ГЛАВА 34

Я уже не застала никого в холле — врача успели проводить к графине. Рассудив, что его визит, вероятнее всего, затянется, я поднялась к Беуле и забрала в классную комнату обоих воспитанников. Леди Фабиана едва ли сможет сейчас что-то возразить против занятий дочери. А графу, бросившему супругу в таком состоянии, похоже, и вовсе нет дела до воспитания детей. Им не рассказали всей правды про мать, сказали лишь, что она приболела и какое-то время не сможет с ними видеться. Но дети всегда чувствуют, когда в доме что-то неладно. Вот и леди Эрселла с виконтом вели себя тихо как мышки. Даже Микаэль послушно выполнял все упражнения. Беула осталась вместе с нами в классной комнате и тихонько вязала в углу что-то, напоминавшее чехол для вазы.

— Что ты вяжешь, Беула? — не удержалась я.

— Чехол для вазы, — охотно отозвалась она. — Точнее, для всего: ваз, горшков, кувшинов. Гален рассказывал, как отец пару раз поколотил его за то, что тот горшки опрокинул (руки у него и впрямь не тем концом вставлены), — оно-то лавке убыток. Ну, а кулаки у его папаши всё равно что дыньки. — Наткнувшись на любопытный взгляд леди Эрселлы, Беула опомнилась и понизила голос: — Вот я и придумала способ: на мягкое-то падать — оно целее будет.

— И много ты их уже связала?

— Не шибко — пока только с дюжину будет, — сокрушенно вздохнула та. — Это подарок. Как думаете, ему понравится?

— Думаю, он оценит твою… изобретательность, — неуверенно ответила я.

Беула любовно погладила ровные петли и продолжила с удвоенным рвением.

Рассказывая про глубину приветственных поклонов в зависимости от чина придворного, я не забывала чутко прислушиваться к тому, что происходило этажом ниже. К счастью, стены не стали преградой для густого уверенного голоса доктора. Через какое-то время дверь внизу открылась и снова закрылась — это вышла проводившая его миссис Меррит. А вскоре на лестнице послышался торопливый топот. Беула подняла глаза от вязания и навострила уши. Оставив подопечных погруженными в задание, я выбежала в коридор и свесилась через перила. На лестнице я увидела Нору. В руках у неё был кувшин с водой, чистые тряпки и бинты.

— Что там, Нора?

Она задрала голову и понизила голос до страшного шёпота:

— Доктору Хэлси нужна помощница. Миссис Меррит мне велела помогать, мол, сама она не переносит вида крови. Она сейчас в кухне — разве что не прополоскала нос нюхательной солью! А мне каково? — пожаловалась девушка и сморщила личико.

— Думаю, тебе не придётся ничего делать, — постаралась успокоить её я. — Просто будешь подавать доктору бинты и менять воду.

— Надеюсь, — вздохнула Нора, — а ну как шить заставит? Маменька любит повторять, что саван и тот не доверила бы мне кроить.

— Едва ли это понадобится.

На втором этаже хлопнула дверь, и раздраженный голос врача раздался в коридоре. Он нетерпеливо окликнул девушку, и Нора тут же скрылась из виду, а я вернулась в классную комнату.

Этажом ниже ученый муж продолжил своё вещание. Голосовые возможности этого джентльмена легко позволили бы ему выступать с ораторской трибуны. Можно было подумать, он находится в соседней комнате. Но, увы, громкость и четкость это отнюдь не одно и то же — слов было не разобрать. Его монолог периодически перемежался паузами, из чего можно было заключить, что леди Фабиана всё же ему отвечала. Хотя не вполне ясно, каким образом. Впрочем, возможно, он просто рассуждал вслух или давал пояснения без какой либо реакции с её стороны. Длилось это недолго — минут через пять снизу послышался тоненький визг, а потом звук упавшего тела.

Я постаралась не выдать своего волнения при детях.

— Беула, будь любезна, проследи, чтобы виконт и миледи добросовестно выполнили домашнее задание. На сегодня урок окончен.

Я неторопливо вышла в коридор, прикрыла за собой дверь, а там приподняла подол и со всех ног кинулась к лестнице. Возмущенный доктор уже выволок наружу едва держащуюся на ногах Нору.

— Ой, мамочки мои, мамочки мои, — тоненько повторяла она.

Я бросилась к ним и поддержала девушку.

— Что с ней?

— Нежные же нынче служанки пошли, — проворчал он, пощёлкивая измазанными кровью пальцами у неё перед носом, — всего-то и требовалось, что края пореза стягивать.

Нора держалась за стенку и за меня, чтоб не упасть.

— Приведите её в чувство, а мне надо закончить дело.

Он отвернулся к двери и взялся за ручку.

— Может быть, я смогу вам помочь, сэр?

