Тема 1. Понятие социального обеспечения. Предмет, метод и система права социального обеспечения 8 страница

Впервые обсуждение волевых состояний было начато Н. Д. Леви-товым. Правда, он весьма осторожно назвал посвященную им главу в своей книге: «Психические состояния в волевой деятельности чело­века». Левитов ведет речь о состояниях волевой активности и пассив­ности, о решительности и нерешительности, об «уверенности — неуве­ренности», о «борьбе мотивов» как сложном и типичном волевом со­стоянии, о «сдержанности — несдержанности» и даже о раскаянии. Однако большинство из обозначенных им феноменов, с моей точки зрения, состояниями, и тем более волевыми, не являются (хотя все зависит от того, что считать состоянием). Сосновикова, например, справедливо полагает, что «борьбу мотивов» нельзя относить к состо­яниям. С ее точки зрения, волевым состоянием является длительное подавление одного мотива другим.

Точно так же, по моему мнению, не являются волевыми состояни­ями «уверенность» или «неуверенность», которые характеризуют про­цесс оценки ситуации, прогноз успеха или неудачи, т. е. связаны с ин­формационной стороной психической активности человека, с его интеллектуальной деятельностью. Неуверенность может быть и свой­ством личности, если у человека имеется неадекватная заниженная оценка своих возможностей или для него характерна повышенная внушаемость, навязчивость мыслей, эмоциональная неустойчивость (Дашкевич, 1985).

Левитов говорит также о волевом состоянии, характеризующемся определенным соотношением «решительности — нерешительности». В психологической литературе под этими терминами чаще всего име­ют в виду волевые качества, а не состояния. Для волевого состояния есть другой термин — «решимость». Левитов не разделяет эти два тер­мина, считая, что по своему значению они сходны и часто применя­ются как синонимы. Поэтому в своей работе он использует, говоря о волевом состоянии, то один, то другой термин. Я полагаю, что,

104 Раздел III. Психические состояния

во избежание путаницы, целесообразно разводить эти два понятия, придав каждому из них свой смысл.

О волевых состояниях говорят В. И. Селиванов и В. К. Калин. Се­ливанов определяет эти состояния как «класс психических времен­ных состояний, которые являются оптимальными внутренними усло­виями личности, способствующими преодолению возникших труд­ностей» (1974, с. 9). Вопрос о признаках, позволяющих выделить волевые состояния в особую группу, имеет, по мнению Калина, боль­шое теоретическое значение, так как положительное его решение будет являться частичным ответом на другой вопрос: можно ли гово­рить о специфической феноменологии воли? К сожалению, нужно констатировать, что в этом направлении успехи достигнуты не очень большие.

Волевые состояния становятся предметом обсуждения, когда го­ворят: человек осмелел, расхрабрился, отважился, мобилизовался и т. п. Следовательно, можно говорить о состояниях отваги, решимо­сти, «боевого возбуждения», так же как и о состояниях сосредоточен­ности, мобилизованности, готовности, бдительности (это состояние отражает готовность человека реагировать на ожидаемые стимулы и связано с организацией внимания).

Состояние мобилизационной готовности. Известно, что человек в за­висимости от обстоятельств может по-разному мобилизовывать име­ющиеся у него возможности. В связи с этим О. Граф (1943) выдвинул представление о нескольких уровнях работоспособности. Он предло­жил схему взаимодействия между физиологической и психической готовностью к работе (рис. 4.1).

Граф выделяет четыре уровня работоспособности (мобилизован­ности). Уровень А соответствует защитным резервам человека, вклю­чаемым при экстремальных ситуациях, вызывающих возбуждение симпатоадреналовой системы. Название этого уровня, по Графу, под­черкивает малую его зависимость от воли. Уровень Б — это макси­мальная работоспособность, проявляемая в обычной ситуации по­средством волевого напряжения. Уровни В и Г соответствуют рабо­тоспособности, достигаемой без особых волевых усилий.

Состояние мобилизационной готовности изучалось в основном спортивными психологами (Пуни, 1972, 1977; Генов, 1971), но оно, несомненно, проявляется и в других видах деятельности, в том числе и интеллектуальной (у студентов перед экзаменами, у ученого перед

Глава 4. Мотивационно-волевые состояния 105

12-часовой дневной период

Рис. 4.1. Уровни различной готовности (мобилизованности) к работе

(по О. Графу). Двугорбые кривые — физиологические колебания

уровня работоспособности в течение дня

докладом, у артиста перед выходом на сцену и т. д.). Данное состоя­ние характеризуется как довольно устойчивое, длящееся от несколь­ких часов до нескольких дней, отражающее возникновение целевой доминанты, направляющей сознание человека на достижение высо­кого результата, и готовность бороться с любыми трудностями во вре­мя предстоящей деятельности. Это готовность проявить максимум волевых усилий, не допустить развития неблагоприятного эмоцио­нального состояния, направить сознание не на переживание значимо­сти предстоящей деятельности и ожидание успеха или неудачи, а на контроль своих действий. Описанное состояние отражает самонаст­раивание на полную мобилизацию своих возможностей, причем имен­но тех, которые обеспечивают достижение результата в данном виде деятельности.

