В восточном «углу» Средиземного моря

Античный историк Иосиф Флавий, живший почти две тысячи лет назад, дал подробное описание Цезареи и ее гавани, построенной по приказу иудейского царя Ирода Великого. «Царь не жалел средств и превзошел саму природу, создав порт больше, чем Пирей, с двойной стоянкой для кораблей, – пишет Флавий. – Работа была великолепной и удивительной еще потому, что для такого рода сооружений велась она не в очень подходящем месте, но была доведена до совершенства с помощью доставлявшихся отовсюду материалов и ценой больших затрат. Город расположен между Яффой и Дорой – небольшими приморскими городами, где невозможно устроить порт из‑за порывистых юго‑западных ветров, не позволяющих кораблям заходить сюда на стоянку; торговые суда обычно вынуждены бросать якорь в открытом море. Ирод же постарался исправить это положение, он нашел место, пригодное для строительства гавани, куда могли заходить большие корабли, и исполнил свое намерение, приказав уложить на пространстве в двадцать морских саженей огромные камни… Когда они образовали длинный мол, выдававшийся из воды, он приказал сделать его шире и устроить с одной стороны волнорезы, а с другой – возвести вокруг гавани каменную стену с массивными башнями… В стене имелось также множество арок, под которыми жили моряки. Перед арками вдоль всей гавани проходила набережная, служившая причалом и приятным местом для прогулок; сам же вход в порт находился с севера, где было менее ветрено… У входа в гавань по обеим сторонам возвышалось по три огромных колосса на столбах.»

Правоту рассказа Иосифа Флавия подтверждают подводно‑археологические раскопки Цезареи, ведущиеся более трех десятков лет. Начала их в 1957 году американская экспедиция, оснащенная не только аквалангами, компрессорами и водолазным снаряжением, но и предназначенным специально для подводно‑археологических работ судном «Си Дайвер» («Морской ныряльщик»). Затем изучением Цезареи занялись итальянские археологи‑подводники вместе с учеными Израиля, где в городе Хайфе был создан Центр морских исследований. Раскопки продолжили американские подводные археологи, к которым присоединились и их канадские коллеги. «Каждое лето свыше ста водолазов‑любителей со всего мира под руководством большого числа специалистов по подводной археологии, профессиональных водолазов, морских инженеров и архитекторов ведут здесь подводные раскопки, превосходящие по своим масштабам другие проекты такого рода, – пишет Авнер Рабан, председатель и директор Центра морских исследований, в статье „Порт Ирода Великого“. – Хотя до завершения работ еще далеко, получены данные, которые не только подтверждают описание Иосифа Флавия, но и рассказывают о других удивительных достижениях портового строительства того времени. Это был первый порт, защищенный от морских волн целиком искусственными волнорезами, которые не опирались на естественные возвышения (мысы, окаймляющие бухту скалы или прибрежные рифы), причем построены они были таким образом, что их внутренняя сторона не испытывала разрушительного действия штормов, что позволяло максимально использовать всю территорию причала.»

Раскопки Цезареи ведутся как под водой, так и на суше. Собираются биологические образцы, минералы и отложения для лабораторных исследований, чтобы «расширить наши знания о происходивших в древности природных явлениях, о взаимосвязи суши и моря, о древней морской технике и технологии», – пишет А. Рабан. Не менее интересны и собственно археологические находки. Например, со дна был поднят камень (возможно, находившийся в стене храма), на котором можно прочесть имя римского прокуратора Понтия Пилата, чья резиденция находилась в Цезарее и чье имя оказалось неразрывно связано с зарождением христианства.

