ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. При поднятии занавеса Роберт, Фреда и Олуэн стоят в тех же позах, что и

При поднятии занавеса Роберт, Фреда и Олуэн стоят в тех же позах, что и

в конце первого действия.

 

Роберт. Они возвращаются.

Фреда. Все?

Роберт. Нет, кроме Бетти. Она ложится спать.

Олуэн (с легким оттенком горечи). Мудрая маленькая Бетти.

Роберт. Не понимаю, почему вы говорите таким тоном, Олуэн, точно Бетти

от чего-то увиливает. Вам очень хорошо известно, что она не замешана в

этом деле.

Олуэн. Вы так думаете?

Роберт (встревоженно). А что, разве нет?

Фреда (мрачно усмехаясь). Бедный Роберт, взгляните только на него. Так

и видишь, как он убеждает себя: "Это действительно уже серьезно". Как мы

все все-таки выдаем себя. Удивительно, что у нас еще есть секреты друг от

друга.

Роберт. Но, черт побери, Олуэн, вы просто не имеете права задевать

таким образом Бетти. Вы прекрасно понимаете, что лучше не впутывать ее в

эту историю.

Олуэн. Да, конечно, мы не должны пачкать ее чистого юного воображения.

Роберт. Ну, что же, она действительно моложе нас всех - и страшно

впечатлительна. Вы же видели, что было с ней как раз перед уходом. Ей была

не под силу создавшаяся обстановка.

Олуэн. Но это было совсем не потому.

Роберт. Очевидно, вы не любите ее, Олуэн. Я не могу понять - почему?

Она всегда так восхищалась вами!

Олуэн (чистосердечно, без всякой насмешки). Ну, что же, мне очень жаль,

Роберт, но я не могу ей отплатить тем же, - я восхищаюсь только ее

наружностью. Не могу сказать, чтобы я ее не любила. Но... во мне нет к ней

той жалости, того сочувствия, которые мне хотелось бы или которые я, может

быть, должна была проявлять к ней.

Роберт (недовольный ее ответом). Вы не питаете к ней жалости? Разве

есть какая-нибудь необходимость вам или кому-нибудь жалеть ее? В вас

чувствуется какое-то раздражение, Олуэн.

Фреда (к ней полностью вернулось самообладание). Я не думаю, Роберт.

Хотя, вероятно, наш сегодняшний вечер располагает к подобному состоянию.

Кстати, я сейчас стою перед весьма щекотливой проблемой - перед проблемой,

которую приходится решать только хозяйкам. Если человека призывают обратно

в дом, для того чтобы обозвать лжецом, подлецом, мерзавцем, а возможно, и

вором, - следует ли приготовить для него несколько сандвичей?

Роберт (раздраженно). От меня он никаких сандвичей не получит.

Фреда (поддразнивая его). Ах так, нет честности - нет и сандвичей,

таков твой девиз? Не так ли? О, дорогой мой, какими мы сделались мрачными

без Мартина! И в каком бы он был восторге от всего этого. Он бы непременно

выдумал какие-нибудь немыслимые и невероятные грехи и разыграл покаяние.

О, пожалуйста, не глядите так ужасно серьезно, вы оба. Могли бы быть

немного повеселее... ну, хоть на минуту.

Роберт (мрачно). Боюсь, что нам недостает твоего легкомыслия, моя

дорогая Фреда.

Фреда. Мне кажется, у меня такое настроение потому, что, невзирая на

все, я себя чувствую немного хозяйкой, ожидающей гостей, и, как ни

странно, не могу не думать о комплиментах и сандвичах.

 

Звонок в передней.

 

Фреда. А, вот и они. Тебе, Роберт, придется их впустить самому.

 

Роберт выходит. Как только обе женщины остаются одни, их поведение

резко меняется. Обе говорят быстро, шепотом.

 

Олуэн. Вы действительно давно догадались?

Фреда. Да. Больше года. Мне часто хотелось сказать вам что-нибудь по

этому поводу.

Олуэн. Что бы вы сказали?

Фреда. Точно не знаю. Какую-нибудь глупость. Но что-нибудь очень

хорошее, дружеское. (Пожимает ей обе руки.)

Олуэн. А о вас я узнала лишь сегодня вечером, Фреда. А теперь мне все

это кажется таким очевидным. Не понимаю, почему раньше мне в голову ничего

не приходило.

Фреда. Я тоже не понимаю.

Олуэн. Это все совершенное сумасшествие, не правда ли?

Фреда. Совершенное безумие. И с каждой минутой оно усугубляется.

Впрочем, мне все равно. А вам? Это все-таки дает какое-то облегчение.

Олуэн. Да, отчасти. Но в то же время становится как-то жутко. Точно

несешься в машине, у которой отказали тормоза.

