Глава 51. Как долго, гадала Мари, колдунья будет играть в маскарад?

Как долго, гадала Мари, колдунья будет играть в маскарад? Теперь, когда Мари знала истинную личину Гексы, ее притворство стало для нее очевидным.

– Пришла сразиться со мной за него? – отозвалась Гекса, все еще сохраняя чужой облик.

– Нет, Гекса, – с горечью усмехнулась Мари, когда они начали кружить друг возле друга. – Он здесь ни при чем, – нагло солгала она. – Если бы не хотела тебя уничтожить, то пожелала бы вам обоим счастья.

– Уничтожить меня? А я все думала, когда же ты соберешься с духом, чтобы встретиться со мной. – Ее голос начал меняться, становясь более грубым. – Или когда оторвешь свой прелестный взгляд от зеркала.

Мари чувствовала смятение Бауэна, слышала, как он пытается оторваться от стены. Ему казалось, что она говорит с Марией.

– Да, я знаю о тебе все, – продолжала Гекса. – Тщеславная ведьма, королева Отражений. – Она стрельнула глазами в сторону Бауэна. – По ком, интересно, так сильно бьется сердце оборотня: по тебе или по мне?

– Прежде чем убью тебя, хочу знать, зачем ты вцепилась в него. Зачем использовала Марию?

– Убить меня? Да ты фантазерка, детка. Ее радость отозвалась в Мари болью.

– Я расскажу тебе. Восемнадцать десятилетий назад одна испорченная принцесса уговорила меня околдовать его.

У Мари открылся рот. Значит, без колдовства не обошлось, только заколдовала его не Мари.

За спиной она услышала, как Бауэн вдруг затих. Вероятно, это открытие ошеломило его.

– По-видимому, Марии не нравилось, что Бауэн не проявлял ни малейшего интереса, в то время как остальные мужчины вздыхали по ней и просили ее руки. Он даже презирал ее, Марию, принцессу. Многие годы она любила его издалека или думала, что любит: Никто другой ее не устраивал. Она хотела заполучить его. Я исполнила ее желание, зная, что ситуация породит много боли и страданий. Если я исполняю желание, то потом пожинаю энергию несчастья всех причастных. Я дала ей его, а ему – ее и в течение ближайших недель убила ее. В ту ночь, когда устроила ее смерть, я поняла, что волк приведет меня к тебе, Долгожданной. И с тех пор просто следила за ним, пока в его жизни не появилась ты. – Колдунья повернулась к Бауэну: – Спасибо, что сорвал с нее плащ. Красный цвет раздражает глаза, мешает четко видеть.

– А авиакатастрофа? – спросила Мари. – И землетрясение на мосту?

– Это была просто игра. Каждый раз, когда он думал, что теряет тебя, я получала дозу отчаяния. К тому же демон-пилот молил меня разморозить его родных, обещая выполнить любое мое желание. Как я могла устоять?

От злости Мари к пилоту не осталось и следа.

– С тех пор как я вернулась в образе воскресшей подруги Бауэна, – продолжала Гекса, – он питал меня страданиями, приправленными чувством вины. Восхитительно. Я могла убить тебя в любой момент. Но ты не применяла против меня свою магию, так что я не могла высосать ее из тебя. И знаешь, прорицательница, я очень хочу завладеть твоей уникальной силой.

Гекса? Бауэн изо всех сил старался понять, что происходит.

«Она способна принимать любое обличье», – говорила Марикета. Гекса раскрыла, что он и впрямь находился под действием чар, но задолго до того, как встретил Марикету.

Марикета направила в его сторону руку со странным зеркалом на ладони перчатки. Медальон на его шее начал внезапно отрываться от его груди, причиняя боль. Как будто пророс корнями в кожу и теперь эту кожу сдирали. В прошлом если Бауэн собирался его снять, то по какой-то причине непременно забывал это сделать. Но теперь знал, почему так происходит. И еще Марикета не чувствовала у него другого заклятия, потому что оно стало частью его самого, как рак.

Медальон оторвался и перелетел к ней через комнату. Мари поймала его и расплавила в огне своей зеркальной ладони, превратив в свинцовый шарик.

Когда она бросила этот шарик, на землю, с глаз Бауэна словно сошла густая пелена. Теперь, глядя на образ Марии, он ничего не чувствовал, кроме ярости.

Столько времени его терзала тоска. Он ходил по земле, как живой труп, не замечая ничего кругом, томясь от боли и страданий. И все это из-за каприза избалованной принцессы.

