Студопедия — Кристин Ханна 14 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Кристин Ханна 14 страница






— А теперь, командир, мы можем поговорить о вас? — мягко спросил врач.

Она посмотрела на него затуманенным взглядом, но все же заметила сострадание в его глазах.

— Я умираю? Вы это хотите мне сказать?

— Вы были серьезно ранены, Джолин. Лгать не буду. В подобных случаях опаснее всего инфекция. В рану попало много всего: земля, стекло, осколки металла. Мы боимся, что в ноге начнется гангрена. Каждый день приходится очищать рану. Кроме того, вы потеряли много крови, и мы опасались за почки и печень. И сегодня вам назначена операция на правой руке. Осколок повредил нерв на запястье, но мы надеемся, что функции руки частично восстановятся.

Частично восстановятся.

— Раны на лице со временем заживут, но мы внимательно за ними следим. И еще контузия.

Джолин едва удержалась, чтобы не потрогать щеки. Мое лицо.

Она закрыла глаза, скрывая от врача свой страх, но это было ошибкой. В темной пучине своего страха она увидела своих плачущих детей, умоляющих ее вернуться.

— Пожалуйста… — прошептала Джолин, ненавидя себя за дрожь в голосе. Она же солдат, черт возьми! Но все равно она не могла заставить себя посмотреть в глаза этому человеку. — Мне нельзя умирать. У меня дети, капитан. Пожалуйста!..

Он дотронулся до ее левой руки. Она почувствовала прикосновение прохладной резиновой перчатки к коже, контактом это не назовешь, — но какая разница? Какой прок от прикосновения чужого человека, когда с жизнью ее связывает всего лишь тонкая нить?

Ей нужен Майкл, здесь и сейчас. Он позаботится о ней.

Майкл, чья любовь однажды уже спасла ее. Подсознательно Джолин понимала, что с Майклом что-то не так, какая-то проблема, но морфий уже начал действовать, успокаивая ее, и она вновь была рядом с мужем, держала его за руку, шла по пляжу с любимым мужчиной…

 

В два часа дня, когда по Си-эн-эн передали информацию о сбитом вертолете Джолин, Майкл и Карл садились в самолет, направлявшийся в Германию.

Они приземлились во Франкфурте холодной, темной ночью; капли дождя монотонно барабанили по бесконечным бетонным зданиям и переходам аэропорта.

Когда они наконец прошли таможню, Майкл оглянулся.

— Они же обещали, что нас кто-то встретит, — сказал он Карлу.

Через несколько минут к ним подошел молодой человек в военной форме.

— Мистер Заркадес? Мистер Флинн?

— Это мы, — сказал Карл. — Я Флинн.

Молодой солдат протянул Майклу маленький пакет из прозрачного полиэтилена. Там было обручальное кольцо Джолин, ее жетон и часы с разбитым стеклом. Майкл молча смотрел на эти вещи. За двенадцать лет брака он ни разу не видел Джолин без обручального кольца. «Это не сон», — мелькнуло у него в голове. Ему предстоит встреча с раненной на войне женой.

— Спасибо, — хрипло поблагодарил он.

Солдат вывел их из аэропорта и проводил к машине. Вскоре они уже были на территории регионального медицинского центра в Ландштуле.

Дождь барабанил по козырьку над входом. В залитом неоновым светом вестибюле Майкла и Карла мгновенно засосал вихрь армейского протокола — их ждали врачи, медсестры, капелланы и офицеры связи. Все держались по-военному прямо, а на руках у них были резиновые перчатки. Несколько раз Майкл требовал отвести его к жене, но всегда находились причины для задержки.

Он уже начал злиться.

— Солдафоны проклятые!.. — бормотал он, расхаживая взад-вперед по узкому проходу. Когда нейрохирург увел Карла, Майкл решил, что с него хватит.

Он снова подошел к сестринскому посту.

— Я Майкл Заркадес. Я прилетел с другого конца света, чтобы увидеть свою жену, Джолин Заркадес. Она уорент-офицер, если хотите знать. Я смертельно устал ждать. Просто скажите, где ее палата, черт бы вас побрал!

Медсестра оторвала взгляд от папки с документами.

