Шаубергер Виктор – Энергия воды 18 страница

Билл тоже был в зале – я его увидела краем глаза в дальнем углу, напротив королевы, и меня передернуло от омерзения.

– Слишком у тебя много тайн, – пожаловался Квинн, проследив за моим взглядом.

– Я буду рада с тобой поделиться некоторыми из них, и уже скоро, – пообещала я, и мы встали в хвост очереди на прием. – Когда дойдем до августейших особ, ты иди вперед. Пока я буду разговаривать с королевой, отвлеки короля, о’кей? А потом я тебе все расскажу.

Сперва мы дошли до мистера Каталиадиса – он у королевы что-то вроде государственного секретаря. Или правильнее будет сказать – главного поверенного?

– Рада снова вас видеть, мистер Каталиадис, – сказала я самым светским своим тоном. – У меня есть для вас сюрприз, – добавила я.

– Вам придется его поберечь, – ответил он с какой-то сдержанной сердечностью. – Королева будет открывать бал со своим новым королем. И нам не терпится увидеть, какой подарок он ей сделал.

Я огляделась, но Дианту не увидела.

– А как ваша племянница?

– Моя оставшаяся в живых племянница, – сказал он мрачно, – сейчас дома, у своей матери.

– Это очень неудачно, – пожалела я. – Ей бы следовало сегодня быть здесь.

Он посмотрел на меня пристально, потом заинтересовался:

– В самом деле?

– Я узнала, что некто останавливался на заправке на пути в Бон-Темпс неделю назад, в среду. Некая дама с длинным мечом. Позвольте я вот это суну вам в карман, мне оно больше не нужно.

Когда я шагнула от него прочь и повернулась к королеве, мне пришлось держаться рукой за поврежденное запястье – повязки на нем не было.

Я протянула королеве руку, и королеве пришлось ее взять. Я так и рассчитывала – вынудить ее к человеческому обычаю рукопожатия, и с облегчением вздохнула про себя, когда это удалось. Квинн шагнул от королевы к королю и произнес:

– Ваше Величество, вы же меня помните, конечно? Я был распорядителем на вашей свадьбе! Цветы оказались именно те, что вы хотели?

Питер Тредгилл, несколько удивленный, устремил на Квинна взгляд больших глаз, а Нефритовый Цветок всегда смотрела туда, куда смотрит ее король.

Очень стараясь двигаться быстро, но не резко, я прижала левую ладонь и то, что в ней было, к запястью королевы.

Она не вздрогнула, но мне показалось, что такой импульс у нее был. Когда же она глянула себе на запястье, на то, что я туда надела, она глаза закрыла от облегчения.

– О да, дорогая моя, нам очень было приятно у тебя в гостях, – сказала она небрежно. – И Андре был рад не меньше меня.

Она глянула через плечо, и Андре, поняв намек, наклонил голову в мою сторону, будто отдавая почтение моим постельным талантам. А я была так рада, что главное уже позади, что просияла ему улыбкой, и его это слегка позабавило. Королева подняла руку – подозвать его к себе, и у нее рукав задрался. Тогда Андре вдруг улыбнулся так же широко, как я.

Нефритовый Цветок отвлеклась на перемещение Андре и проследила за его взглядом. У нее широко раскрылись глаза, и она не улыбнулась, отнюдь. Честно говоря, она взбесилась. А мистер Каталиадис смотрел с непроницаемым лицом на меч у нее за спиной.

Король жестом отпустил Квинна, и настала моя очередь выразить свое почтение Питеру Тредгиллу, королю Арканзаса.

– Я слыхал, что вчера у вас было приключение на болотах, – заметил он холодным и безразличным голосом.

– Да, сэр. Но все, кажется, кончилось хорошо.

– Приятно вас тут видеть, – сказал он. – Вы уже собрали имущество вашей кузины и собираетесь домой?

– О да, как можно быстрее.

