Октавия. Куда вы меня ведете? Куда
Куда вы меня ведете? Куда Мне царица велит в изгнанье уйти, Если, тронута жалостью к бедам моим, Подарить мне жизнь решила она? Если ж смертью тираны хотят увенчать Мой горький удел, почему б им не дать Мне пасть на родной жестокой земле? Больше нет для меня на спасенье надежд! О, горе! Я вижу брата корабль, На котором когда-то плыла его мать, А теперь поплывет горемыка-сестра, Из покоя брачного изгнана им. Благочестье лишилось силы святой, И богов больше нет: Лишь Эриния мрачная в мире царит. Кто достойно оплачет мою беду? Где тот соловей, что стонам моим Ответит песней? О, если бы мне Соловьиные крылья дала судьба![331] Сбросив тяжесть тоски, улетела бы я На легких крылах от людской толпы, От жестокой вражды, от кровавой резни, Вдалеке от всех, средь пустынных рощ На тонкой ветке пела бы я, Разливая печально-звонкую трель.
Хор
Но родом людским управляет рок, И не может никто избрать для себя Надежный удел на веки веков. Нас каждый день превратности ждут, И каждое утро приносит страх. Пусть примеры душу твою укрепят: Их было немало в вашем роду. Намного ль твоя тяжелей судьба? Прежде всех тебя Назову я, мать девяти детей, Августа внучка, Агриппы дочь,[332] Супруга цезаря! Имя твое Сияло славой по всей земле. Залоги мира чрево твое Даровало не раз, Но вскоре изгнанье узнала ты, Бичи и цепи, утраты и скорбь, И мучительно долгую, страшную смерть, А ты, счастливая Друза жена, Счастливая мать, — ты сама навлекла, О Ливия,[333] казнь злодеяньем своим. Повторила Юлия ту же судьбу:[334] После долгих лет изгнанья она Убита была — безо всякой вины. И та, что тебя на свет родила, Разве знала власти предел она? Во дворце царила, потомством своим И любовью мужа сильна и горда; И она, покорясь слуге своему, Убита была солдатским мечом. А Нерона мать, что могла бы мечтать О том, чтобы власть простереть до небес? Пусть не смели грубые руки гребцов Посягнуть на нее, — Но долго ее терзали мечом, И жертвой сына пала она.
Октавия
И меня теперь свирепый тиран Посылает к теням и к манам во мрак, Так зачем понапрасну мешкаю я? Вы, кому Фортуна над нами власть Вручила, — ведите меня на смерть! Вас я, боги, зову… Нет, оставь мольбы: Ненавистна богам, безумная, ты! Я Тартар зову И Эреба[335] богинь, что злодеям мстят, И тебя, мой отец, Что достоин был смерти и кары такой! Вы свидетели: я не боюсь умереть. Снаряжайте корабль и вверяйте ветрам Паруса, чтобы кормчий направил его К берегам Пандатарии — дальней земли.
Хор
Ты, легчайший зефир, ты дыханьем своим Ифигению,[336] скрытую облаком, нес, Когда похищена тайно была С алтаря жестокой девы она, — И ее унеси от казни лихой К святилищу Тривии,[337] я молю! Милосердней Авлида, чем город наш, Милосердней диких тавров страна: Возливают там всевышним богам Чужеземную кровь, — Рим убийством тешится граждан.
|