Фреда. А впереди опасные повороты и страшные тупики.

 

За дверью слышны мужские голоса. Первым входит Стэнтон, следом - Гордон

и Роберт.

 

Стэнтон (в дверях). Я не понимаю зачем. Прошу прощения, Фреда, но это

дело рук Роберта. Он настаивал на нашем возвращении.

Фреда (холодно). Ну, что же, я думаю, Роберт был прав.

Гордон (направляется к кушетке и растягивается на ней). Во всяком

случае, какое-то развлечение. Ну-с, в чем же дело?

Роберт. В основном дело касается пропавших денег.

Гордон (с отвращением). О! Черт, я так и знал! Почему вы не можете

оставить в покое бедного Мартина?

Роберт. Подожди, Гордон. Мартин не брал этого чека.

Гордон (вскакивая на ноги). Что? Как - не брал? Ты в этом уверен?

Фреда. Да.

Гордон. Вы знаете, я никогда не мог этого понять. Это было так непохоже на Мартина.

Стэнтон (обращаясь к Фреде и Роберту). Вы действительно уверены, что

Мартин не брал денег? А если не он, то кто же? И если не брал, то почему

же застрелился?

Роберт (очень спокойно). Мы не знаем, Стэнтон. Но надеемся, что вы нам

это разъясните.

Стэнтон (подняв брови). Вы изволите шутить, Роберт.

Роберт. Нисколько. Я не стал бы вас вызывать сюда для шуток. Однажды вы сказали мне, что совершенно уверены в том, что Мартин взял этот чек, - так ведь?

Стэнтон. Ну разумеется. И разъяснил, почему так думаю. Все данные

указывали на это. Случившееся потом подтвердило, что я был прав.

Роберт. Вы полагаете?

Стэнтон. А разве нет?

Фреда (в внезапном, страстном порыве). Однако если это и так, то почему

Мартину высказали, что в краже подозреваете Роберта?

Стэнтон (в смущении). Не будьте смешны, Фреда. Зачем я стал бы говорить

Мартину о своих подозрениях?

Фреда. Да, именно, зачем? Вот это-то мы и хотим узнать.

Стэнтон. Но, простите, я этого не говорил.

Олуэн (спокойно). Нет, говорили.

Стэнтон (оборачиваясь к ней, с отчаянием). Олуэн! Вы тоже против меня!

Олуэн. Да, я тоже. Оттого, что вы солгали Мартину, уверив его, что

Роберт взял этот чек, вы доставили мне долгие-долгие часы страданий.

Стэнтон. Но я совсем этого не хотел, Олуэн. Как мог я знать, что вы

пойдете к Мартину и он вам все расскажет?

Олуэн. Не важно, могли вы знать или нет. Это была низкая, подлая ложь.

После этого мне не хочется больше говорить с вами.

Стэнтон. Простите меня, Олуэн. Я бы предпочел все что угодно, только не

это. Можете ли вы этому поверить, скажите? (Смотрит на нее с мольбой во

взоре, но не получает ответа.)

Фреда (язвительно-холодно). По-видимому, все остальные мало что для вас

значат? Но все-таки вы нам обязаны дать некоторые объяснения.

Роберт. Прекратите лгать, Стэнтон. Вы уже достаточно натворили. Почему

вы стремились стравить нас с Мартином?

Фреда. Тут может быть только один ответ. Потому что он сам взял чек.

Гордон (с большим жаром). Стэнтон, вы не могли этого сделать!

Стэнтон. Но я это сделал.

Гордон (возбужденно, подбегая к Стэнтону, с угрожающими жестами). Какая

же вы после этого сволочь, Стэнтон! Мне наплевать на деньги. Но вы

навлекли позор на Мартина. Вы заставили всех поверить в то, что он был

вором.

Стэнтон. Не будьте таким истерическим дурачком, в самом деле!

(Отталкивает его от себя.)

Роберт. Замолчи, Гордон.

Стэнтон. Замолчите и прекратите, пожалуйста, махать передо мной руками.

Мы пока не собираемся устраивать здесь чемпионат по боксу.

Гордон. Но вы навлекли...

Стэнтон. Ничего я на Мартина не навлекал, никакого позора, как вы

выражаетесь. Он был не из тех, на кого можно было навлечь, и вам следовало

бы это знать. Просто случилось так, что в разгар всей суматохи, поднятой

из-за денег, он взял да застрелился. Вы все сразу сделали вывод, что он

поступил так потому, что присвоил деньги и боялся разоблачения. Я не

препятствовал вам так думать, вот и все. Вы с таким же успехом могли

предположить любую причину самоубийства. И как бы то ни было, с ним все

свершилось и он ушел от нас. А там, куда он удалился, ему, наверное, в

высокой степени безразлично, считает ли кто-нибудь здесь его повинным в

краже пятисот фунтов стерлингов или нет.

