ПОЛОЖЕНИЕ ГИТЫ В РЯДУ ДРУГИХ ЛИТЕРАТУРНЫХ ПАМЯТНИКОВ
Как известно, в европейской литературе существует тенденция принимать Гиту за синкретическое произведение, где довольно неуклюже соединены системы Санкхьи и Йоги, с одной стороны, и Ведантизма, с другой. Причём "Санкхья" принимается в смысле атеистической Санкхьи, изложенной в "Санкхья-карике". Все эти концепции, по мнению европейских исследователей, сильно разбавлены народными религиозными представлениями культа Вишну-Кришны. В настоящее время, когда речь заходит о Санкхье, то чаще всего подразумевают систему Санкхья-карика Ишваракришны, опирающуюся будто бы на авторитет муни Капилы. Как известно, система эта является дуалистической и атеистической – "анишвара" Санкхья. Она признаёт два самостоятельных начала, оба бесконечные, но существенно отличающиеся одно от другого: материю, обусловливающую существование и всё разнообразие проявленного мира, и дух, вернее, множество духов наподобие монад, не сообщающихся между собой и отдельно друг от друга втянутых в круговорот материи, из которой каждой монаде предстоит самостоятельно освободиться. Никакой силы, объединяющей монады, Санкхья не признаёт. Эта система отрицает существование Мировой Души как творческой силы или как интеграла отдельных монад. Здесь нет надобности вдаваться в подробности системы, нам сейчас необходимо установить лишь непременные признаки анишвара Санкхьи. В Гите несколько раз употребляется слово "санкхья": в II, 39 и в названии этой главы, в III, 3; V, 4, 5 и в ХVIII, 13. Ни в одном из этих текстов нет и следа тех признаков, которые определяют анишвара-Санкхью. Более того, одной из основных мыслей Гиты является учение о Мировой Душе (Пурушоттама). Совершенно ясно, что произведение, полагающее в основу своей концепции такой принцип, не может опираться на учение Ишваракришны, не впадая во внутреннее противоречие. Одно это позволяет усомниться в правоте тех, кто рассматривает Гиту как изложение системы поздней Санкхьи. Но история индийской философии и не вынуждает нас к такому отождествлению. Слово "санкхья" не раз употребляется в философских текстах Махабхараты, оно даже встречается в поздних упанишадах: Пранагнихотра, Шулика. Но там, конечно, нет и речи о Санкхье как системе Ишваракришны. Как мы попытаемся показать в дальнейшем, дело идёт о "ранней", или "эпической" Санкхье. Почти то же можно сказать об "Йоге" Гиты, об отношении системы Патанджали, изложенной в Йогасутрах и Гите. Существует мнение, что Гита есть только своего рода перепев Йоги Патанджали, как всякое подражание, менее ценное, чем оригинал. Вопрос этот большой сложности, и его можно решать только в связи с вопросом о Санкхье. Известно, что система Патанджали по своей сущности практическая: "Йога" в системе Патанджали, понимаемая как "праксис", целиком основана на теории Санкхьи и именно дуалистической Санкхьи, как она изложена в Санкхья-карике. Единственная разница между системами Патанджали и Ишваракришны состоит в том, что Санкхья не признаёт Ишвары как материальной миропричины, как творца мира, тогда как Йога (Патанджали) признаёт таковую. Нужно не упускать из виду, что понятие "ишвара" не адекватно европейскому понятию "бог". Уже одна близость учения Йоги (в смысле Патанджали) к Санкхье Ишваракришны делает сомнительным утверждение о близости Йоги Гиты к системе Патанджали. Не вдаваясь в подробности, можно указать, что Йога Гиты по своему методу, технике, а главное, по пониманию конечной цели освобождения глубоко отличается от системы Патанджали. А если это так, то нет и основания утверждать, что Гита есть произведение более позднее, чем сутры Патанджали. Следующим вопросом является отношение Гиты к Манавадхармашастре. Нужно признать, что трудно уловить влияние "Законов Ману" на Гиту. В частности, Гита не касается законов о ступенях жизни, хотя этот вопрос очень близок тематике памятника, который довольно подробно останавливается на кастовых обязанностях и практике