Военно-политическое усиление Великого княжества Литовского

Великое княжество Литовское при Гедимине

 

После смерти Витеня в 1316 г. на великокняже-ский престол вступил Гедимин (1316-1341). Примером противоречий, которыми наполнены источ-ники литовской и западнорусской истории этого времени, могут служить сведения о происхожде­нии этого князя. Одни говорят, что Гедимин был конюшим Витеня и в сговоре с молодой женой последнего, убив своего государя, овладел пре­столом; другие - что он был сыном великого князя и унаследовал престол после смерти отца, пораженного громом; третьи объявляют его братом Витеня. Но, как бы то ни было, Гедимин оказался выдающимся государ­ственным и политическим деятелем. Автор Воскресенской летописи заме­тил, что он был «мужем очень храбрым и большого разума» [9. С. 200],

неустанно стремившимся всеми способами расширить и укрепить грани­цы Великого княжества Литовского. Он первым из великих князей стал называть себя не только князем литовским, но и русским. Основания для этого были, так как в первой половине XIV в. было завершено подчинение литовским князьям разрозненных западнорусских земель, и имелись все шансы для распространения их власти на восточно- и южнорусские тер­ритории.

Активной была политика Гедимина и на западном направлении. По­сле коронации в 1320 г. В. Лакетки как короля польского связи между Но-вогрудком и Краковом усилились. Это в свою очередь вызвало появление направленной против них коалиции мазовецких князей и крестоносцев. К ней присоединились и галицко-волынские князья, чьи северо-восточные окраины склонялись к Великому княжеству. Однако особым согласием участников эта коалиция не отличалась. Уже в 1323 г. между мазовецкими князьями начались споры, чем воспользовался Гедимин. Он направил в Мазовию дружину своего зятя Давида Городенского. Тот без особого тру­да прошел почти всю мазовецкую землю, простиравшуюся вдоль правого берега Вислы, вышел на Добжинь и взял этот богатый портовый город и крепость.

Это охладило подготовку невыгодного Гедимину польско-венгерского наступления на Галицко-Волынскую Русь, где в том же 1323 г. произошел кровавый государственный переворот, в ходе которого погиб­ли не только племянники польского короля - князья Андрей и Лев Юрье­вичи, но и многие сторонники этих князей и их семьи.

Чтобы окончательно заставить польского короля отказаться от пла­нов захвата Галицко-Волынской Руси, а мазовецкого князя - от союза с орденом, в 1324 г. Гедимин повторно направил на юго-запад сильную дружину во главе с Давидом Городенским, который занял земли Брест­ского и Дрогичинского княжеств, затем «воевал Мазовша». В результате похода было разрушено 130 сел, 30 костелов, захвачено в плен четыре ты­сячи человек. Польский король предложил заключить соглашение, выгод­ное для Великого княжества Литовского. Фактически оно представляло оборонительный союз двух государств против совместных врагов, и пре­жде всего - ордена крестоносцев. Для гарантии этого союза земли Брест­ского и Дрогичинского княжеств были признаны окончательно воссоеди­ненными с Великим княжеством Литовским, а польский королевич взял в жены дочь Гедимина, Альдону. Весной 1325 г. в Краков вместе с ней бы­ло направлено не только огромное приданое, но и 24 тысячи освобожден­ных поляков, плененных за время предыдущих литовско-польских воен­ных столкновений.

В 1326 г. Гедимин оказал помощь польскому королю в его попытке освободить захваченные немцами польские земли в Бранденбургии. И хо­тя польские и литовско-белорусские воины дошли до Франкфурта-на-Одере, результаты похода были незначительны. Кроме того, при возвра щении из него был предательски убит правнук Александра Невского, Да­вид Городенский, любимый полководец Гедимина. Мазовецкий воин Ан­дрей Гост, улучив момент, когда князь отклонился от своего полка, про­бил его копьем. Легенда говорит, что, расправившись с вероломным убийцей, дружинники на щитах принесли тело князя в Гродно и похоро­нили около стен Борисоглебской церкви.

Великий князь Гедимин, который «много воевал воен, взавше выиг­рывал» [9. С. 189], показал себя также и искусным дипломатом. Разгро­мив, например, в 1331 г. «княжат волынских» и захватив Владимир Во­лынский, он, сознавая, что не сможет удержать завоеванное да еще нажи­вет в галицко-волынском князе Болеславе-Юрии врага, стремящегося вернуть Волынь, возвращает ему добычу и выдает за него свою дочь Ефимию (доля последней оказалась незавидной, так как после смерти ее мужа галицко-волынские бояре утопили ее в Висле. - Авт.). Такое уме­ние выигрывать, даже уступая, было одной из характерных черт диплома­тии этого великого князя.

