Первая охота.

«Наконец-то! Отец мог бы давно мне её купить, но лучше поздно, чем никогда!» - Билл шёл по лесу, держа в руках настоящую охотничью винтовку. Конечно, ему рановато иметь оружие, но его отец был шерифом, а сам Билл хулиганить не собирался. Он с раннего детства мечтал об охоте. И вот сейчас, покрепче схватив обеими руками увесистое оружие, паренёк пробрался почти до самого Онтарио. «Хорошо бы подстрелить оленя!» - дрожь азарта охватывала Билла. «Уже скоро можно будет гордиться первым трофеем. Повесить голову над кроватью. А на рога можно будет вешать фотографии девчонок, с которыми… ну, которые будут ночевать у меня». Билл представлял, как он уже взрослый приглашает друзей в свою комнату, показывая коллекцию чучел, шкур и голов. С каждым трофеем будет связана своя история. «Возможно, там даже будет гризли. Да! Обязательно будет! Стоп!» Билл прислушался. Вроде кто-то ходил в зарослях. Раздался хруст, и из кустов вылетела большая птица. Парень не то, что прицелиться, он даже поднять ружьё не успел.

Через пять минут он вышел к притоку Онтарио и… нашёл первую добычу. Бобры. Занимаются своими делами. Так… Предохранитель. Прицел. Билл присел, как учил отец. Ба-бах!! Грохот был такой неожиданной силы, что заложило уши, зато получилось успешно справиться с отдачей. Для первого выстрела отлично! Бобёр – не олень и уж тем более не гризли, но тоже ценный трофей. Для первого-то раза! Парень побежал к добыче. Похоже, он только ранил бобра. Его товарищи уже уплыли в свои хатки. А этот бедняга конвульсивно дёргался, пуская изо рта кровь. Бок был разорван. «Ничего, шкуру можно и зашить» - говорил себе Билл, пытаясь отогнать мысли о маленьких бобрятах, оставшихся без родителя. «Как-то надо его добить… Ещё один выстрел?» Бобёр всё не умирал, вращая бурыми глазами. Вдруг глаза прекратили своё тошнотворное вращение и прямо вонзились во встречный взгляд Билла. Тот остолбенел.

-Сука, - просипел бобёр.

Билл издал жалобный звук, что-то вроде «ы» и попятился назад. Ему не послышалось. Бобёр, хрипя, назвал его сукой. От страха Билл чуть не заплакал, а животное всё не сводило с него своих глаз. Не в силах оставаться на этом месте, он бросился бежать назад. «Чёртовы животные!!! Я больше никогда вас не подстрелю!!» Билл продирался сквозь кусты, опасаясь, что кровавый бобёр бежит за ним.

 

++++++++++++

Зашуршали кусты под окошками.
Маша смотрит туда испуганно:
То ли жизнь заиграла там кошками,
То ли бес притаился нешуганный.

Занавеску задёрнула девушка,
Налила чай фруктовый без сахара.
Булка кончилась, масло на хлебушко
Тонким слоем намазала. Плакала
Татьяна Буланова в радио.
А кусты всё шуршали неистово.
Набрала Маша номер Радика,
Тишину вдруг порвали два выстрела.

Это плотник Ляксей и отец Антон
Пристрелили свинью бесноватую.
Проследили, загнали в кусты потом,
И она там шуршала, проклятая.

 

Новый метод.

-Итак! Мне нужен помощник. Любой… Ну же!... Не нужно никаких навыков, совершенно обычный человек! Ну? Нет храбрых? А! Вот юноша! Наконец-то! Как вас зовут?

-Джонатан.

-Очень хорошо, Джонатан! Держите эти ножницы. Итак, почтенная публика, я вам перечислил три метода, а теперь покажу четвёртый, доселе никому не известный метод!... Та-ак… Мы делаем надрез здесь, а не вот тут как прежде.

Толпа ахнула.

-Джонатан, подай насос.

Послышался звук откачиваемой жидкости.

-Теперь! Смотрите внимательно! Выкаченную жидкость мы наливаем через это отверстие, а не заменяем её водой. Быстрей, Джонатан, перерезай. … Да перерезай же скорее!! … Так… Вуаля!

Толпа снова ахнула. Одна женщина упала в обморок.

-Самое главное! Ребёнок остаётся внутри! … Что ж.. До свидания, господа. Это и был новый метод. Обращайтесь.

Человек спустился с дощатого подиума, оставив взмокшего Джонатана, и пошёл сквозь расступающуюся толпу, застывшую в немом удивлении.

Через два дня он был сожжён инквизицией.

 

ОНА.

