Государственно-политическое становление Великого княжества Литовского

Миндовг и создание Великого княжества Литовского

 

К середине XIII в. на территории Полоцкой и Туровской земель сложилось уже около тридцати небольших княжеств [9. С. 11]. На границе белорусских земель с Земголой и Литвой располагались княжества со столицами в Полоцке, Борисове, Логойске, Минске, Новогрудке. На северо-западных рубежах Туровской земли с Литвою и Ятвягией¹ были Гродненское, Волковыское, Слоним-ское и другие княжества. И каждое из них возглавлял свой князь, прово­дивший политику, направленную, как правило, не только на защиту соб­ственных владений, но и на расширение их за счет соседей.

Каждому из этих княжеств, как и в целом всей белорусской земле, угрожала опасность извне. С севера все более зловеще нависала угроза со стороны ордена меченосцев². С запада им угрожали князья польские. Оп­ределенная опасность (прежде всего для белорусских земель) исходила и от владимиро-суздальских земель с востока, черниговских - с юго-востока, галицко-волынских - с юго-запада. Сопротивляясь этим экспан­сионистским устремлениям, белорусские земли-княжества проводили гибкую внешнюю политику, вступая в соглашения и союзы, зачастую и с языческими Литвой и Ятвягией. Особенно заметно эта тенденция стала проявляться в первой половине XIII в. Так, князь Всеволод из Герцике вместе с литовскими войсками боролся против крестоносцев и нападал на Ригу. В 1220 г. литовская дружина по инициативе белорусских княжеств

Некоторые ученые происхождение терминов «литва», «литвин», «литовец» связыва­ют со славянским словом «лить». Первоначально слово «литва» могло обозначать слияние трех рек, тем более, что на территории современной Литвы впадают в Неман Вилия, Ганча, Меречанка и др. более мелкие речки. Современные литовские ученые выводят название сво­ей страны от жемайтского слова «летува», что означает «свобода», «свободный, вольный край». Происхождение названия Ятвягия многим ученым видится от названия реки Ганчи (в более давние времена - «Анча»), от балтского «анця», т. е утка.

Немецкий католический духовно-рыцарский орден, основанный в 1202 г. для захвата Восточной Прибалтики. Название получил от изображения на плащах красного меча и кре­ста. В 1237 г. после разгрома меченосцев литовцами и земгалами остатки ордена слились с Тевтонским орденом, образовав Ливонский орден ходила на Черниговщину. Зимой 1237-1238 гг. последний упоминаемый в летописи под славянским именем новогрудский князь Изяслав вместе с керновским князем Миндовгом напали на Мазовецкие земли [9. С. 111]. Были и другие совместные походы белорусских и литовских князей.

Одинаково большая как для тех, так и других опасность, особенно со стороны немецких крестоносцев, диктовала необходимость объединения усилий. Тем более что и внутриполитическая ситуация в литовских зем­лях была сходна с той, что сложилась на Белой Руси. Здесь также сущест­вовали небольшие разрозненные княжества: пять - в Жемайтии и четы­ре - в Аукштайтии [9. С. 112]', и к середине XIII в. наметился процесс их консолидации. Особую активность в объединительном процессе проявляли князья Керновского княжества, граничащего с востока с Кривоградским².

Оба эти княжества располагались на пограничье прибалтийских пле­мен и белорусов - кривичей. Поэтому, как это зачастую бывает при со­прикосновении этносов, в Кривоградском княжестве при преобладании кривичей проживали и литовцы - аукштайты, а среди литовцев, состав­лявших большинство в Керновском княжестве, встречались поселения кривичей, т. е. имело место взаимное проникновение племен в виде не­больших островков, клиньев, своеобразной чересполосицы. Интерес в плане политической истории этих земель представляет тот факт, что в Кернове княжил род Рингольдовичей, происхождение которого некото­рые летописцы связывают с полоцкими Рогволодовичами [9. С. 112]³. В-Кривоградском же княжестве господствовало прямое ответвление дина­стии Рогволодовичей.

В исследованиях по истории Литвы, которые опираются на русские летописи, немец­кие хроники, другие документы того времени, определяется следующий состав Литвы: в нее входили две крупные области - Жемайтия и Аукштайтия. Первая занимала территорию от Балтийского побережья до р. Невежи - правого притока Немана. Восточнее находилась Аукштайтия, которую составляли Дяволтвская, Нальшанская земли и Литва. Границы по­следней проходили по рекам Меречанка, Вилия. Неман. Граница между Новогрудским кня­жеством и Литвой, как сообщает Ипатьевская летопись, проходила по Неману.

