ВОССТАНИЯ РАБОВ НА ОСТРОВЕ СИЦИЛИЯво I I веке до н. э.
ВОССТАНИЯ РАБОВ НА ОСТРОВЕ СИЦИЛИЯво I I веке до н. э. Наиболее полные сведения о восстаниях рабов на Сицилии содержатся в сочинении Диодора Сицилийского (80—29 гг. до н. э.), который происходил из сицилийского города Агрий, но жил в Риме. В его «Исторической библиотеке» (в 40 книгах) излагается мировая история от мифических времен до Юлия Цезаря. Труд сохранился не полностью, в том числе не полностью сохранились книги, где дано описание событий на острове Сицилия во II в. до н. э. ПЕРВОЕ СИЦИЛИЙСКОЕ ВОССТАНИЕ * * Фрагменты из 2-й главы, объединенные в два отрывка (§ 1—23 и 25—48), представляют собой две версии одних и тех же событий 1 -го сицилийского восстания рабов. Оба отрывка есть, видимо, вольный пересказ оригинала, принадлежащего Диодору. Механически включены в одну главу. Кн. XXXIV. Гл. 2. 1. После окончания (второй) Пунической войны дела сицилийцев в течение 60 лет шли во всех отношениях хорошо, но затем вспыхнула война с рабами по следующей причине. Богатея в течение долгого времени и приобретя крупные состояния, сицилийцы покупали множество рабов. 2. Уводя их толпами из питомников*, они тотчас налагали на них клейма и отметки. Молодых рабов они употребляли в качестве пастухов, остальных — так, как каждому было нужно. Господа обременяли их службой и очень мало заботились об их пропитании. Поэтому большая часть рабов жила грабежом, и была масса убийств, все равно как если бы разбойники, подобно армии, рассеялись по всему острову. (* питомники, по Диодору,— это скопления рабов, собранных в каком-либо месте для продажи на рынках, а не места, где выращивали рабов с малолетнего возраста) 3. Римские преторы пытались бороться с рабами, но не осмеливались прибегать к наказаниям вследствие силы и влиянии господ, которым принадлежали разбойники, и были вынуждены поэтому допускать ограбление провинции. Большинство рабовладельцев было римскими всадниками, и в качестве судей над преторами, которых обвиняли провинции, они были страшны для римских властей. 4. Рабы под гнетом страданий, подвергаясь часто неожиданным и унизительным наказаниям, не выдержали. Сходясь друг с другом в удобное время, они начали сговариваться об измене своим господам, пока не привели своего плана в исполнение. 5. Был один сириец, родом из Апамеи, раб Антигена из г. Энны, своего рода маг и чародей. Он хвастался, что может по указаниям богов, данным ему во сне, предсказывать будущее, и благодаря своей ловкости обманул таким образом многих. Затем он начал предсказывать не только по снам, но стал прикидываться, будто видит богов наяву и от них узнает будущее. 6. Из всей его болтовни кое-что иногда сбывалось. А так как в несбывшемся никто его не изобличал, а на удачные предсказания, все указывали, то молва о сирийце широко распространилась. Наконец, с помощью некоторого приспособления он умел в припадке «вдохновения» изрыгатъ огонь и таким образом пророчествовать о будущем. 7. В пустой орех или во что-нибудь подобное, составленное из двух высверленных половинок, он вкладывал раскаленный уголь и какое-нибудь вещество, которое его там задерживало. Затем, вложив все это в рот и дуя, он извлекал иногда искры, иногда пламя. (* Сирийская богиня — вероятно, древняя сиро-финикийская богиня Астарта, богиня плодородия и красоты; отождествлялась с греческой Афродитой, римской Дианой. Евн, видимо, был у себя на родине жрецом Астарты и потому знал сложное искусство жрецов, в том числе мог предсказывать будущее). 8. Антиген, забавляясь ловким обманом, ради шутки выводил Евна — так звали чудотворца — к гостям, спрашивал об его будущей царской власти, а также о том, как он поступит тогда с каждым из присутствующих. Евн неизменно повторял свой рассказ, ловко мороча всем головы, и прибавлял, что он поступит с господами мягко. Среди гостей поднимался смех, и некоторые из них давали ему лучшие куски со стола, приговаривая, чтобы он, когда будет царем, вспомнил об их любезности. 9. Однако вся эта комедия окончилась тем, что Евн действительно стал царем, и та милость, о которой гости просили за столом в шутку, получена была ими не без труда. Восстание началось следующим образом. 