Она приходит поступью нескромной.
Она приходит ночью как чума.
Рукой за горло схватится огромной.
Она слепа, глуха приходит и нема.

Она приходит вместе с листопадом.
Как тень всё повторяет, но кривИт.
И мысли наполняет сладким ядом,
И внутрь что-то страшное хрипит.

Она трясёт тебя во сне и лижет щёку.
А наяву на плечи сядет словно горб.
И от тебя теперь словно от трутня проку.
Она - грабитель. Она - жулик. Она - вор.

Она пришла. Твой город без осады
Сдаётся, унижаясь вновь и вновь.
Она пришла. Ты сносишь сам преграды
Перед напастью под названием любовь.

 

+++++++++

У моего кота улыбка сатаны,
А у черепахи взгляд архангела Гавриила.
У моей девушки повадки богини войны,
А у меня совесть нильского крокодила.

 

++++++++++

Призрачно-серого тумана
Дымка над серым льдом.
Я сею рассаду обмана
В свой монотонный содом.
За обратным билетом из ада
В очереди потерянных душ.
Прошлого ничтожности уже не надо.
Просвечивает смерти чушь.
Страхи заполняют глазницы черепа.
Всполохи иного сквозь тьмы глубину.
Мир поглощает глухая истерика.
Батискафы скользят по разума дну.

 

++++++++++

Огонь суеверий
Гул прошлого
Мыслей прерии
Лужицы пошлого
Подножки откровений
Подъёбки страха
Соцветия творений
Оттягивание краха
Расслоение повторений
Уханье отказов
Бесконечность раздвоений
Озарения приказов
Восторженность повторений
Ежедневность красоты
Наблюдение озарений
Непостижимость простоты
Разрушаемость измерений
Приукрашенность злого
Припадки прикосновений
Очертания слова
Расточительность обретений
Освобождение потерь
Ночных ветвей переплетение
В полынью запрыгнувший зверь.

 

++++++++++

У пустого ночного завода
Много маленьких тайн.
Их знают собаки бродячей породы,
Бегающие в метели окраин.
Над горящей бочкой бликует пламя.
Скрипят арматуры на высоте руин.
Эти пейзажи навечно с нами,
Как в сердце Кая осколок полярных льдин.

 

++++++++++++

Наклонился на снег с саней.
Упал и уснул как веточка.
Стих морозный скрежет коней.
Затвердел как грильяж-конфеточка.
А проснулся ранней весной.
На полянке подснежник маленький.
Отряхнулся, потёрся спиной
О берёзу. И двинулся к маменьке.

 

+++++++++++++

В море холодном и сером рыб череда безучастных,
Глупых и равнодушных к судьбе экипажа "Мечты".
Судно полнится страхом, эхом криков напрасных.
На судне "Мечта" семь матросов и капитан (то есть ты).
Ветры колючие хлещут. Рангоут стонет и плачет.
Цинга валит с ног и калечит. Зима не сулит благодать.
Во взглядах седых матросов безумие вспышками скачет.
Остались без карт и без связи, а тебе бы всё в тетрис играть!

 

+++++++++++++

По трафарету твоих мыслей

ваял себя шальным, нескладным,
Подслащивая колой с виски

жемчужинки застывших слёз.

Пытаясь умереть горячим,

поживал едва прохладно
И доводил до планки "низко"

дурной поток нетрезвых грёз.

 

++++++++++

Новый год внезапно приближался.
Я смотрел концерт genocide organ.
Super Mario застыл, обиделся и сжался,
Прикоснувшись к черепахиным рогам.
Рассерженно пьяны пассажиры.
Навязчиво нажрались пешеходы.
Ирония судьбы вторгается в квартиры.
Супермаркеты умножили доходы.

 

+++++++++++++

Новый год окуклился внезапно.
Я полночи слушал Летова, СашБаш.
Sonic кольца растерял, весьма халатно
Накоплений разорвав колечный стаж.
Пасмурны к обеду стали гости.
Чай разлитый впитывал ковёр.
Пакет обнял бутылки, шкурки, кости.
Желтизна вокруг в снегу проссАных нор.

 

+++++++++++++

Две одинокие миноги
Поплыли в розовую даль.
Добыл огонь примат тревоги.
Тянулась ДНК спираль.
Машинки грозно разъезжали.
Морщинки прятались в одежду.
Зверята пО полю бежали.
Сизиф катил наверх надежду.
Закат закапал бледно-алым
На чёрные макушки ночи.
Владеет многим, грезит малым
Древесный жук, что стену точит.
Не снится рокот космодрома.
Но шёпот Ктулху в разум лезет.
А в душу лезут мысли Фромма,
И жук в волокнах светом грезит.