Одновременно с военно-дипломатической деятельностью Гедимин развернул активную административно-хозяйственную работу. Зимой 1323 г. он обратился в европейские страны, в прибалтийские города, в том числе в Щеттин, с призывом к рыцарям, купцам, ремесленникам и крестьянам переселяться в Великое княжество Литовское. Обещал им охрану и опеку. «Скорее железо превратится в воск и вода в сталь, чем я возьму назад свое слово», - клялся великий князь в своих письмах [9. С. 190]. Переселяв­шихся он щедро наделял землей, освобождал от налогов. В результате в княжество приезжали не только люди из западноевропейских стран, но и из близких русских земель, которые стонали под татаро-монгольским игом. При Гедимине были безопасны торговые пути по белорусским зем­лям с востока на запад: из Полоцка через Гродно на Бельск, из Смоленска через Новогрудок на Волковыск и Каменец, из Турова через Пинск на Брест и далее в Польшу, Германию, Чехию, Венгрию.

В государственно-политической жизни Великого княжества важное место занимали проблемы религии. Как известно, в нем было распростра­нено несколько вероисповеданий. Огромное пространство: Полотчину и Смоленщину на востоке, Гродненщину на западе, Туровщину и Пинщину на юге - основную часть государства - населяли православные. В север­но-западной части проживали литовцы и жемайты - язычники. Здесь же отдельными вкраплениями жили спасавшиеся от многочисленных врагов, и прежде всего от крестоносцев, пруссы, ятвяги, также сохранявшие свою стародавнюю веру - язычество. Из западноевропейских стран переселя­лись в Великое княжество католики, постепенно укреплявшие позиции своей веры. Однако главенствующую роль в общественной жизни играла православная церковь. К этому времени храмы были практически во всех более-менее крупных населенных пунктах. Действовали монастыри, в ко­торых обучались грамоте дети, прежде всего правящей аристократической верхушки, а также феодалов, зажиточных горожан. О высоком уров-не подготовленности служителей православной церкви в Великом княже­стве Литовском свидетельствует, например, то, что в конце ХШ в. из По­лоцка в Тверское княжество в качестве епископов были переведены бого­словы Симеон и Андрей.

Великие князья хорошо понимали консолидирующую роль право­славной церкви, высоко ценили ее деятельность в «собирании» единовер­цев в едином государстве, в укреплении общества, развитии его культуры. Еще Витень предпринимал меры по созданию в княжестве своей, зависи­мой только от константинопольского патриарха митрополии. В 1317 г. в результате конкретных шагов Гедимина, продолжавшего его дело, она была учреждена. Первым известным нам митрополитом в Великом кня­жестве Литовском был Феофил, скорее всего грек по происхождению. Резиденцией его был Новогрудок, а собор Бориса и Глеба стал кафед­ральным. После смерти Феофила в 1330 г. московскому митрополиту уда­лось опять подчинить себе все епархии Великого княжества и Галицко-Волынской Руси. Тогда Гедимин и Болеслав-Юрий стали просить патри­арха о назначении в их княжества одного, независимого от Москвы, ми­трополита. Их усилия завершились успехом.

Со времени Гедимина в Великом княжестве повелось, что делами ре­лигии активно занимались великие княгини. С особой жертвенностью к укреплению православья относилась первая жена Ольгерда Мария Яро­славовна - дочь витебского князя. Она активно помогала мужу в его стремлении учредить в Великом княжестве самостоятельную, независи­мую от Москвы митрополию. Ее родственник Роман в 1354 г. был назна­чен митрополитом в Великое княжество Литовское и повел энергичную борьбу за независимость Киево-Литовской митрополии. По традиции же­на Витовта княгиня Анна Глебовна - дочь смоленского князя - также бы­ла опекуншей православной церкви. Она активно помогала преемнику Романа митрополиту Киприану, заботилась о строительстве храмов, обес­печении их необходимой утварью, а духовенства - средствами для работы и жизни.