— Мне некогда подавать нюхательные соли и махать надушенным платочком, — отрезал он.

— Это не понадобится.

— Видели когда-нибудь кровь?

Я кивнула, постаравшись выглядеть уверенно. Он на секунду задумался.

— Идёмте, — махнул он и нырнул в комнату.

— Ты в порядке, Нора? Сможешь стоять? — наклонилась я к служанке, и она, часто дыша, сделала мне знак следовать за ним.

Я не заставила себя ждать и поспешила в комнату. Голова немедленно закружилась от удушливой смеси дорогого парфюма и горько пахнущих лекарств. Вот уже второй раз за день мне приходилось иметь дело с больными. Всего один этаж отделял пациентов, но какой разительный контраст: коморка мистера Фарроуча казалась тесным чуланом по сравнению с роскошно обставленным будуаром графини, где со всех сторон мерцали, блестели и сверкали гладкие, полированные, драгоценные и полудрагоценные поверхности.

Сама леди Фабиана полулежала с закрытыми глазами на высокой кровати, поддерживаемая огромными атласными подушками, как облаками. Я удивилась, увидев, что даже сейчас она не сняла свои длинные перчатки. Когда я вошла, её глаза приоткрылись, потом распахнулись, а затем гневно сощурились. Она приподнялась на локтях и вперила в доктора возмущенный взгляд, указывая на меня.

Несмотря на бледность, она не выглядела испуганной и ослабевшей. Я изо всех сил старалась не смотреть на багровый след, протянувшийся кровавой улыбкой под её подбородком. Сбоку торчали суровые нитки: обморок Норы прервал работу на половине. Вода в стоявшем на столике тазу напоминала клубничный компот, рядом валялись испачканные бинты. Я вздохнула поглубже, отчего стало только хуже — во рту появился противный привкус лекарств.

— Вот, другую помощницу привёл, — преувеличенно бодро начал доктор и поправил закатанные рукава, — эта обещает покрепче быть. Ну-ну, не стоит так волноваться.

Он взял графиню за плечи и решительно уложил обратно. Потом обернулся ко мне.

— Подойдите, мисс.

Я послушно приблизилась и встала сбоку. Леди Фабиана хоть и не могла говорить, но красноречивее всяких слов сверлила меня взглядом. Можно было подумать, в её несчастье виновата я.

Доктор наклонился к новенькому саквояжу с серебряными гвоздиками, который странно контрастировал с простой рабочей одеждой, и выудил оттуда искривленную иглу.

— Я слышал, в этом сезоне стоячий воротничок — писк моды, — обратился он к леди Фабиане, — да и с супруга теперь сможете потребовать колье на два пальца шире. В общем, куда ни глянь — одни преимущества.

Ни на минуту не прекращая болтовни, он ловко протёр иглу, нагрел над пламенем свечи и вдел нитку.

— Подержите вот здесь, — обернулся он ко мне. Не бойтесь: она в сознании, но ничего не чувствует.

Я сделала, как он велел.

— А уж как мужчины падки до женщин с томной хрипотцой в голосе…

Он ещё долго продолжал в том же духе, не замечая взгляда леди Фабианы. Теперь я понимала, почему постоянно слышала его из классной комнаты. Доктор руководствовался лучшими побуждениями, стараясь отвлечь пациентку. Просто, не отличаясь чуткостью, выбирал для этого не самые подходящие темы. Ему повезло, что графиня не могла говорить. В противном случае он рисковал, к примеру, самолично выколоть себе глаза, а затем пришить обратно этой же иглой.

— Ну вот и всё, — удовлетворённо заключил он, затягивая последний стежок, звонко откусывая ножницами нитку. — Через пару недель хоть в хоре сможете петь. А шовчик и с лупой не разглядите.

Доктор сильно вспотел во время работы, а не то его одежда непременно вспыхнула бы от взгляда, которым его наградила графиня. Оставалось только поверить ему на слово, потому что сейчас жуткие нитки на нежной шее производили неизгладимое впечатление.

— А вы молодцом, — сказал он мне в коридоре.

— Благодарю.

— О должности сестры милосердия не думали?

— Я гувернантка, сэр.

— Вот как? — приподнял брови он и окинул меня куда более заинтересованным взглядом.

Впрочем, я понимала, что интерес имеет чисто научное, а не романтическое основание.

— А вы смогли бы… — он махнул в сторону закрытой двери, не зная, как выразиться лучше.

Я тут же поняла, что он имеет в виду.

— О нет, — поспешила ответить я, — у меня для такого не хватит ни сил, ни навыков. Малюсенький порез, крошечная ранка — ещё куда ни шло. Но я не доктор, а потому графиня рисковала бы остаться с уродством на всю жизнь. А вы сотворили чудо, наложив столь ровный шов.