Некоторые ученые полагают, что земли собственно Керновского и Кривоградского княжеств назывались Литвой, а ее население - литвой, литвинами. Высказывается также мнение, что это могло быть небольшое ответвление кривичей или дреговичей, которое при­шло сюда в IV—VIII вв и, оказавшись в окружении балтов, подверглось их языковой и куль­турной ассимиляции.

Такая точка зрения позволяет объяснить во многом загадочную проблему проис­хождения династии литовских князей, на протяжении веков правивших в Великом княжест­ве Литовском, Русском и Жемайтском и преуспевших в подчинении себе ряда славяно­русских земель. Действительно, жизнь и деятельность Рингольда косвенно подтверждает этот вывод. Литовец, язычник, он переносит столицу в Новогрудок, т. е. в славянскую среду и на славянскую землю. Ему и его ближайшим преемникам сопутствует успех в присоеди­нении раздробленных уделов. Славянские князья зачастую добровольно им повинуются и признают верховными правителями. Такую позицию занял и могущественный по тем време­нам Полоцк. Это наводит на мысль, что еще до Рингольда некоторые полоцкие князья могли оказаться в Литве и здесь положить начало княжескому дому. Если это так, то реальным представляется происхождение Рингольда именно от полоцкого княжеского рода.

В первой четверти XIII в. керновскому князю Рингольду удалось подчинить себе соседние аукштайтские княжества и, возможно, при­соединить Кривоградское. Видя возрастающее могущество Рингольда, русские князья Давид Луцкий, Святослав Всеволодович, Лев Волын­ский и Дмитрий Друцкий выступили против литовского князя. Битва произошла в 1235 г. при Могильно, недалеко от Новогрудка. Она за­вершилась полной победой Рингольда, что позволило ему расширить свои владения прежде всего за счет западно-русских земель. После смерти Рингольда (по некоторым данным в 1239 г.) эту политику про­должал его сын Миндовг, который был не только необыкновенно спо­собным политиком, но и выдающимся военным предводителем. Пер­вое документальное упоминание о нем дошло до нас под 1219 г. Лето­писец называет Миндовга в числе старших литовских князей при под­писании в Бресте мирного договора с волынскими князьями Даниилом и Васильком. С именем Миндовга связано начало создания Великого княжества Литовского' - государства, сыгравшего огромную роль в истории Беларуси. Историки еще окончательно не выяснили, каким образом и когда этот литовский князь оказался в Новогрудке, на неко­торое время ставшем резиденцией нового княжества. Одни считают, что Миндовг, потерпев поражение у себя на родине в 1246 г., вынуж­ден был бежать в Новогрудок и начинать свой путь к титулу великого князя литовского со службы в качестве наемника [9. С. 114]. Другие полагают, что он прибыл в Новогрудок по приглашению местных бояр на княжение как способный политик и военачальник. Третьи сходятся на том, что Миндовг силой присоединил новогрудскую землю к своим владениям и что именно он перенес столицу княжества в Новогрудок. В «Хронике Быховца» сказано, что Миндовг получил Новогрудок в на­следство от своего отца Рингольда [3. С. 316]. На взгляд автора, исто­рическая логика, документальные материалы свидетельствуют, что Миндовг, скорее всего, был приглашен на княжение новогрудским ве­че после смерти князя Изяслава, не имевшего наследников.

Как бы ни было, достоверно известно, что в середине XIII в. Миндовг княжил в Новогрудке и постепенно подчинял себе князей как литовских, так и гродненских, волковыских, слонимских и др. Затем, опираясь на хо-зяйственно-экономичеЬкий и военный потенциал присоединенных кня­жеств, он и его преемники стали активно распространять свое влияние на аукштайтские, нальшанские, жмудские и др. небелорусские земли. Од­новременно он продемонстрировал свою силу на востоке. Его войска вошли в Псковскую и Новгородскую земли, заняли даже Торжок. Александр Невский восемь раз выводил в поле дружины и только це­ной больших усилий и значительных потерь сумел отстоять свои вла­дения. Полоцкое, Минское и Витебское княжества, хотя и имели соб­ственных князей, признавали, однако, над собой верховную власть Миндовга. На юге он расширил свои владения до Пинска. Миндовг дал отпор татаро-монголам, которые, покорив Подолию, Волынь, Галичи-ну, двинулись на северо-западную Русь и Литву. В 1242 г. недалеко от Лиды он нанес поражение татаро-монголам, а в 1249 г. одержал над ними победу на р. Нетечи, вблизи Крутогорья (ныне Дзержинск). Эти победы имели большое значение как с точки зрения защиты Великого княжества Литовского, так и дальнейшего объединения литовских и русских земель. Тот факт, что уже в самом начале существования Ве­ликого княжества Литовского основу его экономического и военного могущества составляли преимущественно белорусские земли, а бело­русы¹ - большинство населения, дает ответ на вопрос, почему бело­русский язык, обычаи и культура постепенно стали превалировать сна­чала в княжеском дворце, а затем среди литовской знати, все более приобретая общегосударственное, официальное значение. Несомненно, этим процессам, как и консолидации нового государственного образо­вания в целом, способствовало принятие Миндовгом вместе со многи­ми своими нобилями христианства по православному обряду. В 1246 г. он «принял веру Христову от Востока» [7. Т. 2. С. 341].