Роберт. Но вы сознательно стремились взвалить вину на Мартина или на меня.

Фреда. Тут и сомневаться не приходится. Это-то и делает его поступок столь мерзким.

Стэнтон. Нет, право. У меня и в мыслях не было, чтобы кто-нибудь другой

был наказан вместо меня. Я только стремился выиграть время. Я взял этот

чек, потому что мне спешно понадобились деньги и, чтобы вывернуться, я не

видел иного выхода. Я полагал, что за какую-то неделю сумею покрыть

недостачу, а ежели нет, смогу сговориться со стариком Слейтером, который в

таких делах большой дока. Но когда все вышло наружу, мне необходимо было

выиграть время, и выход, который вы знаете, показался мне самым простым.

Роберт. Но вы же не могли сами реализовать чек в банке?

Стэнтон. Нет, я нашел для этого кое-кого - человечка, который умеет

держать язык за зубами. По чистому совпадению он оказался приблизительно

одного возраста и такого же сложения, как вы и Мартин. Пожалуйста, не

подумайте, что во всем был какой-то глубокий, хитроумный замысел. Ничего

подобного. Все сплошная импровизация, простая случайность и несусветная

глупость.

Роберт. Почему же вы не признались в этом раньше?

Стэнтон (поворачиваясь к нему). А ради какого дьявола я стал бы это

делать?

Фреда. Если вы не можете понять почему, то безнадежно объяснять вам

это. Но на свете все-таки существуют такие понятия, как элементарная

честность, порядочность.

Стэнтон (вновь с полным самообладанием). Да неужели? Вот уж сомневаюсь.

Не забудьте, пока вы еще не слишком возгордились: вам лишь случайно

удалось узнать обо мне. А если мы будем продолжать, то, возможно, и до

кого-нибудь другого дойдет очередь.

Роберт. Возможно. Но это не объясняет, почему вы так упорно таились до

сих пор.

Стэнтон. А мне казалось, что все понятно. Самоубийство Мартина сразу

все собой покрыло. Никому не хотелось после этого вновь ворошить

пережитое. Мол, покойный Мартин сделал, и дело с концом! Вот как на это

смотрели. Суть была не в пятистах фунтах. Я был бы рад вернуть их. Однако

я хорошо представлял себе: сознайся я, старик в два счета вытурит меня из

фирмы. Я не был его любимчиком, как вы или Мартин. Мне пришлось самому

пробиваться из самых низов. Меня не ввели в правление, как некоторых, лишь

из-за их университетского образования и принадлежности к определенному

социальному кругу. Поверь старик на минуту, что я украл деньги... ему и в

голову не пришло бы замять дело. Он тут же пожелал бы вызвать полицию. Не

забудьте, что я начал с младшего клерка в конторе. Вы, друзья мои, так не

начинали. В этом все-таки есть кое-какая разница.

Фреда. Но мой отец удалился от дел фирмы за шесть месяцев до происшествия.

Стэнтон. Ну и что из того? И вообще, все ведь прошло и со всем этим

покончено. Зачем было начинать все сначала? Никто бы об этом не вспомнил,

не начни мы сегодня этой дурацкой инквизиции. Роберт, Гордон и я прекрасно

вместе работали в фирме. Что изменилось бы от моего покаяния? К чему мы

сейчас пришли? Кто от всего этого выиграл?

Фреда. Вы - нет, скажу по совести. Но Мартин - да. И те, кому он был дорог.

Стэнтон. Вы полагаете?

Фреда. Разумеется, они выиграли.

Стэнтон. Не будьте так в этом уверены.

Фреда. По крайней мере мы знаем теперь, что он не был подлым воришкой.

Стэнтон. И это все, что вы знаете. Однако при всем том он взял да

застрелился. Надеюсь, вы не предполагаете, что сделал он это, чтобы

позабавиться!

Фреда (глубоко оскорбленная его словами). О! Вы... вы...

(Отворачивается от него.)

Гордон (в бешенстве вскакивает и делает шаг вперед). Вы мерзавец,

Стэнтон!

Стэнтон (поворачивается к нему). Это почему же? Вы хотели правды - ну,

вот вы ее и получаете. Я совсем не желал возвращаться сюда обратно и

садиться на скамью подсудимых. Это дело ваших рук. И теперь я буду

говорить, черт возьми, все, что только пожелаю. Мартин застрелился, и он

поступил так, прекрасно зная, что никогда не дотрагивался до этих денег.

Значит, были другие причины. Какие же? Вы сами теперь видите, что затеяли.

Фреда (холодно). Ну и что же, по-вашему, мы затеяли? Вы так говорите,

будто знаете о Мартине гораздо больше, чем знали мы.

