Прикладное искусство в России XVIII — начала XX века

 

История России конца XVII — первой четверти XVIII века неотделима от имени одного из крупнейших политических деятелей России — Петра I. Значи­тельные новшества вторгаются в это время не только в область культуры и ис­кусства, но и в промышленность — металлургию, кораблестроение и т. д. В начале XVIII века появляются первые механизмы и станки для обработки металла. Многое в этой области сделано русскими механиками Нартовым, Сурниным, Собакиным и др.

Одновременно закладываются основы государственной системы общего и спе­циального образования. В1725 году учреждается Академия наук, при которой открывается отделение художественных ремесел.

 

 

А. Нартов. Токарный станок. Петровская эпоха. XVIII в.

 

В XVIII веке формируются но­вые принципы архитектуры и градо­строительства Этот период отме­чен усилением в формообразовании изделий характерных черт западно­европейского барокко (Голландия, Англия).

В результате начинаний Пет­ра I из дворцового цар­ского и аристократического быта быстро исчезают изделия традицион­но русских форм, еще сохраняясь в жилищах массы сельского и городского населения, а также в церковном обиходе. Именно в первой четверти XVIII ве­ка намечается то существенное раз­личие в стилевом развитии, которое осталось надолго характерным для профессионального творчества и народных художественных промыслов. В по­следних непосредственно и органично разрабатываются вековые традиции рус­ского, украинского, эстонского и т. д. прикладного искусства.

Нормы дворянского быта требуют демонстрации богатства, утонченности и блеска в жизни владетельной особы. Формы старого быта, в том числе петровского (еще деловитого, строгого), к се­редине XVIII века окончательно вытесняются. Господствующие позиции в рус­ском искусстве занимает так называемый стиль рококо, логически завершавший тенденции позднего барокко. Парадные интерьеры этого времени, например не­которые помещения Петергофского и Царскосельского дворцов, почти сплошь декорируются вычурной резьбой.

Общие особенности рокайльной орнаментации (изогнутость линий, обильная и асимметричная компоновка стилизованных или близких к натуре цветов, листьев, раковин, глазков и т. п.) полностью воспроизводятся в русской архи­тектуре и мебели того времени, керамике, одежде, каретах, парадном оружии и т. д. Но развитие русского при­кладного искусства все же пошло по вполне самостоятельному пути. Несмотря на без­условное сходство форм собственных изделий с западноевропейскими нетрудно заметить различия между ними. Так, но сравнению с французскими, изделия русской мебели обладают гораздо более свободными формами и мягче по очертаниям, прорисовке. Мастера еще удерживали навыки народной резьбы, более крупной и обобщенной, чем на Западе. Не менее характерна полихромность русских изделий и сочетание позо­лоты с покраской, редко встречающееся во Франции, а в России принятое по­всеместно.

С 60-х годов XVIII века в русской архитектуре начинается переход к класси­цизму с его лаконичными и строгими формами, обращенными к античности и от­меченными большой сдержанностью и изяществом. Этот же процесс происходит и в прикладном искусстве.

В планировке, оборудовании и деко­ре городских особняков и дворцов (архи­текторы Кокоринов, Баженов, Кваренги, Старов и др.) появляется четкая симмет­ричность, пропорциональная ясность. Стены помещений (между окон или на­против их) скрываются зеркалами и пане­лями из шелкового штофа, декоративных хлопчатобумажных тканей, сукна.

.

 

Диван - стиль рококо. Россия (фрагмент). Середина XVIII в.

Кресло стиля классицизм. Рос­сия. Вторая половина XVIII в.

 

Полы набираются из дерева различных пород, а иногда обтягиваются холстом или сукном; потолки рас­писываются (например, техника гризайль, ими­тирующая рельефную лепку). Вместо наборного паркета применяются ело­вые дощатые «под воском» полы. Стены и потолки часто обиваются тканью или выклеиваются обоя­ми. Если в парадных помещениях устраиваются внушительных размеров мраморные камины, то в интимных покоях возводятся более традицион­ные печи на тумбах или ножках, облицованные изразцами. Столь же заметно различие светиль­ников: в залах - это ювелирно выполненные и доро­гостоящие люстры, канделябры, бра, в покоях — значительно более скромные подсвечники и лам­пы. Еще больше контраста в формах парадной и бытовой мебели. Все это говорит не столько о стремлении владельцев дворцов и особняков к экономии, сколько об учете ими предметной среды как важного фактора психологически уместной атмосферы.