— Капитан Сэндс просил вас подождать. Он хочет лично поговорить с вами. Прошу прощения, сэр…

Сзади послышался какой-то шум. Обернувшись, Майкл увидел вереницу каталок с солдатами, которых везли через двери в вестибюль. Мгновенно прибежали врачи и медсестры. Появился капеллан, он взял за руку одного из раненых, потом осенил его крестным знамением.

Майкл перегнулся через барьер, прочел номер палаты на папке с историей болезни Джолин и направился к лифту.

 

— Терпим бедствие! — Джолин проснулась от собственного крика. Она резко дернулась, пытаясь сесть, и резкая боль пронзила правую половину тела. Задохнувшись, она упала на подушки.

Открыв глаза, она, как обычно, сразу же увидела жуткую, зловонную штуку на том месте, где должна быть нога. Вакуумный насос чмокал так громко, что заглушал все остальные звуки, в том числе удары ее сердца. Невыносимая, мучительная боль.

Но мучительнее боли была мысль о Тэми — о Тэми Смитти и Джейми.

Всю жизнь она была оптимисткой — заставляла себя. Теперь эта сияющая надежда исчезла. А если Тэми не выживет? И что, черт возьми, она скажет матери Смитти? Он раз десять показывал мне вашу фотографию… ту самую, на которой вы играете в теннис

Это ее вина. Полностью. Как ей жить с этой виной? Да и хочет ли она жить?

Джолин протянула руку к кнопке инъекции морфия, надеясь забыться, проспать весь этот ужас.

Потом через щель в ширме, отгораживавшей кровать, она увидела его.

Майкла.

 

Майкл вступил в спор с медсестрой.

— Вы должны подождать доктора Сэндса. Но в любом случае вам туда нельзя без маски и перчаток, — твердо заявила женщина.

— Отлично! — Он схватил маску с перчатками и вышел.

Остановился у палаты Джолин, надел маску, сделал глубокий вдох и вошел. И тут ему пришло в голову, что, наверное, не следовало бы так спешить, надо было подождать врача и услышать прогноз Джолин…

Изголовье кровати была отгорожено ширмой, и он не видел жену.

— Джолин?

Майкл закрыл за собой дверь. Первое, на что он обратил внимание, — это запах. Воздух был пропитан запахом гниения, вызывавшим тошноту. К горлу подступила желчь, и он поперхнулся.

Потом нервно облизнул губы, шагнул вперед и отодвинул ширму.

Майкл с трудом узнал жену. Правую сторону лица покрывали струпья, сочащиеся кровью и гноем, а левая была синей и распухшей. На скуле длинный шов. Губы сухие и потрескавшиеся. Прямые, тусклые волосы безжизненно обвисли.

Но испугала его нога. Если это можно назвать ногой. Почерневшая, шелушащаяся, искривленная и сломанная, она была в два раза больше другой, непострадавшей; большие металлические винты скрепляли ее у колена и щиколотки. Из сине-черной плоти торчала белая кость. А запах…

На мгновение — ужасное, унизительное — Майклу показалось, что его сейчас стошнит.

Он дышал неглубоко и только ртом, через маску, но все равно чувствовал запах. Майкл понимал, что должен быть сильным, должен думать о ней, но чувствовал себя так, словно тонет. Ему не хватало воздуха.

— Джо, — тихо сказал Майкл; голос его дрогнул, дыхание участилось. — Мне очень жаль… — Наконец ему удалось заставить себя посмотреть ей в глаза. Он знал, что его взгляд выражает ужас и жалость, но ничего не мог с собой поделать. Не следовало приходить сюда так, не подготовленным. Джолин нужна его сила и уверенность, а он не в состоянии ей этого предложить. — Я не говорил с врачом… Я не знал… Нужно было подождать. — Он хотел взять ее за руку, но увидел синяки и удержался. — Я боюсь причинить тебе боль.

— Слишком поздно, — прошептала она, в ее глазах заблестели слезы.

— Джолин…

Она отвернула от него распухшее, покрытое засохшей кровью лицо.

— Тэми ошибалась, — тихо сказала Джолин, обращаясь скорее к себе, чем к нему.

