Главной задачей актеров и режиссеров является, с точки зрения Станиславского, умение передать на сцене те мысли и чувства писателя, во имя которых он написал пьесу.

Константин Сергеевич говорит, что «линия сквозного действия соединяет воедино, пронизывает, точно нить разрозненные бусы, все элементы и направляет их к общей сверхзадаче».

Сквозное действие спектакля строилось на трагических событиях, взятых из личного опыта, которые перекликаются с текстами песен Земфиры: от «Знака бесконечности» до «…пожалуйста, не умирай…». На протяжении всего спектакля, я попыталась, более или менее органично вплести в ткань развивающихся любовных отношений героев, то, что заинтересовано в разрушении этих отношений, а именно: мужчина и женщина, которые представляют собой пару демонических сил, пытающихся разлучить этих героев с одной лишь целью – заполучение согрешившей души, ставя препятствия и препоны не только ей, но и возлюбленному, т.е. герою. Попытки этих демонических сил увлечь героиню на порочный путь остались бесплодны и, не имея возможности иными путями ввергнуть её в пучину пороков, они решаются на уничтожение возлюбленного, в надежде довести душу до последней стадии грехов, хотя бы тех, которые мы знаем, выписаны были огненными словами на скрижалях Моисея. Но Любовь оказывается на поверку настолько сильна, что физическое состояние героини не выдерживает этой потери и сердце её разрывается… Она переходит в мир иной, где встречает близкого по духу, мыслям, ощущениям и, главное, пониманием человека: «Счастье – это, когда тебя понимают» (Слова из фильма «Доживём до понедельника»).

1) Тема пьесы

Тема должна пробудить творческое воображение артиста, возбудить веру, возбудить всю его психическую жизнь. Тема толкнула меня на создание своего произведения — она же и направила творчество исполнителей. Учитывая сценическую форму, выбранную мной, в предлагаемом конкретном зале, где отсутствуют кулисы,мной было найдено решение использовать бордовую прозрачную ткань в виде кровавого следа, голубую прозрачную ткань, символизирующую Любовь, светлую ткань как крылья ангела и все эти ткани находятся здесь же, уложенные в круги, как символ женского начала, по бокам станков, на которых работают актёры. Благодаря этому, тема спектакля раскрывалась постепенно от чёрных крыльев демонических сил, где женский образ этих сил набрасывала ткань на шею таким образом, чтобы края ткани были похожи на чёрные крылья. И в процессе развития действия, одна за другой, ткани были задействованы в спектакле. На лестнице, символизирующей, лестницу Иакова, т.е. путь на небеса, я привязала верёвку, на которую перебросила прямой стрелой тяжёлый алый бархат, который послужил в процессе репетиций темой героя, как красный шлейф, предсказывающий трагический финал его жизни. Чтобы более подчеркнуть в теме ранимость человеческой души, я попыталась выстроить сцены избиения героини демоническими силами, дабы показать не прямое насилие над человеческой личностью, с которым мы, кстати, довольно часто сталкиваемся в повседневной жизни, но и постепенное разбивание её сердца, т.к. герой не всегда мог находиться рядом со своей возлюбленной. Достаточно вспомнить знаменитые строки «С любимыми не расставайтесь, и каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг» (А.А.Ахматова)

Тема заключалась в трудностях, возникающих между влюбленными, как «силы зла», которые препятствуют соединению двух близких сердец. И тонкий отсвет божественного света, выступающий в виде ангела, на небесной лестнице, взойти на которую удается лишь единицам, поэтому герои, соединяются в ином мире – на другом уровне, тогда как Ангел витает где-то неподалеку над ними.

2) Идея спектакля-притчи

Одна и та же верно определенная идея, обязательная для всех исполнителей, пробудит у каждого исполнителя свое отношение, свои индивидуальные отклики в душе.