В отличие от второй половины XIII в., когда русские земли стреми­лись объединить под своим началом Владимиро-Суздальская Русь, Га-лицко-Волынское княжество и Великое княжество Литовское, уже во время Гедимина на эту роль стали претендовать только Московское кня­жество и Великое княжество Литовское. Их конкуренция продолжалась несколько столетий. Уже в самом начале своего княжения Гедимин начал активную борьбу за земли русские, галицкие и волынские. По некоторым данным, в 132f0 г. он предпринял поход на Владимир Волынский и захва­тил его. Затем ему поддался Луцк, а бояре, собравшиеся со всей Волыни, признали его своим князем, удержав прежние права, обычаи и веру. В 1321 г. Гедимин двинулся на Киев, придавая большое значение присоеди­нению к своему государств^ этой древнерусской политической, светской и духовной столицы. На помощь киевскому князю Святославу пришли князья: Олег Переяславский, Святослав и Василий Брянские, а также бе­жавший из Волыни Лев. «Хроника Быховца» рассказывает, что Гедимин разбил объединенные силы южно-русских князей и татар на р. Ирпень, а затем, после месячной осады, вынудил сдаться Киев. Жители вместе с игуменами, священниками и дьяконами «вышли из города с крестами, и /городские ворота открыли, и встретили великого князя Гедимина честно, и упали перед ним в поклоне, и поддались служить ему, и присягу свою на то дали» [9. С. 193]. Гедимин с триумфом въехал в Киевские Золотые ворота. Примеру Киева последовали Вышгород, Переяславль, Путивль, Канев, Черкасы и другие города.

Однако стремление Великого княжества стать политическим преем­ником Древнерусского государства вызвало недовольство Москвы. По инициативе князя Ивана Калиты, неспособного самостоятельно вступить в борьбу, Золотая Орда пыталась вытеснить Великое княжество Литов­ское из «русского улуса», но безрезультатно.

В 30-е годы XIV в. началось временное «охлаждение» в отношениях королевства Польского и Великого княжества Литовского. В 1330 г. коро­ли венгерский, польский и князь Гедимин договорились о совместном по­ходе против крестоносцев. Но когда объединенные силы собрались у гра­ниц ордена, король венгерский Кароль-Роберт вдруг заявил, что христи­анскому рыцарству не пристало вместе с «язычниками-литовцами» вое­вать против христиан - крестоносцев. Возмущенный великий князь по­вернул свои хоругви назад. В 1333 г. на краковский трон взошел сын В. Лакетки Казимир. Молодой король перестал считаться с Великим кня­жеством Литовским и в союзе с венгерским королем начал наступление на Галицко-Волынские земли. В этой ситуации Гедимин предпринял шаги по укреплению границ своего княжества с Польшей, поручив эту важную задачу своему сыну Кейстуту. При этом Гедимин щедро наделил Кей-стута, дав ему самый большой удел - Жемайтскую, Трокскую, Гроднен­скую, Дрогичинскую и Брестскую земли, т. е. территорию, почти равную территории Польши. На протяжении целого десятилетия отец и сын со­вместно укрепляли границы. Строились новые замки, крепости и укреп­ления, где во время нашествия неприятелей могли бы прятаться люди, де­лались засеки и завалы. Была усовершенствована организация обороны. Создавалось народное ополчение, обязательным стал выход на войну всех взрослых мужчин. Каждую крепость непрерывно охраняла сторожевая служба. Воины хорошо вооружались. Налажено было и военное обучение, каждый знал, что'и где он должен делать в случае нападения врага.

Наряду с укреплением западных границ с Польшей, Гедимин укреп­лял старые крепости и строил новые на кордонах с орденом. Он укрепил Керново - родовое гнездо Рингольдовичей, заложил Троки. На левом бе­регу Вилии, напротив Кривого Города - древней столицы Кривоградского княжества - основал будущую столицу Великого княжества Литовского - Вильно. С основанием этого города связана дошедшая до нас в «Хронике Быховца» легенда. В ней говорится, что после основания Трок поехал Ге-димин на охоту и нашел над р. Вильнею (левый приток Вилии) красную гору, на которой убил огромного тура. Поскольку в Троки ехать было поздно, он заночевал на Швинторозе - месте, где выполнялся обряд захо­ронения по языческому обычаю первых литовских князей, и во сне увидел на Кривой горе волка железного, во чреве которого будто бы сто волков выло. Проснувшись, князь рассказал об увиденном сне Лиздейке, прори­цателю и высшему языческому жрецу, и тот ответил: «Князь великий, волк железный означает: столичный город здесь будет. А что у него внут­ри ревет - это слава его разнесется по всему свету» [9. С. 199]. В действи­тельности причина переноса столицы была более прозаична. Вероятнее всего, она связана с меньшей уязвимостью нового места для внешних на­падений по сравнению с Новогрудком. Строительные работы в новой сто­лице шли быстро. Сюда согнали тысячи людей. У белорусов на этот счет появилась пословица: «Штоб табе хадзщь у Вшьно горы капацю.