Психологически мобилизационное состояние характеризуется пе­реводом информации, необходимой для эффективной деятельности, из долговременной памяти в оперативную; активизацией мыслитель­ных процессов (ускорением оперативного мышления); обостренно­стью восприятия адекватных стимулов, созданием у себя уверенно­сти в успехе.

Волевая мобилизация при необходимости включает в регуляцию и эмоциональные механизмы с участием симпатоадреналовой систе­мы, чтобы процесс регулирования приблизился к экстремальному (на­пример, при помощи вызывания у себя «спортивной злости», досады

106 Раздел III. Психические состояния

на себя или же состояния воодушевления и т. п.). Однако того уровня мобилизации резервов организма, который достигается при аффектах и вызывается непроизвольно, при самовозбуждении достигнуть не удается.

Поскольку волевая мобилизация — доминантное состояние, нель­зя давать повод для преждевременной разрядки этой доминанты (яв­ление, довольно часто наблюдаемое в спортивной практике). Нужно сохранить стремление человека к выполнению предстоящей деятель­ности, его энергетический заряд.

Во многих случаях нет прямой зависимости между волевой мобили -зацией и ее результатом. Показательным в этом плане является факт, что максимальная величина напряжения мышцы достигается при во­левом усилии, которое испытуемые не считают максимальным, и даль­нейшее усиление волевых импульсов не ведет к росту напряжения мышцы. С этим согласуются и данные Е. П. Ильина, В. В. Скробина и М. И. Семенова (1967): у школьников максимальная частота движе­ний часто оказывалась большей в том случае, когда они старались ра­ботать «быстро, но не очень», а не тогда, когда давалась инструкция «работать максимально быстро». Имеют значение и типологические особенности человека. Так, знание результата соперника, если он вы­сок, способствует увеличению мобилизационной готовности у лиц с сильной нервной системой; лиц же со слабой нервной системой этот результат может угнетать, поэтому им лучше соревноваться с самими собой, со своим собственным лучшим результатом. Сложные задания вызывают у «тревожных» субъектов чрезмерное напряжение, что при­водит к ухудшению эффективности деятельности.

Мобилизации также способствует четкая и конкретная постанов­ка наставником (тренером, педагогом) задания на предстоящую дея­тельность с учетом возможностей ученика.

Мобилизационная готовность вызывается человеком сознательно, и ее не следует путать с предстартовым (предрабочим) состоянием, ко­торое может возникать непроизвольно (условно-рефлекторно), вслед­ствие попадания человека в привычную рабочую обстановку.

Своеобразной формой мобилизованности при опасности можно считать для человека состояние боевого возбуждения. Впервые это со­стояние начал обсуждать Б. М. Теплов (1954). Оно положительно эмо­ционально окрашено, связано с активной сознательной деятельностью в момент опасности. Человек испытывает повышение активности пси­хической деятельности и своеобразное наслаждение от переживания

Глава 4. Мотивационно-аолевые состояния 107

опасности. Великолепной иллюстрацией тому могут служить гениаль­ные пушкинские строки:

Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю,

И в разъяренном океане,

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском урагане,

И в дуновении Чумы1.

К состояниям, характеризующим мобилизованность человека, мож­но отнести и собранность (внимательность, сосредоточенность).

Состояние сосредоточенности. Это волевое состояние связано с пред­намеренной концентрацией внимания на процессе деятельности. Именно о такой концентрации в процессе творчества писал А. С. Пуш­кин: «Я забываю мир».

Физиологической базой состояния сосредоточенности является состояние «оперативного покоя» (по Ухтомскому). Оно возникает как следствие установки на восприятие того или иного раздражителя (сиг­нала) и совершение того или иного действия. Возникновение сосредо­точенности при ожидании этого сигнала приводит к возрастанию латентного возбуждения (возбуж­дения, находящегося ниже порога реагирования и обозначаемого как уровень активации покоя). Поэтому многие авторы справедливо счита­ют, что установка способствует бо­лее быстрому ответу на пусковой сигнал. Ведь чем сильнее латентное возбуждение, тем скорее под дей­ствием пускового раздражителя оно достигает «порогового» уровня, тем короче будет латентный (скрытый) период соответствующих реакций.

Действительно, целый ряд экс­периментальных данных подтверж-

«Пир во время чумы».

Сосредоточенность

108 Раздел III. Психические состояния

дает это. Показано, что предварительная команда укорачивает латент­ный период. Напротив, внезапно появляющийся сигнал приводит к увеличению латентного периода (Левандовский, 1962; Сишор, 1963; Конопкин, 1964).