После присоединения украинских земель и Жемайтии оно стало называться Великим княжеством Литовским, Русским и Жемайтским. Слово «литовское» здесь обозначало севе­ро-западную часть белорусских земель и Аукштайтию, «русское» - восточную часть Белару­си и Украину, «жемайтское» - жемайтские земли, т. е. западную часть сегодняшней Литвы. В свое время В. Игнатовский предложил называть эту державу литовско-белорусским госу­дарством. В настоящее время ряд ученых и особенно публицистов пошли еще дальше, назы­вая его белорусско-литовским государством.

 

В результате дальновидной политики Миндовга и его преемников процесс складывания государства осуществлялся не только в результате захватов и применения военной силы, а скорее путем добровольного или с применением определенного политического давления присоединения дру­гих княжеств и территорий, подчинения местных князей центральной, ве­ликокняжеской власти. Миндовг положил начало политике лояльного от­ношения к местным князьям. Они, становясь вассалами великого князя, не теряли власти над княжествами. Конечно же, Миндовгу приходилось ис­пользовать и традиционные для средневековья методы борьбы с не желавшими подчиняться его власти. Он не брезговал тайными убийствами, отравлениями или изгнанием на чужбину. Но самым распространенным средством борьбы против непокорных было лишение их имущества и вы­сылка в отдаленные окрестности государства. Их земля, крестьяне и другое богатство становились собственностью великого князя. Всем этим князь одаривал за верную службу своих близких и дальних родственни­ков, отличившихся чиновников. Неосвоенные, менее урожайные земли отдавались в пользование разному вольному люду взамен на обязательст­ва участвовать в военных походах, строить и защищать крепости, следить за исправностью дорог, участвовать в посильной службе и т. п. О том, что этот процесс проходил без особых трудностей, даже на добровольной ос­нове, свидетельствует и то, что ни в одной летописи или хронике нет даже упоминаний о сопротивлении, военных выступлениях, иных противодей­ствиях. Успешному укреплению центральной власти способствовало то, что населению надоели потасовки, грызня, а то и братоубийственные вой­ны между» удельными князьями. Геополитическое положение Великого княжества Литовского и его столицы в начальный период существования также было благоприятным для создания централизованного государства. Вошедшие в него земли в середине XIII в. вплотную не соприкасались с теми государствами, от которых исходила серьезная угроза. (Автор исходит из того, что во второй половине XII - начале XIII в. в северо-западной части восточнославянского региона начался процесс постепенного складывания нового эт­нического образования - белорусской народности. Во всяком случае, в летописях последний раз кривичи упомянуты под 1127 г., дреговичи - 1149 г, а радимичи - под 1169-м г., что свидетельствует о происходивших здесь изменениях.)

Объединительные тенденции славян Западной Руси и литовских пле­мен обусловливались и изменением к середине XIII в. политической си­туации в восточнославянском регионе в целом. В 30-40-е годы этого столетия Северо-Восточная и Южная Русь пережила трагические события, связанные с нашествием татаро-монгольских полчищ. Русь не смогла защитить себя. Как саранча, прошли татаро-монголы по русским землям, оставляя после себя разрушенные и разграбленные города и села. Сотни тысяч людей были убиты или взяты в плен. И хотя западнорусские земли первоначально непосредственному нападению не подверглись, од­нако угроза татаро-монгольского нашествия постоянно сохранялась, тем более что Туровская земля лишилась поддержки в лице киевских князей, а небольшие удельные княжества в западной части Беларуси после разгро­ма Галицко-Волынского княжества также не могли рассчитывать на его защиту.

Активной была внешнеполитическая деятельность Миндовга. В 1245 г. им вновь была оказана военная помощь Даниилу Галицкому в его междо­усобной борьбе, а в 1246 г. - куршам в их войне с орденом. Правда, при осаде крепости Амботен он потерпел поражение и вынужден был отсту­пить. Крестоносцы ворвались в его владения и нанесли большой ущерб [3. С. 317].

