С магическим мышлением приходит чувство вины, потому что они зависят друг от друга.
У чувства ответственности за происходящее («Если я все сделаю правильно, я волшебным образом изменю плохую ситуацию к лучшему») есть неприятная оборотная сторона: «Если ничего не изменилось, это моя вина, так как я недостаточно старался». Что же происходит? Как бы ни старался ребенок, ситуация в семье разрешается трагически — родители разводятся. Несмотря на все старания ребенка, его трудоголика-отца никогда не бывает дома. «Волшебство» у ребенка не получилось, и он испытывает отчаянное чувство вины. «Если бы я только постарался, все было бы хорошо, но у меня не вышло». «Я причина ссор мамы и папы — я слышал, как они спорили из-за меня. Я во всем виноват». Самодельная ловушка вины Конечно, предположения ребенка необоснованны — у него нет ни магической, ни какой-либо другой власти над родителями, и он не может контролировать их мысли и поступки. Вообще ни один человек (и ребенок тоже) не способен самостоятельно построить или разрушить счастье другого человека. На эмоциональном уровне ребенок мало влияет на своих родителей, особенно если эти родители — созависимые и имеют массу своих серьезных проблем. Убеждения ребенка в его контроле над родителями нелогичны, но наши базовые убеждения вообще редко порождаются логикой. Вина была мощной движущей силой мысленных путешествий Верил Мейсон. Когда могущественная фигура в ее жизни — отец — проявил к ней сексуальный интерес, в ее детском мозгу возникла мысль, что она сама спровоцировала отца на это. Как же иначе? Уже тогда она понимала, что возникшая ситуация ужасна и неправильна. Она лишь не могла понять, что вина целиком лежит на отце — ведь ее моральные ценности в то время только начинали формироваться. Ситуация вышла далеко за пределы ее контроля, и маленькая Верил объяснила ее, призвав на помощь фантазию: «Я сама виновата во всем!». Каждый человек подвержен чувству вины. Не надо привлекать концепцию первородного греха для того, чтобы отыскать чувство вины даже у маленького ребенка. Чувство истинной вины может быть разрешено: обычные детские грехи очевидны для окружающих и заслуживают прощения. Ложное чувство вины неочевидно и часто остается скрытым. Но оно живет в ребенке, болит и разъедает его душу, а через много лет это незамеченное и непрощеное чувство выходит на поверхность самым неожиданным образом. Став взрослой, Верил Мейсон так и не разрешила ужасную трагедию своего детства, поэтому вина и другие факторы проявились в виде самобичевания. Она постоянно завязывала отношения с такими мужчинами, которых она, как считало ее подсознание, заслуживала, — с мужчинами, обращавшимися с ней так же жестоко, как ее отец обошелся с ней в ее далеком, темном прошлом. НАВЯЗЧИВОЕ ПОВТОРЕНИЕ Теперь соединим магическое мышление и ложную вину с внутренней потребностью воссоздать ситуацию родительской семьи. Если жизнь в родительской семье была мучительной (даже когда выросший ребенок не помнит об этом), эта болезненная ситуация должна быть пережита вновь по следующим причинам. Причина № 1: «Если я смогу снова пережить то, что пережил в семье своих родителей, в этот раз я сумею все исправить. Я знаю, что теперь я уничтожу боль!». Вот оно, магическое мышление! Причина № 2: «Я сам виноват в том, что семья моих родителей была такой плохой, поэтому я заслуживаю наказания. Я заслужил эту боль». Работникам помогающих профессий, включая нас в нашей клинике, часто хочется сказать созависимому человеку: «Вы сами навлекли на себя эти проблемы! Вы намеренно ставите себя в ситуации, которые не принесут ничего, кроме мучений». Впрочем, мы стараемся не говорить этих слов прямо, а ждем, пока пациент сам поймет, в какую ловушку он попал. Помимо тайного желания искупить свою ложную вину созависимый может пристраститься к своему несчастью. Один из основных симптомов созависимости — зависимость от какого-то вещества, поведения или чувства. Например, созависимый может зависеть от своей эмоциональной боли. Он чувствует себя несчастным, но это чувство так знакомо и удобно — совсем как дома! Причина № 3: стремление к знакомому и безопасному. Конечно, родительская семья созависимого, вероятно, вовсе не была безопасным местом, но ведь она была семьей его детства — единственной семьей, которую он знал. И он ищет спасения в том, что ему привычно. Прибавьте инстинкт дома к магическому мышлению и чувству вины, и вы поймете, почему взрослые дети из дисфункциональных семей почти всегда завязывают дисфункциональные отношения. Хотя эти отношения могут быть мучительными, убогими и даже опасными для жизни, они привычны. Они как бы говорят созависимому: «Это твой родной дом. Сейчас ты можешь все исправить. Ты это заслужил».
|
