Глава 40. Припарковавшись параллельно Торговой, не больше чем в квартале от театра «Дворец», Кейт нахмуриласьПрипарковавшись параллельно Торговой, не больше чем в квартале от театра «Дворец», Кейт нахмурилась, наклонившись к лобовому стеклу. Но не потому, что потерялась. По сравнению с тем, как она пыталась найти парикмахерскую пару ночей назад, сейчас она абсолютно точно знала местонахождение театра. Проблема была в полиции. Перед театром было припарковано шесть-семь автомобилей Колдвелловского отделения полиции, и примерно дюжина людей в форме сновали перед парадным входом. Выйдя на солнце, она свела полы легкого пальто вместе и перебросила сумочку через плечо. Ей пришлось дождаться, пока рассосется поток машин, но потом выдалась передышка, и она перебежала улицу в неположенном месте. Не самый умный поступок перед лицом стражей закона, но, казалось, униформы были заняты рыбой покрупнее. Когда она подошла к столпившимся офицерам, несколько из них посмотрели в ее сторону. – Здравствуйте! – сказала она, заморгав под взглядом значков. – Я пришла на встречу с другом… Самый высокий, афро-американец со знаковым голосом, сообщающим, что с ним не стоит шутить, заговорил с ней: – С кем – Джи-Би Холд? Он певец… участвует в мюзикле «Аренда»? – Цель вашей встречи? Внезапно все они сосредоточились на ней, без сомнений мысленно анализируя и делая отметки. – Ланч? Мы договорились перекусить. – Это происходит на регулярной основе? – Эм, нет. Мы обговорили... ну, время встречи… прошлым вечером. – Вы хорошо с ним знакомы? – Почему вы здесь? Что-то случилось? – Мадам, назовите свое имя. – Кейт. Кейтлин Дугласс. – Может, они нарушали ее права, а она не знала. Но ей нечего скрывать. – Он в порядке? – Мадам, мы не можем пустить вас внутрь, простите. Это место преступления. Кейт почувствовала, как кровь отлила от лица. – Кто умер? – Молодая женщина. Значит Джи-Би в порядке…и все же, информация не приносила облегчения. – О… Боже. – Тот же случай, что и с Сисси. Или… – Несколько вечеров назад меня преследовали на парковке. Вы же не думаете, что это связано с… – Мадам, когда это было? Вокруг нее собралось еще больше полицейских, когда она пересказала все, что с ней произошло. А потом из стеклянных дверей театра вышел уставший на вид мужчина в расстегнутом костюме. – Детектив? – позвал кто-то. – У нас здесь женщина. Мужчина с темными волосами и слишком длинной трехдневной щетиной пересек мозаичную поверхность и протянул руку. – Детектив де ла Круз. Как вы? Встряхнув руку, она сразу же почувствовала себя комфортно в его присутствии. – Здравствуйте. – Вы собрали неплохую толпу. – Он кивнул на своих коллег. – Они слишком настырные… им платят именно за это. Мне тоже. Поэтому, не расскажите, что случилось? Она быстро пересказала все, что случилось с ней той ночью, и пока она говорила, он карябал что-то в блокноте со спиралью. – Мне жаль, что вы подверглись преследованию. – Он убрал блокнот. – Были новости о преступнике? – Нет. Мне не звонили, никто не пытался со мной связаться. – Я уточню в участке и так или иначе дам вам знать. Что до ланча, простите, но мы не можем вас впустить. Всех, кто работают в театре, сейчас опрашивают офицеры. Что до этого… – Он снова открыл блокнот и перевернул обложку. – До этого Джи-Би? Вы с ним должны были встретиться? – Да. – Ну, думаю, какое-то время он будет очень занят. Она нахмурилась. – Детектив, вы можете рассказать, что происходит? – Простите, но нет. Но вы узнаете об этом в вечерних новостях, – сказал он сухо, когда минивен со спутниковой тарелкой на крыше припарковался через улицу. – Однако если вы захотите оставить Джи-Би сообщение, я с радостью передам его. – Я просто хочу, чтобы он знал, что я приходила… и что я надеюсь, что с ним все в порядке. И это глупо. Кто-то умер. О «в порядке» не может быть и речи. Она вернулась к машине, завела двигатель и выехала. Она не знала, куда едет, но остановилась у светофора, чтобы