В- 1248-1249 гг. Миндовг еще больше утвердил свои позиции в Литве. Изгнав князей Товтивила, Эрдивила и их дядю Викинта, он «зане Литву», «пойма вся земля Литовьская» [7. Т. 2. С. 815]. Однако вскоре галицко-волынские князья Даниил (шурин изгнанного Товтивила) и Ва-силько, используя защиту интересов изгнанников как повод, начали про­тив Миндовга войну, длившуюся 6 лет. Первый их поход был совершен по трем направлениям - на Волковыск, Здитов и Слоним. Они «поидоста к Новогородку и примаша грады многы и возвратишася в домы свои»

[7. Т. 2. С. 816]. Затем по инициативе Товтивила состоялся второй поход, в котором были задействованы силы и Пинского княжества.

Миндовг оказался в тяжелом положении, практически проигрывал войну. Это побудило его опереться на помощь ордена. «Дарами многыми» он убедил магистра ордена меченосцев Стирланда в своей готовности принять католичество и ввести это вероисповедание в княжестве. Платой за это должны были стать отказ в помощи Товтивилу и признание за Миндовгом статуса короля. Магистр согласился. Вскоре рижские золотых дел мастера изготовили роскошную корону, и в конце 1253 г. с согласия папы Иннокентия IV Миндовг был крещен по католическому обряду и возведен в сан короля. Крещение и коронация были торжественными и пышными/Поскольку Новогрудок, как свидетельствуют хронисты, не мог вместить гостей из многих стран и местных жителей, празднества прово­дились и в его окрестностях.

Коронация Миндовга была, несомненно, важным, переломным со­бытием в истории нового государства. Возрастали его международный авторитет и значение. Этим актом весь тогдашний католический мир подтверждал правомочность и независимость Великого княжества Ли­товского, уравнивал его в правах с другими европейскими странами. Правда, еще современниками Миндовга высказывалось мнение, что на самом деле он принял крещение по католическому обряду исходя из дипломатических соображений. Галицко-волынский летописец переда­ет это так: «Крещение его было фальшивое... Он приносил жертвы своим богам, сжигал тела умерших и открыто справлял свои языческие обряды» [9. С. 153].

Такая политика Миндовга вывела из коалиции с Даниилом орден, а затем и жемайтских князей. Немцы не только вышли из нее, но и оказали ему военную помощь, и Миндовг смог защитить свои земли и фактически выиграл войну. Во время нее произошел случай, к которому проявляют интерес многие поколения историков. Летописец о нем рассказал так: «Миндог же собрался бе и умыслил же себе не битися с ними (войском Товтивила, состоявшем из галичан, ятвягов, немцев и половцев. - Авт.), но вниде во град именем Ворута... Наутро же выехали немцы со само­стрелы и ехаша на не русь с половцы и стрелами и ятвязе со сулицами и гонишася на поли подобно игре» [62. С. 53]. Вместо обычных осады и за­щиты под стенами Воруты было проведено нечто вроде соревнования, демонстрации и рыцарского турнира, после чего Товтивил отвел свои войска. Поскольку город Ворута упоминается в источниках один раз, только при'описании этого случая, до сих пор неизвестным остается ме­сторасположение этой крепости. Многие версии, выдвинутые на этот счет, являются малоубедительными.

В начале 50-х годов XIII в. благодаря усилиям дипломатов папы рим­ского между новопомазанными королями Миндовгом и Даниилом Галиц-ким, короновавшимися практически одновременно, наступило перемирие.

Оно объективно создавало для Западной Европы своеобразный охранный щит от татаро-монгольского нашествия.

Это обеспокоило Золотую Орду. Хан Батый направил против своего непокорного «улуса», каковым считалось галицко-волынское княжество, темника Куремсу. Тот нанес удар по южной Галичине, опустошил ее и уст­ремился к столичным Владимиру и Холму. От полного разгрома Галицко-Волынскую Русь спасла начавшаяся в Золотой Орде борьба за власть.

 

Роль Воишелка Великого княжества литовского

 

 

Нашествие татар окончательно убедило Даниила в необходимости союза с Миндовгом. Между Холмом и Новогрудком оживились посольские отношения, и в 1254 г. оыло заключено мирное согла-
шение. От имени Миндовга вел переговоры и «отвори мир с Данилом» его сын Войшелк¹, в право­славии Роман. Для укрепления соглашения одна из дочерей Миндовга была выдана замуж за сына Даниила, холмского князя Шварна. Даниил с королевской щедростью одарил молодоженов, отдал им Дрогичинское княжество. Этим он одновременно гасил также и затянувшийся за эту землю спор между Галицко-Волынской Русью и Великим княжеством Ли­товским. Миндовг в свою очередь взял себе на службу в Новогрудок вто­рого сына Даниила, Романа.