отшельничества (ср. гл. VI и ХVIII). Винтерниц отмечает, что в Ведах, даже в их более поздних частях, нет и следа законов о возрастах (ашрама), но уже в старших Упанишадах есть зачатки этих установок. Так, в Чханд., 2, 23 говорится о трёх периодах жизни и о четвёртом наивысшем состоянии. Достигшего такого состояния Чханд. называют "атьяшрамин", то есть стоящий над "ашрама". Под этим термином разумеется то, что в Гите называется "саньясин" (ср. также Швет., VI, 21 и Кайв., 2 и след.). Винтерниц считает, что наиболее древнее упоминание об ашрама встречается в Джабала уп., где допускается уход от мира независимо от возраста. Но уже в заключительных строках Чханд. (8, 15) указывается, что последовательное прохождение ашрама есть идеал благочестивой жизни. Идея упорядочения жизни каждого дважды рождённого постепенно создавалась в Упанишадах и Дхармашастрах (Гаутамы и др.) и получила своё окончательное оформление в Законах Ману. В Гите идея ашрама выражена в зачаточном виде, близком к тому, как она выражена в ранних Упанишадах. Это – основная черта, по которой можно сравнить Манавашастру и Гиту. Что же касается дофилософской позиции, то, вообще говоря, космология Ману исходит из концепции Санкхьи, но, конечно, более ранней, чем Санкхья Ишваракришны, и такой параллелизм между Ману и Гитой не имеет большого значения для разрешения вопроса об относительной датировке памятника. Упоминание Гиты о Ману (IV, 1; Х, 6) нельзя трактовать как намёк на автора Манавадхармашастры: о Ману как о праотце и родоначальнике человечества знает уже Ригведа (напр., 1, 80, 16). В VI, 1 Гита говорит о Ману как о сыне Вивасванта. В древних текстах известно о 7 Ману (ср. Махабхарата, ХIII, 991) или 4 Ману (Гита Х, 6). Впрочем, некоторые индийские схолиасты, а за ними и европейские исследователи (Бюрнуф, Лоринзер) понимают под "древними четырьмя" Гиты Кумаров. Теланг считает, что Гита говорит о 4 Ману. (см. в примеч. 374). Во всяком случае, упоминание Гиты о Ману нельзя принимать как доказательство того, что Гита знает Законы Ману, а следовательно, что она создана позднее. Что касается каст, то Гита как и Манавадхармашастра, знает их 4, они достаточно ясно охарактеризованы в ХVIII главе. Более того, учение о кастовой дхарме – одна из основных мыслей Гиты. Касты – очень древняя общественная организация Индии. Следует отметить, что в Гите для обозначения этого понятия употребляется слово "варна" краска (ср. I, 41, 43; IV, 13), а не "джати", на что указывает Дейссен (Ист. Филос., т. 1, кн. 1, 161 и сл.). Учение о кастах уже развито в Брахманах; так, например, в Шатапатхаьбрахмане (4, 1, 6) так определяется понятие арья: "арья есть или брамин, или кшатрия, или вайшья". О кастах упоминают и ранние Упанишады (ср. Чханд., 8, 14). Во времена эпоса кастовый строй был уже настолько развит, что переход из одной касты в другую представлялся почти невозможным, что иллюстрируется повестью о царе Вишвамитре (упоминаемой в Махабхарате и развитой в Рамаяне). Вишвамитра, будучи кшатрием, путём долгой и суровейшей аскезы добивался стать брамином. Брама долго отказывал ему в этом, и только после аскетических подвигов, потрясших небо и землю, устрашивших богов, Вишвамитра добился желаемого. В более ранней литературе, даже ещё в Упанишадах, понятие касты было более расплывчатей: родовые моменты в ранний период истории Индии ещё не являлись непреложным критерием, и большое значение в определении касты сохраняла профессия, занятие человека. Так, брамин мог ещё заниматься военным делом, а кшатрия мог быть философско-религиозным наставником; в Упанишадах можно найти примеры, когда в роли духовного учителя не только кшатриев, но и браминов выступают раджи, то есть кшатрии. В Гите в отношении каст можно подметить архаические черты. Во-первых, в Гите, как и вообще в Махабхарате, фигурирует Дрона как брамин-воитель, тогда как позднее брамин не мог быть воином. Во-вторых, как указывает Теланг, Гита ещё не знает строгой