И это была чистая правда. Немедленно устремлюсь домой, если переживу этот вечер – хотя сейчас шансы на это казались не слишком высокими. Я попыталась подсчитать, насколько это возможно было в такой толчее. В зале не менее двадцати вампиров в кричащей арканзасской форме и примерно столько же подданных королевы.

Я отодвинулась, уступая место паре вервольфов. В мужчине я, кажется, узнала вице-губернатора Луизианы, и я понадеялась, что он хорошо застраховал свою жизнь.

– Что стряслось? – спросил Квинн.

Я отвела его к стене и аккуратно поставила к ней спиной – чтобы скрыть свое лицо от читающих по губам.

– Ты знал, что у королевы пропал браслет? – спросила я.

Он покачал головой:

– Один из бриллиантовых браслетов, что подарил ей на свадьбу король? – спросил он, наклонив голову, чтобы опять-таки не увидели наблюдатели.

– Да, он пропал. После гибели Хедли.

– Если бы король узнал, что браслет пропал, и смог бы заставить королеву признать, что она отдала его любовнице, у него были бы основания для развода.

– И что бы ему это дало?

– Чего бы только ему это «не дало»! Это вампирский династический брак, и нет связи более обязывающей, чем эта. Брачный контракт на тридцати страницах.

Теперь до меня начало доходить.

Красиво одетая вампирша в серо-зеленом платье, вышитом серебряными сверкающими цветами, подняла руку, привлекая внимание публики. Шум постепенно стих.

– София-Анна и Питер приветствуют вас на первом своем совместном приеме! – провозгласила вампирша таким музыкальным и медовым голосом, что его хотелось слушать и слушать. Надо было бы ей поручить вручение «Оскаров», или ведение конкурса «Мисс Америка». – София-Анна и Питер желают вам приятно провести вечер за танцами, едой и питьем. А теперь королевская чета открывает бал. Первый танец – вальс!

При всем внешнем лоске Питера я все же подозревала, что кадриль для него была бы проще, но с такой женой, как София-Анна, неприлично было бы открывать бал чем-либо, кроме вальса. Он подошел к ней, подняв руки, чтобы обнять ее, и неотразимым своим вампирским голосом произнес:

– Покажи всем свои браслеты, дорогая.

София-Анна одарила публику улыбкой, подняла руки, чтобы рукава упали к плечам, и на обеих руках засияли одинаковые украшения – крупные бриллианты заиграли в переливающемся свете канделябров.

На миг Питер Тредгилл просто застыл, будто его из парализатора подстрелили. Но тут же он подался вперед и взял двумя руками руку Софии-Анны, уставился на браслет, потом отпустил руку, взял другую. И второй браслет выдержал безмолвный экзамен.

– Чудесно, – сказал он. А если не сказал, а процедил между клыками, то лишь только потому, что вожделел сейчас к красавице-жене. – Ты надела оба браслета.

– Конечно, – удивилась София-Анна. – Любимый мой.

Улыбка ее была не менее искренней, чем у него.

И они закружились в танце, хотя что-то в том, как он вертел ее, подсказывало мне, что король позволил своей вспыльчивости взять над собой верх. У него был блестящий план, а я его сорвала... но он, к счастью, о моей роли не знает. Он знает только, что София-Анна как-то сумела вернуть свой браслет и сохранить лицо, и у него нет никаких оснований для того, что он собирался сделать. И придется пойти на попятный. Потом он наверняка придумает способ подставить свою королеву, но хотя бы меня тут тогда не будет.

Мы с Квинном отошли к столу с напитками, в южном конце большого зала рядом с мощной колонной. Служители с кухонными ножами отрезали ломти ветчины и ростбифа и укладывали на лепешки. Аромат был очень аппетитный, но я так нервничала, что кусок не лез в горло. Квинн принес мне из бара бокал имбирного пива. Я глядела на танцующую чету и ждала, когда же обрушится потолок.