10. В Энне жил некто Дамофил, весьма богатый и надменный человек. Он с исключительной бесчеловечностью обращался с рабами, жена его Мегаллида не уступала мужу в жестокости и бесчеловечности по отношению к рабам. Доведенные до крайней степени ярости и угнетения, рабы сговорились восстать и убить господ. Придя к Евну, они спросили его, дают ли боги согласие на задуманный план. Он с обычными фокусами заявил, что боги согласны, и убеждал рабов тотчас же приняться за дело. 11. Собрав 400 сотоварищей по рабству, они, как только наступил благоприятный момент, вооружились и вторглись в Энну под предводительством изрыгавшего огонь Евна. Ворвавшись в дома, рабы принялись за массовые убийства, не щадя даже грудных детей: отрывая их от груди матерей, разбивали о землю. 12. Невозможно сказать, сколько было изнасиловано женщин на глазах их мужей. К ворвавшимся в Энну рабам присоединилось большое количество городских рабов, которые, расправившись сначала со своими господами, затем приняли участие в общей резне. 13. Когда окружающие Евна рабы узнали, что Дамофил находится вместе с женой в своем парке, неподалеку от города, они послали туда людей, которые и притащили их связанными в Энну, по дороге всласть над ними надругавшись. Дочь Дамофила и Мегаллиды рабы пощадили из-за ее человеколюбия и сострадания к рабам, которым она всегда старалась помочь номере возможности. Из этого видно, что все сделанное рабами по отношению к господам не было результатом жестокости их натуры, но явилось воздаянием за совершенные над ними раньше обиды. 14. Дамофила и Мегаллиду, как мы сказали выше, посланные притащили в город и затем привели в театр, где собралось большинство восставших. Дамофил пытался что-то придумать для своего спасения, и на многих из толпы его слова начали действовать. Тогда рабы Гермий и Зевксис, смертельно его ненавидевшие, назвали его обманщиком, и, не дождавшись суда народа, один вонзил ему в бок меч, а другой разрубил топором шею. Затем выбрали Евна царем, не за его храбрость или военные таланты, но исключительно за его шарлатанство, а также потому, что он являлся зачинщиком восстания. Кроме того, думали, что его имя послужит хорошим предзнаменованием* для расположения к нему подданных. (*Эвн по-гречески означает милостивый, благосклонный). 15. Сделавшись царем в государстве восставших и созвав народное собрание, Евн приказал убить пленных эннейцев за исключением оружейных мастеров, которых он в оковах отправил на их работу. Мегаллиду он отдал ее бывшим рабыням, с тем чтобы они поступали с ней, как хотят. Своих бывших господ, Антигена и Пифона, Евн убил собственноручно. 16. Надев царский венец и окружив себя придворным церемониалом, он сделал царицей свою сожительницу, сириянку из Апамеи. Членами совета Евн назначил людей, которые казались наиболее выдающимися по уму. Среди них особенно отличался своей сметливостью и мужеством Ахей родом из Ахайи. В три дня он вооружил, насколько это было возможно, более 6000 человек топорами, секирами, пращами, серпами, обожженными палками, поварскими вертелами и прошел по всей Сицилии, предавая все разграблению. Присоединив к себе огромное количество рабов, он осмелился вступить в борьбу с римскими военачальниками и часто одерживал над ними верх благодаря численному превосходству, так как имел в своем распоряжении более 10 000 вооруженных людей. 17. В это время некий киликиец Клеон поднял другое восстание рабов. Все были полны надежд, что восставшие начнут междоусобную войну и истребят друг друга, освободят Сицилию от мятежа, но они против ожидания объединились. Клеон, имея у себя 5000 бойцов, добровольно отдался под власть Евна, тем самым как бы пополнив недостаток у царя в полководцах. Мятеж продолжался уже около 30 дней. 18. Вскоре после этого около 30 000 восставших* разбили прибывшего из Рима претора Луция Гипсея с восьмитысячным отрядом сицилийских войск 12. Скоро число мятежников дошло до 200 000. Чем больше побед одерживали они над римлянами, тем меньше сами терпели поражений. (* цифры являются предположительными, точного подсчета восставших никто не производил) 19. Когда молва об этом распространилась, во многих других местах также начались заговоры и восстания рабов: в Риме 150 рабов, в Аттике более 1000, на Делосе и других местах, но все эти движения были подавлены в каждом отдельном случае или быстрыми и суровыми мерами властей, или вразумлениями и другими средствами, поскольку они оказывались пригодными при восстании. 20. В. Сицилии же зло росло, города забирались вместе с людьми, и много военных отрядов было уничтожено повстанцами. 