наследственности каст, хотя кастовые занятия, профессии в ней уже строго определяются. Впрочем, это момент спорный, и разрешается он в зависимости от понимания термина Гиты "свабхаваджан" (рождённый собственной природой). Во всяком случае, отправной точкой для Гиты в определении каст является деятельность человека, тогда как в Манавадхармашастре обязательным и достаточным условием определения каст является наследственный момент. Изложенное показывает, что в Гите не отмечается следов влияния Законов Ману. Более того, в ней есть совершенно ясные указания на то, что религиозно-общественные отношения Гита мыслит в духе строя и культуры эпохи до этих Законов. Поэтому не следует придавать особенного значения совпадению текстов VIII, 17 Гиты и I, 73 Ману: оба памятника могли заимствовать эту шлоку из какого-нибудь общего источника; во всяком случае, цитирование Гиты Законами Ману столь же вероятно, как и цитирование Гитой Законов Ману, как допускают некоторые исследователи. Гораздо спорней вопрос отношения Гиты к Брахмасутрам Бадараяны. Споры об отношении этих двух памятников возникли по поводу понимания шлоки ХIII, 4, где говорится о Брахмасутрах. Некоторые просто признают этот стих интерполяцией (например, Михальский-Ивеньский). Здесь кстати вспомнить, что как раз к этому же месту относится так называемая "ненумерованная шлока" – вопрос Арджуны в начале главы; большинство схолиастов, а за ними и многие европейские исследователи принимают "ненумерованную шлоку" за интерполяцию, так что во многих изданиях Гиты шлока просто опускается. Даже если принять теорию более раннего происхождения Гиты, нет надобности принимать шлоку ХIII, 4 за интерполяцию, так как время составления Брахмасутр спорно: не исключена возможность довольно раннего их происхождения, как то принимает, например, Тибо, специально занимавшийся этим памятником. Кроме того, нет надобности видеть в ХIII, 4 намёк на сутры Бадараяны, как это делают Томсон, Гарбе, Бюрнуф, следуя более поздней традиции Рамануджи, считающего, что Гита цитирует Брахмасутру. Но большинство исследователей придерживается более ранней традиции Шанкары, принимающего, что не Гита цитирует Брахмасутру, а Брахмасутра – Гиту. Шанкара ссылается на Брахмасутру II, 3, 45: "api ca smaryate" – "...также, так сказано в Смрити" и считает это выражение намёком на Гиту. Теланг полагает, что Гита древнее Брахмасутры. Дасгупта сомневается в датировке Теланга, находя её слишком ранней, и признаёт, что в ХIII, 4 Гиты говорится именно в Брахмасутрах Бадараяны, из чего вытекает, что Сутры древнее Гиты. Дасгупта относит Гиту ко второй половине II в. до н.э. Сутры Бадараяны он считает дуалистичными, хотя бы уже потому, что первые комментаторы Сутр были дуалисты. Монистическое толкование, данное Сутрам Шанкарой, он считает более поздним. Автор объясняет ссылку Гиты на Сутры именно их дуалистическим характером. Что касается буддизма, то Теланг не видит оснований предполагать знакомство Гиты с этим течением, хотя и признаёт поразительную их близость. Вопрос представляет исключительную важность не только для датировки, но и для понимания Гиты, а потому не может быть разрешён в двух словах: говоря о буддизме, необходимо уточнять, о каком именно буддизме идёт речь – о древнем или позднем, и с какой из буддийских школ сопоставляется данный памятник. Слово "буддха" встречается в Гите 2 раза: в главах IV, 19 и Х, 10, но оно по контексту не имеет никакого специфического значения. В стихе IV, 19 сказано, что пандиты считают мудрым (буддха) человека, отрекшегося от всего, сжегшего свои дела на огне мудрости. Таким образом, здесь противопоставляются люди теории (а не монахи, как было бы в духе буддизма) истинному мудрецу, умеющему осуществить теорию. В главе Х, 10 говорится о мудрецах, любовно преданных Брахману, постигших тайну проявления. Вопросом о близости идей Гиты и буддизма подробно занимался Дасгупта (Ист. Филос. Индии, т. 1, 421 и сл.). Автор сопоставляет