– Правда, они чудесно смотрятся? – сказала рядом со мной хорошо одетая седая дама. Я узнала ту, что подошла приветствовать короля после меня.

– Да, действительно, – согласилась я.

– Я Женевьева Треш, – представилась она. – А это мой муж, Дэвид.

– Очень приятно. Я – Сьюки Стакхаус, а это мой друг Джон Квинн.

У Квинна был удивленный вид. Может быть, его и вправду зовут Джон?

Мужчины, тигр и вервольф, пожали друг другу руки, а мы с Женевьевой продолжали пока смотреть на танец.

– Какое у вас красивое платье, – сказала она, всячески показывая, что говорит искренне. – Только на таком молодом теле и можно носить такое открытое.

– Спасибо за ваши слова, – ответила я. – По-моему, оно слишком много показывает этого молодого тела, и ваше мнение меня несколько успокаивает.

– Зато ваш кавалер не мог не оценить этого платья. И вон тот молодой человек – тоже.

Она слегка повела головой, Я посмотрела, куда она показывает – там стоял Билл. Отлично смотрелся в смокинге, но мне даже находиться с ним в одном помещении было противно.

– Насколько я понимаю, ваш муж – вице-губернатор? – спросила я.

– Вы абсолютно правы.

– И каково оно – быть женой вице-губернатора?

Она в ответ рассказала несколько забавных баек о людях, с которыми встречалась, сопровождая Дэвида в его политической карьере.

– А чем занимается ваш кавалер? – спросила она с искренним интересом, который явно способствовал продвижению ее супруга по служебной лестнице.

– Он распорядитель и организатор общественных мероприятий, – ответила я, секунду подумав.

– Как интересно, – отозвалась Женевьева. – А у вас тоже есть работа?

– Конечно, мэм, – ответила я. – Я официантка в баре.

Это несколько выбило жену политика из колеи, но она мне широко улыбнулась:

– Тогда вы первая, с которой я знакома, – радостно сказала она.

– А вы первая жена вице-губернатора, с которой знакома я.

Черт, теперь, когда я с ней познакомилась и она мне понравилась, я почувствовала за нее ответственность. Квинн и Дэвид болтали неподалеку – кажется, о рыбалке.

– Миссис Треш, – сказала я. – Я знаю, что вы – вервольф, а потому мало чего боитесь, но я вам сейчас дам совет.

Она посмотрела на меня вопросительно.

– Чистое золото, а не совет.

Она приподняла брови:

– О’кей, слушаю.

– В ближайший час или около того здесь случится что-то очень плохое. Настолько плохое, что убитых будут считать десятками. Вы можете остаться и развлекаться до тех пор, пока оно не начнется, а потом упрекать себя, что меня не послушались, или можете уйти, притворившись нездоровой, и избавить себя от массы неприятностей.

Она смотрела пристально, и я слышала, как она раздумывает, принимать меня всерьез или нет. Я не казалась ни маньячкой, ни идиоткой. У меня был вид нормальной молодой привлекательной женщины при чертовски красивом кавалере.

– Вы мне угрожаете? – спросила она.

– Нет, мэм. Я пытаюсь спасти вашу шею.

– Мы сперва протанцуем еще один танец. – Женевьева Треш приняла решение. – Дэвид, лапушка, давай покружимся малость на танцполе, а потом извинимся и домой. У меня так голова раскалывается, как в жизни ни разу не было.

Дэвид тут же прервал беседу с Квинном, вывел жену на открытое место и закружился в вальсе с царственной вампирской парой, которая здорово обрадовалась нарушенному одиночеству. Я было приняла более свободную позу, но взгляд Квинна мне напомнил, что держаться мне необходимо очень прямо.

– Как мне нравится это платье, – сказал Квинн. – Потанцуем?

– Ты умеешь вальс?

Я только надеялась, что челюсть у меня совсем не отвалилась.

– А то, – сказал он.

И не стал спрашивать, умею ли я – было видно, как я смотрела на шаги королевы. Умею я танцевать – петь не умею, но танцпол люблю. Вальсировать не приходилось, но должно получиться.