Мария была виновата в том, что в его жизнь вошла эта колдунья, Мария была виновата и в том, что колдунья отыскала Марикету. Мария вбила клин между ним и его настоящей суженой. И теперь Марикета не выносила даже его вида.

– Тщеславная ведьма, ты видела тела своих родителей? Моя ручная работа прекрасна.

Что случилось с ее родителями?

– От меня тебе не пиршествовать, Гекса. Я чувствую только ненависть.

– Невелика потеря. Я достаточно напиталась от этого оборотня и теперь сильна, как никогда. Ты уверена, что хочешь биться со мной? Когда я заберу твою силу, то снова стану богиней.

– Когда я заберу твою, то стану колдуньей, – возразила Марикета уверенно и храбро.

– Ты не представляешь, детка, с чем играешь. Но сегодня я преподам тебе последний урок.

Гекса наконец начала сбрасывать с себя чужую личину, как змея старую кожу. Окна взорвались осколками стекол, и внутрь с завыванием ворвался ветер, поднимая шторы и раскидывая по полу мебель. Сорванные со стен картины летали, как диски.

Ее истинный облик был ужасен. Белки ее глаз почернели, а зрачки зажглись желтым огнем. Восковая кожа приобрела землистый оттенок. Ростом под два с половиной метра, она отрастила когти длиною с палец.

Рядом с ней Марикета казалась такой маленькой и хрупкой, с летающими от ветра волосами, но старалась держаться прямо.

Гекса подняла руки, у Марикеты расширились глаза. Раскрыв ладони, она метнула стол наперерез лучу Гексы, пока он не успел ее поразить. Древесина рассыпалась в пыль.

Последовали две другие вспышки света. От одного пучка света Мари увильнула, вытянувшись на носочках и выгнув спину. Но второй ее достал и, крутя, ударил о стену.

Инстинкт подсказывал Бауэну, что он должен защитить свое, но он не мог вмешаться.

От следующего луча Марикета пошатнулась. Она делалась медлительнее и слабее. Наконец нырнула за стену, напротив того места, где стоял обездвиженный Бауэн. Сползла на пол в углу, нервно сглотнув, выглянула из-за края стены и тут же крепко зажмурилась от внезапного взрыва у самого лица. Откинув назад голову, уставилась в потолок. Он почти слышал, как она шепотом ругалась:

– Черт, черт, черт.

«Беги!» Он хотел, чтобы Марикета спасалась. Но вместо того чтобы побежать, она сконцентрировала в ладонях магию. Потом, словно примеряясь, высунулась из-за угла… и направила луч в колдунью.

Гексу отшвырнуло на другой конец комнаты.

Подняв брови, Марикета бросила взгляд на свои ладони в перчатках.

Колдунья завизжала от боли и ярости. Вокруг нее закружился вихрь дыма, становясь, все гуще и гуще, пока и вовсе не скрыл ее из глаз. Марикета встала и пересекла комнату, чтобы посмотреть на нее поближе. Ее глаза лихорадочно блестели. Казалось, что сейчас она последует за своим врагом в дымное марево.

«Не ходи туда! Не ходи…»

Наконец Бауэну удалось прорычать ей предупреждение. У границы вихря Марикета оглянулась на него. Но вряд ли увидела. Из дыма выползла жуткая рука и сомкнулась вокруг ее головы. На лоб Марикеты опустились железными прутьями клетки длинные когти. Чтобы его успокоить, Марикета приложила к алым губам указательный палец. Потом улыбнулась и исчезла в круговороте.

Он боролся с невидимыми путами изо всех сил. Руки свободны. Нужно было последовать за ней туда, внутрь. От дыма он задыхался. Внутри вдруг вспыхнул ослепительный свет.

И из вихря вылетела Гекса. За ней – Марикета, не касаясь ногами земли. Такой он ее еще никогда не видел. Убийца, готовящийся к аннигиляции.

Поднятыми вверх зеркальными ладонями Марикета бомбардировала Гексу лучами. Бауэн видел, как напряглась шея колдуньи, слышал, как затрещали кости ее черепа. С диким криком она метала в Марикету яростные снопы света, но они не приносили ведьме вреда.

– Давай еще, Гекса, – усмехнулась Марикета. – Я что-то ничего не чувствую.

«Оторви ей голову! Ну же!»

Словно услышав его смятенные мысли, Гекса переключила внимание на Бауэна и, подняв голову, направила световой пучок в его сторону.

Его словно ударили в грудь тараном так, что захрустели кости.