Гедимин наделял и других своих сыновей землями, сам возводил их на престол и помогал выполнять сложные княжеские обязанности. Стар­ший сын, Монвид, получил два княжества - Керновское и Слонимское. Среднему сыну, Кариату-Михаилу, досталось Новогрудское с Волковы-ском и Мстибовом. Самому меньшему, Явнуту-Ивану, отец отдал Криво-градское с новым замком - крепостью Вильно, а также Ошмянщину, Вил-комирщину и Браславщину. Сына Ольгерда, княжившего в Полоцке, Ге­димин женил на витебской княжне Марии. В приданое ее отец - послед­ний из княживших Рогволодовичей - Ярослав Васильевич отдал Витеб­ское княжество. От отца Ольгерд получил Кревское княжество. Люборт Гедиминович женился на дочери луцкого князя Андрея Юрьевича, пра­внука короля Галицко-Волынской Руси Даниила Романовича, и в прида­ное получил Луцкое княжество. Если учесть, что Луцкое княжество попа­ло в зависимость от Гедимина еще во время его похода на Волынь в 1331 г., то логичным покажется, что военный успех Гедимин решил закрепить и с помощью наследственного права. Наверное, тогда оно было не менее ве­сомым, чем сила оружия. Когда в 1340 г. бояре отравили галицко-волынского князя Болеслава-Юрия Трайденовича, Люборт-Дмитрий стал его преемником и законным наследником Галицко-Волынской Руси. Од­нако бояре не хотели подчиняться Гедиминовичу, и Люборту пришлось просить помощи у своего брата Кейстута. Тот со своими брестскими, дро-гичинскими и гродненскими дружинами нанес удар по Владимиру-Волынскому и-помог младшему брату прочно утвердиться во всей Волы­ни. В это же время еще один сын Гедимина, Наримунт-Глеб, стал наслед­ником и утвердился в обширном Пинском княжестве, овладел «Пинском за всеми околичностями над Припетю рекою, аж до Днепра» [9. С. 203].

Таким образом, уже в первой половине XIV в, власть Гедимина была распространена почти на все белорусские территории, Он успешно за вершил усилия предшественников и подчинил своей власти разрозненные и ослабленные княжества западных земель Руси. Рюриковичи отошли на второй и даже на третий план. Ведущую роль здесь стали занимать Геди-миновичи и князья с Черной Руси, Нальшан, Литвы. Это стало возмож­ным еще и потому, что как внешнеполитические, так и внутриполитиче­ские цели литовских и западнорусских феодалов совпадали. Борьба про­тив монголо-татарских и немецких завоевателей, нападавших на литов­ские и западнорусские земли, настойчиво требовала консолидации сил.

В 1341 г. Гедимин предпринял попытку освободить захваченную кре­стоносцами крепость Вилюену. Крестоносцы, располагавшие уже огнестрельным оружием, встретили наступавших сильным огнем. Автор «Хроники литовской и жемайтской» сообщает, что при этом пуля настиг­ла Гедимина и он «на том же месте душу отдал». Есть и иные версии его кончины, все они сводятся к одному: великого князя не стало.

Весть о гибели Гедимина потрясла страну. Князя Ольгерда она заста­ла под Москвой, где он осаждал Можайск. Люборта и Кейстута - в походе против короля польского Казимира. Все сыновья, оставив неотложные де­ла, прибыли на похороны отца. Ритуал похорон описан в хронике: «Сыно­вья и все рыцарство тело его привезли к Вильне. И там, согласно обычаю языческому, сложили большой сруб со смолистого дерева... Потом, когда все семеро сыновей на похороны отца своего съехались, одели в одежду праздничную княжескую, которую он при жизни наиболее любил. При нем саблю, рогатину, сагайдак, пару соколов, пару хортов, коня живого под сед­лом, слугу его наивернейшего любимого, с ним связавши, на слой дерева по­ложили, а также оружие его и некоторую часть военной добычи и к тому же трех живых пленных немцев... с ним сожгли. А когда уже горело, тогда пла­кали при великой печали всего рыцарства, бросали в огонь рысиные и медве­жьи когти, согласно их древнему обычаю. Потом, когда тела сгорели, пепел отдельно и кости, где которая не сгорела, Князевы, конские и собачьи, со­бравши и в фоб положив, также в земле похоронили» [9. С. 304].

 

Усиление Великого княжества Литовского пои Ольгерде и Кейстуте

 

По традициям того времени, Гедиминовичи за смерть отца и великого князя отомстили крестоносцам. Ольгерд, собрав литовское и русское войска пошел в Пруссию, разрушил замки, земли пограбил и с большой добычей, в том числе и пленными, возвратился в свое княжество.

Держава Гедимина не распалась. Гедиминовичи совместно принимали наиболее ответственные решения, касавшиеся всего княжества. Как отме­чает летописец, «совместных границ совместными силами от каждого не­приятеля неизменно защищали» [9. С. 205]. Но главенствующую роль стали играть Кейстут и Ольгерд. При молчаливом согласии остальных братьев они лишили младшего Гедиминовича Явнута Виленского княже­ства и отдали ему маленькое Заславльское. Видимо, для этого были веские причины, так как вскоре он убежал в Московское государство.

