Клотильда Фаустина фон Шульц

 

Клотильда Фаустина фон Шульц

 

 

МАКОВЫЙ ЦВЕТ

Роман-рассуждение с элементами фэнтези

 

Часть 1

 

«Время не движется, а стоит на месте… У него нет ни конца, ни начала. Нам только кажется, что оно идёт и приводит к переменам. Это земное заблуждение. Да и само время - не более чем иллюзия. Лишь зажатые в трёхмерном мире люди полагают, будто прошлое сменяется настоящим, а настоящее будущим. Череда событий заставляет их думать о ходе времени. Но в действительности всё, что было, есть и будет, существует одновременно».

 

Говард Филлипс Лавкрафт, «Врата Серебряного Ключа»

 

Пролог.

 

«Если отвернутся от тебя все люди, знающие тебя - соседи, знакомые, приятели,- что ты сделаешь?» «Предоставлю им наслаждаться своим презрением в одиночестве». «Если проклянут тебя близкие друзья, перестав произносить вслух даже имя твоё, ты это вынесешь?» «Это трудно. Но время и мой самый лучший друг лечат такие раны. А уязвлённая гордость не даст мне унизиться до слёз». «Если зачахнут с горя твои родные, оставив надежду вернуть тебя, как ты это переживёшь?» «Я останусь один в ночи, плачущий, но освобождённый от самых цепких в мире оков. Пока ещё в этом мире…» «И ты всё это так спокойно воспринимаешь - потерю уважения, доверия, любви? Зачем тебе нужно всё это?.. Неужели тот призрачный, несуществующий мир дороже реальности с настоящими, осязаемыми радостями жизни?» «А кто и когда сможет это доказать? Что есть реальность, а что - иллюзия?.. Может быть, чудесная, прекрасная в своём многоцветье жизнь - именно там, а всё, что здесь - кошмарная галлюцинация?.. Или же для каждого есть своё настоящее и ненастоящее, и всё зависит лишь от нашего выбора?» «И ты выбираешь сказку?» «Да. Во всяком случае, это так называют». «А к чему ты придёшь? Тебя это разовьёт духовно, даст знание истины? Сделает тебя лучше?» «Не совсем так». «А как тогда? Откровения не добиваются такими способами». «Можете качать головой и не верить мне, но, если хотите, я его уже получил». «Но ведь это почти святотатство!» «Почему же?» «Ты возводишь в культ свою прихоть!..» «Ну и что?» «Ты подумал в этот момент о других? О людях, которым наносишь вред? Если тебе безразлична твоя собственная судьба, то ведь кроме тебя есть ещё всё человечество!» «Вы считаете, что кто-то ещё пойдёт этой дорогой, руководствуясь теми же убеждениями?» «Вот именно. Этого совсем не нужно». «Но я не призываю никого жить так. Это - личное дело каждого. Человек всё же наделён разумом, и он не овца, бредущая вслед за своим стадом». «Здесь ты прав. Но всё же?..» «Не беспокойтесь обо мне. Я просто сделал свой выбор».

 

Глава 1. …Он плыл в своей лодке уже целый день, не встретив за это время ни одного судна. Над водой висела странная сероватая мгла, а к вечеру она сгустилась в самый настоящий туман. И где-то в этом белом холодном мареве насмешливо кричали чайки, словно предлагая путнику вернуться на остров,- мол, всё равно у тебя ничего не выйдет.

Сквозь клочья ненавистного тумана проглядывало уходящее за горизонт солнце, багряное, словно колпак палача Эдварда Клейтона, с которым Герберту так и не удалось поквитаться за надругательство над фамильным склепом Биддалфов. Епископ был в ярости. Мэр города был в ярости. Клейтон кусал локти. А пленника и след простыл.

И вот теперь Герберт, сэр Биддалф, глава своего ковена, маг в десятом поколении, вынужден был сначала, словно беглый каторжник, прятаться на забытом и богом и чёртом островке, где вряд ли до него бывал кто-то из рода людского, а потом, отчаявшись дождаться помощи в этом сомнительном месте, уставший, голодный, промокший до нитки под налетевшим шквалом, кое-как построил лодку из имевшихся на острове чахлых сосенок. Магией не пользовался - сил на это у него не осталось. И грёб теперь прочь от острова, в открытое море, надеясь неизвестно на что.

Порой в воспалённом мозгу беглеца вспыхивала мысль: «Не сошёл ли я с ума? Что я найду в этой части моря? Здесь не проходят ни торговые, ни военные корабли. На что я надеюсь? Жалкий глупец!»