21. Наконец благодаря предательству сирийца Серапиона Рупилию удалось взять цитадель Тавромения и овладеть всеми беглыми рабами, находившимися в городе. После пыток их сбросили со скалы. Оттуда Рупилий направился против Энны и, обложив город, довел до отчаяния мятежников. Главнокомандующий Клеон сделал вылазку с небольшим отрядом и после героической борьбы пал, покрытый ранами. И этот город удалось взять только благодаря измене, так как по своему местоположению он был совершенно недоступен вооруженной силе. 22. Евн с тысячью своих телохранителей трусливо укрылся в самом недоступном месте. Но его спутники, понимая ожидавшую их неизбежную участь — Рупилий уже двинулся против них — перерезали друг друга.мечами. А фокусник и царь Евн трусливо бежал и был вытащен из какой-то пещеры вместе с четырьмя своими слугами: поваром, пекарем, банщиком и шутом, забавлявшим его при выпивках. 23. Заключенный под стражу Евн был изъеден вшами и окончил свою жизнь в Моргантине способом, вполне соответствующим его плутовству. Затеи Рупилий прошел всю Сицилию с небольшими отборными отрядами и скорее, чем кто-нибудь мог ожидать, совершенно очистил ее от шаек грабителей. .......... 25. Никогда еще не было такого восстания рабов, какое вспыхнуло в Сицилии. Вследствие его многие города подверглись страшным бедствиям; бесчисленное количество мужчин и женщин с детьми испытало величайшие несчастья, и всему острову угрожала опасность попасть под власть беглых рабов, усматривавших в причинении крайних несчастий свободным людям конечную цель своей власти. Для большинства это явилось печальным и неожиданным; для тех же, кто мог глубоко судить о вещах, случившееся казалось вполне естественным. 26. Благодаря изобилию богатств у тех, которые высасывали соки из прекрасного острова, почти все они стремились прежде всего к наслаждениям и обнаруживали высокомерие и наглость. Поэтому в равной мере усиливалось дурное обращение с рабами и росло отчуждение этих последних от господ, прорывавшееся в ненависть против них. Много тысяч рабов без всякого приказания стеклось, чтобы погубить своих господ. Сходные события произошли в это время в Малой Азии, где Аристоник добивался неприличествующей ему царской власти, а рабы безумствовали вместе с ним благодаря притеснениям господ и повергли многие города в великие несчастья. (Диодор Сицилийский, Историческая библиотека, XXXVI, 2-9, 1) ...В это время прибывшие из Сицилии сообщили о восстании рабов, исчисляемых во много десятков тысяч. Когда это стало известно в Риме, там очутились в весьма затруднительном положении, так как из отборных солдат почти 60000 погибло в галльской войне с кимврами и трудно было послать в Сицилию отборных воинов. Перед сицилийским восстанием рабов в Италии было много коротких и мелких заговоров рабов, как будто божество таким путем предвещало будущее огромное восстание в Сицилии. Первое движение рабов было близ Нуцерии, где 30 рабов устроили заговор, но они были быстро наказаны. Второе произошло около Капуи, где восстало 200 рабов. Но и это движение было скоро уничтожено. Третье носило очень странный характер. Был некто Тит Минуций, римский всадник, сын богатого отца. Он влюбился в чужую рабыню, отличавшуюся своей красотой. Вступив с нею в связь и охваченный необычайной страстью, он выкупил ее. Весь во власти своего безумного увлечения, Минуций с трудом добился у господина рабыни согласия продать ее за 7 аттических талантов и назначил срок, когда он уплатят свой долг. Ему поверили из-за богатства отца. Когда настал назначенный срок, у Минуция не было денег, и он выпросил еще 30 дней льготных. Когда этот срок наступил, у него начали требовать денег. Тогда, так как положение его было безвыходным, а страсть достигла высшей степени, он решился на совершенно безумный поступок: он составил заговор против своих кредиторов, а сам принял царскую власть. Купив 500 полных комплектов вооружения в кредит, по которому он обязался уплатить в назначенный срок, Минуций тайно переправил в какую-то деревню своих собственных рабов в количестве 400 человек и убедил их поднять восстание. Надев диадему, пурпуровое одеяние, окружив себя ликторами и прочими знаками власти, Минуций при содействии рабов провозгласил себя царем. Лиц, которые требовали плату за девицу, он приказал обезглавить, предварительно наказав их розгами. Вооружив рабов, Минуций двинулся на ближайшие поместья и тех рабов в них, которые присоединялись к восставшим, наделял оружием, а сопротивлявшихся убивал. В скором времени у Минуция собралось более 700 воинов. Разбив их на центурии, он