Ольгерд еще при жизни отца стремился осуществить программу включения в Великое княжество Литовское всех русских земель, входив­ших в Киевскую Русь. Став же великим князем, он еще более успешно осуществлял свою «общерусскую» программу, направив усилия на вос­ток. Вскоре под его властью оказалась значительная часть сегодняшних Смоленской, Брянской, Калужской, Тульской, Орловской, Московской и Тверской областей. Ему подчинялись Псковская и Новгородская земли. Войска Ольгерда в 1368, 1370 и 1372 гг. совершили походы на Москву.

О походе 1368 г. рассказывает «Хроника Быховца». Согласно ей, со­бытия разворачивались следующим образом. Князь московский Дмитрий Иванович без видимой на то причины нарушил дружеские (приязненные) отношения с Ольгердом Гедиминовичем. Он прислал посла, который пе­редал подарки, саблю и огонь со словами: «Буду в твоей земле по красной весне, по тихому лету...». В ответ князь будто бы зажег огнивом губку, дал ее послу и ответил: «Дай это господину своему и скажи ему, что у нас в Литве огонь есть, если он хочет быть в земле моей по красной весне и по тихому лету. А я, даст Бог, буду у него на Пасху и поцелую его красным яйцом - сквозь щит сулицею и с Божьей помощью к его городу Москве свое копье прислоню» [9. С. 208]. И действительно, на Пасху утром вой­ско Ольгерда, распустив хоругви, показалось у Москвы на Поклонной го­ре. Не имея возможности дать отпор, Дмитрий сам приехал к Ольгерду и «дарами неисчислимыми, золотом, серебром, дорогим жемчугом, соболя­ми и другими дорогими невиданными мехами князя Ольгерда одарил и ущерб, ранее причиненный, оплатил» [9. С. 208].

Согласившись на мирный исход дела, Ольгерд сказал московскому князю: «Хоть мы с тобой согласились, но мне иначе не выпадает, как только прислонить копье свое к стене твоего города Москвы, чтобы славу учинить, что великий князь литовский, русский и жемайтский Ольгерд копье свое к Москве прислонил» [9. С. 208]. После этого он подъехал к городской стене и приставил к ней копье свое. Отъезжая, Ольгерд крик­нул: «Князь великий московский, помни: копье литовское стояло под Мо­сквой». Сам же, установив границу по Можайску и Коломне, возвратился в Витебск.

В это же время князь Кориат-Михаил присоединил к Великому кня­жеству Северскую и Черниговскую земли. Продвигаясь далее на Подолье, вглубь причерноморских степей, Великое княжество Литовское встрети­лось с сопротивлением татар, которые не хотели упускать из своих рук «русский улус». В 1363 г. Ольгерд, в войске которого были витебские, по­лоцкие, новогрудские полки, разгромил татарскую орду на Синих Водах (на реке Синюхе), левом притоке Южного Буга. Татары были отброшены на Крымский полуостров и за устье Дона. Воины Великого княжества Ли­товского, как тогда было принято говорить, «омыли копыта своих коней в водах Черного моря». Ольгерд не без оснований стал считаться освободи­телем от ордынского ига. С этого времени Киевская, Подольская, Черни говская и Волынская земли вошли в состав ВКЛ. Именно с этого времени за ним закрепилось название Великого княжества Литовского и Рус­ского.

Стремясь расширить свои владения, Великое княжество Литовское прилагало усилия, чтобы овладеть всей Галицко-Волынской землей. Но здесь оно встретилось с сильным противодействием польского и венгер­ского королей. Борьба с переменным успехом продолжалась более пол­столетия. В 1349 г. король Польши Казимир, помирившись с крестонос­цами, внезапно ударил на князя луцкого и владимирского Люборта-Дмитрия, и вскоре почти вся территория Галицко-Волынской Руси оказа­лась в его власти. Люборт удержался только в Луцком княжестве. На по­мощь ему пришли пинские князья, дружины других Гедиминовичей, и вскоре поляки были выбиты из Волыни. Польскому королю удалось по­лучить помощь короля венгерского и татар, и война затянулась. Тем не менее Гедиминовичи сумели удержать под своей властью всю Волынь, захватить Холм и Белз с принадлежавшими им землями.

