Глава 24. Вернуться на парковку было сложнее, чем она думала.Вернуться на парковку было сложнее, чем она думала. Кейт заехала в здание и достала свой розовый билет, ворота поднялись и… все. Нога отказывалась сниматься с тормоза, и ее «Лексус» остался на месте, будто тоже боялся того, что было у нее на уме. Воспоминания были достаточно яркими, чтобы она отпустила руль и схватилась за бедра, тело готовилось к худшему, хотя двери были закрыты, а снаружи – день, и невозможно, чтобы тот некто или нечто все еще было здесь… Бииип! Взгляд метнулся к зеркалу заднего вида. Позади, сидящая в минивене женщина выглядела такой же измотанной, как и любой, у кого в машине полно детей, слишком много дел и никакой уединенности в ванной. Кейт надавила на газ и начала подъем, всячески пытаясь вселить в себя уверенность. Но по мере приближения к последнему этажу, ее тело переполнялось отрицанием. Что было довольно глупо. Ведь за окном сиял солнечный свет, повсюду сновали люди, садились и выходили из машин. Ни изоляции, ни темноты. – Нет. Не смогу. Повернув руль, она поехала назад, следуя стрелкам, ведущим к выходу, которые в итоге приведут ее вниз, а не наверх.
Внизу она протянула свой билет женщине в киоске и начала объяснять своим надпочечникам, что выбралась отсюда. На самом деле. Действительно… – Погоди, – сказала контролер. – Вы только что заехали? Или я опять не так понимаю? – Я… забыла телефон. Надо вернуться домой. Женщина махнула рукой. – О, дорогая, как я тебя понимаю. У тебя все получится. Здесь час – минимум, но мы сделаем вид, что тебя здесь вообще не было. Аминь. – Спасибо большое. Это многое… значит. Контролер засияла, будто добрый поступок озарил ее день. И Кейт ужасно почувствовала себя из-за лжи… но не станет же она объяснять истинную причину своей паники? И надо же, похоже, сам Бог одобрил ее решение оставить машину на улице – в двадцати ярдах от въезда на парковку было свободное место со счетчиком. Припарковав «Лексус», она взяла сумочку и посмотрела в зеркало на свою прическу. Вау. Даже после двухчасового урока рисования и прохладного, слегка влажного дня? Волосы идеально лежали, цвет сиял, пряди подчеркивали естественные волны. Учитывая внутреннюю неразбериху, казалось странным, что она выглядела так собрано. Выйдя из машины, она закрыла дверь и обнаружила – бонусом – что на счетчике осталось еще двадцать три минуты… поэтому ей нужно было положить на счет только доллар и семьдесят пять центов. – И вновь с чувством, – сказала она, идя к вывеске Дворцового театра. Идя, она все думала о своих штанах для йоги и свободной простой куртке. Ведь вероятность того, что Джи Би будет в повседневной одежде, велика, так? Его ни за что не заставят репетировать в смокинге. Пройдя тот мозаичный кусок тротуара, она открыла дверь в фойе. Первое, что почувствовала Кейт, – это запах средства для мытья полов, и в углу в розетку была воткнута полировальная машина, стоявшая по стойке смирно, будто была готова вернуться на службу по первому зову. – Осторожно, – сказал мужчина в голубой форме, выходя из вестибюля. – Только закончил полировать пол. – Спасибо. – Она накинул сумочку на плечо. – Слушайте, не хочу Вас беспокоить, но я должна здесь кое с кем встретиться. Я немного опоздала… – Да, опоздала. Кейт повернулась. С ней говорила администратор с прошлой ночи, из стеклянного офиса, которая с ума сходила по Джи Би. Одетая в нечто короткое и облегающее, она толкнула дверь, ведущую в коридор только для персонала рядом со стойкой, где выдают заранее заказанные билеты… и хорошая новость – она выглядела не такой злой, но и не излучала лучи доброты. На самом деле, выражение высокомерия и превосходства задевало Кейт как колючая проволока. – Иди за мной, – сказала женщина голосом, полным скуки. «Порой задумываешься о том, почему люди тратят время на ненавистную им работу», – подумала Кейт, идя по скользкому полу. Хотя при нынешней экономике хватаешься за то, что есть, предположила она, заходя в коридор. – Он очень занят, знаешь, – произнесла администратор, идя так быстро, будто в конце коридора что-то горело. – Джи Би очень занятой парень. «Тогда зачем он попросил меня прийти», – сухо подумала она. – Могу представить. – Он тут самый талантливый. Хотя, он