На моторе

Дядя Толя временно принял руководство командой, как и положено капитану судна. Его моторка с движком в три лошадиные силы неспешно рассекала прозрачную зейскую воду. На носу восседал Амур, и его собачье сердце разрывалось от умиления всем происходящим. А происходило торжество. Начинался праздник души. Где-то там далеко, в ином мире люди суетливо решали ничтожные проблемы, в бесконечной гонке за мнимой выгодой толкались локтями, лягали друг друга ногами и совершали много других мерзостей. Готовился проект приказа об отчислении студента Васильева Г.И. как злостного прогульщика занятий, а также о наказании других членов организованной группировки. А здесь в этом храме природы царила чистота помыслов и происходило очищение души. Даже неприступный завхоз Казакова просветлилась и пообещала накормить всех супом из глухаря, ясно давая понять, кто ответит за базар. Главного охотника спас дядя Толя. Он молча указал рукой прямо по курсу. А прямо по курсу на галечной отмели разгуливали глухари. Их ничуть не пугал стрекот мотора. Когда лодка подошла на верный выстрел, в ход пошла картечь, так как дробь не берет крепкое оперение этой могучей птицы. Надо заметить, что самка глухаря осмотрительней и умнее самца. Она первой оценила опасность и скрылась в зарослях, а самец поплатился за излишнюю самоуверенность. Судьба подала нам еще один сигнал. Но разве способны люди, находящиеся в таком блаженном состоянии, понимать такие тонкие намеки. Суп из глухаря был великолепен.

Особую прелесть ему придавали пять граммов спирта из НЗ начальника. Главный охотник торжествовал. Дядя Толя был невозмутим.

На следующий день с утра пораньше движение возобновилось. Характер реки стал меняться. Пошли перекаты и шиверы, на которых гребной винт срезался со шпонки с завидным постоянством. Все чаще экипаж выпрыгивал за борт

и начинал толкать лодку против стремительного течения. Девушки с интересом наблюдали за процессом, особенно оживляясь, когда кто-то уходил под воду с головой, не достав дна. Горное течение реки замедлило темп продвижения, но все равно это было быстрее, чем ломиться по таежному бурелому с рюкзаками и лодками за спиной. Очередной ночлег дядя Толя устроил на своей речной заимке, где угостил нас копченым сигом и соленым хариусом. На этот раз вождь сигнала к возлиянию не дал, и дядя Толя со вздохом достал самогонку. Все развивалось правильно.

Наутро наша верная шаланда, завывая мотором, начала борьбу с убыстрившимся течением и подводными камнями. Экипаж привычно сигал за борт, иногда тянул лодку веревкой, как бурлаки, девушки с интересом наблюдали за процессом.

Берега постепенно оскаливались, каменные щеки все плотнее сжимали русло реки. Прыгать за борт для толкания лодки становилось не только бесполезно, но и опасно – даже у берега скалы уходили глубоко под воду. В ход пошел длинный шест, которым дядя Толя мастерски проталкивал лодку вперед. В полдень короткий привал на обед в почти райском уголке на нетронутой ногой человека песчаной отмели. Тайга в сентябре изобиловала грибами, ягодами, рыбой, которая начала скатываться вниз по течению. К вечеру подошли к устью реки Купури-конечной точке моторной части маршрута. Слезайте, граждане – приехали. Граждане тепло попрощались с дядей Толей – нормальным русским мужиком. Амур слегка опечалился расставанию, но по команде хозяина взошел на борт и занял место впередсмотрящего – нормальный таежный пес.