ПОЛОВАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ

Половая идентичность – это широкая концепция, включающая все качества индивидуальных сочетаний мужских и женских черт, обусловленная большим массивом биологических, психологических, социальных и культурных факторов (Stoller, 1968a. 1976). Столлер подчеркивает, что в ходе развития эффекты идентификаций с объектами как своего, так и противоположного пола накладываются друг на друга, поэтому окончательная половая идентичность – то есть личностная идентичность в соединении с биологическим полом – представляет собой сочетание мужских и женских черт. Столлер говорит, что даже само определение мужественности или женственности является личностным: конечно, культурные факторы могут наложить на него отпечаток, однако каждый человек развивает сложную систему представлений о самом себе, в том числе восприятие себя как мужчины или женщины (1976, 1985).

Половая идентичность строится на основании того, что Столлер называет ядром половой идентичности (1968а, 1968b). Это самое примитивное, отчасти осознанное и отчасти неосознанное чувство принадлежности одному биологическому полу, а не другому. Столлер определяет его как базовое "чувство своего пола – мужского у мужчин и женского у женщин... Оно есть часть, но не эквивалент более широкого чувства половой идентичности" (1976, стр. 61). Среди многих факторов, участвующих в формировании ядра половой идентичности: физиологические и биологические силы, психологические факторы, объектные отношения, функции Эго и когнитивные способности, – со многих сторон обсуждавшиеся Гринэйкр (1950, 1958), Кольбергом (1966, 1981), Столлером (1968а, 1976), Мани и Эрхардтом (1972), Ройфом и Галенсоном (1981) и другими. Столлер предполагает, что ядро половой идентичности зарождается еще у плода как биологическая сила; половые гормоны, воздействующие на плод, вносят существенный вклад в этот процесс. Анатомия и физиология внешних половых органов также играют важную роль в формировании ядра половой идентичности; обычно по ним происходит отнесение к биологическому полу.

На эти биологические и анатомические факторы накладываются социальные и психологические условия Определение биологического пола при рождении побуждает родителей к определенному стилю обращения с малышом. Они посылают ему множество вербальных и невербальных сообщений о том, что значит и в чем выражается в этой семье мужественность или женственность: в них отражаются позиции родителей, братьев и сестер по отношению к ребенку данного пола, а также разнообразные сознательные и бессознательные фантазии. Действительно, с тех пор как родители узнают биологический пол своего ребенка (до рождения или тут же после), их отношение к нему принимает определенный образец, зависящий от того, мальчик это или девочка.

Считается, что фантазии и ожидания матери во время беременности влияют на первоначальные ее реакции по отношению к ребенку (Kestenberg, 1976; Broussard, 1984). Ощущения и настроения, сопровождающие телесные изменения при беременности, способствуют регрессии, давая беременной женщине шанс разрешить прежние и текущие конфликты между ней и ее матерью, а также интегрировать прежние свои фантазии в оформленную фантазию о ребенке. Беременность представляет собой кульминацию желаний, зародившихся еще в раннем детстве; в течение ее ранние и поздние детские желания и фантазии, вместе с юношескими модификациями и доработками, интегрируются с текущей реальностью. Кроме того, беременность подтверждает идентификацию с матерью, возрождая сопутствующие амбивалентность и конфликты из всех этапов развития. Если отношения женщины с ее собственной матерью были конфликтными, то мысль о том, что будет девочка или о том, что будет мальчик, может вызывать у нее особенно сильные эмоции.

То, в какой степени женщина способна разрешить ранние конфликты и интегрировать ранние желания и фантазии, оказывает глубокий эффект на ее первоначальные реакции по отношению к ребенку и ее обращение с ним. Например, если младенец – девочка, женщина может начать бояться повторения с ней собственных конфликтных отношений с матерью. При наихудшем сценарии мать может идентифицировать дочь с очерненной частью своего образа. Механизмы проекции приводят затем к соответствующим интерпретациям поведения младенца. Так, одна мать рассказывала: "В первый раз, когда я взяла ее на руки, она посмотрела на меня холодным, ледяным взглядом и отвернулась". Далее может последовать пренебрежение или плохое обращение (см. Sleele, 1970, 1983; Sleele & Pollock, 1968). С другой стороны, женщина может отнестись к тому, что у нее девочка, как к шансу заново проработать материнско-дочерние конфликты, и попытаться восстановить или воссоздать присутствующие в фантазии идеализированные утраченные симбиотические отношения раннего младенчества; в менее удачном варианте она может стремиться полностью поглотить ребенка, воспрепятствовать его независимости и самостоятельности, так что маленькой девочке нелегко будет вырваться из ее объятий. Если младенец – мальчик, на реакции матери по отношению к нему и ее обращение с ним могут повлиять фантазии, связанные с обретением вожделенного пениса, или фантазии, ассоциированные с отцом или братом, или даже разочарование от невозможности достигнуть чувства единения, которое, как она верит, могло бы быть с девочкой.

Вследствие множества неразрешенных конфликтов и патологических фантазий для женщины иногда материнство и мазохизм – примерно одно и тоже, независимо от пола младенца (Blum, 1976). В таких случаях для женщины появление младенца означает потерю самостоятельности и независимости, что дает почву для различных садомазохистких взаимодействий. Позиция отца может прямо или косвенно влиять на реакцию матери по отношению к новорожденному. По некоторым данным, поддержка мужа способствует успешной адаптации женщины к беременности (Shereshefsky & Yarrow, 1973). Отношения с мужем также могут предотвращать чрезмерную регрессию матери.