Чудесно было ощущать обнимающую меня руку Квинна, чудесно было, когда так изящно он вел меня по танцполу. На миг я забыла обо всем и только наслаждалась этим ощущением, только смотрела на него, испытывая чувство... знакомое любой девушке, танцующей с мужчиной, с которым собирается заняться любовью рано или поздно. От прикосновения пальцев Квинна к обнаженной спине у меня искры бежали по коже.

– Рано или поздно, – сказал он, – мы с тобой окажемся в комнате, где будет кровать, дверь с замком и ни одного телефона.

Я улыбнулась ему и поглядела вслед Трешам, пробирающимся к двери. Надеюсь, их машина уже поблизости. И это была последняя нормальная мысль, что посетила меня в течение некоторого последующего периода.

Мимо плеча Квинна пролетела чья-то голова – слишком быстро, чтобы разобрать, чья, хотя казалась знакомой. Красно-рыжим туманом неслись за ней брызги крови.

Я не вскрикнула, не ахнула – скорее это был звук на вдохе, что-то вроде «йип!».

Квинн застыл, как вкопанный, хотя еще долгую минуту играла музыка. Он оглядывался во все стороны, соображая, что происходит, как избежать опасности. Я-то думала, что один танец мы протанцевать успеем, но теперь поняла, что надо было нам уходить вместе с четой Трешей. Квинн потащил меня в сторону, сказал: «Спиной к стене». Нам казалось, мы знаем, откуда ждать опасности – и это была правильная мысль, но кто-то влетел в нас как пушечное ядро, и мою руку вырвало из руки Квинна.

Крики, метания. Кричали – вервольфы и прочие супернатуралы, присутствующие на приеме; метались – вампиры, разыскивающие в хаосе своих союзников. Вот тут-то одетые в жуткие костюмы вампиры короля и нашли своих. Конечно, это заодно превратило их в видимую мишень – для тех, кто не любил короля и его миньонов.

Тощий черный вампир с дредами размахивал кривым мечом, невесть откуда взявшимся. Клинок был окровавлен – наверное, это он снес ту голову. Одет вампир был в тот самый жуткий костюм, значит, от него надо было уклоняться: если у меня тут и были союзники, то не среди тех, кто служил Питеру Тредгиллу. Я скрылась за колонной, поддерживающей потолок в западном конце трапезной, и пыталась придумать безопасный способ покинуть зал, когда наткнулась ногой на предмет, который под ней шевельнулся. Опустив глаза, я увидела голову – голову Вайберта. На долю секунды мелькнула мысль, может ли она двигаться или говорить, но декапитация – это всегда конец, к какому бы виду ты ни принадлежал.

– Ой, – простонала я и решила, что лучше пока затаиться здесь, чтобы не стать похожей на Вайберта – по крайней мере, в одном, но существенном смысле.

По всему залу шел бой. Я не видела, с чего он начался, но черный вампир с дредами под каким-то предлогом напал на Вайберта и снес ему голову. Поскольку Вайберт был телохранителем королевы, а черный – слугой короля, обезглавливание было весьма решительным актом.

Королева и Андре стояли спина к спине посреди зала. Андре в одной руке держал пистолет, в другой – длинный нож, а королева вооружилась кухонным ножом из буфета. Их окружала цепь белых костюмов, и когда один из них падал, на его место становился другой. Как последний бой Кастера, но в роли Кастера – королева. Точно так же осадили Зигеберта на эстраде, а оркестр, состоящий из оборотней и вампиров, разделился на две составляющие. Одни бросились в бой, другие пытались скрыться. Последние, со всех ног пытающиеся удрать, сгрудились в дверях зала и образовали пробку.

