Четвертое

Основополагающим принципом жизни должна стать культура. Она – символ бессмертия человечества. Другого знака бессмертия просто нет.

Пятое

Строжайшая охрана среды обитания. Мы уже погубили тысячи озер, скоро погибнет Балтийское море от немецкого химического оружия, которое туда сброшено после второй мировой войны. Важнейший ресурс природы – способность самоочищаться – уже почти исчерпан, человек перешел роковую грань. Путь экологического невежества на Земле трагичен, бег печальных цифр не остановим. Природе нельзя бесконечно лгать. Она может рассердиться. Необходим переход в масштабах всей планеты к принципиально новому этапу материального и духовного прогресса цивилизации. Я его называю Экоразвитием, охватывающим все стороны бытия.

И, конечно же, все, мною перечисленное, может быть успешно реализовано только в условиях свободы человека, которая должна стать национальной идеей любого демократического общества.

Если внимательно всмотреться в российскую историю, то окажется ясным, что истинную идею власть всегда подвергала остракизму, хотя она тысячу лет лежала на поверхности и продолжает лежать невостребованной глыбой на извилистой дороге российской государственности и всей российской жизни.

Что я имею в виду.

Вечными язвами России были и остаются нищета и бесправие, бесправие и нищета. Нищета – из-за отсутствия священной и неприкосновенной частной собственности, бесправие – из-за гипертрофированной значимости государства в жизни человека и общества.

Поскольку Бог любит Троицу, а русское мышление триадно, наша национальная идея, на мой взгляд, должна быть трехсловной, например, такой:

«Свобода. Достаток. Законность».

Когда марксизм навязывал миру свои идеи, капитализм – свои, христианство, ислам, буддизм, иудаизм – свои, то все это, на мой взгляд, было обусловлено игрой неведомых пока сил истории. Сегодня, когда мир движется к глобальному единству, было бы разумно, чтобы все религии, объединившись, объявили главным нравственным призывом свободу человека, ибо в этом и состоит смысл божьего завета своему творению.

Но здесь и возникает сакраментальный вопрос: а куда же поместить то, к чему мы привыкли? Тот храм, который называется экономикой, чья функция, в сущности, сугубо служебная: обеспечивать нормальное экономическое существование общества, нормальный жизненный уровень людей, пристойный образ жизни в семье, нормальное развитие культуры и т. д.

Надо просто понять, что экономика и демократия – всего лишь средства развития. Здоровый, просвещенный, культурный, нравственно прочный человек в состоянии сделать все, что необходимо, и сделать хорошо, добросовестно, талантливо, гениально.

Если мы подойдем к этой проблеме таким образом и всерьез поймем наши сверхзадачи, изменим в связи с этим приоритеты, то это и значит, что перейдем к новой парадигме человеческого общежития – социальному либерализму.

На мой взгляд, поворот к социальному либерализму находится в русле самой логики истории. В новом столетии нам предстоит жить не в мире социализма, капитализма или конвергенции двух систем. Выбор будет принципиально иной. Это может быть мир здравого смысла и рационализма, мир компетентности и ответственности, а главное, - мир безусловно суверенной личности, мир свободы в условиях сложного процесса глобализации жизни. Грядет победа «ноосферы» - сферы разума. На Земле неотвратимо воцарится новый хозяин Его Величество Интеллект.

Но все это в идеале. Будучи убежденным сторонником всеобъемлющего сближения цивилизаций, я в то же время не могу отделаться от вопроса, а не будет ли глобализация по каким-то аспектам сдерживать процесс такого сближения?

Во-первых, мы говорим: человек свободен от рождения. Аксиома. В то же время он до сих пор остается в противоборстве с властью, отстаивая свою свободу. Общественный прогресс вышел на исторический компромисс – человек принял на себя практически всего два ограничителя: этику – через культуру и демократию – через закон.

Но человек загадочен, странен и парадоксален. Он мечтает быть безгранично свободным и одновременно не против властвовать над другими людьми, превращая их то в рабов, то в крепостных, то в наемных рабочих. Одним словом – подневольных. Каждый раб хочет быть рабовладельцем.

Во-вторых. Не лишены смысла опасения, согласно которым возможна постепенная универсализация жизни и ее ценностей, не глобализация, что правомерно, а именно универсализация.