построил укрепления и принимал туда восставших. Когда о восстании узнали в Риме, сенат принял по этому поводу разумное решение, которое и имело успех. Из городских преторов сенат назначил для поимки беглых рабов Луция Лукулла. Последний, немедленно набрав в Риме 600 воинов, прибыл в Капую, где под его начальством собралось 4000 пехотинцев и 400 всадников. Веттий*, узнав об энергичном движении Лукулла, занял укрепленный холм, имея в своем распоряжении более 3500 человек. В происшедшей схватке верх взяли беглые рабы, так как они сражались с более высокого места. После этого Лукулл, подкупив Веттиева полководца Аполлония и дав ему официальную клятву, что он будет прощен, убедил его предать мятежников. Благодаря содействию Аполлония, который схватил и выдал римлянам Веттия, последний, боясь наказания, покончил с собой; все принимавшие участие в восстании были истреблены, кроме предателя Аполлония. Это восстание было, перед сицилийским, самым большим восстанием рабов, являясь как бы прологом к нему. * (Веттий, он же Тит Минуций.) Сицилийское же восстание началось следующим образом. Во время войны Мария с кимврами сенат дал ему право приглашать себе на помощь союзников из числа заморских народов. Марий послал за помощью к царю Вифинии Никомеду. Тот отвечал, что большинство вифинцев, уведенных (римскими) публиканами (откупщиками), томятся в рабстве в провинциях. Сенат вынес постановление, чтобы ни один из свободнорожденных союзников не находился в рабстве в провинции и чтобы об их освобождении позаботились преторы. Тогда в Сицилии претором был Лициний Нерва. Согласно постановлению сената, он освободил многих рабов своим судебным решением, так что в течение немногих дней больше восьмисот человек получили свободу. Все рабы, находившиеся на острове, были преисполнены надежд на освобождение. Но сицилийская знать, съехавшись к претору, просила его отказаться от своего плана. Нерва, подкупленный деньгами или желая угодить знати, прекратил разбор всех дел об освобождении, а приходившим к нему с тем, чтобы получить свободу, с бранью приказывал возвращаться обратно к своим господам. Но рабы, собравшись, покинули Сиракузы и, укрывшись на священном участке Паликов, начали сговариваться друг с другом о восстании. Во многих местах дерзость рабов стала проявляться вполне открыто. Первыми освободили себя 30 рабов, принадлежавших двум богатым братьям в области Галкий. Во главе их стоял Варий. Ночью они убили своих господ, когда те спали, а затем отправились в ближайшие поместья и стали побуждать к восстанию других рабов, В эту ночь рабов собралось более 120 человек. Заняв место, укрепленное самой природой, они укрепили его еще больше и приняли к себе 80 других вооруженных рабов. Претор провинции Лициний Нерва быстро напал на рабов и осадил их, но не имел успеха. Видя, что укрепление невозможно взять силою, претор обратился к помощи предательства. Был некто Гай Тициний, по прозвищу Гадей, который за два года перед тем был присужден к смерти, но избежал наказания. Он занялся грабежом в той местности и, убивая во время разбойничьих набегов многих свободных, не причинял никакого вреда рабам. В этом-то Гадее претор, подкупив его обещаниями на безнаказанность, и нашел помощника для выполнения своих планов. Гадей, имея у себя достаточное число верных рабов, сносится с укреплением, где засели восставшие, под видом того, что он желает участвовать вместе с ними в войне против римлян. Радушно принятый мятежниками, он был избран ими благодаря его храбрости вождем и таким образом предал укрепление. Из мятежников одни были изрублены во время битвы, другие, боясь попасть в плен и подвергнуться наказанию, сами бросились вниз со скалы. Итак, первое восстание рабов было подавлено вышеописанным образом. Когда солдаты были уже распущены по домам, кто-то принес известие, что 80 восставших рабов убили римского всадника Публия Клодия и собирают большое число людей. Претор, сбитый с толку чужими советами, когда к тому же большинство солдат было уже распущено, из-за своей медлительности дал возможность мятежникам еще лучше обезопасить свое положение. Выступив с наличными воинами и перейдя реку Альбу, он достиг мятежников, расположившихся на Каприонской горе, и вступил в город Гераклею. Не нападая на рабов, претор тем самым содействовал росту восстания, так как мятежники всюду разглашали об его трусости. Из окрестных мест стекалось много рабов, приготовлявшихся всеми возможными