На короля напали трое моих друзей: Расул, Честер и Мелани. Я была уверена, что ему прикрывает спину Нефритовый Цветок, но у нее обнаружились свои проблемы, как я с радостью увидела. Мистер Каталиадис изо всех сил пытался... ну, казалось, что он пытается просто ее коснуться. Она отбивала его выпады взмахами меча – того самого, что развалил пополам Гладиолу, и непохоже было, что кто-нибудь из них в ближайшее время устанет.

В этот момент меня сбили на пол, да так, что дыхание вышибло из груди. Я пыталась отбиваться, но руку перехватили. Меня придавило к полу чье-то крупное тело.

– Поймал, – сказал Эрик.

– Какого черта?

– Я тебя прикрываю, – ответил он.

В его улыбке сверкала радость боя, синие глаза блестели как сапфиры. Любит Эрик драки.

– Никто на меня не покушается, – возразила я. – И королеве ты нужен больше, чем мне. Но спасибо.

Уносясь на волне восторга, Эрик поцеловал меня долгим и крепким поцелуем, потом поднял голову Вайберта.

– Вампирский боулинг, – радостно сказал он и швырнул этот страшный предмет с такой силой и точностью, что у черного вампира выбило из руки меч. Тут же одним прыжком к оружию метнулся Эрик, и меч с убийственной силой поразил своего владельца. Испустив боевой клич, который не был слышен уже тысячу лет, Эрик обрушился на круг возле королевы и Андре с дикостью и самозабвением, которые можно было бы назвать по-своему прекрасными.

Какой-то оборотень, пытавшийся выбраться из зала, налетел на меня с такой силой, что меня выбило с моей относительно безопасной позиции. Вдруг между мной и колонной оказалось слишком много народу, а путь назад был перекрыт. Черт побери! Мне была видна дверь, которую до того стерегли Вайберт и его брат. На той стороне зала, черт, зато только там не было затора. А любой путь из этого зала был сейчас хорошим путем. Чтобы не вылезать на опасное открытое место, я стала пробираться туда вдоль стен.

И тут передо мной вырос белый костюм.

– Нам велено было тебя найти! – взревел он.

Вампир был молод – я разглядела эти признаки даже в такой момент. Он был когда-то знаком с благами современной жизни. Суперпрямые зубы, знакомые со скобками, поджарое телосложение от современного питания, весь большой и ширококостный.

– Смотри! – крикнула я, сбрасывая платье с одной стороны.

Он посмотрел – хороший мальчик, – и я ударила его ногой по яйцам с такой силой, что они должны были через рот вылезти. От такого удара любой мужчина рухнет на пол, какой бы породы он ни был, и мой вампир не оказался исключением. Я быстро обошла его и добралась до восточной стены, в которой и была дверь.

И оставался до нее какой-нибудь ярд, когда меня дернули за ногу. Я хлопнулась на пол, поскользнувшись в луже крови. Кровь была вампирская, судя по цвету.

– С-сука, – сказала Нефритовый Цветок. – Стерва.

Кажется, я еще не слышала, чтобы она говорила. И сейчас вполне без этого обошлась бы. Перебирая руками, она стала подтягивать меня к себе, к оскаленным клыкам. Но не вскочила меня убивать, потому что одной ноги у нее не было. Меня чуть не вырвало, но сейчас меня больше заботила необходимость освободиться, нежели подступающая тошнота. Руки цеплялись за гладкий паркет, колени пытались упереться в него, мне надо было вырваться от вампирши. Умрет Нефритовый Цветок от этой страшной раны или нет, я не знала. Вампиры много чего могут пережить такого, что человека убьет сразу. И это увеличивает притягательность....

Сьюки, не отвлекайся! – рявкнула я на себя.

Наверное, шок уже добрался до сознания.

Выбросив руку, я сумела схватиться за косяк двери, стала тянуть и тянуть, но из хватки Нефритового Цветка не вырвалась, а ее пальцы вдавливались мне в лодыжку. Еще немного – и сломается кость, а тогда мне не ходить.