— Что? Что с Тэми?

— Слишком поздно для нас, Майкл. Ты был прав. — Голос ее дрогнул.

Сердце Майкла разрывалось от жалости к ней. Джолин протянула руку, нажала кнопку инъекции морфия и почти сразу уснула.

 

 

Он снова ее разочаровал. Увидел раненую ногу и запаниковал — просто, запаниковал. Почему никто его не предупредил? Если бы он знал, то, наверное, смог бы скрыть первую реакцию.

Наверное. Честно говоря, Майкл сомневался. Раны Джолин потрясли его. Разве он в состоянии ей помочь?

— Мистер Заркадес?

Обернувшись, он увидел, что к нему приближается высокий седой мужчина в белом халате. Серые глаза над хирургической маской смотрели серьезно.

— Прошу прощения за задержку, мистер Заркадес. Здесь случаются непредвиденные обстоятельства. Я капитан Сэндс. Джим. Хотел поговорить с вами до того, как вы ее увидите.

Майкл почувствовал стыд, быстро сменившийся злостью — на себя, на военных, на этого человека, который не появился вовремя, на Бога.

— Это помогло бы.

— Идемте со мной…

Сэндс вывел его в коридор, по которому из палаты в палату сновали медсестры.

— Вы сами видели, — сказал Сэндс, когда дверь в палату Джолин захлопнулась за ними. — У вашей жены серьезные ранения. Проблем много, но больше всего нас беспокоит инфекция. Осколочные ранения, как у нее, особенно опасны. Вы представить себе не можете, столько всего попадает в рану. Бактерии очень агрессивны. Мы каждый день очищаем рану — отвозим в операционную и очищаем, — но, честно говоря, у меня нет надежды.

— Что значит — нет надежды?

— Велика вероятность, что она лишится ноги. И насчет руки мы тоже пока не знаем — восстановится ли функция.

— Чем я могу помочь?

— Мы делаем все возможное. Раны на лице быстро заживут.

Поблагодарив врача, Майкл вернулся к постели Джолин. Он сидел там несколько часов, ждал, когда она проснется. Нужно извиниться перед ней, загладить впечатление от своей реакции. Проявить себя настоящим мужчиной. Он так изменился за время ее отсутствия, но упустил первую же возможность это показать. Полное фиаско.

Наконец, обессиленный, Майкл вышел из палаты и направился к выходу. У самого лифта он вспомнил о Карле и Тэми. Спросил у медсестры, где находится реанимационное отделение и поднялся на этаж выше, в палату Тэми.

Через стекло он увидел Карла, который стоял у кровати жены: голова опущена, по щекам текут слезы. Майкл хотел уйти, но Карл поднял голову и заметил его. Вытер слезы, отошел от кровати и открыл дверь.

— Как она? — спросил Майкл.

— Черепно-мозговая травма. — Карл пожал плечами. — Это значит, что она может очнуться, а может нет. Может полностью поправиться, а может и нет. Они удалили фрагмент черепа из-за отека мозга. Как Джо?

Майкл удивился своим слезам, но вытирать не стал.

— Она может лишиться ноги, и правая рука не действует.

Они смотрели друг на друга. Наверное, общая беда, разделенные переживания могли бы хоть в малой степени утешить их, но этого не произошло. У Майкла не было сил стоять тут и обмениваться страхами с человеком, которого он почти не знал.

— Ладно. Я пойду в Ландштуль-Хаус, — сказал он. Это была гостиница для семей раненых солдат, построенная одним американским филантропом.

— А я сегодня переночую здесь. Попросил принести мне кровать.

Майклу тоже следовало об этом подумать. Он невнятно пробормотал что-то насчет завтрашнего утра и покинул госпиталь. Через полчаса он уже был в Ландштуль-Хаусе, в маленьком, оборудованном всем необходимым номере с ванной и двуспальной кроватью.

Майкл сидел на неудобной кровати, глядя в пространство и вспоминая, и пытался понять, как исправить совершенную сегодня ошибку. Как убедить Джолин, что он изменился, если он вел себя в точности так, как она от него ждала?

В заранее оговоренное время Майкл позвонил домой. Трубку взяла Бетси.