написать Джи-Би, на случай, если детектив будет слишком занят или забудет. Если повезет, он поделится информацией. Проехав еще один сигнал, она повернула наугад. Еще раз. И еще, пока не осознала, что в прямом смысле едет в никуда. Остановившись, она обнаружила себя в деловом районе Колдвелла, глухая стена из небоскребов блокировала свет, пешеходы вокруг были в сером и черном, словно тени живых людей. На самом деле ей просто нужно вернуться домой, подумала Кейт… но она припарковала машину и откинулась на спинку кресла. Блин, самое отстойное во взрослении – появляется много ассоциаций с разными вещами. Пару лет назад, если бы она поехала в этот театр и узнала, что кто-то незнакомый ей был убит, возможно, она бы остановилась на мгновение. Сейчас? После жестокого убийства Сисси Бартен, она попала в ловушку домино, упавшие кости которого увели ее назад в прошлое, в больницу, когда ее брата отключили от аппарата жизнеобеспечения. Он должен был надеть шлем. Будь он проклят, он не должен был кататься на скейте без шлема. Но подростки всегда достаточно беспечны в своей уверенности, что их навыки прочнее асфальта. Это стало трансформирующим моментом для нее, осознала Кейт. Если бы он подготовился… он бы выжил после столкновения. Это лежало в основе ее зацикленности на порядке: мысль, что ты в безопасности, если все всегда аккуратно и подготовлено. Если ты всегда пристегиваешься в машине, регулярно проходишь медицинские осмотры, чистишь зубы щеткой и зубной нитью, и никогда никуда не идешь, предварительно не продумав подушку безопасности и спасательное оборудование… Она подумала о Томе: если встречаешься с хорошими парнями, к которым не испытываешь большого восторга, то не придется беспокоиться о разбитом сердце. – Да, верно, – пробормотала она. Это все равно произошло. И странно… все было нормально. Все сейчас нормально. Что навело ее на различия между Джи-Би и Дьюком. Она знала, что рано или поздно ей придется сделать выбор. Она не ожидала, что ей придется принимать решение здесь и сейчас, в машине на обочине… пока рой деловых пчелок проносился мимо, такси проезжали по улице, издалека доносился звук сирен, сообщая о повсеместных проблемах. Она пробовала руководствоваться принципом безопасности раньше, и результат вышел таким… на самом деле, защитные шлемы помогали в определенных авариях… и даже помешанных чистюль преследовали на парковке, пугая до усрачки. Черт, наверняка та убитая женщина в театре тоже упорядочивала шкаф по цветовой гамме. Невозможно защититься от ранений, крушения иллюзий, разочарования. Боже, что за тягостная мысль. Но она также несла освобождение. Кейт знала, кого хотела. По крайней мере… она так думала. Она вскрикнула от неожиданного стука по стеклу. – – Простите, – сказала Кейт, пытаясь вспомнить, где находился рычаг переключения передач. – Сейчас уеду. Спасибо. Влившись в поток машин, Кейт ощутила, как ее накрыл странный ужас, будто каким-то образом ее судьба стояла под угрозой. Но… это же сумасшествие. Ведь так? У следующего светофора она взяла свою сумку и покопалась в ней… и когда нашла, что искала, Кейт не могла поверить, что думала о том, чтобы позвонить тому экстрасенсу, визитку которой взяла со стойки в театре. Сосредоточившись на адресе, она мысленно нарисовала маршрут. Она никогда не посещала медиумов, и понятия не имела, чего ожидать… или что она может извлечь из этого. В одном она была уверена – в том, что своеобразное… перепутье… появилось перед ней, и она хотела убедиться в том, что собирается выбрать верный путь. Хуже ведь не будет. Нажав на газ, она потерялась в образах двух мужчин, беспокойство делало изображения такими резкими, почти до боли… Когда Кейт снова остановилась, она смутно осознавала, что нажала на тормоз. И… минутку, это не безобразный конец Торговой. На самом деле она была… Где, черт возьми, она была? Слишком много травы для центра города. Она уже собралась развернуться на