Глава. Монстр или убийца.

 

Димитрий был прав в своих домыслах, и Наташа нашла способ помочь подругам. Всем было уже известно, что Наташа убила целый отряд Тайлера, тем самым получив лекарство.

Наташа находилась в своей комнате.

Юноша оттолкнулся от стены и направился к девушке. Уже поднявшись по лестнице, молодой человек увидел Женю. Тот прошел мимо, но во взгляде читался уже успевший позабыться укор.

Алекс взялся за ручку, но дверь в спальню оказалась заперта.

Постояв пару секунд, он негромко сказал:

— Плохая идея.

Ответом ему была тишина.

Тогда он постучал.

Наташа находилась внутри, он знал это точно. Однако дверь она не открыла.

— Я просто выломаю ее, — предупредил Алекс, начиная раздражаться.

Девушка проигнорировала его угрозу.

И когда он уже хотел толкнуть дверь и, если нужно, снять ее с петель, в самый последний момент одна мысль его остановила.

Если девушке требовалось время остыть, своим нетерпением он мог сделать еще хуже. Конечно, он понимал, что Наташи пришлось сделать, что бы помочь Ани и Джейн. До некоторого времени ему хотелось, чтобы она смотрела и принимала происходящее как все прочие. Наташа хотела помогать ему, а он запер ее, и все привело к этому, и теперь ему оставалось злиться на самого себя.

Спускаясь по лестнице, он пробормотал под нос:

— Завтра уже все будет в порядке.

Но ни завтра, ни еще через день и даже через два порядок не вернулся.

«Я не хочу тебя видеть», — слышал он один и тот же ответ.

А закрытая дверь его спальни между тем стала уже предметом обсуждения в обществе.

Говорили: «Наташа, уже несколько дней не выходила. Что с ней происходит?» говорили: «Она же убила стольких людей», «Но спасла, кого любила, а мы думали, что она перебежчица!»

— Ты понимаешь, что ведешь себя глупо? — поинтересовался Алекс через дверь.

Ответа не последовало.

Пару дней назад он еще хотел оставить ее в покое и подождать, пока сама не выйдет. Но видя, что она не торопится, передумал ждать.

— Я в последний раз прошу тебя открыть дверь, — изрек он, невесело подумав, что, как минимум раза три этот «последний раз» уже был.

Тишина в ответ привела его в бешенство.

Под давлением плеча дверь слетела с петель, и он вошел в спальню. Наташа сидела на постели с распущенными волосами, одетая в лифчик и пижамные шорты, длинные темно-русые волосы полностью укрывали спину девушки словно одеялом.

Первым делом Алекс поставил дверь на место, затем подошел к кровати и остановился перед девушкой. Она не смотрела на него, взгляд ее бесцельно бродил по подушке.

— И долго ты собираешься тут сидеть? — осведомился молодой человек.

Наташа молчала.

Он был готов взорваться, но взял себя в руки и спокойно сказал:

— Давай поговорим о том, что произошло.

— Ничего не произошло, — неожиданно ответила она.

— Вот как. — Юноша задумчиво наклонил голову. — Ничего — это всегда слишком много. Поговорим об отряде Тайлера. Ведь дело в нем!

— Нет, не в нем. — Волосы девушки чуть дернулись.

— Зачем ты обманываешь?

Впервые за несколько дней она посмотрела на него.

— Я не обманываю.

Алекс вздохнул. Все оказалось куда хуже, чем он предполагал.

— Тебя расстроило, что ты сделала с отрядом, разве я не прав? Ты не хочешь меня видеть, потому что винишь себя в смерти тех мужчин.

Наташа опустила голову.

— Я не хочу тебя видеть, потому что ошиблась.

— В чем? — Голос прозвучал глухо.

— В своей способности принять себя настоящей. Я не могу и никогда не смогу.

Алекс посмотрел на дверь, впервые пожалев, что не оставил ту на месте. Ему не стоило ее открывать, а теперь — слишком поздно, и необходимо было принимать какое-то решение. И пока ни одно возможное ему не нравилось.

Наташа не поднимала глаз, чему он втайне был рад. Сейчас ее пустой взгляд не поспособствовал бы выбору наилучшего решения.

Наконец, отметя соблазнение и запугивание, он выбрал увещевание, и обстоятельно приступил:

— Я понимаю, осознание того на, что ты способна тебя шокировало. Мне следовало тебя предупредить, потому что я сам прошел через это. Но если бы ты вышла из комнаты и побеседовала со своими друзьями, с тем, же Димитрием, то увидела бы, что никто из нас не принял это так близко к сердцу. Ты теперь ни с одним из нас, которые убивали, не станешь разговаривать?

— Стану.

— Вот как...