— Как мама? — спросила она, не дав ему даже поздороваться.

Что ей сказать? Правда испугает девочку, но ее необходимо подготовить к худшему, разве не так? Он сам иначе бы все перенес, если бы его подготовили. Майкл прижался лбом к дешевой, разболтанной спинке кровати.

— Она говорит, что ей чуть лучше, и ей очень хочется поговорить с тобой.

— Что с ней?

Майкл молчал. Теперь нужно что-то сказать, что-то правильное, чтобы прогнать страхи дочери, дать ей надежду. Он перебирал варианты — правда или ложь — и остановился на полуправде.

— Ее правая рука и нога… повреждены. Врачи пытаются привести их в порядок.

— Она левша. Это хорошо, — сказала Бетси.

— Да. — Голос его звучал хрипло.

— Папа? Что ты от меня скрываешь?

Майкл откашлялся.

— Ничего, Бетси. Просто мы еще не все знаем. Врачи ее обследуют. Я уверен, что скоро…

— Думаешь, я маленькая? Лулу! — крикнула Бетси. — Папа звонит. Он хочет сказать, что маму сбили, но с ней все хорошо.

— Бетси…

— Папочка? — защебетала Лулу. — Маме лучше? Они дают ей мороженое?

Майкл провел рукой по волосам. Он несколько минут разговаривал с Лулу, хотя, честно говоря, понятия не имел, о чем. Затем трубку взяла Мила.

— Как она, Майкл?

— Я ее разочаровал, мама, — тихо произнес он, скорее себе, чем ей. И сразу же понял, что это ошибка — такие вещи не следует говорить матери. Но ему был очень нужен совет, а какой прок от совета, если он не опирается на правдивую информацию?

— Она даст тебе знать, что ей нужно, Майкл. Просто слушай ее.

Они поговорили еще немного. Положив трубку, он закрыл глаза, думая, что не сможет заснуть, но очнулся в залитой солнечным светом комнате. Часы на тумбочке показывали семь.

Майкл встал, чувствуя себя измученным и старым. Потом принял душ, побрился, оделся и стало чуть легче.

Но у постели Джолин все вернулось — страх, вина, злость. Он боялся, что жена лишится ноги и не сможет владеть рукой, станет другим человеком. Он не мог представить, что испытывает человек при таких ранениях, столько потеряв? Сможет ли Джолин снова стать собой?

Майкла грызло чувство вины. Он переживал и злился оттого, что жена подвергла себя опасности, была ранена, и теперь они оба уже не будут прежними, когда сама ее жизнь висит на волоске.

Он ненавидел собственную слабость. У него было единственное желание: чтобы Джолин осталась жива, в любом состоянии. Да, он жаждал этого всей душой, но в то же время он даже себе не мог ответить на вопрос: будет ли относиться к ней так, как раньше, если она лишится ноги и не сможет владеть рукой?

Он придвинулся к кровати, стараясь не задеть трубки, отходящие от Джолин.

Ее лицо горело — кожа под желтовато-лиловыми синяками покраснела, на лбу выступил пот, дыхание стало поверхностным. Грязные, сальные волосы упали на изуродованное лицо. Бесцветные губы потрескались. Майкл подумал, что надо было захватить гигиеническую помаду. Запах сегодня усилился — так пахнет мусор, оставленный на жарком солнце. Майкл с трудом сдерживал тошноту.

Он скользнул взглядом по кровати. Правая нога Джолин, лежавшая поверх одеяла, была все такой же распухшей и страшной, с неестественно вывернутой ступней. Вакуумный насос жужжал и чмокал, отсасывая из раны густую, желтую жидкость.

Он услышал, что Джолин очнулась, — догадался по прерывистому дыханию.

— М… Майкл, — сказала она и повернула голову, чтобы видеть его. Взгляд был туманный, несфокусированный. — Ты… здесь… это хорошо…

— Я уже приходил, помнишь?

Она нахмурилась, облизнула губы.

— Приходил?

— Джо… — Ему хотелось так много сказать ей, но с чего начать? Как все исправить? Он убрал волосы с лица Джолин, и его пальцы коснулись ее лба.

У нее жар.