способами к битве. В первые 70 дней было вооружено более 800 человек, затем число их достигло не менее 2000. Узнав в Гераклее о росте сил мятежников, претор назначил командующим Марка Тициния, дав ему 600 солдат из гарнизона Энны. Тициний напал на мятежников, но так как они имели численное превосходство и пользовались выгодами местности, то отряд Марка Тициния обратился в бегство. Много из его людей было убито, остальные, побросав оружие, с трудом спаслись. Мятежники, имея в своем распоряжении такую вооруженную силу, еще смелее принялись за дело, и уже все рабы стали носиться с мыслью о восстании. С каждым днем поднимались новые массы рабов, и число их росло настолько быстро, что в течение немногих дней дошло до 6000. Сойдясь на собрание и организовав совет, они прежде всего избрали царем раба по имени Сальвий, который пользовался репутацией опытного человека в гадании по внутренностям жертвенных животных и в игре на флейте при оргиастических представлениях. Сальвий, став царем, избегал городов, считая, что (пребывание в них) ведет к бездельничанью и изнеженности; разделив мятежников на три части и назначив такое же число командующих над каждой частью, он приказал им делать рекогносцировки по всей Сицилии и после них всем встречаться в определенное время в одном месте. При этих рекогносцировках рабы запаслись большим количеством животных, в том числе лошадей, и в короткое время обзавелись более чем 2000 всадников. Пехотинцев у них было не меньше 20000, вполне подготовленных благодаря воинским упражнениям. Неожиданно напав на укрепленный город Моргантину, мятежники начали делать энергичные и непрерывные атаки. Претор, придя ночным маршем на помощь городу и имея с собою почти 10000 воинов из италийцев и сицилийцев, застал мятежников, занятых осадой. Он напал на их лагерь в то время, когда лишь небольшое количество воинов охраняло его, большое количество пленных женщин и другой разнообразной добычи. Поэтому претору удалось легко взять лагерь. Разграбив его, он пошел к Моргантине. Мятежники в свою очередь внезапно бросились на него и благодаря стремительности удара с более высоких позиций тотчас одержали верх. Войска претора обратились в бегство. Так как царем мятежников было отдано приказание не убивать никого из тех, которые бросали оружие, то большинство, поступая так, обратилось в бегство. Перехитрив таким способом врагов, Сальвий получил обратно свой лагерь и, одержав славную победу, овладел большим количеством оружия у разбитого неприятеля. Благодаря человеколюбивому приказанию Сальвия, италийцев и сицилийцев погибло в битве не более 600, а взято в плен было около 4000. Так как к Сальвию благодаря его успеху стеклось много рабов, то он удвоил свои силы. Но он имел в своих руках открытое (незащищенное) место и потому снова принялся за осаду Моргантины, объявив свободными находившихся там рабов. Так как их господа, с своей стороны, обещали им свободу, если они будут сражаться вместе с ними, то рабы предпочли получить свободу от господ и ревностно бились на их стороне. Поэтому моргантинцам удалось отделаться от осады. Претор же, отменив после этого обещание свободы, данное рабам, добился лишь того, что большинство городских рабов дезертировало к мятежникам. В области Эгесты и Лилибея и в остальных смежных местах отложилось много рабов. Главой их сделался Афинион, киликиец родом, человек весьма мужественный. Он был управляющим двух богатых братьев. Обладая большой опытностью в деле предсказания по звездам, он подбил на восстание сначала около 200 рабов, бывших под его начальством, а затем соседних, так что в течение пяти дней вокруг него собралось более 1000 человек. Выбранный ими царем и надев на себя диадему, Афинион принял тактику, противоположную тактике остальных мятежников. Он не принимал в свою армию всех без различия восставших, но брал в войско лучших из них, а остальным приказывал оставаться на своей прежней работе и заботиться о своем хозяйстве, поддерживая в нем порядок. Таким путем доставлялось обильное продовольствие для воинов. Афинион прикидывался, будто боги возвестили ему посредством звезд, что он станет царем всей Сицилии, Поэтому-де необходимо беречь страну и находящихся в ней животных и запасы, как свои собственные. Наконец, собрав свыше 10000 человек, он осмелился осадить еще не разоренный город Лилибей. Испытав в этом неудачу, Афинион решил оставить осаду, говоря, что это ему приказывают боги, так как в случае