А что станет с культурой в самом широком смысле этого слова? Будет ли она продолжать свою миссию хранительницы общечеловеческих идеалов и ценностей, носителя бессмертия, или возьмет верх сугубо техническая цивилизация, способная вынуть из человека живую душу.

Не потускнеют ли в этой информационной среде национальные культуры? Мир един, он прекрасен многообразием культур. Говорю это к тому, что никогда не было и, надеюсь, не будет унифицированной для всех землян культуры. Была и пребудет вечно единая культура, слагаемая из тысяч этнических культур. Единство в многообразии – самое прочное единство. Поэтому чрезвычайно важно, демифологизируя агрессивно-националистические аспекты пограничных культур, проявлять особую заботу и бережность к самобытному вкладу каждой национальной культуры в общемировую копилку цивилизации.

В-третьих. Интеграционный потенциал человечества очевиден, он неимоверно богат. Вопрос в том как соединить генетический интеллектуальный потенциал Востока с технологической и финансово-экономической мощью Запада. Какие-то односторонние решения Запада обречены на поражение. Более того, рискнул бы сказать, что позиции Запада, с моей точки зрения, уязвимы, ибо держатся на финансово-экономической системе одной страны. Но экономика США перенапряжена и стоит перед кризисом, что грозит потрясениями сложившегося порядка в мире. В этих условиях чрезвычайно опасны теории «отсечения сухих ветвей», «переполненной лодки» и т. д.

Социальный либерализм, как я его понимаю, может в перспективе смягчить накопившиеся в мире противоречия. Но это совсем не означает, что его не подстерегают старые и новые вызовы, требующие решений. Упомяну некоторые из них.

Первый – стремительное, взрывное развитие новых технологий, которые при их реализации разобщают, атомизирует общество. Уменьшаются возможности социального сцепления, солидаризма и коллективного действия.

Второй – агрессивный национализм (и не только в России), шовинизм и этнонационализм на базе экономизма и религиозного фанатизма. Ответы на этот вызов у социал-демократии, кроме «дружбы народов», пока довольно хлипкие.

Третий – Цивилизационный кризис на фоне мировой глобализации экономики. Смещение с мировых центров от благополучной Европы на восток, где даже социал-демократические позиции чрезвычайно слабы.

Наконец, наиболее зримый – международный терроризм, порожденный в современных масштабах «холодной войной» и ядерным противостоянием двух социальных систем.

Необходимо особо подчеркнуть, что во всех этих вызовах заложены дезинтегрирующие тенденции, что усложняет мировую обстановку, усиливая ее непредсказуемость.

Я с тревогой наблюдаю за процессом образования новой конфигурации «холодной войны» и подъема мирового терроризма, которые блокируют движение к духовному обновлению человечества на базе диалога цивилизаций.

Не могу исключить, учитывая все перечисленные выше факторы, что в жизни может повториться трагедия ХХ столетия. Как это ни печально, в старохристианском мире в уходящем столетии произошло три гражданские войны – две мировые и «холодная война». Это самоедство заметно подорвало материальные и духовные возможности христианского мира. Кроме того, эти войны породили социальные катастрофы, в частности, в России. У лидеров государств не оказалось ни житейской ответственности, ни стратегической прозорливости, чтобы предотвратить их.

В переходный период к глобальному миру нас в принципе может поджидать кризис смены цикла. Каждое крупное явление жизни может стать сигналом начинающейся противофазы. Опыт истории свидетельствует, что в обществах, в которых процесс естественного исторического выбора запущен как бы в обратную сторону, на протяжении поколений верх одерживали нравственно ущербные силы и тенденции. Было бы наивным полагать, что эти процессы уже прекратили свое действие. Взрыв терроризма – яркое тому доказательство.

Вот почему еще возможен мир, построенный на очередных догмах, и тогда не столь существенно – будут ли люди молиться капитализму, социализму, демократии, жить с рынком или без него, в правовом или тоталитарном государстве, ибо мир, основанный на фанатизме, видит в человеке всего лишь возобновляемый ресурс, но никак не высшее творение.

Полагаю, что организация в России политической силы, исповедующей и способной осуществить политику социального либерализма, является задачей насущной и своевременной. Даже по своему названию социальный либерализм устремлен в будущее. Хотя, безусловно, нет смысла отрываться от общего потока – движения политических сил социал-демократической ориентации.

Таковы моя точка зрения на суть и перспективы современного мирового политического развития.