«Без субъективных переживаний, творящего, она суха, мертва. Необходимо искать откликов в душе артиста, для того чтобы и сверхзадача, и роль сделались живыми, трепещущими, сияющими всеми красками подлинной человеческой жизни», - говорил Станиславский. Очень важно при поисках идеи точное определение ее, меткость в ее наименовании, какими действенными словами ее выразить, так как часто неправильное обозначение идеи может повести исполнителей по ложному пути.

Идея, драматургического материала, построенная на реальных событиях, лично пережитых мной, и являющиеся гимном безвременно ушедшего собрата по искусству, рассматривалась в контексте мифологического отнесения героев в мир обыденных ситуаций, подобранных на основе поездок в метро, электрички, тяги к соблазнам в реальной человеческой жизни и естественным существованием в одном человеке, как хорошего начала, так и гадкого.

3) Основной конфликт

Как полагал в своей философии Гераклит, конфликт противоположностей – это основа всего сущего. "Не понимают они, как Единое, расходящееся с собою, согласуется: противовратное крепление, как у лука и лиры". "В потоки те же мы входим и не входим, мы есть и не есть (имена остаются, а воды уходят)". Одно и то же для Единого дурное и благое ". Объединяет персонажей и их системы, а также сюжета (цепи событий, детально воспроизведенных), определенным образом построенного — реализованного в действенной последовательности, черты духовного и «поведенческого» облика персонажей как выражение режиссёрской позиции, взаимная соотне­сенность действующих лиц и ее смысл, конфликты между геро­ями, развертывающиеся во времени и пространстве, — таковы важнейшие аспекты на котором строился весь драматургический материал. Говоря об использовании такого приёма, к которому я прибегла в своей работе, а особенно в искусстве «произвольных» интерпретаций через музыкальные образы (т. е., говоря иными словами условно) и воздействуя на зрительскую аудиторию через создание реальных персонажей, выступающих, как мифологические и аллегорические фигуры Любви; Ангела; Силы Зла, созданных на основе воспоминаний и обращённых в реальных деталях моей драматургической задумки. Именно действие проверяется истинность идеи. Свое понимание жизни я, попыталась выразить через развитие конфликта, который приводит характеры в состояние внутренней готовности к действию, постепенно все персонажи связываются друг с другом благодаря активному стремлению привести противоречия к разрешению возникающего между Силами зла и Героями конфликта, но силы зла аллегоричны и в конфликт вступают не с обоими героями, а по отдельности, дабы провести в действие характеры, которые будут действовать, как между собой, так и обращаясь, как в конкретной постановке, к аллегорической фигуре Ангела за помощью. Но все-таки проявление действия как-то замыкается характерами. Отражая реальные конфликты жизни, притча является одновременно идейно-эстетической формой выражения определенного взгляда на роль личности в реального человека, где мотивы его участия в развитии действия, дабы преобразовать мир, полный зла и насилия, а действие все-таки сводится к действию человека, ищущего свое место в мире, где царит хаос и одиночество. По Аристотелю, театр подражает действием (в том числе действием персонажа), но при этом подражает действию, и это уже действие не характера, не реального человека и не бога, а действие общечеловеческое, космическое, вселенское. Я, попыталась дать максимально выразительные картины поведения человека в изображаемых ситуа­циях, т.к. практически отсутствовала речевая характеристика персонажей, а драматическая форма опиралась лишь на содержание текстов песен и стихи Нобелевского лауреата, поэтому высшую точку изобра­зительности в сфере действия, пришлось усилить средствами танцевально-пластических элементов, вписывая их в ткань спектакля по мере необходимости, дабы усилить воздействия на зрителя, и сложить одну за другой конфликтные ситуации в единую перетекающую цепь событий, где отрицательные герои, в виде «сил зла», действовали и как просто свидетели событий, и как встречающиеся на каких-то этапах жизни случайными попутчиками, либо обиженной девушкой с бутылкой, заливающей псевдо «горе», либо откровенными бандитами, напавшими на героиню. Мне хотелось добиться более выразительно и не однозначно показать не столько конфликт между героями, который присутствовал в момент узнавания героини героем, во время поездки в метро, где она и не ожидала вновь повстречать «свою» Любовь, которую демонические силы, попытались перекрыть от героини, своими насмешками и издевательствами, чтобы заполучить эту Душу… Но прежде, необходимо дать ей заблудиться! Вот задача, которую я ставила перед исполнителями «Сил зла».