так много работает. – Ага. К тому времени они уже проходили мимо стеклянного офиса, высокие каблуки администратора стучали будто малый барабан… настолько, что приходилось задумываться, как она оставалась в вертикальном положении. Слава богу за плоскую подошву. И спортзал. Они заходили все глубже в здание театра, и в коридоре начиналась суматоха, контролируемый хаос реквизита, отдельных стульев и оборудования для освещения занимали пространство по мере расширения коридора. На двойных дверях начали появляться таблички с надписями «РепетиционнаяI» и «Музыка III», затем появились несколько досок объявлений примерно через каждые десять футов, они были наполнены расписаниями, пометками, рекламами мест, где можно подзаработать. Вдруг администратор с нездоровым отношением к окружающим резко остановилась, не подав никакого знака. Развернувшись на своих шпильках, она улыбнулась с достаточной снисходительностью, чтобы содрать краску с автомобильной двери. – Дальше тебе нельзя… они будут читать сценарий на сцене. Но я дам ему знать, что ты здесь. Уходя, она высоко держала голову, двигаясь, покачиваясь… словно она привыкла к пристальным взглядам. – Вау, – пробормотала Кейт, наклонившись к ближайшей доске объявлений. – Я прекрасно понимаю, почему ее взяли на должность администратора. По крайней мере, поведение женщины было ее собственной проблемой. И если повезет, Кейт больше не придется с ней видеться. Подняв производственный график, она рассмотрела флаер китайского ресторанчика, потом комикс B.C., который заставил ее улыбнуться, и… пара визиток экстрасенса, работающего на Торговой улице. Почему-то она подумала об ауре, которую почувствовала прошлой ночью, когда бежала к лифту. Забавно, за свою жизнь она была так напугана лишь дважды. Первый был пару лет назад, летом, когда она каталась на водных лыжах на озере Саратога и вышла за край лодки именно тогда, когда они поворачивали. Инерция взялась за дело, она полетела вперед, скорость превысила навыки под влиянием момента. Она потеряла равновесие, начальный удар был таким сильным, что казалось, будто она врезалась в тротуар… и затем ситуация приобрела отвратный характер. Лыжи слетели с ног в беспорядке, лодыжки оказались вывернуты, сама она извернулась высоко в воздухе, ее подбросило как камень-блинчик на водной поверхности. Личные средства спасения не дали ей уйти под воду, когда все, наконец, замедлилось, но она оказалась лицом вниз. Ошеломленная, испытывая боль, будучи не в состоянии координировать движения рук или ног, она открыла рот, чтобы глотнуть воздуха, но не получила ничего подобного. Друг нырнул за ней в ту же секунду и в последний момент перевернул ее. Ужас настал ночью. Лежа в постели в той душной хижине, которую они с Терезой снимали неделю, она отключилась под воздействием обезболивающих, недомогания и крайней усталости… только чтобы проснуться, крича в панике. Ей снилось, что она лежала лицом в воде, не могла перевернуться, и вместо подоспевшей помощи, давшей ей возможность дышать, она вдыхала воду до тех пор, пока не начала кашлять, тонуть… умирать. То же она испытала, убегая от того, кто преследовал ее прошлой ночью. А второй раз, когда она была так напугана? Это было гораздо раньше, еще в двенадцатилетнем возрасте. Она стояла в больничном коридоре, ожидая новостей о состоянии брата. И пока все становилось хуже, страх касался обрушивавшейся реальности. Какой бы серьезной ей ни казалась авария, она даже не думала, что они потеряют его… и когда появилась такая вероятность? Полнейший ужас. В двух этих ситуациях тому, как она себя чувствовала, была хорошая причина. И, да, в преследовании на парковке она тоже присутствовала… но этот случай был больше, чем просто жизненный опыт. Прошлой ночью она почувствовала зло. Ее кости узнали его точно так же, как глаза улавливают мимолетное движение или уши – звук грома вдали. Она знала, что знала. И Кейт жалела, что не смогла увидеть большего. Говоря словами родителей, зло приходит во многих обличьях… и она не была уверена почему, но хотела знать, как оно выглядело. Мужчина, высокий или низкий, светлый или темный, худой или крупный, вооруженный или нет… она просто хотела знать. Потому что при отсутствии знания, ее разум