Глава 7. Sunrise Avenue – Fail again
Мне стало безумно неловко из-за моих слов и я покраснел, как смущенная школьница, позвавшая мальчика на первое свидание. Резкий прилив крови к голове не дал ничего положительного, кроме румянца на обычно мертвенно-бледных щеках. Отрицательное же заключалось в том, что у меня застучало в висках, а голова на это ответила слабой болью. И все-таки, это слащавое прозвище всколыхнуло какую-то крупицу моего сознания, давая понять, что не вселенная мне подкинула идею так его назвать. Ему вряд ли было приятно услышать такое от парня. За свои долгие раздумья о том, какого, собственно, черта я тут раскидываюсь слащавостями, когда речь идет о моей жизни в недалеком будущем, я и не заметил, как меня кто-то сверлит глазами. Ах да, Фрэнк же еще никуда не ушел и наблюдает, как я веду немую беседу сам с собой, уставившись в пол. Нечеловеческих усилий мне будет стоить снова посмотреть ему в глаза после того, что я сделал. Еще подумает, что я пытаюсь с ним заигрывать или что-то в этом роде и выбьет из меня все по его мнению лишние органы. Конечно, ничего против однополой любви я не имею, точнее, даже не помню, к какой ориентации я принадлежу сам, честно говоря. Но для малознакомых людей, которые могут нести за собой какую-либо угрозу, я должен быть самым правильным из правильных. Я должен был поднять на него глаза, иного выбора нет. Пока я вел внутреннею борьбу между тем, смотреть мне на него снова или нет, он решил ускорить ее и даже с некой усмешкой, выдал: – Как ты меня назвал? Я смутился еще больше. Ну все, Джерард, ты попал. Один Бог знает, что он теперь подумает и насколько он разумен, чтобы понять, что эта фраза выскочила из меня на автомате, я даже не успел сообразить, что говорю. Хотя, кого я обманываю, я прекрасно знаю, что сказал, а за свои слова нужно отвечать, верно? – Фрэнки, я назвал тебя Фрэнки, – как-то неуверенно выдал я, ожидая любой реакций вплоть до моего убийства прям в этой палате. – Джи, посмотри на меня, – в его голосе не было злобы, а значит, можно посмотреть на него без опаски. Медленно поднимаю на него глаза и не знаю, что он сейчас сможет в них разглядеть. Страх? Неуверенность? Смущенность? Потерянность? Скорее все сразу. Однако я не вижу на его лице ни одного повода думать, что его это взбесило и сейчас он устроит со мной разборки, которые могу кончиться мордобоем. Наоборот, его удивительной глубины шоколадные глаза наполнены каким-то восторгом и я снова вижу в них тот огонек, который зажегся в его глазах, когда я ответил ему на улыбку в медпункте. Тогда я впервые за долгое время хоть как-то выразил свои эмоции, пусть немного неумело, но зато абсолютно искренне. – Знаешь что, Джи? – он выдерживает небольшую паузу и пытается скрыть широкую улыбку за наигранной серьезностью. – Ты называл меня так всегда. Когда мы... общались, ты любил называть меня Фрэнки, а я тебя Джи. И то, что ты сказал это сейчас, многое значит. Ты представить себе не можешь, насколько много. Я часто моргал, не веря в сказанное. Он только что сам рассказал мне все, что я так хотел узнать совсем недавно и я даже не караулил его где-нибудь для этого. Он сам пришел ко мне и выдал все как есть. Теперь я точно знаю, что мы были знакомы. Наверное и дружили, а учитывая эти глупые, как у детей, прозвища, дружили довольно крепко. Это же все меняет! Он может сказать мне, почему я здесь и смогу ли выйти когда-нибудь отсюда. Так много вопросов у меня не было еще никогда. Вопросы окутали мой разум, как клубок ниток, запутываясь между собой. – Так... Мы были знакомы? Дружили? Прошу, расскажи мне все, это очень важно, – я посмотрел на него самым жалобным взглядом, на который был способен, и заметил, как он сдается под его натиском. – Джи, пойми, всего я тебе рассказать не могу, мне запрещено, – он расстроен этим? Так дело не в том, что он не хочет мне рассказывать, а в том, что ему просто нельзя? – Я понимаю, прости, просто это очень важно для меня, понимаешь? – Ты не знаешь, насколько это важно и для меня тоже, думаю, даже важнее, чем для тебя, – он как-то поник, нельзя сейчас этого допустить. – Послушай, раз ты знаешь меня, можешь рассказать что-нибудь про меня? Каким я был? Чем занимался? С кем общался? Кажется, я немного переборщил с количеством вопросов, ну и пусть. Когда еще выпадет шанс вновь оказаться