Ко второму изданию

Книга «Дизайн для реального мира» была написана между 1963-м и 1970 годами. После первого издания в Швеции рукопись с некоторыми уточнениями и доработками была подготовлена в 1971 году к публикации в Соединенных Штатах. В последующие два года она появилась в Англии и была переведена в Германии, Дании, Италии, Финляндии, Югославии, Японии, Франции, Ис­пании и Латинской Америке. А затем была переведена еще на двенадцать языков и стала одной из самых популярных в мире книг по дизайну. Прошло уже более десяти лет, и сейчас, и сейчас, по-моему, подходящее время, чтобы дополнить книгу сведениями, отражающими динамично меняющийся мир и отношение к этой динамике представителей дизайнерской профессии, которые очень медлительны в осознании перемен. Необходимо было пересмотреть и многое их того, что было сказано прежде, и более полно объяснить социальную и этическую роль дизайна.

Сейчас трудно представить, что в конце 1960 – начале 70 годов книга «Дизайн реального мира» была отвергнута несколькими издателями за то, что в ней использовались незнакомые понятия типа «экология», «этология» и «страны третьего мира». Это были дни «Зеленеющей Америки» – книга, которая убедила многих, что средняя продолжительность жизни людей в Соединенных Штатах уменьшается вопреки официальным данным, тогда как большинство до этого считало, что она наоборот, увеличивается. Права женщин, загрязнение окружаю среды, «поседение Америки», массовая безработица, повсеместное сокращение производства автомобилей и стали в Соединенных Штатах, грядущий термоядерный Армагеддон еще не в принимались людьми всерьез.

После первой публикации в Америке идеи этой книги подверглись яростным нападкам. Законодатели в мире дизайна смеялись над ними. Некий профессиональный дизайнерский журнал напечатал рецензию, в которой мои предложения, в том числе методы энергосбережения, возврат к парусному судоходству и летательным аппаратам легче воздуха, а также поиск альтерна­тивных источников энергии были названы «идиосинкразически­ми видениями курильщика опиума», а сама книга – «наступле­нием на Детройт, смешанным с утопическими концепциями для меньшинств». Меня попросили отказаться от членства в моей профессиональной организации в Соединенных Штатах, а когда Центр Жоржа Помпиду собрался устроить выставку, посвящен­ную американскому промышленному дизайну, профессиональ­ное сообщество пригрозило бойкотировать ее, если там будет хо­тя бы одна из моих работ. Наиболее бурную реакцию вызвало ра­дио в металлической консервной банке (см. илл. на с. 256), благодаря которому я заработал прозвище Дизайнер мусорного бачка.

«Дизайн для реального мира» появился в большинстве евро­пейских книжных магазинов одновременно с двумя другими книгами – «Столкновение с будущим» Элвина Тоффлера и «Красота в малом» моего доброго друга Фрица Шумахера. Между этими тремя книгами есть важное сходство. Тоффлер пишет о том какие изменения произойдут в будущем и как человечество может приспособиться жить в постоянно меняющемся мире. Однако возможный отказ от все увеличивающейся механизации жизни («...изменчивая среда обитания требует гибкого поведения и сопротивляется тенденции ее механизации», – пишет Артур Кестлер) был не вполне осмыслен Тоффлером. Шумахер осознал этот процесс и принял мою формулировку, что «ничто глобальное не работает».

Быть может, нас больше всего учат примеры катастроф. Детройт сейчас захлестывает безработица, и после трех нефтяных кризисов, четырех на редкость холодных зим, двух засух, которые привели к нехватке воды, глобальной нехватке энергии, наводнений, а также резкого спада производства за последние тринадцать лет, возможно, и по этой причине мою книгу постепенно признали даже в Соединенных Штатах. Помимо того, что она приобрела популярность, ее изучение стало обязательным в школах дизайна и архитектуры. Сейчас она востребована в об­разовательных программах многих университетов, где изучают антропологию, науку о поведении, английский язык и промыш­ленный менеджмент.

Для второго издания несколько глав «Дизайна для реального мира» были написаны заново, остальные переработаны, и до­бавлено немало нового материала. Я решил оставить без изме­нения многие прогнозы, сделанные мной в первом издании. Кое-что из того, что я утверждал в 1970 году, теперь изрядно сму­щает меня. Некоторые предсказания за прошедшие тринадцать лет сбылись. Многие прогнозы вот-вот сбудутся: более простая упаковка, энергосберегающие технологии, альтернативные ис­точники получения энергии, понимание важности экологичес­кой безопасности, возврат к парусному судоходству (хотя и при помощи компьютерного управления), возрождение летатель­ных аппаратов легче воздуха. Другие прогнозы еще ждут своего часа. То, что я писал о производстве автомобилей в США, сбылось – с катастрофическими последствиями для миллионов рабочих и их надменных боссов в Детройте. Однако то же самое давно относится и к жилищному строительству. Мы уже поняли, что большие автомобили – пожиратели бензина, теперь мы должны понять, что наши дома – поглотители пространства. Сейчас, когда затраты на отопление и кондиционирование воздуха высоки, проектирование больших домов с громадными стеклянными стенами и гостевыми комнатами, которые пустуют большую часть времени, уже неактуально.