продолжения ее осаждающие испытают несчастье. Когда он приготовлялся к отступлению от города, прибыли на кораблях отборные маврусийцы, которые были посланы на помощь лилибейцам под предводительством Гомона. Ночью он со своим отрядом напал неожиданно на передвигавшуюся армию Афиниона., Многих убив, немалое количество ранив, Гомон вошел в город. По этому случаю мятежники изумлялись предсказанию Афиниона, сделанному посредством гадания по звездам. Всю Сицилию охватили расстройство и целая эпопея бедствий. Не только рабы, но и бедняки из числа свободных предавались всевозможным бесчинствам и грабежам, бесстыдно убивая попадавшихся им рабов и свободных, чтобы не было свидетелей их безумия. Поэтому все жители городов едва-едва могли считать своим лишь то, что находилось за городскими стенами,, то же, что было за стенами, считали чужим и принадлежавшим рабам в силу беззаконного захвата. И немало другого необычайного приходилось испытывать многим в Сицилии, Осадив Моргантину, Сальвий делал набеги по стране вплоть до Леонтинской равнины. Собрав все свое войско, не меньше 30000 отборных воинов, он принес жертву героям Паликам и посвятил им одну из пурпурных одежд в качестве дара за победу. Провозгласив себя царем, он получил от восставших имя Трифона. Когда Сальвий намеревался завладеть Триокалой и построить там себе дворец, он послал за Афинионом, как царь за полководцем. Все думали, что Афинион станет оспаривать его первенство и что благодаря раздору между ними война легко прекратится... Но судьба, как бы нарочно увеличивая силы мятежников, сделала так, что вожди их вступили в соглашение друг с другом. Трифон быстро пришел со своими силами в Триокалу, и Афинион прибыл туда же с 3000 человек, повинуясь, как командующий, царю Трифону. Остальные свои силы Афинион послал разорять страну и возмущать рабов. Затем Трифон, заподозрив Афиниона в намерении напасть на него, в подходящий момент приказал заключить его под стражу. Самое место, которое и без того было недоступным по своему природному положению, Трифон укрепил еще больше сложными сооружениями. Сама Триокала, говорят, называется так благодаря трем прекрасным качествам, которыми она обладает: во-первых, благодаря большому количеству родниковой воды, отличающейся своим сладковатым вкусом; во-вторых, благодаря тому, что прилегающая местность богата виноградными и масличными насаждениями и чрезвычайно удобна для земледелия; в-третьих, благодаря тому, что Триокала была превосходной крепостью, представляя собою как бы огромную неприступную скалу. Этою скалою и всеми окрестностями города, полными всевозможных жизненных припасов, обнеся все это еще раз стеною протяжением в 8 стадий и выкопав глубокий ров, Трифон воспользовался для постройки дворца. Он устроил и царское жилище и площадь, которая могла вместить множество народа. Из мужей, отличающихся рассудительностью, Трифон избрал достаточное число, назначил их своими советниками и пользовался ими как членами совета. При всякого рода переговорах он надевал тогу, окаймленную пурпуром, и широкий хитон, имел ликторов с секирами и все остальное, что составляет отличие и служит украшением царской власти. Против мятежников римский сенат назначил Луция Лициния Лукулла, под начальством которого было 14000 римлян и италийцев, 800 вифинцев, фессалийцев и акарнанцев, 600 луканцев, которыми предводительствовал Клептий, хороший командир, известный своею храбростью, и еще 600 других, так что всего у Лукулла составилась армия в 17000 воинов, с которыми он и занял Сицилию. Трифон, освободив Афиниона от выдвинутого против него обвинения, решил воевать с римлянами. Он хотел вести борьбу в Триокале, но Афинион советовал не заключать самих себя в осаду, вести борьбу в открытом поле. Так как взяло верх последнее мнение, то рабы расположились лагерем близ Скиртеи в количестве не меньшем 40000 человек. Римский лагерь отстоял от них на 12 стадий. Сначала завязалась частая перестрелка, затем противники построились в боевой порядок. Успех склонялся то на одну, то на другую сторону, и много народа пало с обеих сторон. Афинион, сражаясь во главе отборного отряда всадников в 200 человек, усеял трупами все окружающее его пространство, но, раненный в оба колена, он, после того как получил еще третью рану, выбыл из строя. Поэтому рабы пали духом и обратились в бегство. Афинион, притворившись мертвым, остался незамеченным среди трупов и в наступившую ночь скрылся. Римляне одержали