с ним один на один? – Ладно, я расскажу тебе лишь то, что ты можешь знать. Хотя бы пока, – он тяжело вздохнул, собираясь с мыслями, и начал: – Твоя фамилия Уэй, ты прекрасно поешь и рисуешь, думал поступать в школу визуальных искусств в Нью-Йорке, если бы не то, где ты сейчас. Почему ты здесь я не могу сказать, правда не могу, как бы я этого не хотел. Возможно, когда-нибудь ты и сам все вспомнишь. У тебя были лучшие друзья – Рэй и Боб, а еще у тебя есть брат – Майки. Только вот друзья тебя оставили, а брат не может принять то, где ты находишься, точнее по какой причине. Но он любит тебя, я точно знаю. Просто он должен принять всё, что происходит. Под конец рассказа он совсем притих, а я заслушался и ушел в какую-то другую реальность. Конечно, я заметил, что каждое слово давалось ему не без труда, но он сказал хоть что-то. Я безумно благодарен ему за это. – Спасибо, что рассказал мне это. Я ведь почти ничего не помню. А почему Рэй и Боб оставили меня? Что произошло? Почему мой брат не может меня принять? И, кстати, почему ты не причислил себя к друзьям? Мы же дружили? – я, как маленький ребенок, включил режим «почемучки» и задал кучу вопросов, но это действительно очень важно. – Даже не знаю, хорошо или плохо то, что ты ничего не помнишь, – он замолчал, но после моего непонимающего взгляда продолжил: – Понимаешь, то, что с тобой случилось, тебе лучше не знать, а не назвал я себя потому что... Забыл. Мы дружили, да, – он снова поник, а я снова ничего не понял. В общем, все как обычно. Но я все равно был ему благодарен. Теперь я поставил еще несколько деталей в своей памяти на место и в этом только его заслуга. Лучше пока перестать закидывать его вопросами, а то слишком болезненно он на них реагирует. – Раз мы друзья, то почему ты так боишься ко мне приблизиться? – что я только что сказал? Черт, нести бред уже входит у меня в привычку. – Эм, я не боюсь, просто... Вдруг ты неправильно поймешь и все такое, – он замялся, а его глаза загорелись странным огоньком. Я чувствую себя настоящим психом, но этот взгляд зажигает что-то и внутри меня тоже. И тот маленький огонек, который он сумел разжечь уже давно, сияет еще ярче и греет мне душу. Почему же он вызывает во мне такие странные чувства, реакции? Или это я слишком странный, чтобы адекватно реагировать на обычные вещи? Скорее всего. – Думаю, раз мы были друзьями, то я не должен относиться к тебе как к незнакомцу, верно? – я тихонько похлопал по кровати рукой. – Садись, хочу поговорить с тобой подольше. Я так быстро и слепо начал ему верить. Наверное потому, что больше я тут никого не знаю и никто не знает меня. А еще я чувствую какую-то странную связь между нами. Как невидимую нить. И, возможно, именно она соединила нас сейчас, чтобы прекратить мои мучения. Он просиял на мое предложение присесть и плюхнулся в конец кровати, положив руки на колени. Наступило неловкое молчание, уже в который раз. Ну, раз я сказал, что хочу с ним поговорить подольше, то мне и начинать этот разговор, в принципе, логично. – Расскажи мне еще что-нибудь, пожалуйста. Возможно, я перестарался в желании его разговорить, но после моей просьбы он не замолкал ни на минуту. Рассказывал какие-то истории из своей жизни и несколько неважных мелочей из моей. Да я и не ждал, что он расскажет мне все сразу, нужно время, нам обоим. Я пытался поддержать разговор, иногда улыбаясь или даже пытался хихикать над забавными рассказами. Сейчас мы были похожи на двух старых друзей, которые решили вспомнить былые времена и рассказать друг другу, как проходит жизнь сейчас. Он говорил очень долго, но на секунду я перенес его болтовню на задний план и взглянул на маленькое решетчатое окошко почти под потолком и ничуть не удивился, когда заметил, что там снаружи темная ночь начинает уступать рассвету, разбавляя темные краски светлыми. Я перевел взгляд на этого, оказывается, до жути болтливого парня, облокотился на подушку и вытянул ноги немного вперед. Фрэнк даже не заметил моего движения и продолжал что-то увлеченно рассказывать, активно жестикулируя. Я слабо улыбнулся непонятно чему и почувствовал, как веки тяжелеют под натиском сна. Не знаю, заметил ли он, как я начинаю засыпать, но его голос действовал на меня, как снотворное, мне стало так спокойно и уютно, что вскоре я погрузился в глубокий мир сновидений.
|