Так он и продолжал разговаривать с самим собою - то клял своё воображение, ставшее болезненным от лишений и переживаний, то вновь предавался надежде на спасение, почти забавной в его ситуации.

Длинный, бесконечный день кончился. Волны почернели, сырость пробиралась сквозь одежду, словно скользкая холодная подводная тварь. Наступала ночь. Герберт к тому времени совсем обессилел от мыслей о безысходности, никак не желавших уходить, и всё чаще погружался в дремоту, скрючившись под влажным плащом на дне своей лодки.

И в тот момент, когда путник заснул особенно крепко, из густого тумана вынырнул сигнальный фонарь одинокого судна. Не было на нём пушек, и трюм не был завален тюками и бочками. Судно было пассажирским.

Но этого измученный Герберт не знал, как и не видел сигнальных огней. Он по-прежнему крепко спал. – Томас, окликните его, - сказал капитан, стоя рядом с вахтенным и вглядываясь в тёмный силуэт. Подзорную трубу за ненадобностью он держал за спиной. – Есть, сэр, - сонно отозвался тот, и, прокашлявшись, крикнул: - Эй, в лодке, отзовитесь!

Но ему, разумеется, не ответили. - Эй, откликнитесь! - повторил попытку матрос, но безуспешно. Тогда он обратился к капитану: - Сэр, они не отвечают. Что делать? - Идиот! Ты разве не видишь, что там один человек? - Нет, сэр. - Что делать… Принять на борт, - ответил вспыльчивый командир судна. - Зови людей.

Через короткий отрезок времени была спущена шлюпка, и матросы перегружали к себе спящего Герберта и его потрёпанный мешок. Лодка-самоделка осталась качаться на волнах, предоставленная своей судьбе.

За всё время, пока до смерти уставшего путешественника переправляли на корабль, команда, светившая друг другу фонариками, не переставала удивляться обличью незнакомца. Им удалось рассмотреть тёмный плащ из тонкой дорогой материи, сильно затасканный и потрёпанный; странные перстни с причудливыми знаками на изящных длинных пальцах; бледное утомлённое лицо, отличавшееся благородством черт, частично прикрытое чёрными как смоль прямыми волосами, пожалуй, длинноватыми для мужчины. На ногах незнакомца были видавшие виды серые сапоги с металлическими пряжками. Что до содержимого котомки - оно пока что было загадкой. Матросы, поголовно страдавшие излишним любопытством, но в общем люди честные, не решились заглянуть в странный, по их мнению, мешок, дабы не возбуждать гнев как владельца, так и своего капитана, не отличавшегося кротким характером, и правильно сделали. Вечно благодарен будет им чёрный маг по имени Герберт Биддалф. Да и что бы предприняли матросы, простые и суеверные люди, найдя печати духов, гадальные карты, человеческий череп, колдовские гримуары и склянки с неизвестными (а, значит, не внушающими доверия) снадобьями?.. Скорее всего, выкинули бы в воду и мешок, и его хозяина. И долго бы потом вздрагивали от ужаса, крестились и просили Деву Марию защитить их от напасти…

Но этого не случилось. Герберт был взят на борт, освобождён от сырой одежды и лежал, укутанный пледом, переодетый в сухое и чистое, на каких-то мешках в трюме.

Кстати, он так и не просыпался до самого утра.

 

Глава 2.

Герберта разбудило ощущение, что в лицо ему бьёт яркий свет. Сначала он решил, что это ему снится, но, приоткрыв глаза, он увидел стоящий рядом с ним фонарь, немилосердно светивший на спящего. Герберт никогда не любил яркий свет, и не сразу понял, откуда здесь взялся фонарь. И только заметив в дальнем углу мальчика лет десяти, осторожно подбиравшегося к загадочному мешку, догадался. - Эй, приятель! Ну-ка, отойди от моей сумки! - приказал Герберт. Мальчик вздрогнул и отскочил, со страхом косясь на неизвестного господина. - Сэр, прошу вас, не сердитесь, я её не трогал! - воскликнул он. – Точно? - с сомнением спросил маг. – Клянусь, сэр! - Ну, хорошо. Ты кто? - Юнга, сэр. - Что это за судно? - «Ариадна», сэр. Пассажирское. – Ладно. Зачем ты принёс фонарь? - Сэр, капитан решил, что вам здесь будет темно… - Спасибо. А теперь отнеси обратно. Я отлично обойдусь свечкой. Так капитану и передай. Кстати, как звать тебя? - Джек, сэр. Джек Рассел. - Ну вот что, Джек Рассел. Если ты ещё раз дотронешься до вещи, которая тебе не принадлежит, мне придётся тебя наказать. Ты меня понял? - Да, сэр, - вздохнул мальчик и стал пробираться по мешкам к лестнице. Наверху послышались чьи-то тяжёлые шаги, и хриплый голос сердито закричал: - Рассел, чёрт подери! Где ты шатаешься?! - Уже иду, сэр! - крикнул Джек и виновато пояснил: - Это капитан. - Ясно, - кивнул Герберт.