блестящую победу, так как бежали и войска Трифона и он сам. Много народу было изрублено во время бегства, так что общее число убитых было не меньше 20000. Остальные под покровом ночной темноты бежали в Триокалу, хотя претору было бы легко уничтожить и этих, если бы он их преследовал. Рабы настолько пали духом, что решили было вернуться к господам и отдаться на их милость. Однако победило мнение тех, которые предлагали бороться до последней капли крови и не сдаваться врагам. Через 9 дней явился претор с намерением осадить Триокалу. То причиняя урон врагу, то сам неся потери, он в конце концов отступил, так как силы его уступали силам мятежников, и последние снова подняли голову. Из всего того, что было необходимо сделать, претор ничего не выполнил либо по собственному бездействию, либо за взятку. За это впоследствии он был предан римлянами суду и наказан. Преемник Лукулла, претор Гай Сервилий, также не совершил ничего достойного упоминания. Поэтому и он, подобно Лукуллу, впоследствии был присужден к изгнанию. После смерти Трифона преемником его власти делается Афинион. Он без всякого противодействия со стороны Сервилия, с одной стороны, осаждал города, а с другой - смело опустошал всю страну и овладел многим. (Диодор Сицилийский, Историческая библиотека, XXXVI, 9, 2; 10) Претор Лукулл, узнав, что другой претор, Гай Сервилий, переправился через (Мессинский) пролив, чтобы принять от Лукулла командование, распустил солдат, сжег палисады и обоз, желая, чтобы его преемник не имел никаких сколько-нибудь значительных средств для ведения войны... На следующий год в Риме были избраны консулами Гай Марий (в пятый раз) и Гай Ацилий. Ацилий, посланный против мятежников, одержал над ними блестящую победу благодаря собственной храбрости. Он убил самого царя восставших Афиниона в героическом единоборстве, и хотя сам был ранен при этом в голову, но вылечился. Затем он выступил против остальных мятежников, которых было 10000 человек. Они не стали ожидать нападения, но бежали в укрепленные места. Однако Ацилий неослабно принимал все необходимые меры, пока не покорил их осадой. Оставалась еще тысяча рабов под предводительством Сатира. Сначала Ацилий пробовал покорить их вооруженною силою, но затем, когда они послали парламентеров и сдались, он тотчас освободил их от наказания и, отведя в Рим, сделал гладиаторами... Невольническая война в Сицилии, продолжаясь около четырех лет, имела такой трагический конец. Хід повстання і його лідери В«Одним з важливих питань, пов'язаних з історією першого повстання рабів, є питання про датування цього повстання, оскільки джерела не дають на цей рахунок достатньо надійних відомостейВ». Діодор Сицилійський лише згадує про те, що В«після закінчення [другий] Пунічної війни [201 р. до н.е.] справи сицилійців протягом 60 років йшли у всіх відносинах добре, але потім спалахнула війна з рабамиВ». На дану проблему існує кілька точок зору. А.П. Дьяконов, ретельно проаналізувавши матеріали історичних джерел, датовані першою сицилійське повстання 138-131 рр.. до н.е. А. Гольма відносив його початок до 139 р. до н.е. В«Проте в інших, присвячених цьому питанню дослідженнях дати повстання визначаються 135-132 або 136-132 рр.. до н.е. В», причому остання точка зору є найбільш поширеною (зокрема, її дотримується С.І. Ковальов). Ми бачимо, що єдиної точки зору з даного питання немає. p align="justif...y"> Першому сицилійського повстання передував підготовчий етап. Раби, користуючись вільним часом, відведеним їм для видобутку їжі та одягу, сходилися один з одним і змовлялися В«про зраду своїм панамВ». Особливою популярністю серед них користувався В«один сирієць, родом з Апамеи, раб антигени з м. ЕнниВ» на ім'я Евн. Він здобув славу мага і чародія, кажучи про те, що можемо передбачати долю і розмовляти з богами. В«З усієї його балаканини дещо іноді збувалося. А так в нездійснене ніхто його не викривав, а на вдалі передбачення все вказували, то чутка про сирійців широко поширилася В». Ще до початку повстання Евн говорив про те, що йому судилося стати царем. Його господар - Антиген - виводив Евна до гостей і розпитував про майбутню царської влади. Евн щоразу повторював свою розповідь, який служив забавою для гостей антигени. В«Проте вся ця комедія закінчилася тим, що Евн дійсно став царемВ». p align="justify"> Раби багатого землевласника Дамофіла і його дружини, не витримавши знущань з боку своїх панів, склали план змови і звернулися