выдавал довольно странный бред. Демон, например. Хотя откуда взялась эта мысль, она понятия не имела. Может, это наставления родителей вновь звучат в ее голове? Кейт протянула руку и выдернула кнопку, которой визитки крепились к пробковой доске. Три визитки упали, медленно летя к полу, и, подняв их, она уставилась на фиолетовую карточку. «Ясмин Оукс. Хиромантия, Таро, Толкование снов, Экстрасенсорное предвидение». Логотипом служила раскрытая ладонь. Кейт вернула две визитки на место. А третью положила в сумочку… – Привет! Развернувшись, словно ее поймали на воровстве, она поднесла руку к горлу. – Джи Би, привет. Улыбнувшись ей, он очень хорошо выглядел в своих джинсах и свободной черной рубашке, его волосы убраны, а у кожаной обуви был длинный носок. О, и да, тот же одеколон… такой же восхитительный. На секунду она превратилась в фанатку, как случалось и раньше, мысль о том, что он на самом деле стоял перед ней, говорил с ней, казалась странной и чудесной. Она встряхнулась. – Прости, привет. Подождите, она уже поздоровалась с ним. И пока она пыталась выдавить слова, он лишь продолжал улыбаться, будто искренне был рад ее приходу. – Прекрасно выглядишь. Я могу тебя обнять? Когда он раскрыл объятия, она моргнула и затем подошла ближе, чтобы быстро обнять его.
– От меня, наверное, пахнет скипидаром. – Ничуть. Как прошли занятия? – Он отстранился. – Хорошо? – Да, мы изучаем тени, источник света, и все такое. – Звучит интересно. – Ты снова само очарование? – спросила она, выгнув бровь. – Возможно. С тобой просто быть им. – Он кивнул за плечо. – Хочешь, устрою небольшую экскурсию по пути в комнату отдыха? Ты должна увидеть сцену, она потрясающая… у нас перерыв в репетиции. – О, с радостью. Следуя за ним, ей пришлось поднимать голову, чтобы встретить его взгляд, и под таким углом она вновь была ошарашена мыслью, что уже где-то видела его. – Я была на многих спектаклях, но за кулисами – никогда. Джей Би как бы случайно обернул вокруг нее руки. – Позволь побыть твоим гидом. Милый жест. Милый парень. И если бы она только могла заглушить голос матери в своей голове, то смогла бы перестать чувствовать себя виноватой и действительно насладиться этим. Несомненно, психиатр ей нужен куда больше гадалки по картам таро. Снова черные шторы, теперь они висели у них на пути, поэтому им приходилось отодвигать их. А затем – вводное открытое пространство, наполненное строительными лесами высотой в милю и огромной фоновой бутафорией, одной из которых был городской пейзаж, а другой – пейзаж парка. –Оно такое огромное, – прошептала она, глядя далеко-далеко наверх, на потолок, которого не было видно. – Эй, это мостки, да? – Надо же, ты даже театральный жаргон знаешь. Да, именно там осветители делают свою работу. А здесь… Он завел ее за последнюю штору, а потом… – О… боже… – прошептала она. Ступив на пол, устланный золотистыми досками, она была поражена открывшимся перед ней широким пространством, простором потолка, королевской природой всего этого: пять тысяч сидений, обитых красным бархатом, располагались в трех секторах, концентрические круги уходили от оркестровой ямы, словно от камня, брошенного в неподвижную воду. Отчетливый гипсовый молдинг, покрытый золотой фольгой, проходил по боковым стенам, где находились места в ложе, и через балконы сидений второго этажа, и вокруг греко-романских росписей, которыми были украшены стены. Проходы, устланные красными коврами, испещренные полосками по направлению к сцене, и красные бархатные шторы висели рядом с каждым выходом. И далеко, далеко наверху, прямо посередине, люстра размером с дом висела посреди прекрасного изображения херувимов. Играть здесь – большая честь. На самом деле, даже просто стоять здесь. – Когда построили это место? – подумала она вслух, обходя длинный стол, на котором валялись сценарии, ручки и стаканчики из-под кофе из «Старбакса». – Кто-то говорил, в конце девятнадцатого века. – Дух захватывает, когда сидишь в зрительном зале… но здесь? Повергает в трепет. Джи Би тоже ходил по сцене, держа руки на худых бедрах, глядя куда-то далеко. – И когда он принял позу оратора, она внимательно посмотрела на него. – Определенно вижу это в тебе. – Правда? – Он повернулся к ней. – Я серьезно. – Как