Стэнтон. Я знаю только, что у него должны были быть причины, чтобы

пойти на то, на что он решился. И если деньги тут ни при чем, то,

вероятно, сыграли роль другие мотивы. Вы очень много выиграли оттого, что

гадаете теперь, какие же это были причины? Однако еще больше выиграли бы,

если б не затевали этого доискивания и не совали свой нос куда не следует.

Роберт (в размышлении). Может быть, он пошел на это, сокрушаясь, что я

взял эти деньги.

Стэнтон (саркастически). Может быть, и да, а может быть, и нет. Если вы

полагаете, что Мартин мог застрелиться из-за предположения, что вы украли

какие-то деньги, то вы совершенно не знали вашего собственного братца. Мне

очень неприятно вас огорчать, но, когда я сообщил ему о моем подозрении,

он очень смеялся. Это сильно его позабавило. Вы знаете, он был очень

смешлив, этот молодой человек.

Олуэн (усталым голосом). Это правда, я знаю. Ему было все равно. Он не

дорожил ничем.

Роберт. Скажите, вы знаете, почему Мартин покончил с собой?

Стэнтон. Нет. Откуда мне знать?

Фреда (с растущим раздражением). Вы говорите так, как будто знаете.

Стэнтон. Я кое-что могу предположить.

Фреда (очень резко). Что вы этим хотите сказать?

Стэнтон. Я хочу сказать, что он был тот еще субъект. И вел черт знает

какую жизнь.

Роберт. Должен заметить, что не вам...

Стэнтон. Да я его не осуждаю.

Фреда (в бешенстве). Вы его не осуждаете? Да кто вы такой, чтобы

осуждать его? Имени его не имеете права произносить. Вы ему навязали на

шею свое собственное гнусное, подленькое воровство и постарались отравить

нам самую память о нем, а теперь, когда разоблачены и имя Мартина осталось

чистым и незапятнанным, хотите начать все сначала и намекаете, что он был

преступником, или сумасшедшим, или еще чем-то в этом роде.

Роберт. Она права. Чем меньше вы теперь будете говорить, тем лучше.

Стэнтон (жестким тоном). Чем меньше мы все будем говорить, тем лучше.

Вам следовало об этом раньше подумать, Роберт. Я вас лично предупреждал,

до того как вы принялись публично ковыряться во всей этой муре. Но вы

уперлись на своем, как бык.

Роберт. Во всяком случае, я восстановил честное имя Мартина.

Стэнтон. Ни черта вы не восстановили, и, если бы у вас было хоть

чуточку здравого смысла, вы бы поняли это. Но теперь мне наплевать на все.

Вы получите сполна все, чего желали.

Фреда (по-прежнему в бешенстве). Мы прежде всего желали бы избавиться

от вас.

Гордон. Неужели вы думаете, что останетесь работать в фирме после

всего, что произошло?

Стэнтон. Не знаю, и это меня мало трогает.

Фреда. А ведь год назад трогало.

Стэнтон. Да, но теперь не трогает. Мне будет куда лучше без фирмы, чем

ей без меня.

Гордон. Ну, что же, во всяком случае, нам доставит удовольствие

попробовать обойтись без вас. Вы всегда ненавидели Мартина, и я это знал.

Стэнтон. У меня были на то причины. Не так, как у семейства Уайтхауз,

где отец, дочь и сын - все сразу были влюблены в него.

Роберт (медленно и раздельно). Вы что-нибудь хотите этим сказать,

Стэнтон? Если нет, то сейчас же возьмите ваши слова обратно. Если да, то

будьте любезны объясниться.

Стэнтон. Ничего я не возьму обратно.

Олуэн (становясь между ними). Стэнтон, прошу вас, прекратите, довольно.

Мы все и так слишком много наговорили тут.

Стэнтон (поворачиваясь к ней). Мне очень жаль, Олуэн, но, кажется, не

вам меня упрекать в этом.

Роберт (холодно и решительно). Я жду вашего объяснения, Стэнтон.

Фреда. Разве ты не видишь, он целит в меня?

Роберт. Это правда, Стэнтон?

Стэнтон. Во всяком случае, я не намерен ее щадить.

Роберт. Смотрите, Стэнтон!

Стэнтон. Слишком поздно, чтобы смотреть! Как вы полагаете, отчего Фреда так рассердилась на меня?.. Она была любовницей Мартина.

 

Фреда вскрикивает.

 

Роберт (глядит на Фреду, затем - на Стэнтона, потом - опять на нее;

подходит к Фреде и становится перед ней). Это правда, Фреда? Я должен

знать, ибо если это неправда, то сейчас же вышвырну его вон отсюда.