до Евну за порадою. Отримавши його благословення, близько 400 сільських рабів зібралися за містом і звідти, здійснивши жертвоприношення і зв'язавши себе взаємними клятвами, вночі увірвалися в Енну. До них приєдналися і міські раби. Майже все вільне населення міста було винищено. У живих залишили лише збройових майстрів, які повинні були займатися виготовленням зброї для повсталих, і кілька панів, відомих своїм гуманним ставленням до рабів. Зокрема, була залишена в живих дочка Дамофіла. В«Раби дали їй надійну охорону і неушкодженою доставили в Катану до родичівВ». p align="justify"> Після того як повстанці захопили владу в місті, вони зібралися в міському театрі. Туди доставили Дамофіла разом з дружиною. Дамофіла намагався придумати виправдання для свого порятунку, і на багатьох повсталих рабів його слова почали чинити ефект. В«Тоді раби Гермий і Зевксис, смертельно його ненавиділи, назвали його обманщиком і, не дочекавшись суду народу, один встромив йому в бік меч, а інший розрубав сокирою шиюВ». Мегалліда була віддана своїм колишнім служницям з тим, щоб вони вчинили з нею так, як вважають за потрібне. Своїх колишніх панів - антиген і Пифона - Евн вбив власноруч. Після цього Евна обрали царем, і він прийняв ім'я Антіоха. Шифман зазначає з цього приводу: В«Обрання Евна царем свідчить про те, що повсталі прагнули до створення централізованої політичної організації. У цьому відношенні - по цілях, за ступенем організованості, зрілості - перше повстання рабів у Сицилії безсумнівно стояло вище навіть повстання Спартака, бо останнє мало на меті не створення держави пригноблених, як було в даному випадку, але звільнення учасників руху, відведення їх з Італії В». Важливу роль в організації повсталих грало народні збори - сходки учасників повстання. В.Є. Чиркин відзначає, що воно В«мало характер установчих зборів. Воно взяло в свої руки законодавчу і судову владу (зокрема, судило рабовла...сників) В»Особливої вЂ‹вЂ‹уваги заслуговує той факт, що царську владу Евн отримав в результаті обрання. Зосередження в його руках влади диктувалося, мабуть, військової обстановкою. Проте, як вірно помітив Шифман, В«створюється враження, що повсталі прагнули додати своєму об'єднанню демократичні форми. У цьому зв'язку не може не звернути на себе увагу той кидається в очі факт, що в державі, створеному рабами, не було царського культу В». За царя існував особливий рада, в якому найбільш видну роль грав Ахей, що відрізняється неабиякими військовими та адміністративними здібностями: за словами Діодора, В«в три дні він озброїв, наскільки це було можливо, більше 6000 чоловік... Приєднавши до себе величезну кількість рабів, він насмілився вступити в боротьбу з римськими воєначальниками і часто здобував над ними гору В». Члени ради призначалися царем і, швидше за все, не несли безпосередньої відповідальності перед народними зборами. Однак ця відповідальність була цілком покладена на самого царя. У разі перевиборів останнього створений Евномій рада мав автоматично припинити свою діяльність. В«Як відомо, Евн випускав від свого імені монету. Це повинно було підняти авторитет і підкреслити суверенність створеного рабами держави. Як ми побачимо далі, аналогічна організація була створена і під час другого повстання рабів. Це дозволяє говорити про спадкоємність між обома рухами В». p align="justify"> Цікава й соціальна структура створеної повсталими рабами організації. Основну і пануючу масу становили звільнилися раби, що входили, в той же час, до складу армії. Її точна чисельність невідома. За відомостями, які наводяться Діодор Сіцілійський, чисельність повсталих рабів сягала 200000 чоловік. Шифман пише, що В«більш правдоподібними, проте, вважаються дані Лівія... - 70 тисяч осіб, і Флора... - 60 тисяч осіб. Однак цифра, наведена Лівіем, що не суперечить даним Діодора, оскільки Лівій вказує тільки число рабів, які під владою Клеона В». Армія, як видно за логікою викладу, даного Диодором, мала регулярний характер, спеціальні збройові майстерні постачали її зброєю. p align="justify"> Як вже зазначалося вище, раби дбали про майбутнє створюваного ними держави, не руйнували вілл колишніх рабовласників (виняток становили тільки великі маєтки) і не спустошували їх сільськогосподарських угідь. Очевидно, це було пов'язано з необхідністю забезпечення армії необхідним продовольством. Однак перед повсталими не міг не постати питання про форми управління потрапили в їх розпорядження
|