Юнга исчез в люке. Немного выждав, Герберт тоже поднялся на палубу. Положившись на свою интуицию, определил капитана среди бывших там людей. – А, это вы! - сказал тот. – Да. Я очень благодарен вам, сэр. - Да бросьте, - отмахнулся капитан. - Вы на «Ариадне», и здесь не принято бросать человека в беде. Но не худо бы вам представиться. – Разумеется, - спохватился Герберт, - извините. - Я Герберт Биддалф из …шира. - Чем занимаетесь, мистер Биддалф? - поинтересовался капитан. - Я учёный. Врач. - Вот это мне с вами повезло! Грегори! - закричал капитан в сторону камбуза.

На его зов вышел длинный, нескладный человек в поварском переднике. - Как там больная мисс, Грегори? - Плохо, сэр. Мистер Маршалл говорит, что она протянет не больше суток. Так мне её жаль, сэр. Такая прекрасная, молодая… - Хорошо, - оборвал капитан словоохотливого кока. - Этот господин - врач. Отведи его в каюту к больной мисс. - Да, сэр.

Кок махнул рукой Герберту, показывая, чтоб тот следовал за ним. Проходя мимо камбуза, откуда доносились душераздирающие запахи, Герберт вспомнил, что последний раз ел вчера утром, и поинтересовался насчёт завтрака. - А вы быстро управитесь? - спросил тот. – Да. Иначе как мне лечить потом вашу больную, когда у меня от голода туман перед глазами?

Кок кивнул и повёл Герберта в своё кухонное царство. Там он выложил на грубый деревянный стол хлеб и вяленую рыбу и поставил кружку с водой. Пока тот ел, Грегори суетился у чана с кипятком, одновременно помешивая суп в соседней кастрюле и рассказывая новому пассажиру о порядках на судне и об остальных его обитателях. - А капитан наш, Оливер Смит, он человек честный, сэр. Честный и простой. Мисс как стало хуже, так он ей и сказал: «Уж не обессудьте, миледи, но больше я вам ничем не могу помочь. Не в моей это власти». А она говорит: «Не волнуйтесь, капитан Смит. Видно, судьба у меня такая - умереть молодой». - Вы сказали - миледи? - переспросил Герберт. - Это что, знатная дама? - Так и есть, сэр. Добрая такая, ласковая, словно ангел, а красавица - королеве впору… Только теперь уж от красоты у неё мало что осталось. Жива ещё, а вид - как у покойницы. Вы, сэр, закончили? Тогда пойдёмте к ней, может, вы ей поможете. - А доктор? На корабле есть доктор? - допытывался Герберт. - Есть, да толку от него мало. Руками только разводит и говорит, что никакой болезни нет - и пульс в порядке, и температура… Он уж и лекарства ей давал, и кровь пускал, да только мисс бьётся и кричит, будто на куски её режут. И страшно так кричит - то тоненьким голоском воет, то хрипит. Иногда слова какие-то можно разобрать, но на чужом наречии. А то вдруг затихнет и лежит, не двигается. И белая вся. - Ясно, - сказал Герберт, - ведите меня к ней. До сих пор сомнения у меня были - действительно ли я смогу помочь несчастной. Теперь вижу, что это как раз по моей специальности. Идёмте же.

И они пошли в каюту больной девушки.

 

Глава 3.

Грегори и Герберт стояли перед дверью каюты. Из-за двери доносились странные звуки - пение на непонятном языке, рёв, лай, дикий хохот. В паузах можно было различить голос доктора, видимо, уговаривавший больную успокоиться. Доносились всхлипывания служанки. Тишина длилась минуту-две. Затем всё начиналось сначала.