Стэнтон. Ах, Кэплен, пожалуйста, не разыгрывайте из себя героя

мелодрамы. Я бы слова не сказал, не будь в том уверен. А сознается она или

нет - другой вопрос. Но даже если не признается, вы все равно меня не

вышвырнете вон. Я, с вашего разрешения, уйду когда захочу.

Роберт. Фреда, это правда?

Фреда (у нее нет больше сил, чтобы бороться). Да.

Роберт (так, как будто бы они одни). И это продолжалось все время, пока...

Фреда. Да, все время.

Роберт. Когда это началось?

Фреда. Очень давно. Или кажется, что давно? Много-много лет тому назад.

Роберт. До нашей женитьбы.

Фреда. Да. Я думала тогда, что смогу разорвать... мне удалось на

время... Но это вернулось, и с большей силой, чем раньше...

Роберт. Я хотел бы знать, почему ты мне не сказала?

Фреда. Я хотела. Сотни раз пыталась. Начинала говорить первые слова

мысленно, про себя, и... иногда мне казалось, что я на самом деле, вслух

говорю их тебе.

Роберт. Было бы хорошо, если б решилась, хорошо! Но почему я сам ничего

не замечал? Теперь это кажется таким очевидным. Я, должно быть, был очень

глуп. Я знаю, когда это началось. Это случилось, когда мы все в то лето

поехали в Тинтаджель.

Фреда. Да, это началось тогда. Тинтаджель! Чудное, чудное лето! Ничего

подобного я уже не переживала с тех пор.

Роберт. Мартин тогда отправился путешествовать пешком, а ты сказала,

что проведешь несколько дней у Хэтчинсонов. Неужели тогда...

Фреда (очень спокойно). Да, именно. Мартин и я провели время вместе. И

это было единственным временем, которое мы действительно прожили вдвоем.

Для него не много все это значило - так, еще один эпизод в жизни.

Роберт. Как, но разве он не любил?

Фреда (в глубоком отчаянии). Нет, по существу, нет. Если бы любил, все

было бы гораздо проще. Вот почему я никогда не могла тебе ничего сказать.

Я думала, что, если я выйду за тебя замуж, все будет иначе. Это было

нечестно по отношению к тебе, я знаю, но тогда я искренне думала, что все

пройдет. И так же думал Мартин. Но это не прошло. Ты тоже знаешь. Это было

безнадежно. Но ты не знаешь, насколько безнадежно это было для меня.

Роберт. Но почему сам Мартин мне ничего не сказал? Он же знал, как я

был несчастен.

Фреда. Он не мог. Он отчасти боялся тебя.

Роберт. Мартин? Боялся меня?

Гордон. Да, это верно.

Роберт. Чепуха! Он никого не боялся, а меня и подавно.

Фреда. Нет, у него был какой-то необъяснимый страх перед тобой.

Олуэн (очень мягко). Это правда, Роберт. Он вас боялся. Я знала это.

Гордон. И я знал. Он мне как-то сказал, что, если ты действительно

рассердишься, ты не остановишься ни перед чем.

Роберт (задумчиво). Странно. Я никогда не подозревал этого в Мартине.

Боялся меня... не понимаю... почему? Из-за чего же? (Фреде.) Не могло же

это быть из-за вашей...

Фреда. Нет, нет. Он не любил. (Окончательно теряет самообладание.) О,

Мартин! Мартин!

Олуэн (подходит к ней и обнимает). Фреда, Фреда, не надо. (Пытается

успокоить ее.)

Стэнтон. Ну-с, вы теперь сами видите, Кэплен, что вы натворили.

Приятный вечер, нечего сказать.

Роберт. Я ни в чем не раскаиваюсь и рад, что все вышло наружу. Я только

жалею, что не узнал всего этого раньше.

Стэнтон. А что бы вам это дало? Вы бы все равно ничего не смогли

сделать.

Роберт. Прежде всего, знал бы правду. А затем можно было бы принять

какое-нибудь решение. Я бы не стоял у них на пути.

Стэнтон (саркастически). Да вы и не стояли у них на пути.

Гордон (на которого весь разговор произвел очень тяжелое впечатление).

Да, сам Мартин был виноват во всем. Он не любил ее, как говорит Фреда. Я

знал это. (Фреде.) Он мне сам признавался.

Роберт (поворачиваясь к нему, недоверчиво). Он - тебе говорил?

Гордон. Да.

Роберт. Тебе, ее брату?

Фреда (оттолкнув Олуэн и поднимая голову). Гордон, я не верю тебе!

Гордон (горячо). Зачем мне лгать? Мартин мне сам говорил об этом. Он

привык поверять мне все.

Фреда. Ерунда. Он считал тебя несколько нудным и надоедливым.

Гордон. Это неправда.