Когда весть о смерти Батыя в 1256 г. дошла до Холма и Новогрудка, оба короля решили, что настало время для освобождения юго-восточных земель, и прежде всего древней русской столицы - Киева. Первым высту­пил Даниил. Не дождавшись Миндовговых войск, которые возглавлял Роман Даниилович, он напал на сильное татарское укрепление - Возвягль. Город был разграблен, сожжен, все население взято в плен. Когда же к Возвяглю прибыли Миндовговы войска и увидели «только головешки и бегающих по городу собак», они страшно возмутились действиями своих галицко-волынских союзников. Гнев их вылился на собственного воена­чальника - князя Романа Данииловича, который вынужден был бежать к своему отцу. Оставленная им армия «своевала» окрестности Луцка. Отря­ды Даниила догнали миндовговцев возле Каструги, где состоялось сраже­ние, в котором погибло много воинов. В результате долгих переговоров эта вспышка взаимной враждебности постепенно улеглась. Роман Дании­лович вернулся на службу к Миндовгу в Новогрудок.

Казалось, что дипломатия папы римского могла праздновать свой ус­пех. Удалось не только привести к согласию, но даже и породнить две враждующие династии - Рингольдовичей и Романовичей. Вроде бы соз­далась прочная антитатарская коалиция. Однако согласие не стало долго­временным. Во многом оно строилось на ущемлении интересов Войшелка. Он по приказу Миндовга уступил Роману Данииловичу правление в Новогрудке¹, отказался в его пользу от Слонима и Волковыска, а сам ушел на службу к Даниилу Галицкому, точнее, становился его почетным за­ложником.

Здесь Войшелк постригается в монахи в православном Полонинском (по другим сведениям, в Угровеском) монастыре, где находился в течение трех лет. Зарекомендовав себя ревностным служителем веры, Войшелк выступил с инициативой личного участия в распространении православия в Литве. Поверив в его желание посвятить себя исключительно служению Богу, Даниил разрешил ему вернуться на родину. Вскоре Войшелк осно­вал монастырь «на реце на Немне, межи Литвою и Новым городком» [7. Т. 2. С. 859].

Через некоторое время он начал предпринимать меры по возвраще­нию Новогрудка и окрестных земель. Для этого он вступил в союз с Тов-тивилом, который, будучи уже полоцким князем, понимал, что Галицко-Волынское княжество, усилившись за счет Новогрудка, представляет опасность и для Полоцка.

В 1258 г. Войшелк с помощью Товтивила захватил Новогрудок. Кня­живший в нем Роман Даниилович был схвачен и, возможно, даже убит. В ответ на эти действия Даниил Галицкий совершил поход на Новогруд-скую землю, взял Волковыск, послал отряды на Гродно и Зельву. Однако подчинить вновь Новогрудок уже не смог.

Вернув власть над Новогрудком, Войшелк хотел утвердиться и в ли­товских владениях отца, прежде всего путем распространения там право­славия. Поэтому закономерно, что между ними возникла враждебность, которая внешне носила религиозный оттенок. Одновременно у Миндовга обострились отношения с полоцким князем Товтивилом, своим двоюрод­ным братом Герденем, а также со своим племянником, жемайтским кня­зем Тронятой, которому в свое время он помог отразить натиск кресто­носцев, но который, опасаясь, что Жемайтия будет поглощена Великим княжеством Литовским, вступил в сговор с Нальшанским князем Дов-монтом. Последний стал врагом короля Миндовга по личным мотивам. В 1263 г., после смерти жены Марты, Миндовг послал за ее сестрой, женой Довмонта. На поминках он объявил, что Марта завещала свою сестру ему в качестве новой супруги как единственно способную хорошо при­смотреть за ее детьми и что воля покойной должна быть выполнена. Не рискуя открыто противостоять решению короля, Довмонт затаился и ждал лишь удобного момента для мести. Такой момент заговорщикам предста­вился, когда войска Миндовга осуществляли поход на Брянщину с целью ее присоединения к Великому княжеству Литовскому. 12 сентября 1263 г. заговорщики, подкупив любимца Миндовга, выходца из Рязани Остапа Константиновича, напали на спящего князя и убили его вместе с сыновь­ями Руклей и Ренекей.