На протяжении всего XIV в. серьезная опасность для Великого кня­жества Литовского исходила от крестоносцев. За 30 лет княжения Оль­герда они совершили около сотни нападений. 30 ответных походов, не­редко успешных, на счету Великого княжества. Наиболее важные из них совершены в 1345, 1347, 1348, 1352 и 1370 гг. На призывы крестоносцев из западноевропейских стран, особенно из Германии, стекались все новые отряды вооруженных до зубов рыцарей-добровольцев. Они с одинаковой жестокостью убивали как язычников, так и православных христиан, гра­били и уничтожали как языческие храмы, так и православные церкви. Кейстут и Ольгерд, как свидетельствуют хронисты, в 1343 г. в отместку повоевали Ливонию, в плен забирая только женщин и детей и безжалост­но расправляясь со всеми мужчинами. Через два года они прошли по всей Пруссии, сжигая города и села, захватывая богатства и пленных.

В 1350 г. Кейстут отнял у мазовецких князей Брест, захватил Черск, Варшаву и всю Западную Мазовию. В битве под Сухачевом обе стороны понесли значительные потери. В следующем году против Кейстута вы­ступил венгерский король Людовик. Оказавшись в тяжелом положении, Кейстут вступил в переговоры с противником, который тоже чувствовал себя не очень уверенно. Кейстуту предложили королевскую корону и по­мощь в борьбе против крестоносцев. Взамен он должен был помириться с Венгрией и Польшей, не отвоевывать захваченные ими земли.

Исходя из создавшейся ситуации, Кейстут с этим согласился. Свое согласие он подкрепил языческим обрядом. На глазах всего венгерского войска он подошел к привязанному возле шатра Людовика быку и, выхва­тив свой боевой нож, отрезал ему голову. Кейстут и его друзья омыли ли­ца и руки кровью животного и трижды прошли между туловищем и отре­занной головой. После такой клятвы у венгров не осталось сомнений в серьезности намерений Кейстута и его людей. Кейстут был человеком храбрым и неординарным. Вся его жизнь про­текала в боях и походах, была полна драматических событий и при­ключений. В 1360 г. Ольгерд, Кейстут и его сын Патирг сошлись в битве с великим магистром на литовской границе. Крестоносцы победили. На­прасно Кейстут стремился удержать своих бегущих воинов и возобновить битву - его свалили с коня. Патирг бросился на помощь отцу, но также был сбит с коня. Кейстут оказался в плену в Мальборке, однако сумел бе­жать.

После очень удачного похода польского короля Казимира на Волынь и Подолье в 1365-1366 гг., в результате которого Польше подчинились князь владимиро-волынский Александр, князь в Холме и Белзе Юрий, а также подольские князья, Кейстут напал на Польшу. В ответ мазовецкое рыцарство опустошило приграничные владения Кейстута. В 1375 г., как свидетельствует «Хроника литовская и жемайтская», «Кейстут, Ягайло и Витовт из Руси, Жмуди и Литвы собрали большое войско и ворвались в Польшу. Люборт также, и Федор, князи волынские из Луцка и Владимира, Юрий Наримунтович из Белза с волынцами и с русью через пущи пришли в Люблинскую землю... И так быстро воевали, что очень много шляхты по домам брали... И аж из-под Кракова с великими добычами вернулись...» [9. С. 216]. Это кровавое взаимное уничтожение привело к обезлюдению территорий по обеим сторонам границы.

 

Борьба за престол Великого Княжества Литовского

 

 

Между тем для Великого княжества Литовского, размещавшегося на огромном пространстве от Клайпеды на Балтийском море до побережья Чер­ного моря и от Можайска на реке Москве до Люблинских земель, наступали тяжелые дни. В мае 1377 г. в Вильно скончался восьмидесятилетний великий князь Ольгерд. Похоронили его по православному обряду.

Еще при жизни Ольгерд назначил преемником в Вильно, т. е. вели­ким князем, своего младшего сына, Ягайло-Якова (его матерью была тверская княжна Юлиана). Это решение Ольгерда не одобрялось другими его сыновьями, которые сразу же после похорон отца демонстративно разъехались по своим уделам. Старший сын Ольгерда, князь полоцкий Андрей, при этом даже не попрощался с родственниками. Между много­численными детьми, внуками и правнуками Гедимина стали проявляться непримиримые противоречия и враждебность.