сто восемьдесят, когда увидела бродячего пса. Маленький, совсем низкий, лохматый, как швабра, пес сидел на широком участке газона и смотрел прямо на нее. Кейт вышла. – Хэй, приятель, ты в порядке? Почему-то она была уверена, что это парень. Но ошейника нет. Бедняжка. Когда он поднял переднюю лапу, ей захотелось обогнуть автомобиль… именно тогда до нее дошло, куда она приехала. Не к экстрасенсу, нет. Церковь с колокольней. Это Собор Святого Патрика, важнейшее место всех почитающих Христа домов в Колдвелле, собор с готическим шпилем, святыми людьми и витражными стеклами, которые напоминали драгоценные камни. Здесь будут проходить похороны Сисси Бартен. Как она оказалась здесь? Кейт повернулась, чтобы взглянуть на пса, но он исчез. – Где ты? Кейт оглянулась по сторонам, обернулась кругом… но он правда пропал. После долгих размышлений и без веской причины, ее ноги приняли слово «прогулка» близко к сердцу и сделали шаг-другой, которые привели ее к боковому входу. Кейт протянула руку, чтобы открыть дверь, и, обнаружив, что тяжелая панель уступает, она поддалась импульсу, который привел к порогу под предлогом «подготовки к похоронам». Нет других причин приходить сюда. На самом деле, она не была в церкви с тех пор, как переехала в Колдвелл… только когда ездила домой, и родители тащили ее на службу. И она определенно не была католиком, все эти королевские традиции были не совместимы с полом из сосновых досок, побелкой, садовыми цветами на алтаре и прочими атрибутами простоты, к которым она привыкла и против которых восставала. Внутри, она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. О, вау, здесь хорошо пахло… фимиамом, старой древесиной и пчелиным воском.
Так много скамей, выстроенных рядами по бокам от кроваво-красного прохода… и она представила на них людей, взрослых и детей, старшее поколение и подростков. Все стадии жизни… – Здравствуйте. Она чуть не поскользнулась на скользком мраморе. – Ой! Простите. Пожилой мужчина в грязно-зеленой форме привратника улыбнулся ей, убрав швабру в свою корзину на колесах. – Не извиняйтесь. Вам здесь рады. – Я не католичка. – Она поморщилась. – В смысле… – Это не важно. Здесь всем рады. Она прокашлялась. – Ну, я пришла сюда не для молитвы. Я больше не хожу в церковь. Эм, на самом деле, я… я должна принести некоторые картины Сисси Бартен. Ну, на похороны. Я подумала, было бы неплохо проверить все заранее. – Когда он пошел от алтаря, она помедлила и оглянулась на распятого Иисуса на кресте, который был центром всего здания. – Вы идете? – позвал он тихо. – Или хотите побыть немного в одиночестве? – О, нет. Я в порядке. – Но она не обернулась. Не сдвинулась. – Я не католичка. – Вы и не обязаны. – Когда она помедлила, он понизил голос. – Знаете, правда в том, что все едино. – Что, простите? Он наклонился и положил ладонь на ее руку… и, о, Боже, когда он прикоснулся к ней, ее наполнило что-то совершенно незнакомое… благодать, так бы выразились ее родители, трансцендентальное сияние, которое, предположительно, приходит с божественным откровением. Но он был простым прислужником… – Все едино. Вне зависимости от слов, все едино. – Он похлопал ее по руке. – Мне нужно заглянуть в кабинет на минутку. Я скоро вернусь и покажу, куда идти. – Я в порядке. – Я знаю. Посидите, впитайте в себя атмосферу. Я скоро вернусь. Оставленная в одиночестве, она снова приказала своим ногам двигаться. Но вместо этого, в итоге она сделала, как он сказал… села, положила руки на колени и уставилась наверх, поверх лавок, на образ Христа и мощь перед ней. В благодатной тишине, окружавшей ее, Кейт обнаружила, что действительно рада, что пришла сюда. Даже если она не собиралась. Кто знает, что сказала бы ей экстрасенс. Но она никогда не выяснит. Судьба, как она узнает, сама обо всем позаботится.
|
Мадам? – Женщина-контролер[148], ее голос приглушался поднятыми окнами. – Если вы не уедете, мне придется выписать вам квитанцию.