Для большинства людей проблема любви состоит в том, чтобы быть любимым, а не в том, чтоб любить, уметь любить. Значит, сущность проблемы для них в том, чтобы их любили, чтобы они возбуждали чувство любви к себе. К достижению этой цели они идут несколькими путями. Люди думают, что любить просто, а вот найти подлинный объект любви, - или оказаться любимым этим объектом, - трудно. Эта установка имеет несколько причин, коренящихся в развитии современного общества. Одна причина в большой перемене, произошедшей в двадцатом веке в отношении выбора "объекта любви". В течение нескольких последних поколений всеобщим стало в западном мире понятие романтической любви. Есть новое понимание свободы любви должно было в значительной мере повысить значение объекта в ущерб значению функции. Счастье современного человека состоит в радостном волнении, которое он испытывает, глядя на витрины магазина и покупая все, что он может позволить себе купить. Он (или она) и на людей глядят подобным образом. Для мужчины привлекательная женщина - для женщины привлекательный мужчина - это добыча, которой они являются друг для друга. Привлекательность обычно означает красивую упаковку. Два человека влюбляются тогда, когда чувствуют, что нашли наилучший объект. Едва ли стоит удивляться, что в культуре, где превалирует рыночная ориентация и где материальный успех представляет выдающуюся ценность, человеческие любовные отношения следуют тем же образцам, которые управляют и рынком. Еще одно заблуждение, ведущее к убежденности, что в любви ничему не надо учиться, состоит в смешении первоначального чувства влюбленности с перманентным состоянием пребывания в любви. Если двое чужих друг другу людей, какими все мы являемся, вдруг позволят разделяющей их стене рухнуть, этот момент единства станет одним из самых волнующих переживаний в жизни.

В нем все наиболее прекрасное и чудодейственное для людей, которые были прежде разобщены, изолированы, лишены любви. Это чудо неожиданной близости часто случается легче, если она начинается с физического влечения и его удовлетворения. Такого типа любовь по самой своей природе имеет две характерные пути развития: либо влюбленные остаются с друг с другом, боясь потерять найденное, либо, создавая иллюзию благополучия идут на конфликтные ситуации, при этом, не собираясь разрушать созданное. "Помешательство" друг на друге - доказательство силы их любви, хотя оно могло бы свидетельствовать только о степени их предшествующего одиночества.

Если пораженный болезнью человек - материализация хаоса, то мир, наполненный конфликтами и катастрофами, представляется по словам Антонен Арто также пораженным болезнью. Но оказывается это лишь формальное воплощение хаоса, а не результат творческой стихии. Болезнь, "проходя через театр", разряжается, хаос уступает место гармонии. Болезнь мира излечивается через чуму театра. "Внешние события, политические конфликты, природные катаклизмы, программность революции и хаос войны, проходя через театр, разряжаются в чувствах тех людей, которые смотрят на них, будто захваченные эпидемией". Герои постоянно должны преодолевать препятствия. Их воля к жизни постоянно приходит в конфликт с другими волями к жизни. Мир бессмыслен, и всякое бытие есть лишь страдание. К такому пониманию мира приходит воля к жизни только в высших существах, одаренных способностью постигать совокупность того, что является волей к жизни помимо них, как мир явлений.

Мысль о том, что человек есть нечто ценное в мире, является idee fixe, овладевшей волей к жизни в европейской философии. Познав самого себя, человек понял, что оптимистическое мироутверждение ему не нужно. Оно может только увлечь его от одного страдания к другому, от одного разочарования к другому. Единственное, к чему он должен стремиться, - выход из этой бессмысленной игры, в которой он, ослепленный, участвует; только в миро - и жизнеотрицании он обретет покой.