Булгаков задаётся вопросом, в чём же источник творчества в науке, в чём его тайна. Прежде всего, полагает он, творчество невозможно без свободы, творчество без свободы — это абсурд, оно превращается в этом случае в механизм. Не являясь механической процедурой, человеческое творчество тем не менее обладает, с точки зрения Булгакова, одним очень существенным ограничением: человек не может творить из ничего, материалом его творчества служит уже созданный мир. В нём он может искать ответы на возникающие проблемы, задавать вопросы с помощью экспериментов, использовать открытые закономерности для удовлетворения своих нужд.
Из совокупности всего этого возникает мир культуры. Откуда же в учёном, художнике берутся идеи, образы, творческий замысел, видимый умственными очами и слышимый духовными ушами, который воплощается в слове, звуке, мраморе? На этот вопрос Булгаков отвечает с точки зрения своего учения о трансцендентальном субъекте хозяйства — Мировой Душе. Человечество есть и вневременно остаётся объединяющим центром мира в его предвечной гармонии и красоте божественного космоса. Мир, существующий в пространстве и во времени, в истории, не демонстрирует уже этой предвечной гармонии, скорее он даже закрывает её своей разорванностью и дисгармонией. Но оторваться от неё полностью он не может. Эмпирическое выражение трансцендентального субъекта, а именно историческое человечество, а в нём и каждая личность онтологически причастны Софии.
София воспринимает в себя космическое действие Логоса, она причастна Его воздействию, передаёт божественные силы нашему миру, просветляя его и поднимая из хаоса к космосу. Природа находит и познаёт себя в человеке, человек же находит себя в Софии и через неё воспринимает и отражает в природу умные лучи божественного Логоса, таким образом природа становится софийна. Этим даётся ответ, полагает Булгаков, и на вопрос о природе человеческого творчества — это творчество софийно. Человек может познавать природу и на неё воздействовать, использовать её в своих практических целях только потому, что он носит в себе, хотя и не в развёрнутом виде, потенциально компендиум всей природы, и в меру его актуализации он и овладевает природой. Знание есть припоминание, считает Булгаков, оно есть выявление того, что метафизически дано. Человеческое творчество не содержит в себе ничего метафизически нового. Оно лишь воссоздаёт из уже имеющихся, созданных элементов по вновь находимым, но также наперёд заданным образцам. Творчество в собственном смысле слова, создание метафизически нового человеку несвойственно, оно принадлежит только Творцу.
Выше мы говорили о нашем несогласии с Булгаковым в том случае, когда он слишком напрямую отождествляет науку и хозяйство, практически погружает научное исследование в процесс материального производства. Наше несогласие было основано на том, что наука остаётся наукой, пока она выдаёт уникальные результаты, дублирование науке противопоказано. В промышленном же производстве, наоборот, речь идёт прежде всего о массовом изготовлении одних и тех же вещей. Теперь мы видим, что Булгаков отказывает науке в возможности производить нечто принципиально новое на том основании, что она открывает только то, что уже создано Богом. Действительно, наука имеет дело с природой, как она дана человеку. Но дело в том, что для учёного в процессе его научной деятельности несущественно, создана ли природа Творцом или существует вечно, вообще начала бытия не предмет обсуждения для науки. Для учёного вполне достаточно быть уверенным, что природа есть, что она не иллюзия, не кажимость. Тут ему, бесспорно, может помочь вера в акт творения, но в самом процессе оформления научного знания эта вера роли не играет. Результаты научного творчества соотносятся с другими результатами того же научного творчества (а не творчества Бога), здесь решаются вопросы уникальности, принципиальной новизны или, наоборот, дублирования, плагиата. Да, наука открывает свойства действительности, которая уже есть, которая противостоит человеку как предмет познания. Однако само знание этой действительности не нечто данное, его надо добыть в процессе научного исследования, и полученные результаты должны обладать свойством новизны, уникальности, и в этом случае их можно считать плодом творческих усилий. Деятельность учёного встраивается в человеческую научную деятельность, и здесь свои критерии: нужно получить результат, новый по сравнению с уже имеющимися результатами в мире науки. Учёный не Бог, и творчество его тоже не божественное, но едва ли можно на этом основании говорить о невозможности творчества в науке вообще.