Гибель Миндовга затормозила процесс дальнейшего расширения и укрепления Великого княжества Литовского и помешала объединению русских и прибалтийских земель в борьбе против ордена. Известно, что как дальновидный политический деятель Миндовг поддерживал союз против крестоносцев, в который входили князья: владимиро-суздальский -Александр Невский, полоцкий - Товтивил, витебский - Константин (сын Товтивила) и жемайтский - Тронята. Союзниками в 1262 г. даже был на­несен совместный удар по Ливонскому ордену, хотя из-за несогласован­ности действий особой эффективности не имел. После гибели Миндовга этот союз начал распадаться.

Утвердившийся «во всей земле литовской и Жемайтии» [7. Т. 2. С. 860] Тронята решил расправиться с претендентами на Литву Войшелком и Товтивилом. Под предлогом дележа «земли и набытка Миндовга» Товти­вил был приглашен к Троняте в гости и убит. Войшелк укрылся в Пинске. Довмонт «с дружиною своею и всем родом своим» бежал в Псков и там крестился «с своими боляры», получив в крещении имя Тимофей. «И бысть радость велика Псковицам, и посадиша его на княжении в своем граде Пскове» [72. С. 205-206].

В Полоцк для княжения был направлен ставленник Троняты, имя ко­торого в источниках, к сожалению, не указано. Вскоре он отступился от части полоцких владений в Нижнем Подвинье в пользу ордена, а его пре­емник Гердень не только специальной грамотой, адресованной рижскому епископу и Ливонскому ордену, подтвердил эту уступку, но отдал еще и Латгальскую землю. Это означало, что орденские владения подошли не­посредственно к коренным полоцким землям. По всему видно, что орден, использовав неустойчивую обстановку в регионе, вынудил Полоцк окон­чательно отступить с Нижнего Подвинья. Правда, ливонцы, со своей сто­роны, обязывались не претендовать больше на какую-либо часть Полот­чины. Заключено было и торговое соглашение о правах немецких купцов в Полоцкой земле, а полоцких - в Риге.

Через несколько месяцев после убийства Миндовга был убит и Тро­нята. Войшелк, узнав о безвластии в Литве, решил, что наступил момент для концентрации в своих руках власти и над Литвой, и над Новогрудком. Вместе с пинчанами и новогрудчанами он пришел в Литву княжить, где в целом был встречен как свой «господичич»» [3. С. 324]. Однако его твер­дая политика на объединение Литвы и Новогрудка встретила сопротивле­ние части литовской знати. Тогда Войшелк «поча вороги свое избивати, изби их бесчисленное множество, а друзии розбегошося камо кто видя» [7. Т. 2. С. 861]. Расправившись с внутренними врагами, он заключил мир с орденом и Галицко-Волынским княжеством, при этом, чтобы получить военную поддержку последнего, признал себя вассалом брата Даниила

Галицкого, волынского князя Василька Романовича, а его племянника Шварна пригласил «помогать» в управлении подвластными землями. Рас­чет оказался верным. Василько и Шварн прислали свои дружины, с их помощью Войшелк завоевал Дяволтвскую и Нальшанскую земли и, при­соединив их к Нрвогрудку, стал активнее распространять свою власть на другие княжества, прежде всего на Полоцкое.

Однако он понимал, что с тех пор, как изгнанный им нальшанский князь Довмонт в 1266 г. стал князем псковским, объединенные силы По­лоцка и Пскова окажутся слишком крепкими для Новогрудского государ­ства. Чтобы разъединить их, Войшелк уступил Полоцку Нальшаны -бывшее княжество Довмонта. Расчет оказался верным, так как вскоре, улучив удобный момент, когда княживший в Полоцке Гердень отсутство­вал, Довмонт напал на Полотчину, пограбил ее и даже захватил в плен жену Герденя и двух его сыновей. Гердень с 700 воинами отправился в погоню за Довмонтом «хотяще и руками яти и лютой смерти предать» [3. С. 329]. Однако Довмонт, имея только 90 воинов, полностью разгромил полочан. В том же 1266 г. Довмонт совершил второй, скорее всего безус­пешный, поход на Полоцк. В 1267 г. соединенные силы Пскова и Новго­рода снова напали и разбили полочан. Их земли были «много повоеваны». В битве погиб и сам Гердень. Наступил один из самых тяжелых периодов в истории Полоцкой Руси.

Вскоре произошло, по предположению некоторых авторов, мирное объединение Полоцкой земли с Новогрудком [3. С. 330-331]. В это время, как известно из грамоты полоцкого князя Изяслава, Полоцкому княжеству подчинялся и Витебск: «Полтеск Витьбеск одно есть» и витебский князь «со мной одно». Соединение этих белорусских земель в одном государст­ве - Великом княжестве Литовском - привело к этническому, а значит, и военно-политическому перевесу славянского населения над балтским.'В дальнейшем вся государственная власть стала осуществляться в основном в белорусских национальных формах. Она живилась большим политиче­ским опытом и высокой культурой Полоцка. Какое-то время после этого события новогрудский князь даже имел титул великого князя полоцкого, а затем уже писался и новогрудским [10. С. 38]. Исторической заслугой Войшелка является объединение им в одном государстве Литовской, Нальшанской, Дяволтвской, Новогрудской, Полоцко-Витебской и Пин­ской земель. Собственно, это и явилось началом нового государства - Ве­ликого княжества Литовского и Русского.