— Погоди… — Язык у нее заплетался. — Ты не… любишь меня…

Майкл нажал кнопку вызова медсестры.

— Она вся горит.

Медсестра оттолкнула его с такой силой, что он едва не упал. Через несколько секунд палата заполнилась людьми — они измеряли Джолин температуру, откидывали простыни. Медсестра сняла бинт с ноги Джолин.

От запаха Майкл едва не лишился чувств.

— В операционную, быстро! — Это был доктор Сэндс. Когда он успел войти?

— Подождите. — Майкл бросился к кровати, наклонился к жене: — Я люблю тебя, Джолин… Люблю.

Но было уже поздно. Она потеряла сознание. Майкл стоял и смотрел, как ее увозят.

 

Она ползет по густой, липкой грязи, волоча за собой подругу.

Держись, Тэми… не умирай… я нас выведу.

Но куда? Куда она тащит Тэми?

Где-то рядом падает бомба. Небо все в огне. Вокруг свистят пули и горящие осколки металла. Вертолет ударяется о землю и вспыхивает.

Она падает на Тэми, пытаясь защитить ее, но когда все стихает и она поднимается, то видит перед собой Тэми, у которой кровь течет из носа… изо рта… из глаз. Повсюду кровь и дым. «Не-е-е-е-т!..» — кричит Джолин.

Она приходит в себя, в ушах еще звучит собственный крик.

И не сразу понимает, где она. В госпитале. В Германии.

Стараясь не делать резких движений, она приподнимает голову с подушки. Голова кружится, мысли путаются и ее подташнивает. Сквозь припухшие веки она видит окружающие ее приборы. Чмокающий вакуумный насос исчез. И запах гниющей плоти тоже. Теперь пахнет антисептиком и пластмассой.

Джолин попыталась приподняться на локте и от усилия едва не лишилась чувств. Задыхаясь и борясь с головокружением, она посмотрела на свои ноги.

Нога…

Правая сторона кровати ниже колена была белой и плоской. Джолин смутно помнила, что происходило в последние дни, — как приходили и уходили медсестры и врачи, наблюдавшие за ее состоянием.

Ей ампутировали ногу. По самое колено.

Джолин схватила подушку, прижала ко рту и завыла от тоски и безысходности; она кричала до хрипоты в горле, до жжения в глазах, до боли в груди. Она представляла, какой теперь будет ее жизнь, неполноценная, разбитая жизнь инвалида, и каждая картина лишь добавляла страданий — ни полетов на «Черном ястребе», ни пробежек по пляжу, ни возможности подхватить детей на руки, закружить в радостном вихре.

Силы оставили ее, и она откинулась на подушки и закрыла глаза. Горе уступило место отчаянию. Она лежит тут, в госпитале, с отрезанной ногой, вдали от дома — ни лучшей подруги, с которой можно поговорить, ни мужа, который ее обнимет.

Майкл…

При мысли о нем Джолин невольно вздохнула.

Теперь муж ее не бросит — он такой. У Майкла Заркадеса обостренное чувство долга. Увидев ее отчаяние, он вернется в лоно семьи. Жалость снова приведет его к ней, а долг не даст уйти. Вот почему Майкл здесь. Преданный муж не бросает искалеченную жену.

Кто-то ласково коснулся ее лица. Она медленно открыла глаза, попыталась сфокусировать взгляд. Снотворное еще действовало, и сосредоточиться было трудно.

Майкл устало улыбался ей. Его одежда — дорогая черная водолазка — странно отвисла, словно он тянул ее за горловину. Конечно, прикосновение было ласковым. Теперь она калека, инвалид; ему будет страшно прикасаться к ней, страшно повредить то, что от нее осталось.

— Эй, соня, — сказал он. — Привет!

— Майкл? — Ее охватила невыразимая грусть. — Почему ты здесь? — Ей потребовалось сосредоточиться, чтобы управлять своим голосом. Она была словно пьяная.

— Ты моя жена.

Джолин с трудом сглотнула — в горле пересохло. Мысли путались.

— Ты хотел развестись.

— Джо, я пытаюсь тебе это сказать с той минуты, как приехал сюда: я тебя люблю. Я был идиотом, прости меня.