Следует рассмотреть еще влияние отца на половую идентичность младенца. Его пренатальные фантазии накладывают отпечаток на его последующее обращение с младенцем, так же, как и у матери. Если младенец-мальчик, отец может надеяться на то, что сын разделит его интересы, или может фантазировать о повторении с сыном тех значимых переживаний, которые он имел с собственным отцом, или может надеяться, что у него с сыном будет что-то, чего ему недоставало в отношениях с собственным отцом. Если младенец-девочка, у отца могут быть фантазии на тему ее физической внешности. Он может надеяться, что она будет хорошенькая и привлечет множество поклонников, а также, что самое важное, ответит на его любовные намеки (см. Burlingham, 1973). Иногда у мужчины бывает беспокойство о том, как он будет взаимодействовать с девочкой, поскольку он не сможет повторить с ней свой опыт с собственным отцом. Подобные тревоги зачастую выражаются, хотя и неосознанно, в выборе двусмысленного имени, которое, будучи женским, имеет мужскую уменьшительную форму, так что, например, Вероника становится Ронни, или Андреа – Энди.

С первых мгновений жизни младенцев отцы взаимодействуют с ними иначе, чем матери. И с сыновьями, и с дочерьми они обычно более активны и привносят больше стимуляции и возбуждения; Герцог (Herzog, 1982) высказывает мысль, что это, в конечном счете, оказывает важное влияние на способность ребенка модулировать агрессивные импульсы. Мы бы добавили, что и сексуальные импульсы тоже, особенно если отец умеет не только привести ребенка в возбуждение, но и помочь ему перейти из возбужденного состояния в более тихое. Как менее "заряженный" объект, отец может оптимально способствовать окончательному разрешению конфликта воссоединения, помогая ослабить чрезмерно сильную связь с матерью и, таким образом, снижая вредное влияние конфликта между анальностью и воссоединением на половое развитие. Сыновьям отцы передают свой взгляд на мужественность, который те обычно принимают как идеальный. Это влияет на отношение мальчиков к мужественности: то, насколько они могут соответствовать идеалу, накладывает отпечаток на их отношение к собственной мужественности. В то время как мать может амбивалентно относиться к возрастающей женственности дочери, отец больше готов испытывать гордость (Ticho, 1976) и поощрять женственную идентификацию девочки с ее матерью. В то время как матери нередко выказывают отвращение и негодование в связи с генитальными исследованиями младенца-дочери, отцы склонны быть менее оценочными на сей счет (Herzog, 1984).

По некоторым данным, существует определенный "критический период" развития привязанности и интереса отца к ребенку. Отцы, не имевшие контакта со своими детьми в течение первых нескольких месяцев их жизни, могут впоследствии испытывать трудности в проявлении теплоты по отношению к ним (Greenberg & Morris, 1974). Если, напротив, отец становится основным заботящимся родителем, на него направляются все нормальные привязанности и конфликты, обычно испытываемые по отношению к матери (см. Pruett, 1983, 1984, 1987).

Ядро половой идентичности, или первичная мужественность и первичная женственность, связана также с ощущением младенцем собственного тела. Младенец строит образ тела путем включения различных оральных, анальных, уретральных и генитальных ощущений, возникающих при кормлении, пеленании, купании, игре и других интимных аффективных взаимодействиях с матерью или другим основным заботящимся лицом. Перцептивное, моторное и когнитивное функционирование, более зрелое при рождении, чем принято было думать, помогает младенцу в различении частей тела, в том числе гениталий, и в интеграции различного телесного опыта и ощущений в "образ тела", это раннее чувство "я", основанное на появляющемся образе тела, делает важный вклад в ядро половой идентичности.

Наблюдения показывают, что по мере того, как чувство "я" начинает приобретать психическое выражение, у младенца формируется некоторое осознание оральной, уретральной, анальной и генитальной телесных зон (Mahler et al., 1975; Roiphe & Galenson, 1981). Это кажется настолько несомненным, что мы приходим к выводу: базовое или ядерное чувство принадлежности к мужчинам или женщинам является интегральной частью своего образа с самого начала. Правда, Фаст (1978, 1979) выдвигает представление о наличии в самый ранний период жизни недифференцированной половой матрицы,¹⁷ однако большинство авторов признают, что к пятнадцати-восемнадцати месяцам, когда появляются признаки формирующегося чувства "я", появляются и указания на то, что младенец начинает сознавать себя существом мужского или женского пола, обладающим соответственно мужскими или женскими гениталиями (Kleeman, 1965, 1966, 1971; Stoller, 1976; Roiphe & Galellson, 1981). В возрасте между двумя и тремя годами можно наблюдать уже более четкие признаки осознания пола, поскольку в этом возрасте мальчики начинают вести себя в соответствии с характеристиками мужественности, а девочки – женственности. К этому времени ядро половой идентичности уже устанавливается так прочно, что считается большинством авторов неизменяемым (Money et al., 1955a, 1955b; Stoller, 1985).

Хотя ядро половой идентичности устанавливается в первые несколько лет жизни, половая идентичность в широком смысле по мере дальнейшего развития продолжает усложняться, разрабатываться, детализироваться. На различных стадиях развития накладываются эффекты избирательных идентификаций с каждым из родителей. Кроме того, имеют место определенные попытки растождествления, которые действуют как стимул развития. Ранние идентификации дорабатываются более поздними. Окончательный результат этих процессов – половая идентичность, включающая множество элементов из многих стадий развития.