Она взглянула на него и тихо сказала:

— Ни один из них не запирал меня в комнате, чтобы я сидела и бездействовала. Если бы я не выбралась, не напала на Димитрия, не убила тех людей, то, что было бы сейчас с Джейн и Аней?..

Юноша смотрел на нее пораженно. Ее слова уязвили его, и он не сразу нашелся, что ответить.

— Я понимаю, я хотел тебя сберечь и только. Я хотел, как лучше. Не обижайся на меня.

— Я не обижаюсь, я...

— Ты растеряна, — спокойно сказал он. - Ты была не в себе. - Наташа заплакала, по бледным щекам побежали слезы. — Наташа, я… — начал Алекс и неожиданно обнаружил, насколько мало существует слов утешения. А еще меньше слов, способных выразить чувства, сказать ей, как ему невообразимо жаль и как сильно скучает по ней.

— Оставь меня одну, — попросила она.

Он мог бы попытаться добиться прощения в постели, но он не посмел прикоснуться к девушке. Испугался, что если та оттолкнет его сейчас, то шанс все исправить чуть позже будет уже потерян.

— Не закрывай больше дверь, — сказал Грэйдж. Он собирался пообещать, что не зайдет, если она не захочет, но вовремя спохватился. Глупо было давать обещания, которые он не смог бы выполнить. С той же страстью, с какой Наташа не хотела его видеть, он жаждал ее вернуть.

Алекс направился к выходу из комнаты, предупредив:

— Завтра я зайду, и мы постараемся решить... проблему.

 

* * *

 

Дойл был не в себе и не знал, как поступить.

Он продолжал вытягивать из Наташи все плохое, но это мало помогало. Он знал, что убийство тех мужчин давалось ей с большим трудом. Юноша чувствовал и свою боль - никак не может ей помочь и прекрасно знал, что Наташа никого не желала видеть. Свою боль он заглушал алкоголем, но его одиночество нарушила Настена.

Настена вошла в комнату, юноша не посмотрел на нее, продолжил смотреть в окно, попивая виски.

- Я слышала, что произошло. Как ты? - неловко спросила Настя.

Дойл молчал, продолжая смотреть на небо со звездами.

Девушка чувствовала себя неловко, медленно она зашагала к нему.

- С тобой все хорошо? - снова спросила она, но, не дождавшись ответа, уточнила. - С вами все хорошо?

Наконец, Дойл обернулся и, обернувшись, посмотрел на нее. Взгляд карих глаз блуждал по ней всей. Длинные светлые волосы спускались вниз до талии. На щечках миленькие веснушки, голубые глаза, пухлые губки. Нежный макияж только украшал миленькое лицо девушки. Стройную фигуру украшало платье в цветочек.

- Я в порядке, - наконец, ответил Дойл и посмотрел девушке в глаза. - Наташа нет.

- Может мне с ней поговорить?

- Нет, - начал Дойл, убирая бокал. - Она никого не хочет видеть.

Юноша устало потер глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — нежно спросила Настя.

Тряхнув головой, Дойл отогнал прочь неподобающие мысли, сосредоточился на вопросе и честно признался:

- Паршиво.

Наташа продолжал беспокоить его.

- Тебе надо расслабиться. — Настя подвела его к кровати и усадила, мягко надавив ему на плечи.

Странное дело, физическая усталость совсем не чувствовалась. Юноша мог бы еще не один раз смотаться в город и обратно, причем без машины, своим ходом. Внутри бушевала нерастраченная энергия, и, кажется, этой ночью он не нуждался во сне.

Руки девушки ласково коснулись плеч, скользнули по спине.

— Снимай рубашку, — скомандовала девушка.

Поленившись расстегивать пуговицы, Дойл послушно стянул рубашку через голову, не задумываясь над тем, что делает Настя; в этот момент его мысли витали где-то далеко от этой комнаты. Перед внутренним взором все еще прокручивалась сцена убийств силой мысли и, только когда пальцы Насти коснулись голой спины, он, наконец, осознал происходящее.

Его тело словно прошил электрический разряд, по коже пробежал озноб. Легкая дрожь возбуждения сковала пальцы, он хрипло вздохнул и с опаской спросил:

— Что ты делаешь? — Юноша сидел к девушке спиной и не мог видеть ее лица, но ему почему-то казалось, что она улыбается.

— Расслабляющий массаж, — невинно ответила Настена, а потом неожиданно наклонилась вперед и поцеловала его в шею, едва касаясь губами кожи.

Дойл замер. Не зная, чего испугался больше: того, что Настя может передумать и остановиться, или того, что она просто уйдет. Но, ни первого, ни второго не случилось.

Поднявшись с кровати, Настя обошла ее и встала к нему лицом. Руки девушки покоились на его плечах, и исходящий от них жар разливался по всему телу. Вопреки собственному атеизму он молился о том, чтобы эта минута никогда не заканчивалась.