Несколько месяцев она мечтала услышать именно эти слова, они снились ей каждую ночь в пустыне, а теперь… ей было все равно. Слова показались ей бессмысленными. Джолин нажала кнопку впрыска морфия, молясь, чтобы наркотик подействовал быстрее.

— Дай нам шанс, Джо. Я нужен тебе.

— Мне никто никогда не был нужен. — Она вздохнула. — И слава богу.

— Джо, пожалуйста…

— Хочешь мне помочь, Майкл? Уезжай домой. Подготовь дом для калеки. Подготовь моих девочек. Им будет нелегко видеть меня такой. Их нужно подготовить. — Она снова закрыла глаза, чувствуя, как опять подступают слезы. Потом, слава богу, стал действовать морфий, и она снова стала засыпать.

Майкл наклонился и поцеловал ее в щеку. Знакомое нежное прикосновение губ к ее щеке едва не лишило ее остатков мужества. Она уже была готова потянуться к нему, хотела сказать, что очень боится и что нуждается в нем.

Но вместо этого произнесла:

— Ухо… ди. — Она отказывалась от его помощи.

Словно издалека Джолин слышала его удаляющиеся шаги, шорох открывающейся двери, потом щелчок замка. «Вернись», — мелькнуло у нее в голове. Но было уже поздно. Он ушел, а она засыпала.

Перед тем как погрузиться в забытье, она подумала о том, чего лишилась. Бег. Полеты. Красота и здоровье. Сила. Возможность взять на руки детей.

Майкл.

 

 

Через двадцать четыре часа после ампутации ноги Джолин предложили встать с кровати. Поначалу она сопротивлялась, когда медсестры попытались посадить ее в инвалидное кресло, но потом поняла: это возможность увидеть Тэми.

Теперь она переместилась из постели в инвалидную коляску.

— Вам удобно, мэм? — спросила молодая медсестра, помогая Джолин.

Сколько дней прошло с тех пор, как она садилась в кресло пилота вертолета «Черный ястреб»? Теперь ей требовалась помощь, чтобы сесть в инвалидное кресло. Забинтованная культя торчала прямо перед ее глазами.

— Все в порядке. Спасибо. Я хочу увидеть Тэми Флинн. Она в отделении реанимации.

— Я вас отвезу.

Даже это она не может сама — из-за недействующей правой руки. Медсестра встала сзади коляски и вывезла Джолин из палаты.

В ортопедическом отделении было полно таких пациентов, как она, — с раздробленными, сломанными или отсутствующими конечностями. Большинство мужчины, причем молодые. На вид просто мальчишки, некоторые даже с брекетами.

Глядя на них, она снова вспомнила о Смитти.

Смитти, с его широкой улыбкой, неуклюжей походкой и громким смехом. Смитти, который безостановочно пил газировку и клялся, что девчонки умирают от желания залезть ему в штаны. Смитти, который так радовался отправке в Ирак.

Мы кое-кому надерем задницу, командир. Правда?

Слишком молодой, чтобы пить пиво, но достаточно взрослый, чтобы сохранить хладнокровие в бою и умереть за свою страну.

В лифте ей некуда было смотреть, только вниз — на ту часть своего тела, которая выдавалась вперед, замотанная белым бинтом, бесполезная.

Культя.

Джолин поспешно отвела взгляд, чувствую дурноту. И устыдилась. Как жить дальше, если не хватает смелости смотреть на собственное тело? Врачи и медсестры, похоже, не обращали внимания на ее трусость. Они все время повторяли, что брезгливость и страх — это нормально. Как и страдания из-за потерянной конечности. И уверяли, что настанет день, когда она снова станет сама собой.

Лжецы!

На третьем этаже они выехали из лифта и покатились по заполненному людьми коридору реанимационного отделения.

Медсестра остановилась у закрытой двери. К металлической поверхности кто-то прикрепил кредо американского солдата. Карл. Эти слова предназначались для его жены, которую он так хорошо понимал. Карл знал: Тэми хотела бы, чтобы каждый входящий в ее палату понял, что здесь лежит солдат.

 

Я американский солдат.

Я воин и член команды.