этику Гиты и буддизма. Хотя он и находит много общих черт в обоих учениях, однако приходит к выводу, что Гита развила свои идеи независимо от буддизма. Вопреки тому. что Дасгупта говорит в первом томе своего труда, во втором томе он утверждает, что Гита по общему своему строению относится к добуддийскому периоду (с. 549), то есть датируется не первым веком, как сказано в первом томе, но V в. до н. э. Отношение Гиты к Упанишадам тоже требует углублённого анализа. Гита, хотя и относится к Смрити, а не Шрути, традиционно называется "Упанишадой". Конечно, это не значит, что Гиту относят или относили к Веданте, но всё же нельзя не учитывать, что это единственная из книг Смрити, называемая "Упанишадой". Гита, несомненно, моложе древних Упанишад, в ней есть шлоки, общие с Катхакой и Шветашватарой. Исследователи отмечают особенную близость Гиты и Шветашватары. Поздние Упанишады моложе Гиты. Конечно, при решении датировки индийских литературных памятников нельзя основываться только на внешних моментах – цитатах, форме, хотя они и должны приниматься во внимание. В основу суждения следует полагать не их, а внутренние моменты: сущность учения, его содержание, а это требует тщательного анализа. Во всяком случае, можно считать хорошо установленным, что средние Упанишады и Гита относятся приблизительно к одному историческом слою как по содержанию, так и по форме. Рой подчёркивает большую близость Гиты и Катхаки. Больше всего Гита цитирует именно эту Упанишаду. Он приводит такую таблицу цитат.
Катх. много занята проблемой бессмертия души и учением о спасении, Гита также уделяет большое внимание этой проблеме, а учение о спасении в обоих памятника тождественно. Рой соглашается с Ситанатком Таттвибхашаном, высказавшим предположение, что творец Гиты заимствовал план своего произведения из Катх., III, 3-4, где сказано: "Знай, Атман – седок, а колесница – тело; возничий – буддхи, а манас, знай, это вожжи" (III, 3). "Индрии – кони, предметы чувств – их путь"; "Вкуситель" образован Атманом, индриями и манасом (III, 4). Связь Гиты с Шветашватарой общепризнана. Барт назвал эту Упанишаду "шиваитской Гитой". Рой замечает, что правильней сказать, что оба памятника – произведение одной и той же социальной среды и что употребление в Гите вишнуитских имён (Васудэва, Бхагаван и др.) столь же мало свидетельствует о вишнуитском происхождении произведения, сколь мало свидетельствуют о шиваитском происхождении Шветашватары уп., встречающиеся в ней эпитеты: Шива, Ишан, Махэшвара; оба памятника относятся к досектантскому времени. Рой считает, что Гита была создана несколько позже, чем Катхака, Шветашватара, Иша и Мундака упанишады, но принадлежит тому же философскому кругу и развивает те же идеи, но только в более свершенной форме в смысле стиля, систематичности наложения философских концепций и духовного праксиса. Иное дело Веды, там ясно виден другой исторический слой. Отношение Гиты к Ведам важно для правильного понимания памятника: важно определить, к какому периоду развития ведической религии и философии относится Гита. Брахманы ещё не проявляют критического отношения к Ведам, их философская мысль ещё целиком находится под властью Вед. В Упанишадах уже ясно сказывается начало борьбы за освобождение философской мысли. Анализ этого момента в Гите представляет несомненный интерес для исторической критики и установки этапов развития индийской философии. В Гите не раз упоминается о Ведах и почти всегда критически, хотя сказываются попытки смягчить этот критицизм. О Ведах говорится в следующих шлоках Гиты: II, 42, 45, 46; VIII, 28; ХI, 48, 53. Кроме того, о них упоминается только раз в ХV, 15 и о шрути вообще в 11, 53; о шастрах говорится в ХVII, 24. В главе II, 42 говорится о немудрых, держащихся буквы Вед и стремящихся в рай. По существу это ещё не критика Вед как таковых, а только неправильного их понимания. Но от этого стиха веет мыслью Упанишад, их стремлением одухотворить плотные образы Вед