- Вот, сэр, - сказал кок, с видимым интересом прикладывая ухо к замочной скважине, - слышите, как доктор с ней мучается? И так уже третий день. - А с чего всё началось? Были какие-нибудь необычные происшествия до её болезни? - спросил Герберт. - Знаете, сэр, я сам лично не видел, но вот Том Харди, приятель мой, рассказывал, что как села на корабль эта дама, - а было это в Дублине, - нервничала сперва, пугалась каждого шороха, и всё спрашивала, нет ли среди пассажиров пожилых женщин. Ну, ей капитан и сказал, что нет, все молодые и один старик, да и тот сидит в своей каюте как сыч, никуда носа не показывает… - Да, да, спасибо, - перебил того Герберт. - Ну что ж, приступим к работе. Можете идти, Грегори. Вы мне больше не нужны. - Вы, сэр, зовите, если что,- кивнул кок. - Хорошо, благодарю вас.

Кок отправился наверх, а Герберт открыл дверь, вошёл, и, стараясь не делать резких движений, приблизился к постели больной. Та лежала неподвижно, разметав одеяла и простыни во время последнего своего припадка, запрокинув голову назад. Это была юная девушка с худым, бледным лицом, острым маленьким носиком и длинными пушистыми ресницами. Странное, но в общем милое личико обрамляли пышные тёмные волосы, растрёпанные и придававшие своей хозяйке некоторое сходство с ведьмой.

Около больной сидел на стуле мужчина лет сорока в опрятном тёмном костюме. - Вы - врач? - осведомился у него Герберт. - Да, сэр, - с достоинством ответил тот, - а вы, осмелюсь спросить?.. - Я тоже врач, - сказал Герберт. - И пришёл помочь, так как капитан просил меня об этом. Когда она заболела, мистер..? - Маршалл, сэр. Три дня назад, и с тех пор ей становится только хуже. Не ест, не пьёт, не узнаёт никого… А между тем всё в норме - пульс спокойный, температуры нет… И причём это не эпилепсия. Повидал я таких больных на своём веку, но эта… Я, сэр, умываю руки, хоть бедной мисс и недолго осталось быть с нами. Я ничего не могу сделать для неё. Если вы её и вылечите, сэр, то это будет просто чудом. Понимаете? - Да, конечно, я понимаю,- нетерпеливо кивнул Герберт. - Если не возражаете, я хотел бы остаться один с пациенткой. У меня свои методы работы, и мне бы не хотелось пугать или вводить в заблуждение посторонних людей. - Разумеется, мистер… - Биддалф.

Доктор Маршалл почему-то дикими глазами посмотрел на коллегу и махнул рукой служанке: - Идёмте, Лаура.

Только сейчас Герберт заметил горничную, сидевшую на сундуке в дальнем углу. Она поднялась и тихо, неслышно ступая, вышла вслед за доктором из каюты.

Когда за ними закрылась дверь, маг подошёл вплотную к постели и наклонился, всматриваясь в лицо девушки. Что-то в нём казалось странным, необычным. И как будто знакомым.

Где он мог раньше видеть её?

Пока он так размышлял, девушка неожиданно резко открыла глаза.

Герберт вздрогнул и невольно отпрянул назад. Как ни привык он к такого рода явлениям, всё же железная выдержка, которой якобы должен обладать некромант, в такие моменты подводила его. Да и было чему ужаснуться.

Зрачков у девушки не было.

Какое-то мгновение больная смотрела на него мутным, безжизненным взглядом, затем веки медленно закрылись.

Герберт заставил себя успокоиться и начал действовать. Времени у него было мало, тогда как сделать нужно было много.

Прежде всего он принёс из трюма свою заветную сумку. И когда он вернулся, ему показалось, что краска совсем исчезла со щёк девушки. Но всё-таки она была ещё жива.

Заперевшись на ключ, Герберт приступил к делу. Наиболее вероятно было то, что больная на самом деле была одержимой - в неё вселился чей-то дух. Чтобы проверить это, маг вынул из мешка знак Архангела Смерти, сосредоточился, улавливая энергию, исходившую от него, и направил знак на свою пациентку.

Раздался такой истошный вопль, что его услышали решительно все, находившиеся на судне. Капитан, набивавший в этот момент свою трубку, рассыпал табак на палубу и стал ругаться, как старый дьявол; матросы на секунду отвлеклись от своих дел; пассажиры беспокойно завертели головами, высунувшись из своих кают, и даже старик-мизантроп, о котором столь неодобрительно отзывался достойный кок Грегори, осторожно выглянул из-за двери.

Итак, догадка мага была верной: требовалось изгнать дух. После явления колдовской печати произошла перемена с лицом больной. На месте, где должны были быть зрачки, появились маленькие чёрные точки. Дух, сидевший внутри девушки, явно испугался.

- Ещё есть надежда,- пробормотал маг и приступил к работе.