Фреда. Нет, правда, он мне об этом говорил даже в ту последнюю субботу,

когда я принесла ему папиросницу. Он мне тогда сказал, что ты у него

ночевал прошедшую ночь и ему стоило невероятных трудов от тебя отделаться.

Гордон (втягиваясь в ссору). Фреда, я знаю, ты все это сейчас выдумала.

Мартин никогда бы не сказал этого обо мне. Он знал, как я его любил, и он

по-своему платил мне тем же.

Фреда. Вовсе нет.

Гордон. Ты это говоришь из ревности.

Фреда. Нисколько.

Гордон. Ты всегда ревновала Мартина ко мне.

Фреда (горячо). Гордон, это возмутительная ложь!

Гордон. Нисколько.

Фреда. И все-таки он сам говорил, как устал от твоих вечных приставаний

и внезапных истерик. Теперь я понимаю, что он хотел сказать этим. Всякий

раз, когда его имя упоминалось сегодня вечером, ты впадал в истерику. В

чем ты хочешь меня уверить, скажи, пожалуйста? (Схватившись руками за

голову, отворачивается от него.)

Роберт (резко). Фреда, ты не в своем уме!

Гордон (в бешенстве, пронзительно-резким тоном, обращаясь к Роберту).

Это все ревность, ревность. (Обращаясь к Фреде.) Если я был надоедлив,

зачем ему надо было упрашивать меня приезжать в коттедж. Ты сама

осточертела ему до смерти - своими домогательствами, своей любовью. Он сам

признавался мне в этом и просил как-нибудь поговорить с тобой, чтобы ты

оставила его в покое.

Фреда (в злобе). Ты мне отвратителен!

Гордон. Ну, так позволь мне тогда...

Олуэн (возмущенная, отталкивая Гордона в сторону). Прекратите!

Замолчите оба, сейчас же!

Стэнтон (саркастически). Нет уж, дайте им кончить, раз они начали.

Гордон (кричит). И я как раз хотел передать тебе его просьбу! Но он

застрелился.

Фреда. Не верю, не верю. Мартин не мог быть так жесток.

Гордон (подойдя к ней вплотную). Ах не мог? А что он сказал тебе тогда,

когда ты привезла ему папиросницу?

Фреда. Что бы ни говорил - это не важно. Ты выдумал всю эту

отвратительную ложь только затем...

Роберт (грубо). Послушайте, вы оба, я больше не хочу ничего слышать. Вы

точно двое сумасшедших кричите друг на друга. Я понимаю тебя, Фреда, и

сочувствую тебе, но, ради бога, помолчи. Я не могу больше этого вынести. А

что касается тебя, Гордон, то ты или пьян, или...

Гордон (мрачно). Ничего подобного. Я так же трезв, как и ты...

Роберт. Тогда веди себя соответствующим образом. Ты не ребенок. Я знаю,

что Мартин был тебе другом...

Гордон (поворачиваясь к Роберту, горячо). Другом? Он не был мне другом!

В тебе, видно, течет рыбья кровь. Мартин был единственным человеком на

свете, которого я действительно любил. Для него я сделал бы все на свете.

Пятьсот фунтов! Боже мой, да я украл бы пять тысяч фунтов из кассы фирмы,

только попроси он меня об этом. Он был самым замечательным человеком,

которого я когда-либо знал. Иногда я готов был его ненавидеть. Иногда он

изводил меня вконец. Но все это, в сущности, было не важно: он был

Мартином, и я бы предпочел быть с ним, даже если бы он надо мной только

насмехался, чем быть с кем-нибудь другим. Я как и Фреда... с тех пор как

он умер, мне все все равно... Я не живу, а существую.

Роберт. А как же Бетти?

Гордон (угрюмо). Можешь оставить ее в покое.

Роберт. Очень бы хотел. Но не могу не думать о ней.

Гордон. Выбрось из головы. Она сама о себе позаботится.

Роберт. Это как раз то, чего она не может и не должна делать. Ты обязан это понять.

Гордон. Этого-то я и не понимаю. И я знаю Бетти гораздо лучше, чем ты.

Фреда (с горечью). Ты, кажется, все и всех знаешь лучше, чем кто бы то ни было, не так ли?

Гордон. Ах вот что? Я, право, ничего не могу поделать, если Мартин

относился ко мне лучше, чем к тебе.

Фреда. Почем ты знаешь, что он...

Олуэн. О, прекратите. Прекратите, вы оба. Неужели не видите, что это он

делал со злым умыслом, только для того, чтобы позабавиться?

Гордон (сердито). Нет, не вижу. Он не был таким.

Стэнтон (с иронией). О нет. Совсем не таким. Поискать надо было такого

очаровательного, простого, искреннего человека...