Однако дальнейшие действия Войшелка во многом кажутся нелогич­ными. Они труднообъяснимы, скорее всего из-за отсутствия более под­робных исторических источников. Возможно, с целью опоры на Галицко-Волынскую землю при подчинении Жемайтии, а возможно, в силу каких-то личностных причин, в 1268 г. он отдал свое великое княжение Шварну, а сам опять принял монашеский сан. Ипатьевская летопись трактует этот шаг как духовный поступок, раскаяние за кровопролитие: «Согрешил есмь много пред Богом и человеки». Шварн, боясь, как видно, внутренних волнений в Литве в пользу князей природных, т. е. литовских, уговаривал Войшелка покняжить с ним вместе, но тот решительно отказывался и вер­нулся на престол только тогда, когда Шварн умер, не оставив наследни­ков, и литовцы снова вызвали Войшелка из монастыря для управления де­лами княжества.

Это возбудило вражду другого сына Даниила Галицкого, Льва, ко­торый хотел стать наследником брата и владеть объединенными зем­лями Литвы и Новогрудка. Между князьями готовы были уже начаться боевые действия. Однако Василько Романович, князь волынский, предложил съехаться для примирения. Войшелк и Лев прибыли к нему во Владимир Волынский. После совместного ужина гости разъехались, казалось бы, мирно. Но вскоре Лев приехал в Михайловский мона­стырь, где остановился Войшелк, и «попойка» продолжилась. Во время нее князья поссорились, и Лев, как отмечают источники, «зави­стью оже бячиесть дал землю Литовьскую брату его Шварнови» [7. Т. 2. С. 869], убил Войшелка.

Недостаточность, а зачастую и противоречивость - От Войшелка сведений о политической истории Великого кня-

до Гедимина жества во второй половине XIII в. привели и к про­тиворечивости оценок многих событий этого вре­мени. В частности, сведения о периоде княжения Трайдена (1270-1282), сменившего Войшелка, очень запутаны и, скорее, представляют собой «смесь событий, которые происходили в разное время, и собственных до­мыслов составителей летописей» [11. С. 149]. Если согласиться с мне­нием отдельных авторов, что Трайден - сын Романа Данииловича, ко­торый в 1254-1258 гг. был новогрудским князем, то можно предполо­жить о появлении в Великом княжестве Литовском славянской княже­ской династии. Так же, как Войшелк, Трайден заботился о дальнейшем внутреннем укреплении Великого княжества. Он уничтожал опорные пункты противников единства государства, особенно в Нальшанской земле, отделявшей остальные балтско-литовские территории от Ново­грудка и Полоцка, охотно поселял в своих владениях бежавших от кре­стоносцев пруссов, бортей, увеличивая этим население княжества, ук­репляя его экономику и военную мощь.

Как на начальном этапе образования Великого княжества Литовско­го, так и при Трайдене, его главным противником во внешней политике и в военной деятельности была Галицко-Волынская земля. Стремясь нару­шить ее единство, главные удары Трайден направлял против Волынской земли, продолжая поддерживать дружеские связи с галицким князем Львом. Однако и между ними вскоре развернулась борьба за Дрогичин на Подляшье'. В выборе средств князья не стеснялись. Трайден, напав на Дрсмичип, уничтожил множество его жителей «от мала до велика». В 1274 с. вместе с князьями: брянским (Романом), смоленскими (Олегом и Глебом), туровским и пинским - Лев Даниилович в отместку напал на Новогрудок. В помощь им по просьбе галицкого князя татарский хан на­правил отряд во главе с Ягурчином. Вместе с татарами Лев Даниилович первым напал на Новогрудок, захватил и разграбил его.