и я. Он улыбнулся через секунду и подошел к ней, слышалось приближение твердой подошвы его обуви. – Знаешь, говорят, что это отнюдь не простое место. – И кто здесь обитает? – Боишься призраков? – Он потер ее предплечья. – Люди говорят о подозрительных шумах, о мурашках… Что-то в выражении ее лица, должно быть, выдало ее, потому что он резко остановился. – Что-то не так? Кейт отмахнулась от беспокойства. – Да я в порядке. – Вот и нет. – Ты вроде упоминал о комнате отдыха? Когда она захотела отойти, он встал перед ней и не дал пройти. – Поговори со мной. – Пустяки… просто, знаешь, со мной… произошло нечто странное прошлой ночью. – Она махнула волосы назад. – Это… – Черт. Можно ведь рассказать. – По правде говоря, когда я пришла за билетом после того, как ты ушел разогреваться? Билета не было… – То есть, не было… – … поэтому я поехала домой, чтобы подождать… – Какого хрена… – Нет, не злись. Уверена, произошла простая путаница. В общем, когда я вернулась, чтобы встретиться с тобой после выступления, то припарковалась в гараже и… кто-то меня преследовал, или что-то… Перемена в нем была такой резкой и совершенной, что она сделала шаг назад: ярость на его лице исказила его черты, из-за чего он стал походить на того, кто мог нанести серьезный вред человеку. Но она была направлена не на нее, совсем нет. – Ты цела? – требовательно спросил он. – Да. Я не пострадала, потому что смогла зайти в лифт и запереть двери. Полиция… – Тебе пришлось прятаться? И ты вызвала полицию! Господи Иисусе, почему ты мне не рассказала? – Все кончилось хорошо. Честное слово. Джи Би отошел от нее и заходил по узкому кругу. – Ты умно поступила. Но, боже правый, этого не должно было случиться. – Что ж, это паршивый район. – Я про билет. Я дал его… – Он замолчал и выругался. – Я просто… ты должна была быть здесь, со мной. А не торчать в темноте, убегая от кого-то, о ком только богу известно. Иди сюда. Быстро повернувшись, он притянул ее к своему телу и обнял, уткнувшись ей в волосы и водя рукой по ее спине. – Я должен был быть там и защитить тебя.
***
– Дышите глубоко, почувствуйте, как кислород проходит через ваш нос, опускается по горлу, расширяет ваши легкие… Да. Ты. Издеваешься. Демон Девина стояла задом к верху, руки и ноги уперлись в вонючий фиолетовый коврик, волосы и грудь размера DD падали на лицо… а эта семидесятифунтовая идиотка, стоящая перед группой, хочет, чтобы она дышала? – Почувствуйте силу своего тела, не забывая искать места, которые могут расслабиться в этой позе. Дышите. Расслабьте живот, и… Области расслабления? Ну точно. Казалось, подколенные сухожилия отделяли от костей, к голове притекло столько крови, что глаза буквально вылезали из орбит, а руки дрожали в попытках удержать вес тела в этой безумно неестественной позе. Мочки ушей не напрягались. На самом деле, только левая. Поза собаки? Черт, ей стоит запомнить это на случай, когда ей придется поработать над кем-нибудь в Аду. Уж лучше бы на нее напали с ножом. – И переходим в позу ребенка. Слава богам. Упав на коврик и улегшись на согнутые ноги, она ненавидела все, что касалось горячей йоги. Пот. Спазмы. Надоедливая вонь… эти благовония действительно необходимы? Ну же, это ведь не католическая церковь. – А теперь мы расслабимся. Пожалуйста, лягте на спину и найдите удобное положение для ваших рук. Можете вытянуть их в стороны или по бокам, или даже над головой. Как захочется. В эту секунду ей хотелось сомкнуть руки вокруг горла женщины, сжимая, пока инструктор не посинеет. – Дышите. Закройте глаза. Сосредоточьтесь на том, чтобы расслабить пальцы ног… ноги… ваши… «Да пошла ты, дамочка». Демонстрируя возмущение, Девина не закрывала глаза только лишь потому, что устала от командования этой девахи, походящей на ершик для чистки труб. Когда этот раздражающий, псевдоуспокаивающий голос продолжил нудеть, словарный поток был поистине неисчерпаемым, и Девина просто лежала и ждала, когда закончится эта херь. Все равно. Она могла просто уйти, но была той еще извращенкой, ей даже нравилось, что глупый человечишка, которого она могла прикончить ни с того ни с сего, выводит ее из себя. С другой стороны, она могла переключить внимание на приятные вещи. Она провела ночь в объятиях Джима Херона.