Большая часть помещенных в первом издании фотографий и диаграмм оставлена без изменений; новые иллюстрации я добавил для пояснения того, что хочу сказать, с тем чтобы обратить внимание читателя на тот факт, что я даю обновленное определение дизайна (см. главу I). Кроме того, библиография также была обновлена и расширена.

В 1971 году я переехал в Северную Европу, где жил и работал в течение нескольких лет, бывая в длительных командировках в развивающихся странах. Многое из того, что я писал о дизайне для стран третьего мира в первом издании настоящей книги, ка­жется теперь несколько наивным. Тем не менее я решил оста­вить некоторые из наблюдений без изменений, поскольку они превосходно иллюстрируют то слегка покровительственное отношение, с каким многие из нас взирали на развивающиеся; страны немногим более десяти лет назад. В то время как мы бо­ролись против колониализма и эксплуатации, и я, и многие дру­гие неспособны были осознать, сколь многому мы могли бы научиться в тех местах, куда отправлялись поучать. Тот факт, что множество жилых домов, спроектированных и построенных в Нигерии молодыми скандинавскими дизайнерами, стоят неис­пользованными и непригодными к использованию, стал важ­ным уроком того, что модели жилищного строительства должны быть рассчитаны на многочисленные семьи, развивать добросо­седские отношения и цементировать социальные связи, превра­щая сообщества жильцов в сильные, жизнеспособные коммуны. Между богатыми странами севера и бедными южной половины земного шара пролегает дорога с двусторонним движением. Приятно сознавать, что теперь дизайнеры стран третьего мира могут спокойно решить свои проблемы, не завися от заезжих «экспертов», импортированных на пару недель.

И все же некоторые факты ужасают: население стран третье­го мира более чем в три раза превосходит по численности насе­ление развитых стран, а доходы населения в среднем в десять раз меньше. Продолжительность жизни на юге в два раза коро­че, чем на севере. На каждый доллар, который тратится на здравоохранение в развитом мире, в этих странах расходуют не более трех центов на человека; а каждому доллару, используемо­му на нужды образования на севере в пересчете на одного чело­века, в странах третьего мира соответствуют лишь шесть с поло­виной центов. Даже эта элементарная статистика не дает нам полного представления о том, как страдает от болезней, недоедания, голода и отчаяния население развивающихся стран, на­считывающее более 2,6 миллиарда человек.

Обычно, объясняя, почему нам, живущим в технологически развитой части мира, следует помогать тем, кто нуждается в по­мощи, упоминают две причины. Первая – наша собственная бе­зопасность, вторая – этическая.

Первая – наша безопасность – ошибочна: вряд ли три мил­лиарда человек будут осаждать наши дома; нечто вроде апока­липсического варианта волнений в гетто в 1960 годы только в мировом масштабе – это абсурд. Даже наиболее развитые стра­ны сознают, что военные действия в настоящее время слишком дороги.

Некоторые – без сомнения, обеспокоенные возросшим чис­лом иммигрантов из Никарагуа, Гаити, Вьетнама и так далее – действительно опасаются, что миллионы людей из бедных стран возьмут да и переедут на север. Этот второй аргумент, требую­щий повысить нашу «безопасность», также ошибочен. Люди во всех странах, богатых и бедных, очень привязаны к своей куль­туре и родному ландшафту, и у большинства нет такой уж силь­ной мотивации становиться изгоями в чужом обществе.

Существуют достаточно веские этические и моральные при­чины, обязывающие нас помогать бедным странам. С прагмати­ческой точки зрения, в мире, где расстояния стремительно со­кращаются, где возможны быстрые авиаперелеты, где существу­ет возможность мгновенной связи почти с любой точкой земли, мы не можем позволить трем четвертям обитателей этого мира страдать от болезней, голода или умирать из-за скверных усло­вий жизни. Этическая подоплека данной ситуации ясна: мы все жители «мировой деревни» и обязаны помогать нуждающим­ся. Как привести наши философские и моральные размышления в соответствие с увеличивающейся экономической дистанцией между севером и югом – вопрос сложный и не терпящий отлагательства. Мы уже понимаем, что помогать какой-нибудь слаборазвитой стране деньгами, продуктами или иными припасами бесполезно. Точно так же безрезультатны оптовые продажи на экспорт «фабрик под ключ» или «одномоментных технических экспертов». Опыт советской помощи Китаю, развивающие программы США в Иране, помощь Китая Танзании и кубинская интервенция в Анголе – и это всего лишь несколько примеров! – весьма наглядно продемонстрировали это.