… После того, как в дело были пущены по очереди все семь печатей,- а всё это время несчастная выла и кричала, словно под пыткой,- Герберт решил прибегнуть к вызову Кали. Эта богиня во многих ипостасях внушала ужас своим слугам. К тому времени маг уже определил, кто именно вселился в его клиентку. Это был один из низших демонов - служителей Кали. И когда Герберт попросил богиню уничтожить непокорного демона, не причинив, однако, вреда смертной, в которую он вселился, крики одержимой достигли своего апогея.

В тот же миг она стала медленно подниматься в воздух. Глаза её при этом были широко открыты, и она замолчала. Герберт, потрясённый, следил за происходящим. Ну не мог он, хоть и занимался магией уже давно, спокойно воспринимать такие вещи. И вспоминал в таких случаях слова своего старого учителя о том, что «практика не приестся никогда, сколько бы ты ею ни занимался». Старый маг был прав…

Внезапно тело девушки, до того бывшее напряжённым, словно она делала какое-то усилие, обмякло и рухнуло обратно на постель. Глаза закрылись, она лежала спокойно, но не неподвижно, будто спала. С минуту Герберт сидел около неё, следя, не будет ли каких изменений, и облегчённо вздохнул: щёки девушки начали розоветь, дыхание выровнялось - теперь она и в самом деле спала. Всё закончилось.

Утерев пот, заливавший лицо, Герберт стал собирать магические инструменты, после чего уничтожил все улики, говорившие о том, что здесь творилась магия. Пусть все на корабле думают, что сэр Биддалф - врач, и что больную девушку он именно вылечил, а не изгнал из неё дух. А не то плавать ему, как русалке, по волнам…

 

Глава 4.

 

Маг направился к двери, и в этот момент в неё постучали. - Печально это обсуждать, - сказал доктор Маршалл, покосившись в сторону постели, - но, поскольку бедная мисс скончалась, нам нужно как можно скорее предать её тело морю. Вы же знаете этих матросов, этот невежественный, суеверный народ. Команда откажется работать, зная, что на корабле находится мертвец. - Вы ошибаетесь, сэр, - спокойно ответил Герберт, - мисс вовсе не умерла, она жива и вполне здорова. Я приложил все усилия, и кризис миновал. Сейчас она спит. Давайте выйдем, чтобы не тревожить её и не нарушать целительного сна.

Потрясённый доктор открыл рот, собираясь что-то сказать, но далеко не сразу смог найти подходящие слова. Он был в шоке от услышанного. Наконец он обрёл дар речи: - А… простите… это правда? Вы не шутите?.. Она действительно жива?!

Куда девалась вся солидность и выдержанность этого человека! Как ошпаренный, он кинулся к спящей теперь девушке и остановился, поражённый чудесной переменой. Во сне бывшая страдалица выглядела обворожительно: тёмные густые локоны, разметавшиеся по подушке, длинные ресницы, белое личико. Ко всему этому теперь прибавился нежный румянец на щеках и алые губки, до этого бывшие бледными и обескровленными. Герберту, впервые увидевшему её, она показалась милой, теперь же уверенно можно было назвать её красавицей. Доктор Маршалл, видимо, полностью разделял его мнение. - Она просто ангел! - прошептал тот. - Но, сэр Биддалф, как вам это удалось? Прошу вас, поделитесь со мной! Может, в следующий раз я тоже смогу спасти безнадёжно больного? - Нет, сэр Маршалл, - покачал головой Герберт. - Способа лечения я вам поведать не вправе, но охотно сообщу название болезни. - И что же это за болезнь? - немного разочарованно спросил доктор. - Редкая разновидность эпилепсии, - с видом знатока ответил тот. - Но она настолько редко встречается в Европе, что вам нечего опасаться за свой авторитет врача. Даже профессорам Лондона пришлось бы изрядно поломать тут головы. Вы всё равно не могли бы ничем помочь. - И надо же было такому произойти, - сказал явно приободрённый Маршалл. Ему понравился ответ Герберта, в котором сквозил некий намёк на комплимент знаниям коллеги. - Вы, сэр, всё же промолчите? А, понимаю. Врачебная тайна. Но, тогда, быть может, вы разрешите мне, сэр Биддалф, как ассистенту, в следующий раз… - Присутствовать при лечении? - закончил за того Герберт.

- Не дай Бог, конечно, - спохватился доктор, мысленно ругая себя за горячность. - Я не то хотел сказать, сэр. Но всё же, если такое произойдёт, вы разрешите мне как-то помочь вам?.. - Не думаю, чтобы это было необходимостью, - криво улыбнулся Герберт. - Вы просто не осознаёте, о чём просите. - Но, сэр, не вы один хотите быть мастером своего дела! - воскликнул вспыльчивый Маршалл. - Неужели делиться знанием - преступление?! - Мастером… - пробормотал про себя маг…

Так, продолжая спорить, они поднялись на палубу.