Я служу народу Соединенных Штатов и разделяю ценности армии.

Я всегда буду ставить свою миссию превыше всего.

Я никогда не смирюсь с поражением. (Это было подчеркнуто.)

Я никогда не отступлю.

Я никогда не брошу павшего товарища.

Я дисциплинирован, закален физически и умственно, тренирован и профессионально подготовлен для выполнения боевых задач и упражнений.

Я буду содержать себя, свое оружие и амуницию на должном уровне.

Я специалист и профессионал.

Я всегда готов выполнить приказ, вступить в бой и уничтожить врагов Соединенных Штатов Америки.

Я защитник свободы и американского образа жизни.

Я американский солдат.

 

Джолин с усилием сглотнула. Медсестра открыла дверь и вкатила ее в маленькую, уставленную аппаратурой палату. Рядом с кроватью, сложив руки на коленях, сидел Карл.

— Джолин, — сказал он, вставая. По его скованным движениям она поняла, что Карл сидит так уже давно. — Я сам отвезу ее назад сестра, — сказал Карл. Медсестра положила руку на плечо Джолин, ободряюще сжала и вышла из комнаты.

Карл склонился и поцеловал покрытую синяками щеку Джолин. Она протянула ему здоровую руку.

— Как она, Карл?

Он пожал плечами.

— Похоже, при черепно-мозговых травмах никто ни в чем не может быть уверен. Тэми в коме. Узнаем, когда очнется.

Карл подкатил инвалидное кресло к кровати. Джолин не нравилось, что приходится смотреть на него снизу вверх, как ребенку. Она уже поняла, что из сидячего положения мир выглядит совсем другим. Она видела профиль Тэми. Лицо подруги было сине-черным и деформированным. Словно она провела на ринге двенадцать раундов против Майка Тайсона. Рана на распухшей верхней губе. Голова забинтована, и бинт потемнел от сочащейся крови.

— Помоги мне встать, — тихо попросила Джолин.

Карл помог подняться и стал рядом, страхуя ее.

— Привет, летунья, — прошептала Джолин. Она хотела взять Тэми за руку, но все силы уходили на то, чтобы стоять. Здоровой рукой она ухватилась за спинку больничной кровати. — Прости.

— Она бы разозлилась на тебя за такие слова, — тихо произнес Карл.

Джолин кивнула. Тэми и правда не понравилось бы, что Джолин винит себя в случившемся, но разве может быть иначе?

— Думаешь, она знает, что мы тут?

— Знает.

Джолин очень хотелось в это верить. Внезапно ее захлестнула волна безнадежности, ощущение утраты. Больше двадцати лет они были лучшими подругами. Тэми занимала в душе Джолин такое же место, как Майкл и девочки. Мысль о том, что ее не будет…

Нет! Она не должна так думать.

— Ты вернешься к нам, Тэм, я знаю. А сейчас мы должны быть с тобой, тебе нужна наша любовь и внимание.

И она рассказала Тэми о своем ранении, о Смитти и о Джейми, который лежит этажом ниже и каждый день спрашивает о ней. Говорила о доме, о пляже, о том, как летом они будут собирать морских ежей и запускать воздушного змея.

— Мы снова будем бегать по пляжу, вдвоем. — При этих словах самообладание покинуло ее. На глазах выступили слезы, и силы остались только на мольбу. — Возвращайся, Тэм!

— А что, если…

— Нет. Она не умрет, — тихо сказала Джолин. — Ты слышишь меня, летунья? Умирать запрещено. Если я должна жить с одной рукой и ногой, ты мне будешь нужна. — Эти слова заставили ее еще острее почувствовать всю тяжесть случившегося, возможную утрату, и она закрыла глаза. Возвращайся!

Пальцы с силой сжимали скользкую металлическую перекладину. Нога начала болеть, но Джолин не двигалась. Она будет стоять, здесь, пока Тэми не очнется.

Джоли н смотрела на лучшую подругу, и за несколько секунд перед ее мысленным взором промелькнула вся их жизнь — девочки в военной форме в кабине вертолета, жаждущие самоутверждения, женщины, которыми они стали, сражения, в которых они вместе закалялись, общие шутки. Они всегда были вместе, плечом к плечу, вместе слушали музыку, от Мадонны до Тима Макгроу, помогали друг другу быть сильными. Сильными, как солдаты.