Свободной ногой я ударила ее в лицо. И снова, и снова. У нее из носа хлестала кровь, губы разбиты, но она меня не отпускала – наверное, даже не чувствовала ударов.

Тут ей на спину прыгнул Билл с такой силой, что мог сломаться позвоночник, и хватка на моей ноге ослабла. Я отползла прочь, а он занес кухонный нож – очень похожий на тот, которым орудовала королева, – и всадил его Нефритовому Цветку в шею, потом еще раз и еще раз, а потом на меня уставилась ее отрезанная голова.

Билл не сказал ни слова – лишь посмотрел долгим и темным взглядом. Потом встал и исчез, и мне оставалось только убраться к чертовой матери.

В покоях королевы, если не считать полосу света из бального зала, было темно. Что уже плохо: кто знает, что там скрывается в темноте?

Но здесь должна быть дверь, ведущая наружу – королева не допустила бы, чтобы ее можно было запереть. И если вспомнить планировку здания, то надо идти прямо, и я упрусь в нужную стену.

Собравшись с духом, я решила, что просто пройду туда. Хватит мне жаться к стенке, надоело.

К моему удивлению, все получилось – до определенной степени. Одну комнату я миновала – гостиную, вроде бы, – и оказалась в спальне королевы, насколько можно было судить. От еле слышного движения снова вспыхнули мои страхи, и я нашарила выключатель на стене. Щелкнув им, я увидела, что нахожусь в присутствии Питера Тредгилла. Он стоял лицом к Андре, между ними была кровать, а на ней лежала тяжело раненная королева. Андре был без меча, но и Питер Тредгилл тоже, зато у Андре был пистолет, и когда я включила свет, он выстрелил королю прямо в лицо. Дважды.

За телом Питера Тредгилла находилась дверь. Ведущая наружу, наверняка. Я стала пробираться по комнате спиной к стене, и никто не обратил на меня внимания.

– Андре, если ты его убьешь, – заговорила королева очень спокойно, – мне придется платить огромный штраф.

Она прижимала руку к боку, где красивое оранжевое платье намокло и потемнело от ее крови.

– Но не стоит ли оно того, госпожа?

Королева замолчала, думая, а я тем временем отпирала примерно шесть замков.

– В целом – да, – решила наконец София-Анна. – В конце концов, не все же мерить на деньги.

– Вот и хорошо, – радостно произнес Андре и поднял пистолет. В другой руке я увидела у него кол. Я не сочла нужным задерживаться и наблюдать, как он это будет делать.

И припустила через лужайку в зеленых парадных туфлях – как ни странно, ничего с ними не случилось. Честно говоря, они были в куда лучшем состоянии, чем моя лодыжка, которую Нефритовый Цветок здорово помяла. Сделав десять шагов, я уже хромала.

– Поосторожнее, там лев, – сказала королева у меня за спиной. Оглянувшись, я увидела, что Андре выносит ее из здания, и подумала: а на чьей стороне лев?

И тут же он оказался прямо передо мной. Вот только что путь к бегству был чист, а теперь на нем расположился лев. Внешнее освещение не горело, и в свете луны зверь был так красив и смертоносен, что от страха у меня дыхание перехватило.

А лев издал низкий грудной звук.

– Уходи! – велела я ему. Сражаться с ним мне было абсолютно нечем, и деваться тоже некуда. – Уходи! Убирайся! – заорала я.

И он нырнул в кусты.

Не думаю, что такое поведение для львов типично. Может, он унюхал приближающегося тигра, потому что через секунду появился Квинн, шагая по траве как ожившее безмолвное видение. Он потерся об меня большой головой, и мы вместе двинулись к стене. Андре положил королеву наземь и легко вспрыгнул на стену. Расчищая своей королеве путь, он раздвинул колючую проволоку, кое-как обернув руки обрывкам смокинга, потом спрыгнул, осторожно поднял Софию-Анну, подобрался и перемахнул через стену одним прыжком.