Узнав об исходе лечения, капитан снова уронил трубку, но в присутствии джентльменов чертыхаться не стал. По крайней мере, вслух. - Вы, доктор Биддалф, просто волшебник, - покачал он головой. - Можно сказать, вы её из могилы вытащили!..

«Знал бы ты правду, не распинался бы сейчас передо мной, - подумал маг, - выкинул бы меня за борт, да ещё проследил бы, как тело ко дну пойдёт». Вслух же он ответил капитану на очередную любезность, выразил надежду, что мисс скоро сможет встать, и дал пару советов доктору Маршаллу, какие укрепляющие снадобья ей давать для поддержания сил и полного выздоровления. После чего отправился на камбуз - за теперь уже законной трапезой.

Вскоре все на судне наперебой обсуждали чудесного доктора. Каждый выдвигал свою теорию о том, где мог обучаться врачебному ремеслу «доктор» Биддалф. Тут были разногласия, но все сходились в одном: само Провидение послало им этого необыкновенного врача.

За едой Герберту приходилось то и дело отвечать на вопросы сгоравшего от любопытства кока, а после выслушивать его поздравления. Наконец сытый, но всё же выбившийся из сил, Герберт отправился в трюм - отдыхать. Там у него немного поднялось настроение - вместо ненавистного фонаря на полу светилась одна-единственная свечка: исполнительный юнга побывал здесь в его отсутствие.

Часа два Герберт провалялся без движения. Потом, поднявшись с тюфяка, служившего ему постелью, перебирал свои колдовские инструменты, проверяя, нет ли чего лишнего,- маг любил порядок в своём деле. После этого он поднимался наверх только за ужином, после чего заснул крепко, и, как и всегда, без сновидений.

 

Глава 5.

На следующий день после обеда к Герберту снова прибежал юнга и сообщил, что знатная дама хочет видеть своего спасителя. - Мисс уже пришла в себя? - спросил Герберт. - Что вы, она уже ходит, сэр! Мисс даже по палубе сегодня гуляла и беседовала с капитаном - всё про вас расспрашивала. А сейчас вот послала за вами. - Ну что ж, я иду, - кивнул Герберт и стал подниматься вслед за мальчиком по лестнице.

Остановившись перед знакомой каютой, маг постучал. Ему ответил из-за двери тоненький голосок, сказавший: «Войдите!»

На сей раз дверь ему открыла горничная. Вчерашняя его пациентка сидела в кресле, совершенно одетая. На ней было тёмно-зелёное бархатное платье с чёрными кружевами, в ушах сверкали серьги - по-видимому, бриллиантовые. Волосы были убраны в высокую, строгую причёску. Вообще весь её облик сегодня больше подходил какой-нибудь старой знатной чопорной леди, которая ведёт одинокую жизнь и никогда не изменяет раз заведённым привычкам. Герберт хорошо знал эту породу женщин - им легче забыть погулять с детьми, чем надеть несвежий воротничок или пропустить вечерний чай. Но к этой молодой девушке никак не подходило такое определение. Герберт удивлялся про себя, впервые видя подобное несоответствие между лицом и нарядом. - Садитесь, сэр, прошу вас, - сказала она, показывая на стул напротив. - Герберт сел. - Даже не могу выразить словами, как я вам благодарна… Ведь вы сделали невозможное, мистер Биддалф!..

Герберт слегка вздрогнул, услышав свою родовую фамилию, под которой он представился капитану исключительно по собственной глупости. И что бы ему назвать другую! - Вам уже сообщили, кто я такой? - осторожно уточнил он. - Вы сэр Герберт Биддалф, врач? - полувопросительно-полуутвердительно сказала девушка.

Приставка «сэр» была болезненным уколом для Герберта. Он беспокойно шевельнулся - и здесь начинаются неприятности: сначала всплывёт его фамилия, потом титул… а там уже несложно догадаться, кто он и чем занимается на самом деле. - Послушайте, мисс, может быть, не обязательно называть меня «сэр»? - запротестовал он. - Ведь я всего лишь… - Пожалуйста, не разыгрывайте передо мною спектакль, сэр Герберт, - строго сказала его собеседница. - Я по вашему лицу отлично определила ваше истинное происхождение. Не надо скромничать: всё, что мне понадобится, я всё равно узнаю. Да, ведь вы, сэр, до сих пор не знаете имени той, кого спасли от смерти. Меня зовут Летиция О’ Брайан, и определённый титул у меня тоже есть,- и, прошу вас, не делайте вид, что к вам это не имеет никакого отношения!