— Меня скоро отправят домой, — сказала она Карлу.

— Это здорово.

Джолин посмотрела на него. Мысль о том, что она уедет домой, бросит Тэми была невыносима.

— Как я могу ее оставить?

— Ты должна, — мягко возразил Карл. — Она бы этого хотела. Возвращайся домой, к детям, Джолин.

 

Сколько времени она провела с Тэми и Карлом? Несколько минут? Часов? Джолин не знала. У постели подруги время словно перестало существовать. Даже боль в ноге отодвинулась на задний план. Джолин пыталась найти для Карла нужные слова, передать свою надежду, но шли минуты, а она молчала. Силы у нее закончились. Потом они долго сидели в неловком молчании. Джолин не стала бепокоить Карла и вызвала медсестру, чтобы та отвезла ее обратно.

Вытянувшись на своей кровати, она закрыла глаза, стараясь не думать о самом плохом — что Тэми может не очнуться, а Смитти уже не вернется домой.

Она почти не замечала людей, которые приходили и уходили, давали лекарства, обрабатывали обрубок ноги — поднимали, бинтовали, мыли. Шли часы. Она старалась не открывать глаза и не обращать на них внимания.

— Джо?

Она услышала голос Майкла, и ее захлестнула волна усталости.

— Кажется, я просила тебя ехать домой.

— Не надо. Я пытался сказать, что люблю тебя, Джо. И что прошу прощения.

Ей все равно. Теперь все равно. Чего стоит такая любовь? Джолин медленно повернулась и посмотрела в глаза мужу.

— Возвращайся домой и позаботься о наших детях, Майкл. Пожалуйста. — Голос у нее дрогнул. — Пожалуйста. Ты им нужен. Мне нет.

— Джолин…

— Уезжай, Майкл. Скоро я буду дома. Меня готовят к выписке. Ты сам знаешь. Все равно тебе не разрешат лететь со мной, так что возвращайся. Позаботься о детях. Это единственное, чем ты можешь мне помочь.

— Ладно, — медленно произнес он, словно понимая, что не должен соглашаться, и одновременно радуясь такой возможности. — Я уеду. Но я буду дома, буду ждать тебя.

— Мне повезло, — прошептала она и закрыла глаза.

 

Во время долгого полета домой Майкл убеждал себя, что исполняет просьбу Джо, и случались моменты, когда это ему удавалось. Но большую часть времени истина со своей ясностью представала перед ним: он бежит, как бежал после смерти отца. Это был его недостаток — ужасный и уродливый, словно фиолетовое родимое пятно на лице. Он не мог видеть, как страдают любимые люди.







Дата добавления: 2015-08-30; просмотров: 331. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Практические расчеты на срез и смятие При изучении темы обратите внимание на основные расчетные предпосылки и условности расчета...

Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...

Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...

Образование соседних чисел Фрагмент: Программная задача: показать образование числа 4 и числа 3 друг из друга...

Шрифт зодчего Шрифт зодчего состоит из прописных (заглавных), строчных букв и цифр...

Краткая психологическая характеристика возрастных периодов.Первый критический период развития ребенка — период новорожденности Психоаналитики говорят, что это первая травма, которую переживает ребенок, и она настолько сильна, что вся последую­щая жизнь проходит под знаком этой травмы...

Этапы творческого процесса в изобразительной деятельности По мнению многих авторов, возникновение творческого начала в детской художественной практике носит такой же поэтапный характер, как и процесс творчества у мастеров искусства...

Тема 5. Анализ количественного и качественного состава персонала Персонал является одним из важнейших факторов в организации. Его состояние и эффективное использование прямо влияет на конечные результаты хозяйственной деятельности организации.

Билет №7 (1 вопрос) Язык как средство общения и форма существования национальной культуры. Русский литературный язык как нормированная и обработанная форма общенародного языка Важнейшая функция языка - коммуникативная функция, т.е. функция общения Язык представлен в двух своих разновидностях...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.01 сек.) русская версия | украинская версия