Большинство мебельных и ряд других изделий в конце XVIII—первой по­ловине XIX века не были постоянно нужными; при отсутствии необходимости они либо убирались, либо переносились в неактивно используемые части поме­щений. Мебель для сидения обязательно зачехлялась. В этой же связи большое развитие получила трансформируемая мебель с рабочей плоскостью — чайные и карточные столики, складной обеденный стол, стол для рукоделия, система разновысоких, помещающихся друг под другом столов и др. Все это значи­тельно повышало комфортабельность быта, тонкую дифференциацию его функционального обеспечения и разнообразие облика помещений в различных житейских ситуациях. Одновременно особо выделялся ряд бытовых процессов, проходивших в теплое время года вне здания — на террасе и в парке. В ре­зультате получают распространение новые виды изделий — садово-парковая мебель, зонтичные тенты, парковые светильники и др. В XVIII веке при отдельных усадьбах организуются крепостные мастерские, выпускающие довольно крупные партии мебели, фарфора, паласов и других изделий.

В конце XVIII века в оборудовании крупных дворцов уже ощутимо сказы­вается отделение собственно проектирования изделий (мебели, светильников, часов, шпалер и др. утвари и предметов убранства) как особой области твор­ческой деятельности от их ремесленного изготовления. В роли проектировщиков выступают в основном архитекторы и профессиональные художники. В производстве изделий на массовый рынок используются машины и механические способы обработки материалов, превра­щая инженера в ведущую фигуру производства. Это ведет к искажению и потере исконно присущих изделиям народного потребления высоких эстети­ческих качеств, к отрыву промышленности от искусства. Эта тенденция явилась закономерной в условиях капиталистического разви­тия общества и одной из главных для всего XIX века.

В ходе интенсивного развития капиталистических отношений в России XIX века увеличиваются мощности промышленного производства. К середине XIX века уже остро ощущается необходимость в художественно профессиональных кад­рах разработчиков изделий и мастеров. Для их подготовки открываются спе­циализированные учебные заведения в Москве (графа Строганова) и Петер­бурге (барона Штиглица). Само их наименование — «училища технического рисования» — говорит о появлении художника нового типа. С 1860 года полу­чает развитие специальное ремесленное образование мастеров-исполнителей. Выпускается много книг по вопросам технологии обработки различных материалов: древесины, бронзы, железа, золота и др. Выходят торговые каталоги, заменившие ранее издававшийся журнал «Эконо­мический магазин». С середины XIX века формируются науки, связанные с во­просами гигиены труда и пользования предметами быта. Однако на протяжении всего XIX столетия вся массовая фабричная про­дукция в художественном отношении остается полностью подчиненной безраз­дельно господствующему представлению о красоте как декоративно-орнамен­тальной оформленности изделий. Следствием этого было привнесение в форму большей части изделий стилевых элементов классицизма: сложных профильных завершений, каннелированных колонок, розеток, гирлянд, орнаментики по ан­тичным мотивам и др. В ряде случаев эти элементы вводились в формы даже промышленного оборудования — станков.

В стилевом развитии прикладного искусства и бытовых изделий в XIX веке хронологически условно выделяются три основных периода: продолжения тен­денций классицизма в русле так называемого ампира (первая четверть века); поздний классицизм (примерно 1830—1860 годы) и эклектизм (после 1860-х годов).

Первая четверть XIX века ознаменовалась общим подъемом идейности и строительного размаха в русской архитектуре, что вызвало значительное оживление и в прикладном искусстве.

Кресло стиля ампир. Первая четверть Х1Х века.

 

Победа в войне 1812 года в определенной мере ускоряет и завершает процесс формирования русской на­циональной культуры, приобретающей обще­европейское значение. Деятельность наиболее известных зодчих — Воронихина, Кваренги, Казакова, тесно связанная с классицизмом предшествующей поры, приходится только на первое десятилетие века. На смену им выдви­гается плеяда таких замечательных мастеров, как Росси, Стасов, Григорьев, Бове, принес­ших в русское искусство новые идеи, иной стилевой дух.

