму: «Я горжусь тобой, сынок!». Почему же это грехопадение?

Как-то поделился своими мыслями с Ю. Ф. Карякиным, специалистом по Достоевскому. Показал ему фрагменты, где Лосский, анализируя творчество Достоевского, называет гордость сатанинством. Карякин ответил, что он разделяет мысли Лосского: «Да, гордость — сатанинское свойство...».

Я снова высказал некоторые сомнения: уж слишком категорично. Есть же разные градации гордости. Впрочем, пусть судит читатель. Вот основные положения Лосского.

• Гордость в своей крайней степени есть вознесение своей личности выше всех и выше всего, что существует и что возможно. Абсолютно гордое существо живет и действует, руководясь сознательно или безотчетно следующими положениями: МОЕ решение устанавливает или даже творит ценности, поэтому МОЯ воля должна господствовать над всем, что совершается; все, что происходит, должно следовать моему плану и указанию; никто не смеет порицать или даже хвалить, т. е. оценивать...

• Гордость есть грехопадение.

• Гордый человек, если он богато одарен духовно, стремится к полноте жизни не для себя только, но и для всех существ, по крайней мере, для всех людей и своих сограждан, но он хочет самоосуществиться не соборным творчеством, а по своему единоличному плану.

• Уверенность в своем превосходстве и праве руководить другими приобретает характер властолюбия. Высокоодаренный гордый человек хочет творить свою жизнь как красивое целое, но эта красота нужна ему для самоуслаждения... Настоящий гордец не нуждается в оценках и одобрениях...

• В состав полноты бытия входит у гордого человека и чувственная жизнь, но при условии, чтобы другое существо беспрекословно подчинялось ему.

• Если говорить о пороках и грехах, то вместе с гордостью обыкновенно находятся все семь смертных грехов: высокомерие, жадность, властолюбие (страсть к роскоши), зависть, обжорство, злоба, тоска (уныние).

• Гордые бывают двух категорий: те, кто себя ставит выше Бога (их жизнь так или иначе связана с богоборчеством); и те, кто с помощью Бога отгораживается от людей: дескать, я люблю все Божественное и ненавижу земное, человеческое. Большинство рецидивистов верит в Бога, так, по крайней мере, они считают сами, но, следуя своему принципу вседозволенности, убивают, насилуют и грабят других. Герой Достоевского Верси-лов говорит о гордецах такого рода: «Тут причина ясная: они выбирают Бога, чтобы не преклоняться перед людьми... Из них выходят чрезвычайно горячо верующие — вернее сказать, горячо желающие верить; но желание они принимают за самую веру. Из этаких очень часто бывают под конец разочаровывающиеся». Иногда, замечает Лосский, гордость обращается в свою противоположность — уничижение: «Бей меня, топчи, я — ничто!». Уничижение нередко переходит в мазохизм или в садомазохизм. Другой герой Достоевского Аркадий говорит: «Я знаю, что товарищи смеются и презирают меня, но мне это-то и любо...».

Гордость, по мнению Лосского, есть источник бесчисленных искажений души, и ведет она неизменно к катастрофе, ибо в Библии сказано, что всякий возвышающий себя будет поставлен на место. Один из разделов его книги так и называется: «Честолюбие, самолюбие и другие виды зла дружно соседствуют в человеческом характере». Лосский устанавливает разницу: если гордость есть самопревознесение, не нуждающееся в чужом признании, то честолюбие представляет собой высокую степень превознесения себя, потому что честолюбец, как и гордец, находит удовлетворение в оценке его личности, талантов, трудов и другими людьми — в их признании, похвале, восхищении. Духовно одаренный честолюбец, как и гордец, удовлетворяет свою страсть высокими средствами: художественным творчеством, научными трудами, социальным реформаторством.