Пока она говорила, Герберт вглядывался в её черты, казавшиеся ему знакомыми. Вероятно, это так и было, поскольку в глазах девушки появилось странное выражение - она тоже начала его узнавать…

Тут в дверь постучали, и служанка впустила доктора Маршалла, а за ним и капитана. Оба тут же выразили свою радость по поводу чудесного выздоровления юной мисс, и та совершенно искренне поблагодарила их за участие. Однако Герберт чувствовал, что в её интонациях появилось что-то принуждённое, официальное, и теперь она ещё больше стала похожа на манерную старуху-аристократку. Впечатление было не из приятных, и Герберт был очень рад, когда они оба ушли.

Тут поведение мисс О’ Брайан слегка поразило Герберта. Когда закрылась дверь, его собеседница заговорщицки оглянулась, чтобы убедиться, что кроме них двоих в каюте осталась только служанка. Но, судя по всему, Герберту предстояло услышать что-то очень важное, так как даже присутствие горничной стесняло её госпожу. - Лаура, оставь нас, - приказала Летиция, и та немедленно исчезла из каюты.

- Ну вот, теперь нас никто не услышит, - сказала девушка. - Ведь, насколько я понимаю, эпилепсия, о которой рассуждал добрый доктор Маршалл, здесь вовсе ни при чём. Вы ведь знали, что со мною, не так ли?

Герберт внимательно посмотрел на неё. - Да, я знал, - кивнул он. - Может, расскажете мне, кто это вас так невзлюбил? - А вы умеете хранить тайны? - Это часть моей работы. Иначе зачем же вы меня позвали? - И что же это за работа? - спросила мисс О’ Брайан. - Между прочим, у меня такое чувство, что я вас знаю, и если вы ответите так, как я рассчитываю, это так и есть. - У меня точно такое же чувство. А работа моя - колдовство. Я - чёрный маг и некромант.

Про себя Герберт обречённо вздохнул. Уходить от ответа он не умел, и теперь она пойдёт и выдаст его…

Но мисс О’ Брайан отреагировала на его признание совершенно неожиданно. - Да, всё верно, - сказала она, - я так и думала. Мы с вами старые знакомые, сэр Герберт. - Разве? - машинально спросил тот, всё ещё не опомнившись от удивления. - Конечно. Сейчас я живу в Дублине, с отцом, но тогда, семь лет назад, помните? Вы приезжали к моей тётушке Дарси в Дандолк. Мне тогда было двенадцать лет.

Тут у Герберта в голове словно что-то щёлкнуло. Ну, разумеется!

Дарси боялся весь город - она была колдуньей. И не самой плохой - могла и порчу навести, и, наоборот, вылечить - разбиралась решительно во всём. А год назад она была одной из тех, кто на тайном совете проголосовал в его пользу. И забавную малышку Летти он тоже помнил. Такая она была смешная - всё пыталась за ними следить, как только они затевали что-нибудь - гадание, спиритический сеанс или что-то ещё - а когда её заставали «на месте преступления», так уморительно делала строгое лицо, и, уперевшись руками в бока, спрашивала: «Чем это вы тут занимаетесь, мистер Биддалф?»

Да, он всё это помнил. - Тётушку многие побаивались, - сказала Летиция, будто угадав его мысли, - ну, да ведь она была со странностями. Помню, как-то она раскричалась на меня за то, что я, найдя на чердаке дохлую кошку, приказала Сесил её выкинуть. Или за то, что я взяла поиграть куклу с окна в гостиной. Да, в доме тётушки было много странного… Правда, после этого она стала предупреждать меня о том, какие вещи можно трогать, а какие - нет. И помню, что к ней часто приходили гости, не менее странные, чем она сама. Теперь-то я понимаю, что всё было всерьёз, а в то время, конечно, считала это игрой… Из-за тёти Дарси мои сверстники и меня звали ведьмой - никто не хотел со мною дружить. - Но вы всё-таки расскажите, как так получилось, что в вас вселился дух, - попросил Герберт.