Одним из семи чудес света в античном мире считался маяк на острове Фарос, лежащем напротив дельты Нила и соединенном с материком узкой насыпной дамбой. Маяк представлял собой гигантскую башню высотой в 120 метров, с фонарем, занимавшим целый этаж, со сложной системой зеркал и бронзовой статуей владыки морей Посейдона, венчавшей все сооружение. Построенный в 285 году до н. э. маяк служил ориентиром для судов, посещавших Александрию, главный культурный центр античности эпохи эллинизма. Он простоял более полутора тысяч лет – и лишь в 1375 году его разрушило землетрясение. В 1961 году началось исследование прибрежных вод Фароса, который к нашему времени из острова превратился в полуостров из‑за осадков, принесенных водами Нила. Камель Абу ас‑Садат, энтузиаст подводного спорта из Александрии, обнаружил на дне огромную статую египетской богини Исиды. Статуя, имевшая высоту 7 метров и весившая 25 тонн, была поднята из воды и выставлена для обозрения в александрийском парке катакомб Ком‑эш‑Шукафа.

В 1968 году по просьбе правительства Египта ЮНЕСКО направил в район Александрийского порта специальную экспедицию, возглавляемую Онор Фрост, опытным археологом‑подводником. После нескольких погружений у Фароса археологам удалось найти статуи, саркофаги, шкатулки из мрамора. Видимо, все эти предметы, как и величественная статуя Исиды, имеют прямое отношение к одному из семи чудес света – Александрийскому маяку.

Как оказался он под водой? В течение многих веков прибрежные районы Александрии испытывали погружения, под воду уходили здания и причалы порта. Вместе с ними ушли на дно и руины маяка. Дальнейшие раскопки археологов‑подводников в этом районе обещают интереснейшие открытия.

Еще раньше, в 30‑х годах нашего века, археологи занялись исследованием знаменитого города‑порта, также находившегося в восточном углу Средиземноморья; это была одна из первых подводно‑археологи‑ческих работ, проведенных учеными‑профессионалами, а не любителями «приключений под водой». Руководил работами известный археолог профессор Анри Пуадебар, объектом работ были гавани прославленного Тира, «морских ворот» Восточного Средиземноморья, которые тщетно пытались найти на суше. Поиски же затопленных гаваней Пуадебар начал… с воздуха. Еще в 20‑х годах, проводя раскопки в Сирийской пустыне, французский археолог использовал для разведки самолет, с борта которого, как на ладони, были видны древние сооружения, теряющиеся в барханах, если искать их с земли. Летом 1934 года с воздуха начались поиски сооружений под водой: самолет летал над морем вдоль прибрежной полосы. И уже первые полеты и снимки, сделанные с воздуха, показали, что неподалеку от берега находятся пятна, имеющие правильную геометрическую форму, – очевидно, следы каких‑то сооружений. Правда, это может быть и игра света и тени, и природные образования. Под воду спускается специальный смотровой ящик, позволяющий видеть на глубину до 20 метров. Затем сюда погружаются водолазы (в те годы акваланг еще не был изобретен, и археологам приходилось работать «чужими руками» и смотреть «чужими глазами» профессионалов‑водолазов). На глубине от 3 до 5 метров удалось проследить древний мол, начинавшийся от сторожевой башни и уходивший далеко в море, почти на 200 метров. Мол был не только длинным, но и широким – до 8 метров. Обороняя свой город, жители Тира могли расположить здесь не только войска, но и боевые машины. Затем был найден второй, еще более мощный, мол длиной в 750 метров, причем посредине его был оставлен неширокий проход – своеобразные «ворота» для кораблей. Если бы через них попытался проникнуть в гавань Тира вражеский корабль, он был бы встречен градом стрел и камней, причем обстрел этот длился бы довольно долго: от прохода к молу тянулся 100‑метровый «коридор», образованный двумя дамбами, на которых также могли находиться лучники и пращники. Укрепления имелись и в начале каждого мола, на тот случай, если бы враг попытался захватить портовые сооружения не с моря, а с суши.

Враг угрожал Тиру часто – это были и древние египтяне, и хетты, и ассирийцы, и персы. Но еще более опасным врагом было методично и неотвратимо наступающее море. Наиболее подверженные штормам и разрушительной работе волн части мола укреплялись особенно тщательно. Ширина мола доведена была до 1 0 метров, вдоль всего периметра обоих молов соорудили специальные волноломы. Но после того как Тир, вместе со всей Финикией, пришел в упадок, море перешло в открытое, никем не сдерживаемое наступление и поглотило в конце концов и молы, и гавань, и набережные, и портовые сооружения Тира (а ведь в свое время Александр Македонский тщетно попытался стереть с лица земли Тир, оказавший его войскам отчаянное сопротивление).