Теперь ее бесило, что ей пришлось облачиться в чужую кожу… в особенности, в ту тупую девственницу… но дело в том, что Девина привыкла быть другими людьми, и между ней и блаженством не было никаких преград. Кроме того, мысль о том, что ей удалось побороть «никогда больше», сказанное Джимом, прекрасно поддерживала ее. Ей хотелось секса, разумеется… однако, это бы могло ее выдать. Не в первую ночь вместе. Она рассматривала это как действующий вызов. Ей пришлось заглянуть глубоко в себя и попытаться вести себя, как вела бы себя эта Бартен, в это же время искусно и непреклонно начиная соблазнять его. Большое развлечение, и оно действительно добавило искру в их отношения – теперь она ясно понимала, почему эксперты по отношениям рекомендовали ролевые игры в качестве способа принести остроты в личную жизнь пары. Это именно то, что было нужно им обоим. К тому же, ей было на чем сосредоточиться, будучи вынужденной следовать правилам игры… ладно, что ж, почти что по стандартам войны: ей пришлось напугать ту художницу на парковке – было важно, чтобы женщина продолжала двигаться в том направлении, которое сама выбрала в конце вечера. Просто толчок. Ничего очевидного. И да, демонам дозволялось бывать в общественных местах. Не ее вина, что женщина перепугалась и вызвала копов из запертого лифта, а затем рванула домой… и оказалась в объятиях очень горячего любовника. Ладно, ладно, хорошо, она также стала причиной небольшой «аварии», в которую угодил пикап Джима. Иногда черные коты – совсем не коты. Но серьезно, это было личным, совсем не связанным с масштабной борьбой между добром и злом. Ее просто взбесило, что он был полностью сосредоточен и оказывал поддержку девственнице, которая не могла о себе позаботиться… Инструктор по йоге попала в ее поле зрения, это невежественное, вечно счастливое «у меня все прекрасно, потому что я ем органическую пищу» выражение лица вызвало в Девине желание скормить ей столько шоколада Херши, чтоб та сдохла от гипергликемии. – Расслабьте ваши веки. Найдите внутренний источник спокойствия. Дышите… Девина закрыла глаза только лишь для того, чтобы не совершить нечто, требующее после себя универсальный пылесос… Времени ее «расслабления» вдруг помешала другая вещь… но это не звонок телефона, похлопывание по плечу или очередной бессмысленный совет по дыханию. Нахмурившись, она села и нарушила условия горизонтального положения; призыв был таким сюрпризом. К счастью, инструктор в эту же секунду закончила занятие, сказав людям сесть на задницу, скрестив ноги, и сделать нечто вроде складывания ладоней вместе. Девина подождала окончания этой чепухи, потому что хотела, чтобы взывавший к ней мужчина чуть помучился в догадках: умная женщина знает, что мужчинам нравится охота, и это относится как к людям… так и к ангелам. Наконец, группа начала расходиться, люди стали подниматься на ноги и болтать друг с другом… наверняка о кайфе, который получаешь от популярных смузи, сделанных из коровьих лепешек и морковного сока. Прелесть.