Летиция боязливо оглянулась и теперь заговорила шёпотом: - Это было пять дней назад. Я попрощалась с отцом и села на корабль. Когда я поднималась по трапу, я оглянулась и увидела в толпе на пристани уродливую, противную старуху. У неё был крючковатый нос, а голова обмотана серой тряпкой. Можно, конечно, рассуждать, что мне показалось, но она смотрела именно на меня! Причём с такой страшной ненавистью, что мне стало не по себе. В её взгляде ясно читалось: «Я до тебя ещё доберусь!». Я уверена, что эта старуха и была всему виной. Да, кроме того, и нет у меня никаких врагов. Надеюсь, вы-то не будете надо мною смеяться? - Она умоляюще взглянула на Герберта. - Нет, - серьёзно ответил маг. - Я не буду над вами смеяться, мисс Летиция. Смешного в этом абсолютно ничего нет. Куда вы направляетесь? - Вообще-то я еду в Суонси, навестить родных, - сказала девушка. - Вы не сойдёте в Суонси, - заявил маг. - Это совершенно исключено. - Почему? - Потому что там вас могут ждать неприятности.

Летиция промолчала, обдумывая слова Герберта. Наконец она спросила: - И куда же мне, по-вашему, следует ехать? - До конца пути. - В Плимут? Но у меня там никого нет! Что я буду делать в незнакомом городе одна, где некому довериться? - А ваша служанка, Лаура? - Она ненадёжна - больше, чем просто на прислугу, на неё положиться нельзя. Если бы Сесил была жива, я взяла бы её с собой. - Я тоже сойду в Плимуте. Мне-то вы можете довериться? - Вам… да, разумеется, - кивнула Летиция. - О, совсем запамятовала. - Она достала из-под койки небольшую шкатулку, порылась в ней и протянула магу мешочек, в котором что-то бренчало. Мешочек был увесистым.

Герберт только открыл рот, чтобы отказаться от такого обильного вознаграждения, как Летиция, угадав его реакцию, замахала на него рукой. - Даже не думайте, что я возьму деньги обратно, сэр Герберт! Вы же мне жизнь спасли! Или вы по-другому считаете?

Перед Гербертом снова исчезла юная девушка, а вместо неё возникла вдова-графиня. И он покорно сунул мешочек в карман плаща. - Вот так лучше,- сказала она.

Спустя два дня они вместе сошли в Плимуте…

 

Глава 6.

Записки одного мечтателя.

Как странно… Мне говорили, что, очнувшись, я ничего не буду помнить, но я помню всё… Неужели там, на этом корабле, это был я? Я - чёрный маг!.. Очень забавно. Такое ощущение, что прошло много дней, - может быть, неделя, - а на самом деле - несколько часов. Знаете, так бывает, когда вам читают очень интересную книгу, и вдруг захлопывают на самом напряжённом месте. До сих пор не могу поверить, что моё потрясающее путешествие было иллюзией. Как бы мне хотелось, чтобы это было не так…

 

Вечером, позднее.

Заходили друзья, спрашивали, чем я тут без них занимался. Сначала я не хотел ничего говорить, но потом всё-таки решил рассказать им. Они пришли в ужас и потребовали, чтоб в дальнейшем я об этом и думать забыл. Я пытался их успокоить - объяснял, что устроил что-то вроде эксперимента над самим собой. Увлечений у меня никаких нет и спортом я не занимаюсь. Я ведь сейчас на больничном - как-то возвращался домой с работы пешком, и какой-то придурок на велосипеде сбил меня. Падая, я сильно повредил себе колено, и врач прописал мне домашний режим. И вот теперь я маюсь без дела. То есть маялся до вчерашнего дня…

Раньше я спокойно относился к разговорам о наркотиках. Я не был ни «за», ни «против» них, потому что считаю, что нельзя судить о предмете разговора, не зная его. И, пожалуй, то, чем я заинтересовался теперь, - единственное моё увлечение в жизни.

Знаете, что я сейчас делаю?

Я смотрю в окно.

Передо мной расстилается поистине фантастический пейзаж: обледеневшие скалы, за ними - голубое море, а дальше - остров, на нём стоит замок - в таких замках обыкновенно живут феи, эльфийские королевы или заколдованные принцессы. И уже совсем на горизонте - вершины величавых синих гор, покрытых извечными снегами. И от всего этого исходит розовато-жёлтое сияние.

Нет, нет! Это не то, что вы подумали. Но красиво, согласитесь? Да вы и сами много раз видели нечто подобное с той же позиции, что и я, если следили когда-нибудь за облаками.

Вот теперь, скажете, я всё испортил. Ведь было интересно, правда? Если б я был художником, написал бы картину, передав на холсте все тончайшие переливы и оттенки солнечных лучей, проходящих сквозь облака. Если б я был поэтом - сочинил бы стихи о том, какие причудливые картины р