- Что, если нам попробовать? — предложила девушка, смущаясь.

- Ты уверена? — спросил Дойл, не веря в происходящее. Голова кружилась от тонкого аромата ее волос, и он плохо соображал.

- Я люблю тебя. — Настя озорно улыбнулась. — Пока все обстоит именно так, ничего плохого не случится.

Пожалуй, это была лучшая новость, что Дойл слышал за последние несколько недель.

Настя взяла Дойла за руку, словно приглашая следовать за ней. Подчиняясь этому зову, Дойл встал с кровати, сомкнул руки вокруг девичьей талии и прижал девушку к себе. Коснулся губами волос, шеи. Ее волосы пахли дикой розой, а у кожи был сладкий привкус ванили. Руки скользнули к стройным ногам, добрались до подола платья и потянули его вверх, освобождая изящное тело от оков одежды. До чего же восхитительна была Настя! Точеные ноги, изгиб округлых бедер, плавно переходящий в осиную талию, грудь, целомудренно прикрытая длинными прядями распущенных волос. Ее кожа казалась высеченной из белого мрамора на фоне их беспросветной черноты. Вот она — женщина, созданная для него. Бешеный пульс на мгновение замер, но уже через секунду сердце застучало с новой силой. Постепенно его мысли отступили под напором эмоций. Это было больше, чем желание, острее, чем страсть, мучительнее, чем жажда. Ведь нет ничего прекраснее, чем момент близости с любимым человеком, чем понимание того, что на свете существует такое счастье, как взаимная любовь, когда все остальное вдруг теряет всякий смысл.

Не в силах больше сдерживаться, Дойл поцеловал Настю. Сначала нежно, потом все более страстно, неистово, дико. Кончики пальцев сбежали от плеч вниз по обнаженной спине, исследуя гибкое тело с нежной шелковистой кожей. Дойл был по-настоящему счастлив и полон жизни. Девушка отвечала на его прикосновения со всей горячностью, она прижималась к нему, будто желая раствориться в его объятиях, стать с ним одним целым.

Все прочее отныне стало незначительным и призрачным. В целом мире остались только они, и это — единственное, что было по-настоящему важно.

Они парили над огромной бесконечно глубокой бездной. И миг падения в эту глубину был безмерно сладок. Все сокровища планеты, вся власть королей не стоили такой ночи.

 

* * *

 

Стук в дверь заставил испуганно вздрогнуть.

— Алекс, я хочу побыть одна, — поспешно ответила Наташа.

Но дверь распахнулась, перед глазами появился Женя - красивый, сильный и дружелюбный, а в следующее мгновение девушка уже была в его объятиях. Женя крепко обхватил ее шею и упирался лбом в ее лоб так, что кончики их носов соприкоснулись.

Он улыбнулся.

— Ты ведь знаешь, что лучше тебя никого просто не существует!

Наташа смотрела в теплые карие глаза и улыбалась.

— Как ты оказался тут? — спросила Наташа.

— Димитрий сказал, что я нужен тебе, — просто ответил Жени, и улыбка исчезла с его лица. — Что с нами происходит на этот раз?

Девушка протяжно вздохнула, даже не зная, что ему сказать.

— Подожди! — Женя поднялся на ноги и протянул сестре руку. — Не будем сидеть в четырех стенах, — сказал он.

Наташа дала ему свою руку.

Они вылезли на крышу и одновременно подняли головы, любуясь черным небом с далеким блеском маленьких звезд и полной луной, сияющей необыкновенно ярко.

Деревья тихонько шелестели листвой, кроны отбрасывали причудливые тени на залитую лунным светом крышу. Вокруг стояла тишина, свет нигде не горел, вдали тоскливо выла сигнализация.

Женя взял сестру за руку, и они пошли по крыше.

Некоторое время Наташа собиралась с мыслями, а потом заговорила и уже не могла остановиться. Рассказывала-рассказывала...

Они присели на прямоугольную надстройку и свесили ноги. Женя слушал внимательно, не перебивая, лишь иногда чуть сжимал ее ладонь.

Когда же девушка, наконец, умолкла, брат протянул:

— Никому легко не даются убийства. Даже когда речь идет о Вэиел... ну, формально это все равно означает лишить жизни. С этим трудно примириться. А если учесть все испытания, выпавшие на твою долю... — Он вздохнул и взял ее руку в свою. — Когда я увидел твое лицо... ты не представляешь, что я почувствовал...

— Да уж, нелепо, — рассмеялась Наташа.

Он посмотрел ей в глаза

— Ну а ты сама чего хочешь?