Строгость и монументальность являются характерными особенностями архитектуры и форм различных предметов быта стиля ам­пир. В последних заметно изменяются декора­тивные мотивы, точнее, расширяется их типо­логия за счет использования декоративной сим­волики Древнего Египта и Рима — грифонов, сфинксов, фасций, военных атрибутов («тро­феев»), перевитых гирляндой венков, и др. По сравнению с образчиками раннего класси­цизма вообще возрастает количество декора, его «зрительный вес» в композиционном реше­нии изделий. Монументализация, порой, как бы огрубление форм, происходит из-за большей обобщенности и геометризованности классических орнаментальных мотивов — оканта, венков, лиры, доспехов и др., которые все более удаляются от своих реальных прообразов. Почти полностью исчезает живописная (сценки, пейза­жи, букеты) роспись предметов. Орнамент стремится к пятну, контурности, аппликативности. Изделия в своем большинстве, особенно мебель, становятся крупными, массивными, но разнообразными по общей конфигурации, силуэту. Тяжеловесность ампира в предметах мебели почти пропадает уже в 1830-х годах.

С середины XIX начинаются новые искания в области архитектуры, прикладного и промышленного творчества.

Зарождается общеевропейское художественное направление, получившее название «бидермейер», по имени буржуа одного из персонажей немецкого писателя Л. Эйхродта (произведение вышло в 1870-х годах) с его идеалом уюта, интима.

 

 

Утюг фабричного производства. Россия. Вторая половина X1X в.

 

Во второй половине XIX века происходит дальнейшее вытеснение ручного труда из производства ути­литарно-бытовых изделий. Веками складывавшиеся способы и приемы их художественного решения, прин­ципы формообразования вступают в противоречие с новыми экономи­ческими тенденциями массовости и рентабельности производства ве­щей на рынок. Реакция на изменяю­щуюся ситуацию двойственна. Одни мастера — их большинство, идут на компромиссы. Считая неруши­мым традиционный взгляд на все бытовые вещи как предмет декора­тивно-прикладного искусства, они начинают приноравливать орнамен­тальные мотивы классицизма к воз­можностям машины и серийных тех­нологий. Появляются «эффектив­ные» виды декора и отделки изделий. Еще в 1830-х годах в Англии Генри Куль выдвигает внешне реформаторский лозунг украшать фабричные изделия элементами «из мира форм изящных искусств». Многие промышленники охотно подхватывают лозунг, стремясь максимально использовать в своих интересах привязанность потребительской массы к внешне украшенным, орнаментально обогащенным формам предметов домашней обстановки.

Другие теоретики и практики прикладного искусства (Д. Рескин, У. Мор­рис), напротив, предлагают организовать бойкот промышленности. Их кредо — чистота традиций средневекового ремесла.

В странах Западной Европы и в России впервые привлекают к себе вни­мание теоретиков и профессиональных художников кустарные артели и мастера, в творчестве которых еще сохранялись глубокие народные традиции. В России нижегородские ярмарки 1870-1890-х годов демонстрируют жизнеспособность этих традиций в новых условиях. Многие профессиональные художники — В. Васнецов, М. Врубель, Е. Поленова, К. Коровин, Н. Рерих и др. — с энту­зиазмом обращаются к народным истокам декоративного искусства. В различ­ных областях и губерниях России, в таких городах, как Псков, Воронеж, Тамбов, Москва, Каменец-Подольск и др., возникают ремесленные предприятия, в основу деятельности которых положен ручной труд. Особенно большое зна­чение для возрождения творческих угасавших промыслов имела работа ма­стерских в Абрамцове под Москвой, в Талашкине под Смоленском, предприятие П. Ваулина под Петербургом, керамическая артель «Мурава» в Москве.

 

Самовар. XIX в.

Россия. Вторая половина

 

Промышленный насос. XIX в.

 

Однако изделия всех этих мастерских составляли столь незначительную часть в общем по­треблении, что не могли сколь-либо за­метно влиять на массовую продукцию, хотя и доказали правомерность сущест­вования наряду с массовым машинным производством вещей декоративного твор­чества, хранящего народные традиции. В дальнейшем это подтвердилось при вторжении машинной техники в такие области декоративно-прикладного ис­кусства, как ювелирное дело (бижуте­рия), ковроткачество, пошив одежды, что и привело к резкому падению их художе­ственного качества.

В формах основной массы выпускае­мых изделий второй половины XIX века ничто новое практически еще не получает развития. Однако новизна самой общей ситуации уже в это время способствует сложению внутренних предпосылок для новаторских исканий—осознанию сти­левых поисков как важной творческой потребности, как проявления художест­венной индивидуальности мастера. Если до сих пор стилевые направления (готи­ки, эпохи Ренессанса, барокко, класси­цизма и др.) рождались и получали рас­пространение, как правило, в результате общих, почти «глобальных», стихийно кристаллизовавшихся тенденций эстети­ческого освоения мира, то с середины XIX века стилевая оригинальность рас­ценивается как прямое творческое достижение отдельного художника, архитекто­ра. В связи с этим резко активизируется интерес к наследию искусства всех вре­мен и народов. Это богатейшее наследие становится источником подражаний, пря­мых заимствований или подвергается причудливой творческой переработке.