Фреда (холодно). Никто и не собирается утверждать этого. Однако он не

воровал денег и не перекладывал вины на других.

Стэнтон. Знаешь, Фреда, не будем начинать все сначала. Не надо валить

все с одной головы на другую.

Олуэн. Я согласна. Но хочу все же, чтобы Фреда и Гордон поняли, что нет

ничего глупее, как спорить о том, что им когда-то сказал Мартин. Он был

прирожденным интриганом и коварен, как кошка. Это была одна из причин, по

которой я его ненавидела.

Роберт. Вы его ненавидели?

Олуэн. Да, Роберт, мне очень неприятно, но я не любила его. Я

относилась к нему с отвращением. Вы должны были бы это заметить.

Стэнтон. Я видел. И вы были совершенно правы. Боюсь, что вы всегда правы, Олуэн.

Олуэн. Нет, далеко не всегда.

Стэнтон. А я очень вам верю.

Роберт. В данном случае и я вам верю.

Олуэн. Нет, нет.

Стэнтон. И вы единственная, кто выйдет отсюда такой же незапятнанной, как вошли.

Олуэн (смущенно и с некоторым беспокойством). Нет, это неверно.

Гордон. Из-за нее-то и этой проклятой папиросницы и началась вся эта мура.

Стэнтон. Папиросница - пустяки. Я знал кое-что и другое.

Олуэн. Что - другое?

Стэнтон. Я знал, что вы ездили к Мартину Кэплену в ту субботу.

Олуэн (в волнении). Вы знали?

Стэнтон. Да.

Олуэн. Но откуда вы могли знать? Не понимаю.

Стэнтон. Я был в тот вечер у себя, в моем коттедже. Вы помните

автозаправочную станцию в том месте, где дорога разветвляется? Вы

останавливались там в тот вечер, чтобы заправиться бензином.

Олуэн (вспоминая). Да, вспоминаю, действительно.

Стэнтон. Мне сообщили, что вы были и поехали по дороге в Фоллоус-Энд.

Так я и узнал, что вы должны были навестить Мартина. Вы ведь не могли

поехать в другое место, не правда ли? Очень просто.

Олуэн (пристально смотря на него). И вы знали об этом все это время?

Стэнтон. Да, все это время.

Роберт (с некоторой горечью). Предполагаю, бесполезно спрашивать у вас,

Стэнтон, почему вы до сих пор ни слова об этом не сказали?

Стэнтон (холодно). Боюсь, что да. Мне представляется, я достаточно

исповедался на вашем допросе.

Гордон. Однако я хотел бы знать несколько больше. Ведь почему-то меня

таскали в проклятый суд и допытывались: "Знал ли я это?", "Знал ли я то?"

Боже милостивый! И все это я претерпел, не будучи даже последним

человеком, с которым он разговаривал. Фреда была у него после обеда, а

Олуэн - поздно вечером, может быть, даже в самый последний момент... Вот,

в сущности, и все, что мы знаем.

Стэнтон. Не говорите ерунды.

Гордон. А разве это ерунда? (Указывая на Олуэн, которая отворачивается

и отходит к окну.) В конце концов, что мы знаем? Что там делала Олуэн?

Роберт. Она нам уже сказала: ездила к Мартину, чтобы поговорить с ним о

пропавших деньгах.

Гордон. Ну и очень много это нам объяснило?

Стэнтон. Что вы этим хотите сказать?

Фреда. Он хочет сказать, я так думаю, что Олуэн пока поведала нам

отнюдь не все. Мы знаем, что она отправилась к Мартину, чтобы поговорить с

ним относительно пропавших денег. Знаем также, что Мартин подозревал

Роберта в похищении этих денег и что она сама думала так же. Вот и все,

что нам пока известно.

Гордон. Да-с, мы не знаем ни как долго она там была, ни что Мартин ей

говорил, мы вообще ничего не знаем. Ее счастье, что она не попала в лапы к

судебному следователю, там бы из нее мигом все вытянули. (Оборачиваясь к

Олуэн.). Мне кажется, настало время ей быть с нами пооткровеннее!

Стэнтон. Во всяком случае, нет никаких оснований говорить вам с ней

таким злобным и мстительным тоном.

 

Олуэн, которая все это время, немного отодвинув занавеску, смотрела в

окно, вдруг отскакивает назад и вскрикивает.

 

Роберт. Что такое?

Стэнтон (вместе с Робертом). В чем дело?

 

Роберт подходит к окну и смотрит наружу. Фреда тоже встает и идет к окну.

 

Роберт (смотря в окно). Там никого нет.

Олуэн. Нет, там кто-то был, но отскочил в сторону. Могу поклясться, что

там кто-то был. Нас подслушивали.