— Не знаю... после того, когда я их жестоко убила, когда осознала, на что я способна в гневе и то, какая я жестокая. — Девушка вздохнула. — Я спутано, наверно, объясняю. Понимаешь, я должна была после того, как меня Димитрий с Дойлом заперли в клетке и рассказали, что со мной происходит, не хотела прощать себя, что больше не могу быть прежней. Но я этого не сделала, а значит, была готова простить. Теперь мне плохо от собственного лицемерия. Я не прощаю себя. Получается, то, что я не человек, вполне могу пережить, а то, что убийца, нет. И кто я после этого?

Женя нахмурился и погладил ее по плечу.

— Уверен, ты приняла решение под влиянием всех факторов. А их немало.

— Ах, Женя ты еще самого ужасного не слышал.

— Да? — Старший брат улыбнулся. — Ну, давай, я готов.

Наташа отвела взгляд и прошептала:

— На тех мужчин, которых убила, мне уже наплевать. Представляешь? — По ее щеке потекла слеза. — А те мужчины... знаешь, по-моему, мне до них никогда не было дела. Я поняла, что способна спокойно смотреть на ужасные вещи, и сразу стала думать, что на месте тех мужчин были бы те, кого люблю. Мне вспомнился собственный страх и испугалась, что когда-нибудь я заставлю тебя пережить что-то подобное.

Женя успокаивающе гладил ее по плечу. Она взглянула на него и спросила:

— Думаешь, я все себе насочиняла?

— Нет, твои страхи, к сожалению, не беспочвенны. — Женя притянул к себе сестру. — Но мне кажется, ты зря мучаешь себя из-за тех мужчин. Если ты чего-то не чувствуешь, то и не нужно заставлять себя ради приличий и потому что кем-то принято так, а не иначе чувствовать. — Он мягко ей улыбнулся.

— Верно, но я боюсь превратиться в монстра. Боюсь превратиться в убийцу.

Он обнял сестру, она положила голову на его плечо.

— А теперь вспомни, что нужно бороться! Ты всегда боролась за свою жизнь, любовь и счастья.

Девушка усмехнулась.

— И чего же я добилась?

Юноша коснулся гладкой щекой ее лба.

— Ты стала популярной певицей, хороший доход и все же с тобой, тот, кого ты любишь. Ты прекрасно знаешь, что Алекс сильно любит тебя!

Девушка улыбнулась, наслаждаясь ароматом его тела.

— Почему старшие братья всегда все знают?..

Женя улыбнулся.

— Вот такие мы - старшие братья.

Наташа сглотнула, сказав:

- Алекс не простит меня.

Юноша снова коснулся щекой ее лба.

- Алекс очень сильный, он простит тебе слабости. Но ведь вопрос не в этом, он, может, и стерпит твое осуждение, а ты себя замучаешь.

— То есть он принимает меня такую, какая я есть, а я саму себя не принимаю?

Женя дернул плечиком.

— Как бы сказал Димитрий, ты не принимаешь себя. Ситуация с мужчинами тому подтверждение. Ты изводишь себя, потому что, казалось бы, должна переживать из-за произошедшего, но ты не переживаешь, и тебя это сильно беспокоит. Ты пытаешься перенести ситуацию, которая по твоим представлениям должна вызывать у тебя сильные чувства, но немного другие переживания: быть монстром и убийцей, свои страхи. И, в конечном счете, получаешь нужные эмоции. Но достигать их вот таким путем, это... — он пожевал нижнюю губу, — слишком сложно. Разве нет? Ко всему прочему, просто не нужно. Алекс никогда бы не указал тебе на недостаток милосердия.

— И что же мне делать? — пораженно прошептала Наташа, обнимая брата.

— Лучше тебя никто не знает.

Она помолчала, а потом призналась:

— После всего, что мы наговорили друг другу, назад пути нет.

Женя улыбнулся.

— Конечно, есть. Только реши, а хочешь ли ты назад, готова ли.

— Пожалуй, нет, не готова, — согласилась девушка. — Ты прав, чего толку бежать от самой себя, если главная проблема в моих же проблемах, это я.

— Думаю, все не так, — заверил юноша. — Алекс виноват, не стоит делать из него жертву. Он сильный мужчина, вот и пусть ведет себя по-мужски.

Наташа с благодарностью посмотрела на брата.

— Спасибо.

Женя покачал головой.

— Ты себя недооцениваешь. Алекс как-то сказала мне, что он с ума по тебе сходит. И его одержимость тобой намного сильнее твоей.

Девушка хмыкнула.

— Вот только он говорит тебе, а не мне.

— Ты ему постоянно твердишь, что не хочешь видеть! — пожал плечами Женя.

— А он может быть настырней?

Женя засмеялся и заявил:

— Ну, во-первых, не так чтобы ты излучишь свои волны или яркие огоньки!

Девушка чмокнула его в подбородок.

— Они на него не действуют...

Юноша шаловливо улыбнулся.

— Я его сам прибью!

Они засмеялись.