Тут я не кривила душой, он действительно сделал всё настолько аккуратно, насколько было возможно в таком непростом случае. Мужчина воспринял похвалу с импонирующим прямодушием, просто как оценку усилий, и спокойно поблагодарил.

— И, кстати, я не доктор, а хирург, — поправил он. — Кажется, я забыл представиться. Гектор Хэлси, к вашим услугам.

— Аэнора Кармель.

Он быстро чмокнул протянутую руку, как будто клюнул. От его пальцев остро пахло лекарствами.

— Простите моё невежество, но в чём разница между этими профессиями?

— Ну, будь я доктором, нацепил бы сюртук поважнее, монокль и прочитал графине лекцию о глубине порезов и видах стежков, а в заключение прописал бы успокоительные травки.

Я едва не прыснула со смеху.

— А вы не очень-то высокого мнения о врачах.

— Зато они достаточно высоко сидят, чтобы не услышать его и потому не обидеться, — беззлобно ухмыльнулся он.

— Так вы, верно, видели и мою предшественницу? — осведомилась я, решив направить разговор в нужное русло.

— Предшественниц, — снова поправил он. — Последнюю я помню довольно хорошо. Такая тоненькая, звонкая, на девочку похожа.

— Да, мне говорили. Но она с месяц как уволилась. Вы были знакомы?

— Лично нет. Видел, когда меня к паршивцу вызвали — кошка тогда хорошенько его подрала.

— Вы о Микаэле?

Врач усмехнулся и кивнул.

— Но у виконта нет кошек.

— А я и не говорил, что это была его кошка, — пожал плечами он.

Несмотря на грубоватую манеру общения и некоторую нечувствительность, мне нравился этот человек. Он не пытался притвориться тем, кем не являлся. Может, именно поэтому мистер Хэлси, с его живостью и стремительными движениями, так неуместно смотрелся в этом доме.

Мы как раз спустились на первый этаж, поэтому самое время было завести речь о втором больном.

— Мистер Хэлси, вас вызывали к графине. Но ваша помощь отчаянно нужна ещё одному человеку. Вы хирург, а не врач, но я подумала, что вы могли бы…

— Вы о Фарроуче? — перебил он меня.

— Да. Он возражал против того, чтобы я к вам обращалась. Сказал, что вы не сможете ему помочь, но всё же…

— Он прав, — невозмутимо подтвердил собеседник. — В его случае я бессилен.

— Неужели ему так и мучиться? И нет никакого средства?

— Боюсь, что нет. Его случай… неоперабельный.

— Но можно же как-то облегчить? Я хотела быть полезной, но он говорит, что от моего присутствия только хуже.

Он остановился и с любопытством взглянул на меня.

— Так и сказал? — уточнил он.

— Да… — растерялась я, — но я не обращаю внимания на грубость…

— Это не грубость, — мужчина задумчиво провёл рукой по гладковыбритому подбородку. — Хмм, возможно, он прав. Любопытно.

— Простите, что именно любопытно? — изумилась я. — Неужели вы всерьёз думаете, что это возможно?

— Ну, я раньше о таком не слышал, но и у него случай нетипичный. Так что не исключено.

— Но как это возможно?

— В теории… скажем так, у вас физическая несовместимость.

Я остановилась посреди холла.

— Что вы хотите этим сказать?

Но тут нам наперерез выскочила миссис Меррит и любезно предложила гостю остаться на чай. В руках у неё был поднос с крохотными фарфоровыми чашечками, хрупкими, как снежные стаканчики, и прозрачными до прожилок. Я попыталась и не смогла представить, как мистер Хэлси сидит в гостиной и крутит одну такую в своих больших смуглых пальцах под одобрительным взглядом миссис Меррит и рассказ Беулы о чехлах для горшков. Видимо, мистер Хэлси тоже не смог, потому что отказался от чая, отговорившись толпой пациентов, рвущих его на части, прыгнул в кеб и укатил с чрезвычайной быстротой.

— Передавайте от меня привет Фарроучу, — высунул он голову напоследок. — Я бы и сам заскочил, но у него и без того характер скверный. А во время приступов и вовсе невозможный.

— Передам, — рассеянно пробормотала я.

Провожая его, я заметила невысокую фигурку, которая внимательно следила за нами из-за ограды. Я не успела разглядеть, мальчик это или девочка: когда я направилась в ту сторону, неизвестный поспешил скрыться. Я пару раз окликнула его, но безрезультатно. Похоже, в деревне прослышали новости, вот и любопытствуют.

Приезд энергичного мистера Хэлси привнёс приятное разнообразие в череду лиц, с которыми мне приходилось иметь дело, а потому мне было почти жаль, что он не остался на чай.