Борьба разворачивалась..В 1276 г. Владимир Волынский и Лев Га-лицкий послали войска на Слоним, чтобы новогрудские князья, как сказа­но в летописи, «их земле не подседале» [7. Т. 2. С. 874]. Трайден в ответ послал своего брата Сирпунтия воевать около Каменца. Владимир Волын­ский захватил Турийск на Немане. В 1277 г. состоялся второй русско-татарский поход на Новогрудок. Волынский летописец отметил: «При­слал проклятый и беззаконный Ногай послов своих... с грамотой ко Льву, Мстиславу и Владимиру со словами «вы всегда жалуетесь мне на литву, так вот даю вам войско и с ним воеводу Мамшея - идите с ним на своих врагов» [9. С. 168]. Когда Мстислав, Владимир и сын Льва Юрий собра­лись в Бресте, к ним пришла весть, что татары опередили их и уже нахо­дятся под Новогрудком. Галицко-волынские князья решили идти на Грод­но. Однако в окрестностях города они проявили беспечность. Пруссы и борты напали на их спящих воинов, одних перебили, других переловили и отвели в город. В результате нападавшие вынуждены были обратиться к гродненцам с предложением: города они «добывать» не станут, если им вернут пленных. Соглашение состоялось. Это неудачное нападение на Гродно в 1277 г. положило конец агрессивности галицко-волынских кня­зей. Они, как говорит летописец, «умиристася и начиста быть во величе любви» с великими князьями литовскими.

Белорусско-литовские летописи донесли до нас весть и про разгром объединенных волынско-татарских войск в том же 1277 г. на Немане, под Могильном (около 100 км на юго-запад от Минска). Летописец говорит: «И билися межи собою от утра и до вечера... и поможе Бог Великому кня­зю, аже князей русских и всю силу их и орду татарскую наголову поразил и сам с победою и с великим веселием и добытком злата и серебра вер­нулся домой в Новогрудок» [9. С. 170]. После этой победы татарам надол­го расхотелось ходить самим и гнать бывших в их «воле» русских князей на Великое княжество Литовское.

Великий князь Трайден проявлял внешнеполитическую активность не только по отношению к Галицко-Волынской земле. Значительную уда­чу, в том числе большой «полон», принес ему поход на Польшу, под Люблин, в 1278 г. Он обложил также крепость Динабург (ныне Даугав-пилс), построенную крестоносцами с целью проникновения вверх по Двине. Здесь особо отличились белорусские стрелки, перебившие многих рыцарей - защитников крепости. Тем не менее она была так хорошо укре­плена, что четырехнедельная осада оказалась безуспешной. Позже Трай-дену удалось захватить Герцике и.отрезать Динабург от Ливонии, что за­ставило орден обменять эту крепость на Динабург.

Однако натиск крестоносцев на Великое княжество Литовское непре­рывно нарастал. В 1279 г. они во главе с великим магистром Эрнестом прорвались даже до стародавней Рингольдовой столицы - Керново. В битве под стенами этой крепости войска Трайдена разгромили врагов. По­гиб и великий магистр.

В борьбе с крестоносцами великий литовский князь опирался на ят-вягов, пруссов, бортов. В 1280 г. его войска вместе с ятвяжскими отряда­ми попытались освободить захваченную крестоносцами Самбию (север­ная часть сегодняшней Калининградской области России).

Однако силы пруссов, бортов и ятвягов с каждым годом слабели. В 1283 г. последний независимый ятвяжский князь - кунигас Скурдо со всем оставшимся населением покинул свои земли и перешел в Великое княжество Литовское. Как ранее пруссам и бортам, им было оказано гос­теприимство, и они поселились на Гродненщине и Слонимщине. Часть ятвягов ушла в Мазовию, на Побужье и Понаровье.

Предвидя большие трудности в борьбе с крестоносцами, Трайден пошел на сближение с Мазовией - естественным противником ордена - и даже выдал свою дочь Гаудемунду замуж за плоцкого князя Болеслава. Однако смерть Трайдена (около 1281-1282) прервала этот процесс. В Вели­ком княжестве начался кризис. Изменилась его внешняя политика. Оживи­лись сепаратистские тенденции. Могущество государства было поколеблено.

О десятилетии после княжения Трайдена сохранилось мало докумен­тальных данных. Известно, однако, что в 1289 г. «литовский князь Буди-кид и брат его Будивид даша князю Мстиславу Волынскому город свой Волковыеск, абы с ними мир держал» [3. С. 342]. Это говорит о том, что Волынь, как и Галич, была по-прежнему противником Великого княжест­ва, и уступка земель свидетельствует о его ослаблении. Положение дел стало исправляться при Витене (1293-1316). Одна из летописей доносит до нас сведения (вполне возможно, легенду) о его происхождении. Будто бы Трайден, проезжая через принадлежавшую ему Эйраголу (в Жемай-тии), обратил внимание на сообразительность еще юного Витеня и взял его к себе, где тот выделился благодаря своей ответственности, умению и благочинности, за что был поставлен маршалком, а после смерти своего покровителя занял его место [3. С.