Работы в районе Тира Анри Пуадебар проводил в 1934–1936 годах. После второй мировой войны ему удалось организовать экспедицию по изучению соперника Тира – города Сидона. На сей раз работы проводились не Францией, а молодой республикой Ливан, пригласившей Пуадебара руководить раскопками под водой. Частично сооружения порта Сидона еще выступали над водой, и это облегчило исследования. Хотя портовые сооружения Сидона относились примерно к тому же времени, что и постройки Тира, конструкция их отличалась от тирской: сидонцы искусно воспользовались природными условиями и сделали свой порт неприступной крепостью, к которой вело два прохода. Первый представлял собой узкие «ворота», образованные с одной стороны островом, а с другой – молом. Второй проход образовывали «ворота» между тем же островом и берегом, этот проход пересекала песчаная отмель, закрывавшая проход любому кораблю. Через эту отмель был прорыт специальный канал, и только по нему – согласно легендам – судно могло попасть в гавань Сидона, древнейшего города Финикии.

Исследования Сидона Анри Пуадебар проводил в 1946–1950 годах. Он привлекал для своих работ не только летчиков и водолазов, но и картографов, инженеров, техников, геологов, военных моряков и даже членов правительств, ибо проводить раскопки под водой гораздо сложнее, чем на суше, если они действительно являются серьезным исследованием, а не поиском затонувших кладов. Благодаря работам Пуадебара «мы можем оценить, насколько большими должны были быть волнорезы, часто выдававшиеся далеко в море, для защиты якорных стоянок, – пишет Филипп Диоле, французский подводник и автор многих популярных книг, написанных им в соавторстве с Жак‑Ивом Кусто. – Мы знаем, как между отдельными портовыми бассейнами осуществлялось судоходство, как оно регулировалось; различные каналы были построены с учетом направления ветра, были тщательно продуманы сооружения складов товара, резервуары для воды и арсенал, а также установка различных погрузочных механизмов на причалах. Иногда имелись, как, например, в Сидоне, специальные промывочные системы, служившие для предотвращения загрязнения порта илом. Это сооружение было построено финикийцами и позднее перенято их наследниками».

Аполлония, Цезарея, Александрия, Тир, Сидон – все эти города‑порты в восточной части Средиземноморья сравнительно молоды, если сравнивать их возраст с возрастом последнего оледенения, когда уровень Мирового океана был ниже современного более чем на сотню метров и сушей были обширные пространства нынешнего шельфа. Поиск же следов первобытных людей с их примитивной культурой, разумеется, гораздо более сложен, чем раскопки затонувших городов и портов. Еще сложнее поиск следов людей каменного века, использовавших сухопутные «мосты», соединявшие Африку и Европу. «Прямых свидетельств использования людьми таких „мостов“ (ныне морских проливов) до настоящего времени на морском дне не обнаружено, хотя в районе Гибралтара и у побережья Мальты с этой целью специально исследовались пещеры, лежащие ниже уровня моря, – пишет египетский океанограф Селим Моркос, старший эксперт Отдела морских наук ЮНЕСКО и автор книги „Исчезнувшие цивилизации: находки подводной археологии“, вышедшей на арабском языке. – Однако в последние десять лет Николас Флемминг и другие экспедиции обнаружили в восточном Средиземноморье первые достаточно убедительные свидетельства (главным образом остатки материальной культуры каменного века) на континентальном шельфе, подтверждающие, что он был населен и использовался людьми каменного века до глубин, лежащих на 10 метров ниже современного уровня моря. Их датировка варьирует от 40 тысяч лет до н. э. до начала бронзового века на Среднем Востоке, то есть примерно шесть тысячелетий назад.»

Будем надеяться, что дальнейшие исследования откроют следы пребывания первобытных людей на шельфе не только в восточном «углу» Средиземноморья, но и во всех остальных его «углах», в центральной части и на шельфе средиземноморских морей, в первую очередь – Эгейского и Адриатического.