В том же 1377 г. между Ягайло, короновавшимся на великое княже­ние в рыцарском зале Виленского замка, и Андреем разгорелась открытая борьба за виленский престол. Андрея Полоцкого поддерживали его род­ные братья, дети от первой жены Ольгерда Марии Ярославовны - князь киевский Владимир, князь брянский Дмитрий, а также сын от второй же­ны Ольгерда, Ульяны Александровны, князь новгород-северский Кори-бут-Дмитрий. На стороне Ягайло оказались Скиргайло-Иван и Свидри-гайло-Лев. Ягайло поддерживали его дядя по отцу Кейстут с сыном Ви товтом. На то время это были самые авторитетные деятели во всем княже­стве. Кейстут считал, что Ягайло будет последовательным продолжателем политики своего отца, направленной на укрепление единства государства. Вскоре Андрей, не сумев добиться своего, оказался в Московском княжестве и в 1379 г., опираясь на его военную помощь, выступил против Ягайло. Князь Дмитрий, сдав без боя Стародуб и Трубчевск, тоже ушел с семьей и двором в Москву. На сторону Андрея склонялись и другие вос-точнобелорусские земли. Особенно активно поддержало Андрея населе­ние Полоцка, большого и богатого города в Великом княжестве Литов­ском. Внешним поводом недовольства полочан великим князем было на­значение им вместо эмигрировавшего Андрея князем в Полоцк своего родного брата, язычника Скиргайло. Когда тот приехал в город, разъярен­ная толпа посадила его на коня лицом к хвосту и под улюлюканье и свист погнала по улицам за городскую стену. Ягайло вместе с Кейстутом и Ви-товтом стали готовиться к походу на Полоцк. Однако в это время кресто­носцы напали на Вельскую землю. Для отражения их удара великий князь повернул свои хоругви на запад. Отпор был достойным, так как в сентяб­ре того же 1379 г. крестоносцы подписали с Ягайло и Кейстутом мирное соглашение, обязавшись в течение 10 лет не нападать на Гродненщину, Волковыск, Дрогичин и другие города.

Возникшие трудности обусловили то, что Ягайло и Кейстут выступи­ли в это время как соправители Великого княжества, как главные храни­тели его единства и могущества. Однако каждый из них стремился дейст­вовать с учетом собственных интересов, что таило в себе зародыш проти­воречий, несогласий и даже противоборства. Кейстуту, как уже отмеча­лось, была подвластна западная часть государства. Главными его врагами были крестоносцы, которые с каждым годом усиливали свои устремления на восток, и особенно на Жемайтию, которая отделяла их владения от Ли-нонии. Ягайло же досталась восточная часть княжества, что объективно делало его противником московского князя в «собирании всех русских чемель». Тем более, что, как сообщает «Хроника литовская и жемайт­ская», «...Дмитрий, великий князь Московский... умыслил под Литвою Киевское, Витебское и Полоцкое князство войною доходити, обезуючи... Литву всю огнем и мечем завоевати» [8. С. 121]. В связи с этим Ягайло был заинтересован в мире с крестоносцами, а то и в помощи с их стороны. И если в первые годы после смерти Ольгерда Ягайло и Кейстут активно сотрудничали, вместе решая общегосударственные вопросы, то со време­нем произошло их отчуждение друг от друга, переросшее затем в ожесто­ченную борьбу.

В 1380 г. Ягайло тайно от Кейстута заключил «вечный мир» с кре­стоносцами. Стороны договорились, что крестоносцы будут только для нида беспокоить владения Ягайло, а всю силу направят на покорение зе­мель Кейстута. Вскоре последнему стало известно об этом соглашении, как и о том, что великий магистр фон Книпроде договор одобрил и велел подвесить к документу почетную большую печать ордена. Обезопасив та­ким образом тылы, Ягайло решил принять участие в походе татарского хана Мамая против Московского княжества - своего стратегического про­тивника. Собрав восьмитысячное войско, состоявшее из литовцев и бело­русов, он выступил на помощь золотоордынцам. Однако в знаменитой битве на Куликовом поле 8 сентября 1380 г. его армия участия не приня­ла. Простояв несколько дней в 20 км от места боя, Ягайло повернул свои хоругви назад, в Великое княжество'. Правда, при этом его войска напада­ли на отдельные группы возвращавшихся с боя воинов Дмитрия Донского, грабили их, но такие действия для того времени были в порядке вещей.

Попытка Ягайло выступить на стороне татаро-монголов против Мос­ковского княжества, несомненно, произвела отрицательное впечатление на жителей Великого княжества Литовского. Соответственно понизился и личный авторитет Ягайло. Этим воспользовался Кейстут, решивший взять власть в княжестве в свои руки. Он сформировал сильное и мобильное войско, главным образом из присланных Витовтом воинов из Брестчины, Дрогичинщины и Гродненщины, и ранним утром одного из октябрьских дней 1381 г., когда Ягайло и его многочисленные родственники еще спа­ли, напал на Виленский замок. Ворвавшись в него, Кейстут «схватил ве­ликого князя Ягайлу с братьями и с матерью ихней» [9. С. 242]. Созвав своих подручных князей и наиболее влиятельное боярство, Кейстут объявил себя великим князем. Ягайло и Витовт «правду дали... великому князю Кейстуту, что никогда против него не выступят и всегда в его воле будут»[9. С. 243].