– Нет, так я не умею. – Даже я сама услышала, как сварливо прозвучал мой голос. – А можно встать тебе на спину? Я туфли сниму.

Квинн подошел к стене, а я сняла босоножки и перебросила их за ремешки на плечо. Делать тигру больно, нагружая ему спину, я не хотела, но зато очень хотела выбраться отсюда, хотела так, как никогда в жизни. Так что, пытаясь мыслить позитивно, я встала тигру на спину и сумела подтянуться на стену. Посмотрела вниз, и мне показалось, что до тротуара очень-очень далеко.

После всего, что я сегодня пережила, глупо было бы страшиться падения на несколько футов. Но секунд пять я просидела на стене, ругая себя идиоткой. Потом легла на живот, опустилась как можно ниже на ту сторону, громко скомандовала: «Раз, два, три!» – и отпустила руки.

Пару минут я лежала неподвижно, оглушенная тем, как обернулся вечер.

Вот я лежу на тротуаре в историческом квартале Нового Орлеана, сиськи вываливаются из платья, волосы растрепаны, туфли на плече, и здоровенный тигр лижет мне лицо – Квинн перемахнул через стену относительно легко.

– Как ты думаешь, лучше тебе будет идти как тигру или как голому мужчине? – спросила я. – Потому что и так, и так ты внимание к себе привлечешь. Но я лично думаю, что в образе тигра у тебя больше шансов быть застреленным.

– В этом не будет необходимости, – произнес голос надо мной, и появилась голова Андре. – У королевы здесь машина, и мы отвезем вас, куда вам нужно.

– Это очень с вашей стороны любезно, – сказала я, а Квинн начал обратное превращение.

– Ее величество чувствует, что она у тебя в долгу, – сказал Андре.

– Я так не считаю, – ответила я. И чего меня потянуло на откровенность? Могла ведь и промолчать. – В конце концов, если бы я не нашла браслет и не отдала его, тогда бы король...

–...все равно начал бы войну, – перебил Андре, помогая мне подняться. Протянув руку, он совершенно спокойно заправил мне грудь под зеленую ткань платья. – Он бы обвинил королеву в нарушении контракта, согласно которому все дары должны быть хранимы с честью как символы брака. Он бы выдвинул против королевы обвинение, и она бы потеряла почти все свое имущество и лишилась бы чести. Он в любом случае был готов действовать, но когда оказалось, что оба браслета у королевы, ему пришлось действовать силой. Драку начал Ра Шон, обезглавив Вайберта за то, что тот его толкнул.

Значит, того черного с дредами звали Ра Шон.

Не знаю, поняла ли я все до конца, но я была уверена, что королева сможет мне все объяснить, когда у меня будет возможность выделить под эту информацию больше мозговых клеток.

– Он был так разочарован, когда увидел браслет! Причем именно тот, что дарил! – радостно говорил Андре.

Он превратился в лепечущий ручей, этот вампир, помогая мне сесть в машину.

– Где он был? – спросила королева, лежащая на сиденье. Кровь у нее остановилась, и только по поджатым губам было видно, как ей больно.

– В банке кофе, которая казалась запечатанной, – ответила я. – Хедли была очень рукастая, и она осторожно открыла банку, вложила туда браслет и запечатала банку клеющим пистолетом.

Еще было много чего рассказывать – про мистера Каталиадиса, про Гладиолу и Нефритовый Цветок, но я уж слишком устала, чтобы выкладывать самой.

– Как же ты прошла обыск? – спросила королева. – Я уверена, что его искали.

– Сам браслет я надела под бинты, – сказала я. – Бриллиант слишком выступал, так что его пришлось убрать. В футляр для тампона. Вампирша, которая меня обыскивала, не подумала вытащить тампон, тем более что не знала, как он должен выглядеть – у нее уже веками не было месячных.

– Но мне ты отдала браслет с бриллиантом, – напомнила королева.

– Я зашла в туалет, когда меня обыскали. И у меня в сумочке был тюбик с суперклеем.