Скользнув в свой «Мерседес», она закрыла дверь и тут же была ошарашена отсутствием эмблемы на капоте. Даже если его принесли в жертву ради лучшей цели из возможных, ее ОКР возвел такой вандализм в ранг проблемы национального уровня. – Ты позвонила в местное представительство, – сказала она себе. – Ты оставила заказ. Вторник. Нужно дотянуть до вторника… Она чувствовала себя так, будто потеряла ногу… и лишь часть ее знала, что не в этом деле. С другой стороны, быть лишь наполовину психованной – уже улучшение. До начала походов к терапевту она бы либо бросила машину на улице, либо отправилась в салон «Мерседес» Колдвелла и под дулом пистолета заставила бы их снять эмблему с чьей-то машины и приделать на ее автомобиль. Видите. Прогресс. Заведя двигатель, она надавила на глаз, чтобы выбраться с парковки, прежде чем выезд заблокируют либо развалюхи со стикерами на бамперах «Свободный Тибет» или «Приусы», обклеенные логотипами «за чистую энергию». Пока она направлялась через город, призывающий сигнал оставался сильным, и это хорошо. Это значило, что у нее достаточно времени для должной уборки. Всего еще одна задержка, пусть он поварится в собственном соку. Приехав в свою штаб-квартиру, она направилась на нижний этаж и выдохнула с облегчением, обнаружив все на своих местах. Выкинув штаны для йоги и супер обтягивающий спортивный топ, она пошла в ванную… и вновь почувствовала себя в ловушке между желанием мрамора, джакузи и нескольких душевых головок… и реальностью, заключающейся в том, что она никому не доверяла работать среди ее вещей. У нее простое правило: въезжай и оставайся так долго, как только сможешь. Будь проклят Джим. Если бы только он не нашел, где она скрывалась перед этим. Прекрасный напор воды в тех трубах. И каррарский мрамор повсюду. И сейчас она застряла с относительно тонкой струей воды, белым кафелем, как в больницах, и унитазом рядом с раковиной. Неудивительно, что она так отчаянно хотела остаться в отеле. Но хорошая новость в том, что вода была горячей, мыло – ее любимое из «Фрагонарда» - абрикос и клементины. Выйдя из душа, она схватила одно из полотенец «Портхолт» и туго замотала его на голове; затем обернула второе вокруг своего тела.
Девина положила все на свою большую кровать, и отправилась делать прическу и макияж за туалетным столиком. Она не торопилась… и тот призыв не исчез. Значит, это важно, и как приятен этот факт? Самое время, чтобы ей выказали должное уважение. Одевшись и приготовившись уйти, она подошла к своему зеркалу и прошла через него. После перемещающей воронки она оказалась у основания своего колодца, глядя на вязкие стены и стонущие, неспокойные массы, плененные в них. Выпрямив юбку и пригладив волосы, она подошла к своему грязному и разбитому рабочему столу… и позвала к себе ангела Эдриана. Появившись перед ней, он был по-прежнему большим, его плечи предлагали достаточно площади, в которую можно вцепиться, его тяжелые руки объемны и мускулисты под футболкой, как руки боксера-профессионала, а в паху – член, с которым она хорошо знакома и по которому скучала. Лучшая часть? Он был чрезвычайно зол, здоровый глаз и затянутый пеленой – оба прищурены и были полны ненависти, челюсти стиснуты, вены на шее выступали, создавая острый рельеф. Оооооооо, да. Проведя целомудренную ночь с Джимом, она была ужасно сексуально неудовлетворена. Это – как раз то, что ей нужно, чтобы усмирить нужду. – Надо же, здравствуй, – протянула она с улыбкой. – Снова ко мне клеишься?
|
Ей пришлось призвать все свои силы, чтобы не вдавить педаль газа и не превратиться в Джеффа Гордона[125].
Девина прорвалась через них с умелостью Нью-Йоркца на тротуаре, изворачиваясь, проделывая путь к стене с обувью у двери студии. Все остальные надевали «Мерреллы»[129]или сандалии. Она же надела свои «Лубутены» на голую ногу и смоталась оттуда ко всем чертям.
Учитывая приближающуюся встречу, она провальсировала к гардеробу и выбрала одежду с умом. Короткая обтягивающая юбка из курортной коллекции Луи Виттона. Блузка от «Миссони»,[130]прилегавшая к телу словно вторая кожа с достаточным нисходящим рисунком. Ни чулок, ни лифчика, ни трусиков. Та же пара «Лубутенов», в которой она ходила на йогу.