и перенести их в более высокие плоскости мысли. То же можно, пожалуй, сказать и о главе VIII, 28, где говорится, что йогин, достигший высшей обители, превосходит плоды, обещанные за изучение вед и выполнение предписываемых ими обрядов. Здесь уже можно видеть посягательство на авторитет Вед, так как йогические достижения ставятся здесь выше ведических. В главах ХI, 48 и II, 53 эта же мысль выражена в ещё более резкой форме: тапас, совершаемый по предписанию Вед, уже не признаётся самодовлеющим и всесильным. Гита категорически ставит над всем бхакти-йогу и благодать ("прасада" – ср. ХI, 47), дарующую избранным бхактам в силу их любви возможность высокого созерцания божества. Тексты VII, 8 и VIII, 11 касаются мистики слова АУМ и к разбираемому моменту прямо не относятся. Глава ХV, в частности 15 шлока, утверждает Шри-Кришну, как знатока Вед и творца Веданты, и относится скорее к вопросу о культе Кришны, нежели к вопросу об отношении Гиты к Ведам. Шлока ХV, 15 для разбираемого вопроса важна лишь в том отношении, что она позволяет сделать некоторые сопоставления Гиты и Веданты. Шлока показывает, что в период создания Гиты Веданта уже настолько оформилась, что само слово стало употребляться как технический термин. Таким образом, для затронутого вопроса ведущими являются шлоки 11, 46, и 53, толкование которых породило целую дискуссию, до стих пор ещё оставшуюся неразрешённой: полемику между Паволини и Беллони, в которой впоследствии приняли участие Якоби, Гарбе, Дейссен, Шрадер (о подробностях см. примеч. 134). Подводя итог оценке отношения Гиты к Ведам, можно сказать, что позиция Гиты по отношению к Ведам близка к позиции Упанишад, принимающих Веды как экзотерическое учение, касающееся примитивного богопознания и богопочитания; дальнейшее углубление в эту область необходимо "преодолевает Слово Брамы" (т.е. Веды), как формулирует Гита (VI, 44). Очень интересны в смысле датировки Гиты и выяснения её отношения к Ведам тексты IХ, 17 и Х, 22. В первой из названных шлок перечисляются Веды, причём не упоминается об Атхарваведе. Толкование Шанкары этого места в том смысле, что под словами, заканчивающими строчку "еvа са", нужно понимать четвёртую Веду натянуто и бездоказательно, как многие его высказывания о Гите. Авторитет Вед в разные эпохи, а может быть, и в разных школах был неодинаковым. Так, Айтарея Брахмана утверждает, что слова Самаведы больше, чем Ригведы. В Чхандогья уп. (4, 17, 1 и след.) сказано, что Праджапати извлёк из земли как эссенцию огонь; из воздушного пространства – ветер; из неба – солнце. Из огня он извлёк Ригведу, из ветра – Яджур, из солнца – Саман, почему ритуальные возгласы "бхур, бхувах, свар!" относятся в соответствующем порядке к Риг, Ячжур и Самаведам. Об Атхарваведе Чхандогья уп. вовсе не упоминает. В Пришна уп. V, 5-7 сказано, что мудрый приобщается земле Ригведой, среднему пространству (бхувах – Яджурведой, а высшему (свар) – Самаведой. В V, VI и VII кхандах Чхандогьи уп. разбирается отношение двух Вед, Риг и Саман и отдаётся предпочтение последней. В Манавадхармашастре Самаведа оценивается гораздо ниже, так как её гимны обращены к праотцам (питри), то они считаются нечистыми, и запрещается исполнять гимны Риг и Яджурведы когда раздаются гимны Самаведы. Таким образом, Гита высказывает на веды более древний взгляд, нежели Манавадхармашастра, что лишний раз свидетельствует в пользу старшинства Гиты. Известно, что Атхарваведа была создана гораздо позже, нежели первые три Веды. Таким образом, отсутствие упоминания в Гите об Атхарваведе свидетельствует, что Гита была создана, по крайней мере, в тот период, когда Атхарваведа ещё не приобрела канонического значения наряду с первыми тремя Ведами. Несмотря на популярность взгляда о позднем происхождении Атхарваведы, существуют и возражения против такого утверждения. Так, Дасгупта (т. II, с. 285) полагает, что "нет основания думать, что сочинение этой (т. е. Атхарва) веды относится к более позднему