Королева будто лишилась речи.

– Спасибо, – произнесла она после долгой паузы.

Квинн влез на заднее сиденье, совершенно голый, и я прильнула к нему. Андре сел на место водителя, и мы поехали.

Он высадил нас во дворе. Амелия сидела там в шезлонге с бокалом вина в руке.

Когда мы появились, она осторожно поставила бокал на землю и оглядела нас с головы до ног.

– Прямо даже не знаю, как реагировать, – наконец сказала она.

Машина выехала из двора – Андре повез королеву куда-то в безопасное укрытие. Я не спросила, куда, потому что мне не хотелось этого знать.

– Завтра я тебе все расскажу, – пообещала я. – Грузовик приедет днем, и королева мне обещала грузчиков и водителя. Уеду обратно в Бон-Темпс.

Перспектива вернуться домой была так сладостна, что прямо языком ощущалась.

– Так у тебя дома много дел? – спросила Амелия, когда мы с Квинном пошли вверх по лестнице. Я решила, пусть спит в моей кровати. Слишком мы устали, чтобы нас на что-то хватило, тем более ночь не очень подходила для завязывания отношений, если только они уже не завязались. Завязались, наверное.

– Много свадеб, которые надо посетить, – ответила я. – И на работу вернуться тоже надо.

– А найдется свободная комната для гостей?

Я остановилась на половине лестницы.

– Может быть. Тебе нужна?

Трудно было сказать при ночном освещении, но вроде бы Амелия смутилась.

– Мы с Бобом попробовали кое-что новое, – сказала она. – И получилось не совсем то, что мы хотели.

– Где он? – спросила я. – В больнице?

– Да нет, вот он. – Она показала на садового гнома.

– Ты шутишь?

– Шучу, конечно. Боб – вот он. – Она подняла большого черного кота с белой грудью, свернувшегося на пустой цветочной кадке. – Правда, симпатяга?

– Конечно, привози его, – ответила я. – Обожаю котов.

– Детка, – вмешался Квинн, – очень рад, что ты это сказала. Я слишком устал, чтобы перекинуться полностью.

Тут я впервые на него посмотрела внимательно. У него был хвост.

– Все, ты точно спишь на полу.

– Детка!

– Я серьезно. Завтра сможешь полностью стать человеком?

– Конечно. Просто я слишком много раз за сегодня перекидывался. Нужно отдохнуть.

Амелия уставилась на хвост круглыми глазами.

– Ладно, Сьюки, до завтра. Небольшое путешествие, а потом у тебя поживем!

– Ох и развлечемся, – сказала я устало, преодолевая последние ступеньки и от всей души радуясь, что ключ сунула под белье. Квинн слишком устал, чтобы подглядывать, как я его достаю. Остатки платья вернулись на место, когда я отперла дверь. – Ох и развлечемся.

Потом, когда я уже приняла душ, и в ванной был Квинн, в дверь постучали – очень осторожно. У меня в пижамных шортах и в маечке был вполне приличный вид, и хотя больше всего на свете мне этого не хотелось, я открыла дверь.

У Билла был вполне приличный вид для того, кто только что воевал. Смокинг уже не восстановить, но кровь не текла, а полученные порезы, если и были, то уже зажили.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – начал он, и голос у него был такой тихий и робкий, что я шагнула из квартиры к нему, села на пол галереи. Он сел рядом.

– Я должен тебе это сказать, один раз. Я тебя любил. Я тебя люблю.

Я подняла руку, протестуя, но он сказал:

– Нет, дай мне договорить. Да, меня послала она. Но когда я тебя увидел... когда я тебя узнал... я в самом деле тебя полюбил.

И насколько позже появилась эта предполагаемая любовь, чем он меня уложил в постель? Как я могу ему верить, если он так убедительно мне врал с того самого момента, как я его встретила? Строил из себя незаинтересованного, потому что видел мою завороженность первым вампиром, с которым я знакома.