 

 

Стол с креслом стиля модерн. Конец XIX в.

 

В результате основная масса изделий являет собой необычайно пеструю карти­ну, в которой мелькают то явственные, то едва уловимые реминисценции антич­ности, романской эпохи, готики, итальян­ского или французского Возрождения, искусства Византии и Древней Руси, ба­рокко и т. д., зачастую эклектически смешиваясь в оформлении одного изделия, интерьера, здания. Поэтому данный пе­риод в истории архитектуры и прикладного искусства получил наименование эк­лектического. В народный быт все же начинают вне­дряться изделия (лампы, металлические ведра, коры­та, посуда, табуреты и др.) сравнительно дешевые, но выполненные без какой-либо художественной цели, часто в уродливых формах и пло­хого качества.

Поиски нового стиля ве­дутся с учетом реальной не­обходимости в условиях машинного производства, принципиально нового под­хода к формообразованию изделий, с одной стороны, и сохранения декоративистских традиций прошлого — с другой. Буржуазия, занявшая к концу XIX века прочные позиции в экономике России, стремилась к собственной ху­дожественной идеологии в архитектуре и дизайне — культу рационального, от­носительной свободе от архаизмов дворянской культуры, поощряя в искусстве все то, что могло поспорить со стилями прошлого. Таким в конце XIX века явился стиль модерн — «новое искусство» в Бельгии, Великобритании и США, «югендстиль» в Германии, «стиль Сецессионс» в Австрии, «свободный стиль» в Италии. Название его — «модерн» (от фр. moderne) означало «новый, совре­менный»— от лат. modo — «только что, недавно». В своем чистом виде, угасая и смешиваясь с другими стилевыми течениями, он продержался сравнительно недолго, примерно до 1920 года, т. е. около 20—25 лет, как почти все стилевые направления XVII—XX веков.

Модерн разнообразен в разных странах и в творчестве отдельных мастеров, что осложняет понимание решавшихся им задач. Однако характерным стало практически полное искоренение всех ранее при­менявшихся декоративно-орнаментальных мотивов и приемов, коренное их обновление. Традиционные карнизы, розетки, капители, каннелюры, пояски «набегающей волны» и т. д. заменяются стилизованными растениями местного произрастания (лилии, ирис, гвоздика и т. п.), женскими головками с длин­ными вьющимися волосами и др. Часто декорировка вообще отсутствует, а ху­дожественный эффект достигается за счет выразительности силуэта, членений формы, линий, как правило тонко прорисованных, как бы свободно текущих, пульсирующих. В формах изделий модерна почти всегда ощутима некоторая причудливая воля художника, напряжение туго натянутой струны, утрированность пропорций. В крайних проявлениях все это резко обострено, возведено в принцип. Порой проступает пренебрежение конструктивной логикой формы, почти бутафорское увлечение зрелищной стороной задачи, особенно в решении интерьеров, зачастую эффектно театрализуемых.

При всех слабых сторонах — вычурности, порой крикливости форм, возник новый подход к ре­шению здания, интерьера, обстановки с логичностью функцио­нального, конструктивного и технологического решения.

 

 

 

 

Подсвечник стиля модерн. Начало ХХ в.

 

 

 

 

Набор посуды. Конец Х1Х в.

 

 

Туалетный стол периода модерна. Начало XX в.

 

Модерн в подавляющей части своих образчиков не отказался от декорирования изделий, а только заменил старые декоративные моти­вы и приемы новыми. Уже в нача­ле XX века, в пору триумфов нового стиля, снова, сначала робко, затем широко возвращается мода на ста­рые стили, что имело известную связь с начавшейся подготовкой к празднованию столетнего юбилея Отечественной войны 1812 года. Вы­ставка «Современное искусство», устроенная в Петербурге в 1903 го­ду, ясно показала рождение «классицизирующего модерна».