Внушительная иностранная финансовая помощь не смогла покончить с нищетой в Индии; напротив, именно отсутствие та­кой помощи помогло Китаю. В 1956 году Мао Цзэдун провозгла­сил в Китайской Народной Республике политику «возрождения за счет собственных усилий». Результатами стали значительные изменения в социальной сфере и, что более важно, в сознании людей, что привело к повышению уровня образования и разви­тию автономных, децентрализованных решений.

Обнаружился парадокс: самые «бедные» страны, наиболее активно взывающие о помощи, оказывается, наиболее богаты. Их богатство сосредоточено в естественных ресурсах и в неис­черпаемых источниках альтернативной энергии в южной поло­вине земного шара. Именно к югу от экватора можно с наиболь­шей эффективностью использовать солнечную энергию, а также геотермальную энергию, энергию переработки биомассы и аль­тернативные виды топлива (в Бразилии около 80% всех автомо­билей работают на спирту, получаемом от переработки сахарно­го тростника). Пустынные регионы представляют собой громад­ные площади для получения энергии теплообмена, поскольку разница между дневными и ночными температурами составляет до сорока градусов. И опять-таки именно в южной половине земного шара тропические ливни можно предсказывать заранее, а сила ветра максимальна.

Помощь развивающимся странам порождает ненависть, подобную той, какую калека испытывает к своему костылю. Здесь необходимы сотрудничество, которое было бы двусторонним, и стремление ограничить финансовую и системную зависимость бедных стран. Уже давно пора обеим сторонам пересмотреть свое отношение друг к другу. Разумеется, вопросами образования и фармакологического контроля рождаемости могут зани­маться и иностранцы, но контроль над ростом населения должен стать результатом коллективного желания самих жителей той или иной страны. Каждому народу предстоит самостоятельно освоить азы этой науки, главное в которой – умение полагаться только на себя.

И мы, в свою очередь, можем многому научиться у развиваю­щихся стран в том, что касается моделей жилищного строитель­ства, маломасштабной технологии, повторного использования или переработки материалов, а также более тесному взаимодействию человека с природой. Нетрадиционная медицина и орга­низация общества незападного типа – это области, которые мы могли бы осваивать вместе.

Советский Союз, Соединенные Штаты и Японию объединяет следующее: они пытаются навязывать бедным странам свои мо­дели развития. Это не самое удачное решение. Соединенные Штаты и Россия достигли нынешнего уровня, формируясь на протяжении многих лет в условиях, когда они могли положиться лишь на себя. Клише «Младенцу не дают заряженное ружье» очень хорошо подходит к данной ситуации. Бессмысленно пере­давать полностью автоматизированную фабрику стране с нераз­витой экономикой, как бесполезно распространять телевидение и видеоигры на мотивы «Звездных войн» в обществе, где еще не существует письменности.

Мой опыт в последние тринадцать лет показывает, что стра­ны третьего мира, постепенно осознавая необходимость своей автономии, начинают надеяться только на себя. «Истеблиш­мент» вместе с «ручными» экспертами и небольшой властной элитой, получившей образование за границей, еще могут мо­литься о спасении, надеясь на помощь со стороны Международ­ного валютного фонда, однако люди в деревнях, фермеры, рабо­чие, дизайнеры и изобретатели в странах третьего мира все ча­ще приходят к мысли о том, что нищета – не вечный удел, а вы­зов судьбы, которому можно успешно противостоять.

Первоначальное посвящение – «Эта книга посвящается мо­им студентам за то, чему они научили меня» – остается в силе, по мне хотелось бы также посвятить это переработанное издание дизайнерам, архитекторам, фермерам, рабочим, молодым людям и студентам в Бразилии, Камеруне, Чаде, Колумбии, Гренландии, Гватемале, Индонезии, Мексике, Нигере, Нигерии, Папуа Новой Гвинее, Танзании, Уганде и Югославии, с которыми я работал и которые убедили меня в том, что бедность – мать изобретательства. Примеры этого приводятся в моей книге повсеместно.

Развивающиеся страны и мы все должны сотрудничать, соче­тая более простые, местные подходы с новыми технологиями, что впервые сделает возможным децентрализованное «человеческое» развитие. Население развивающихся стран и все те представители богатых государств, которые рассчитывают на мудрость наших решений относительно выбора материалов, технологий, систем и артефактов, сегодня вместе с нами образу­ют одно целое. И наша цель состоит в том, чтобы с наибольшей отдачей использовать все возможности, которыми мы распола­гаем. Захватывающий поиск взаимодействия красоты, различ­ных культур и дизайнерских альтернатив даст нам понимание необходимой эстетической умеренности.

Пенанг (Малайзия) –

Дартингтон Холл,

Девон-Богота (Колумбия)

1981-1984