Слово 21. О жизни иноческой

Жизнь иноческая есть жизнь покаяния. Но если дел иноческих не творим, то не творим к покаянию, а по этому показывается, что без пользы живем в иночестве.

Как не жалостно и недостойно плача и рыдания, если кто, лишая Сам себя всех житейских сластей, имуществ, славы и наслаждений, от нерадения же своего и от не старания, погубит Царство Небесное и облечется навеки в нищету адскую, когда не обретается никакого ни от кого же помощи, или отрады, или ослабления, но вечное мучение и рыдание! И кого же станет обвинять такой о своем злополучии? Господь человеколюбием Своим призвал его, и тьмы грехопадений его от юности отпустил ему; он же вознеберег о столикой Божией благодати и не перестал исполнять свою злую волю и домогаться о снискании и удовлетворении своих прихотей и пристрастий, противясь иноческим правилам и через то оскорбляя все братство и отца своего духовного. То как не примет большего осуждения и наказания, подобно тому злому рабу, которого повелел Господь, связав руки ноги, бросить в темницу, пока не воздаст последний кодрант, поскольку он, восприявши от Бога великое отпущение долгов, не оставил взыскать свои худые и малые, и тем озлобляет ближнего. Так и от такого нечувственного взыщутся не только монашеские грехопадения, но и все прежние творимые им от юности, за презрение благодати Божией и иноческого звания.

Святые же отцы наши не так, но во всей жизни своей оказывали вышеестественные подвиги. Мы же может быть в конце жизни уже обретаемся, но и тут еще нерадим и от легких и удобных дел отрицаемся. Они за любовь Божию питались безотрадно суровейшими снедями и только в некие благословные времена касались мало чего сладких. В прочее же время постились и претерпевали до тех пор, пока в конец изнемогали, и кроме воды иного пития не вкушали во всю седмицу. К тому же еще трудились во всенощных бдениях, стеснялись в долулежаниях, утомлялись в продолжительном молении. Иным словом, все законы иноческие с превосхождением совершали, так как от распаления любви и горячего рвения своего к Богу, все за сор вменили и нерадели о плоти сей. Так же и в послушании терпели безрассудно; подобно скотам, на всякое служение покорялись без прекословия, и творили, как рабы, ни более ни менее заповеданного. О том только все старание полагали, чтобы творить все в угодность и по воле духовного отца своего, потому что верили, что бываемое послушание к отцу вменяется, как повинуется Самому Господу Иисусу Христу по Божественному Его гласу: «слушаяй вас, Мене слушает». Поэтому по повелению отца без сомнения и в огнь и в воду ввер­гались, и к диким зверем неустрашимо ходили, и во многих неподобных заповеданиях отнюдь не противоречив творили, как то:­ сухой кол поливали, веревку многократно расплетали, столпы в церкви преклоняли, другие же не ели пока сам отец не скажет и не повелит есть и пить. Потому что, единожды предав отцу свою душу и тело, уже сами над собою уже не имели власти, и своим мнениям не следовали. Поэтому в конец умерщвлена была в них свои воля и рассуждение, и все прихоти, страсти и пожелания.

Но как все такие спасительные и вышеестественные под­виги, совершаемые от пламенной любви и горячего усердия и веры к Богу, суть поистине многотрудны и жестоки, потому что превосходят предания и уставы святых отцов и могут быть выносимы только с помощью и содействием Божией благодати, — так и наваждением диавола творимое все злое не безтрудно и не безболезненно, хотя вместе и пагубна. Ибо чрез самомнение, презорство и преслушание последует скорбь, смущение, досада, печаль, вражда, ненависть, равно и от невоздержания, сладост­растия и объедения губится телесное здравие, и претерпевают многоразличные болезни, тяготы, лишение сил, помрачение ума, терзание совести. Одним словом, не держащихся предания святых отцов вся жизнь бывает исполнена скорбей, туги, уныния, бед и отчаяния. Но как подвизающимся и терпящим Бога ради уготована от Бога величайшая награда и наследие Небесного Царствия, так и по диавольскому обольщению и влечению творящим злое и греховное, по скончанию жизни со многими бедствиями, уготовано вечное жесточайшее адское мучение. [А если со смирением, по уставу, т.е. так называемым царским путем шествуют с неуклонным повиновением и отсечением своей воли, те безбедно прейдут путь жизни этой и милость Божию обретут.

Но и такие должны быть внимательны, допрашивающие строго самих себя, — если не удручены немощью и слабостью сил, пусть блюдут себя — осторожно, чтобы не принять осуждения за то, что милостью Божиею, пользуясь здравием и крепостью телесных сил, не простирались на большие подвиги. Ибо все святые, благоугодившие Господу, в жизни этой претерпевали разновидные скорби, напасти и болезни, иные мученичеством вошли в жизнь вечную, в мирные же времена живущие, сами себя удручали без жалости трудами, изнурениями и различ­ными подвигами, распиная себя Христу в жизни этой, чтобы сопрославиться с Ним славою вечною в наслаждении Его бо­жественной любви.]

Подумайте, возлюбленные, можем ли мы оправдаться не только перед Богом и святыми Его, но и сами в своей совести, если, имея силу и крепость, не последуем стопам преподобных отцов наших, но в бесстрашии будем предаваться лености, неги и нерадению? Нет, любимицы мои! постараемся и мы при помощи Божией, не щадя грехолюбивой плоти своей, подражать святым преподобным отцам нашим. Будем трудолюбивее подвизаться в иноческих исправлениях, чтобы и мы во известии будем нашего спасения, и вместе с оными сподобимся войти в вечное блаженство.