времени, нежели сочинение наиболее ранних гимнов "Ригведы". Автор указывает, что некоторые канонические книги говорят о четырёх, другие – о трёх Ведах. Так, Брихадараньяка уп. (II, 4, 10) перечисляет все четыре Веды, тогда как Тайттирья Брахмана (I, II, 1, 26) говорит только о трёх. Саяна (Säyana) указывает, что в Миманса сутре (II, I, 37) читается; всё, что относится к Риг и Сама Веде относится и к Яджур то есть по такому толкованию Атхарваведа включается в Яджурведу, чем и объясняется, что некоторые тексты говорят только о трёх Ведах. Известно, что к толкованию Саяны, следует относиться с осторожностью. В частности, данное толкование страдает натянутостью и не может отклонить предположения о позднем происхождении Атхарваведы, или, во всяком случае, о позднем выделении её в особую, четвёртую каноническую книгу, равноценную трём первым, что нас, собственно, интересует в данный момент. Итак, наряду с другими доводами, упоминание в указанных текстах Гиты только о трёх Ведах может служить известным свидетельством в пользу относительно раннего происхождения изучаемого памятника. И в культе Кришны, поскольку он отражён в Гите, есть свои особенности, не лишённые интереса для датировки поэмы. Так, Гита никогда не называет Кришну Нараяной, но только Бхагаваном. Кришна говорит о себе как об аватаре Брахмо (VII, 29; VIII, 3-4). Арджуна называет Кришну Брахмо только раз (Х, 12) и дважды называет его Вишну (ХI, 24, 30). Санджая дважды называет Кришну Хари (ХI, 9 и ХVIII, 77). Это свидетельствует, что в Гите ещё не осуществлено отождествление Вишну – Кришны – Бхагавана – Нараяны и что в ней ещё сохранились черты брахманизма в духе Упанишад. Всё это также свидетельствует об относительно раннем происхождении памятника. Что же касается до шлоки ХIV, 3, вызвавшей столько дискуссий и толкований, то приходится признать наиболее убедительным мнение Шанкары, что здесь под Брахмо надо понимать Пракрити. С таким взглядом согласен Шрадер и многие современные исследователи (Теланг, Дейссен). Изложенное позволяет сделать следующие выводы. Ввиду отсутствия точной хронологии индийской истории, в частности истории литературы, в настоящее время не удаётся точно датировать Гиту, как и многие другие памятники индийской литературы, однако, относительная датировка, хотя бы приблизительная, возможна, и она выглядит так: 1. Гита древнее, чем Санкхья-Карика Ишваракришны (ок. I в. н. э.), то есть, чем классическая Санкхья, а также чем Йогасутры Патанджали и Манавадхармашастра. 2. Она, вероятно, древнее, чем Брахмасутры Бадараяны. 3. Есть основания предполагать, что Гита древнее буддизма и Атхарва Веды как отдельной, оформившейся четвёртой книги Вед. 4. Гита, по-видимому, уже существовала как законченное произведение во время последней редакции Махабхараты, куда и была включена, как высокоавторитетное религиозно-философское произведение; возможно, что в это время были произведены некоторые редакционные изменения первоначального текста. 5. Нельзя отрицать, что Гита была создана на основе ранее существовавших рапсодий о битве на поле Куру, хотя прямых доказательств для такого предположения и не находится. 6. Нет никаких оснований предполагать влияния на Гиту христианской литературы, хотя Лоринзер и старательно пытался это доказать. Существующие параллели объясняются не заимствованием Гиты у христианства или обратно, но лишь сходством исторического развития культурного процесса. 7. В известном в настоящее время каноническом тексте Гиты почти нет вариантов, а есть только лёгкие разночтения, что свидетельствует о большой распространённости и авторитетности памятника уже в древние времена. 8. Приблизительная датировка Гиты может быть установлена так: Гита возникла не позже второго столетия до н. э. и, по-видимому, не ранее пятого, второй половины IV в. Многие исследователи относят памятник к III в. до н. э. Данные за более раннюю датировку Гиты преобладают над данными за более позднюю. [к началу]
|