Стэнтон (который остался сидеть, угрюмо). Должен сознаться, что лучшего

времени, чем сегодняшняя ночь, для подслушивания придумать трудно.

Роберт. Это невозможно, Олуэн. Там абсолютно никого нет.

Гордон. Ну и слава богу.

 

Все отходят от окна, и в этот момент у входной двери раздается

несколько коротких и резких звонков подряд. Все замирают на месте и

смотрят друг на друга изумленно и растерянно.

 

Роберт. Черт возьми, кто бы это мог быть?

Фреда. Что ты меня спрашиваешь? Понятия не имею. Пойди и посмотри.

Роберт. Да, разумеется. Не хватало еще, чтобы нам мешали.

Фреда. Ну, так не пускай никого, чтобы не мешали. Но тебе все-таки надо

пойти взглянуть, кто это.

 

Вновь раздается звонок, и Роберт выходит. Пока он отсутствует, никто не

произносит ни слова. У всех напряженное выражение лица. Затем из передней

доносятся голоса Роберта и Бетти.

 

Голос Роберта. Но мы не говорили, уверяю вас. Ваше имя даже не упоминалось.

Голос Бетти. Знаю, что говорили. Я чувствовала это. Поэтому и вернулась.

Голос Роберта. Я уверяю, вас мы не поминали.

 

Роберт открывает дверь и пропускает перед собой Бетти.

Гордон. Я думал, ты легла в постель. Что случилось?

Бетти (стоя на пороге двери). Вы тут говорили обо мне? (Оглядывая

всех.) Я знаю, не отрицайте. Я хотела лечь спать и даже начала

раздеваться. А затем не выдержала. Я знала, что вы поминаете меня. Эта

мысль не давала мне покоя. Поэтому пришлось вернуться.

Фреда (холодно-спокойно). Ну, так вы ошиблись. По правде сказать, вы

единственный человек, о котором мы еще не говорили.

Бетти (смотря попеременно на Гордона, Стэнтона, затем на Роберта). Это

правда?

Роберт. Конечно, правда.

Олуэн. Это вы только что стояли снаружи? То есть там, за окном, и

подслушивали?

Бетти (смущенно). Нет, я не подслушивала. Я пыталась заглянуть сюда,

чтобы узнать, кто здесь есть и что вы здесь делаете. Видите ли, меня

преследовала мысль, что вы обсуждаете тут меня. Хотела лечь, так как

чувствовала себя очень усталой, но была слишком возбуждена, чтобы заснуть,

и приняла подряд три таблетки от бессонницы. Теперь у меня какой-то туман

в голове. Один бог знает, что я сейчас могу наговорить. Не обращайте на

меня внимания. (Тяжело опускается в кресло.)

Роберт (наклоняясь над ней). Я страшно огорчен, Бетти. Могу ли я вам

помочь чем-нибудь?

 

Бетти отрицательно качает головой.

 

Роберт. Вы уверены?

 

Бетти по-прежнему отрицательно качает головой.

 

Роберт. Ни слова мы о вас не говорили. По правде сказать, нам всем

хотелось сберечь вас. Все и так достаточно неприятно.

Фреда (с иронией). Но, принимая во внимание, что Бетти вышла замуж за

одного из членов нашей семьи, мне казалось бы, что ее можно было бы уж не

так тщательно оберегать от низменной истины.

Роберт (выйдя из себя). Замолчи сейчас же, Фреда!

Фреда. Не подумаю. Зачем мне молчать? Видимо, мы сейчас увидим совсем

другого Роберта?

Роберт. После того, что было сказано сегодня вечером, не представляю,

чтобы вас тронуло, буду ли я другим или нет.

Фреда. Возможно, вы правы, но я все же предпочитаю людей воспитанных.

Роберт. Тогда покажите нам пример.

Гордон. О, пожалуйста, прекратите, вы оба.

Бетти. Но о чем же вы тогда говорили?

Гордон. Началось с пропавших денег.

Бетти. Ты говоришь о тех, которые взял Мартин?

Гордон. Мартин их не брал. Мы это теперь знаем. Стэнтон украл деньги. Он сам признался.

Бетти (вскрикнув). Признался, он? Стэнтон? Не может быть! Это невероятно!

Стэнтон (саркастически). Это кажется невероятным, не правда ли, Бетти?

Но тем не менее это так. Мне очень неприятно сразу пасть так низко в ваших

глазах, дорогая Бетти, но сегодня ночь откровенных признаний, и я

принужден согласиться, что украл эти деньги. Ужасно, не правда ли?

(Устремляет пристальный взгляд на Бетти, она в смущении отворачивается.)

Роберт (изумленно глядит то на одного, то на другого). Что вы хотите

этим сказать, Стэнтон?

Стэнтон. То, что сказал.

Роберт. Почему вы говорите с Бетти та