Итоги модерна сложны. Это очищение прикладного искусства и от эклектики, и от «антимашинизма» поборников ручных ремесел, и от неудавшихся попыток реставра­ции стилей прошлого. Это и первые симптомы выхода архитектуры и прикладного искусства на путь функционализма и конструктивизма, на путь современного дизайна. Вместе с тем, скоро обнаружив тенденцию национали­зации стиля, модерн вызвал новую волну чисто декоративистских исканий. К прикладному искусству и оформлению интерьеров обращаются многие жи­вописцы (С. Малютин, В. Васнецов, А. Бенуа, С. Головин и др.), тяготея к красочности русской сказки, к «пряничности» и т. п. В перспективе после­дующего исторического процесса, решения актуальных проблем массового ин­дустриального производства подобные опыты не могли иметь серьезного идей­но-художественного значения, хотя и давали толчок развитию другой ветви прикладного искусства — художественным промыслам и в особенности театраль­но-декорационному искусству.

Модерн как бы расчистил и подготовил путь для утверждения в искусстве создания бытовых вещей новых эстетических и творческих принципов, ускорил появление новой художнической профессии — художественного проектирования (дизайна).

Оформление функционализма и конструктивизма в особые направления в ар­хитектуре и художественном проектировании западных стран произошло в конце 1910-х годов в связи со стабилизацией жизни и успехами экономики после пер­вой мировой войны. Но принципиальные основы новой современной архитектуры определялись в предвоенный период в творчестве таких архитекторов, как Т. Гарнье и О. Перре (Франция), X. Берлага (Голландия), А. Лоос (Австрия), П. Беренс (Германия), Ф. Райт (США), И. Шехтель, И. Рерберг (Россия) и др. Каждый из них по-своему преодолевал воздействие модерна и боролся.

В 1918 г. при отделе ИЗО Наркомпроса образуются спецотделы по вопросам архитектуры и художественной промышленности. Серьезное внимание уделяется вопросам подготовки специалистов. В 1920 г. В.И.Ленин подписал декрет о создании Высших государственных художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС). Выпускниками создавались новые образцы тканей, мебели, посуды и др.

Обучение в мастерских (в 1927 году преобразованы во ВХУТЕИН Все­союзный художественно-технический институт), велось по факультетам: архитектурному, керамическому, текстильному и др. На фа­культете обработки дерева и металла под руководством А. Родченко, Д. Лисицкого, В. Татлина и других мастеров шли поиски новых форм и конструк­ций разнообразных предметов. Вся деятельность ВХУТЕМАСа была нацелена на формирование у учащихся навыков комплексного подхода к проектированию предметной среды быта и производства.

В 1920-е годы сложилось течение «производственного искусства», разви­вавшее принципы функционализма и конструктивизма, стремившееся утвердить в сознании художников эстетический идеал рационально организованного материального производства. Любые прежние формы искусства объявлялись «производственниками» буржуазными, неприемлемыми для пролетариата. Отсюда отрицание ими не только «практически бесполезного» изобразительного ис­кусства, но и всего чисто декоративного творчества, например ювелирного.В 20-е годы в нашей стране еще не созрели и технико-экономические условия для реализации их идей.

ВХУТЕМАС и «производственники» 1920-х годов идейно-эстетически были тесно связаны с «Баухаузом» и в ряде важных моментов представляли с ним, по существу, единое течение в художественном проектировании того времени. В рамках этого нового движения формировалась эстетика современного дизай­на, преодолевавшая противоречия в прикладном искусстве предшествующего периода. Практическая художественная деятельность основоположников дизай­на была развитием также арсенала художественно-выразительных средств ис­кусства создания вещей. В их произведениях (мебели, светильниках, посуде, тканях и т. д.) самое пристальное внимание обращалось на такие свойства материалов и формы, как фактура, цвет, пластическая выразительность, ритми­ческий строй, силуэт и др., которые приобрели решающее значение в компо­зиции изделий, не входя в противоречие с требованиями конструктивной логики и технологичности формы. Другое направление, успешно развивавшееся в нашей стране в 20-е годы, инженерное проектирование. В 1925 году в Москве по проекту выдающегося инженера В. Шухова воз­водится знаменитая радиобашня, ажурный силуэт которой надолго стал симво­лом советского радио. Годом раньше Я. Гаккель создает на основе последних достижений техники первый советский тепловоз, форма которого даже сегодня выглядит достаточно современ­ной. В 20-е годы осознается потребность в научных иссле­дованиях закономерностей дея­тельности человека в искусст­венно создаваемом им самим предметном окружении. Орга­низуется Центральный инсти­тут труда, в его стенах ведутся исследования по вопросам на­учной организации труда, куль­туры производства. Внимание ученых и конструкторов при­влекают вопросы биомеханики, органолептики и др. Среди при­мечательных работ тех лет — проект рабочего места води­теля трамвая (Н.Бернштейн).

 

Я. Гаккель. Тепловоз. Начало 1930-х гг