Став великим князем, Кейстут с необычайной энергией занялся внут­ренними и внешними делами государства. Укреплять единство княжества, спасать его от распада на враждующие между собой уделы он начал с то­го, что, обратившись напрямую к народу, прекратил осаду Скиргайлом (вместе с крестоносцами) непокорного Полоцка. «Хроника Быховца» со­общает: «Князь великий Кейстут, как сел в Вильно, послал двух человек в Полоцк: одного в войско, а другого в город. И полочане обрадовались... и вой отступились от Скиргайлы и пошли в Вильно к великому князю...» [9. С. 244]. Это свидетельствует о том, что бояре и мещане Полоцка под­держали Кейстута. Кейстут резко изменил внешнюю политику государст­ва. На смену враждебности к Московскому княжеству и сотрудничеству с крестоносцами пришли мирное сосуществование с московскими князьями и непримиримая борьба с крестоносцами. Разъяснить новую политику

По-разному оцениваются причины неучастия Ягайло в битве. Некоторые историки объясняли это тем, что войска Великого княжества Литовского просто опоздали к началу битвы. В последнее время в историко-публицистической литературе начала преобладать другая точка зрения. Она состоит в том, что, поскольку войско Ягайло было сформировано преимущественно из православных белорусов, они не захотели сражаться со своими братья­ми по крови и вере. Сыграла свою роль и память белорусских воинов о недавней победе над татарами под Синими Водами. Именно она не позволила белорусским хоругвям выступить на стороне недавнего врага против родственного народа.

было поручено митрополиту Киприану, который в это время по пригла­шению Дмитрия Донского находился в Москве. Киприан внес большой личный вклад в примирение и сближение обоих государств на долгие де­сятилетия. Политика Кейстута устраивала Москву еще и потому, что она вела к разрыву установившихся при Ягайле дружественных отношений. Великого княжества Литовского с Золотой Ордой.

Помирившись с Москвой, Кейстут мобилизовал воинов-ополченцев и в начале 1382 г. начал поход на крестоносцев. Он нанес им один из самых тяжелых ударов за всю 150-летнюю борьбу Великого княжества с орденом. Рушились стены замков, горели города, местечки и деревни, на восток пошли пленные и обозы с добром. Кейстут наголову разбил и специальный отряд рыцарей, посланных в Великое княжество Литовское. Тогда крестоносцы употребили обещания, подкуп членов княжеской династии и влиятельных бояр. В результате некоторые потомки Ольгерда стали отказываться от под­чинения Кейстуту. Первым заявил об этом князь новгород-северский Кори-бут-Дмитрий, склонялся к этому и Ягайло, бывший теперь князем витебским и кревским. Заговорщиком оказался и новогрудский староста Войдыло.

Когда Кейстут отправился в далекий поход на Новгород-Северское княжество, чтобы усмирить мятежного Корибута Ольгердовича, подстре­каемые агентами Ягайло «местичи виленскыи» в июне 1382 г. захватили Виленский замок и вырезали его гарнизон. Вскоре появился в Вильно сам Ягайло и «сел на престоле великого князя». На помощь ему пришли кре­стоносцы. Находившийся в Троках Витовт попытался подавить мятеж. За несколько дней он собрал войско и выступил с походом на Вильно, одна­ко потерпел поражение от войск Ягайло, состоявших из литовцев и бело­русов Витебщины, Полотчины и Минщины.

Узнав о перевороте, Кейстут поспешил к Витовту в Гродно. Стали они собирать войска. Витовт - из своего удела, а Кейстут с этой целью направился в Жемайтию. Жену свою, великую княгиню Бируту, он «по­слал в Берестье, надеясь на князя Януша Мазовецкого, своего зятя» [9. С. 247]. Но Януш, считая, что власть Кейстута рушится, стал захватывать земли Великого княжества - Побужье и Понаровье. Вскоре он осадил Брест, оборону которого организовала жена Кейстута. В конце 1382 г. де­вятитысячное войско Кейстута и армия Витовта соединились около впа­дения Вилии в Неман и двинулись на Троки. Однако замок взять не уда­лось. Тем временем и Ягайло собрал большую армию из белорусских зе­мель и попросил помощи у прусских и ливонских рыцарей. Перевес оказался на стороне Ольгердовичей, что предопределило ход дальнейших событий.

Начались переговоры сторон. Ягайло попросил приехавшего к нему Витовта примириться и не допустить кровопролития. Затем Витовт вместе со Скиргайло поехал в расположение войск Кейстута, где оба от имени Ягайло гарантировали ему безопасность при встрече. Но Ягайло нарушил клятву. Как только Кейстут приехал в Вильно, он был закован в кандалы, отправлен в Кревскую крепость и через пять дней задушен. Тело Кейстута в Вильно привез один из его непримиримых врагов Скиргайло. Недалеко от города на месте погребения князей состоялось сожж