Стартовая несобранность (рассеянность) является состоянием, про­тивоположным мобилизационной готовности (как неспособность че­ловека с помощью волевого усилия мобилизоваться, сосредоточить­ся). При нацеленности человека на решение той или иной задачи он не может направить свои возможности на достижение цели. Стартовая несобранность проявляется в обилии ненужных движений; в «бегаю­щем» (а иногда — отрешенном) взгляде; в быстрой подключаемости ко всему, что происходит вокруг и не имеет отношения к предстоящей деятельности; в излишней говорливости; в мимике, не соответствую­щей ситуации, — улыбки, перемигивания с окружающими, гримасы. Выражение лица при этом не волевое и собранное, но свидетельству­ющее о том, что мысли и чувства человека находятся в хаотическом состоянии.

Стартовая несобранность может иметь место и при недооценке со­перника, а также при низкой мотивации на предстоящую деятель­ность.

Состояние решимости. Очевидно, впервые этот термин употребил У. Джемс, но им он скорее обозначил именно решительность (как во­левое качество или как форму его проявления в процессе принятия решения). О решимости как состоянии писал А. Ф. Лазурский (1995). Он описывал ее как своеобразное чувство, которое специфично для всех волевых актов и относится к числу возбуждающих и сопутству­ющих разрешению напряжения. В термине «решимость» подчеркива­ется готовность к действию, и поэтому кроме эмоциональной и интел­лектуальной стороны в состоянии решимости имеет место специфи­ческое переживание, благодаря которому сам человек относит это состояние не к чувствам, а к волевой сфере.

Это состояние может быть кратким или более продолжительным, но значительное время оно продолжаться не может. Н. Д. Левитов пишет, что «решимость в отличие от решительности всегда кратко-временна» (1963, с. 160).

Понимая состояние решимости как готовность, следует сознавать, что это готовность не к быстрому принятию решения, как считает Ле­витов, а готовность начать осуществлять принятое решение, иниции-

Глава 4. Мотивационно-волевые состояния 109

В. Е. Маковский. Не пущу!

роватъ действие при наличии риска, возможности неприятных по­следствий. Таким образом, данное состояние возникает одновремен­но с принятием решения, а не до него. Характерной его особенностью является то, что по мере приближения во времени и пространстве к желаемому объекту решимость может снижаться, если человек не уве­рен в успехе, и даже переходить в свою противоположность — нере­шимость.

Приведу следующий пример. Одна юная спортсменка — прыгунья в высоту — очень хотела именно на данных соревнованиях выполнить норму первого разряда. Первые две попытки на нужной ей высоте за­кончились неудачно: планка была сбита. Осталась последняя попыт­ка. Боясь неудачи, спортсменка 17 раз начинала разбег, но ни разу не оттолкнулась от земли, чтобы прыгнуть. Решение — прыгать — она принимала каждый раз, иначе бы не делала разбега. Но вот состояние решимости выполнить намерение — прыгнуть — удержать во время каждого разбега она не смогла.

Состояние решимости возникает быстрее, когда нет времени для оттягивания начала выполнения принятого решения или когда такое затягивание бессмысленно и лишь создает неловкую ситуацию.

110 Раздел III. Психические состояния

Важным фактором, способствующим проявлению решимости, яв­ляется способность к самодисциплине, приводящая к появлению при­вычки инициировать какие-либо действия, поступки без раскачки, про­волочки, без ненужных колебаний (например, вставать рано утром).

Состояние сдержанности. Сдержанность, по Левитову, — психиче­ское состояние, при котором поведение подчиняется разумному кон­тролю. Однако Левитов, описывая данное состояние, отождествляет его с волевыми качествами — выдержкой и терпеливостью. Конечно, в сдержанности имеется элемент терпения, но это не то терпение, ко­торое проявляется при физическом усилии или при задержке дыха­ния. По существу, это состояние волевого напряжения по сдержива­нию побуждений, появляющихся при возникновении определенных эмоциональных состояний (радости, злости, гнева).

Сдержанность как сиюминутное состояние может являться выра­жением самодисциплины, воспитанности человека, а может отражать и его трусость: человек сдержался и не нагрубил начальнику, потому что побоялся его мести. Но в любом случае это волевое состояние, так как оно связано с подавлением возникшей потребности при помощи волевого усилия.

Глава 5

Эмоциональные состояния, связанные с прогнозом и ожиданием

5.1. Прогноз и связанные

с ним эмоциональные состояния

Известно, что прогноз почти всегда носит вероятностный характер. Поэтому Левитов говорит о состояниях сомнения (недоверия, подо­зрительности), недоумения, неуверенности, растерянности, замеша­тельства, страха (боязни), надежды, наблюдаемых, в частности, и в случае возникновения когнитивного диссонанса («познавательного несоответствия»), т. е. ситуации, когда субъект одновременно распо­лагает по крайней мере двумя противоречивыми мнениями о чем-либо или о ком-либо и эти мнения не могут быть согласованы друг с дру­гом. Возникает, однако, вопрос: действительно ли это состояния или же это когнитивные ситуации, имеющие эмоциональную окраску (т. е. некие когнитивно-эмоциональные комплексы)?

Уверенность — неуверенность; Определяя уверенность, Б. Спиноза писал: «Уверенность есть удовольствие, возникающее из идеи (пред­ставления. — Е. И.) будущей или прошедшей вещи, причина сомнения в которой исчезла» (1957, с. 511). Следовательно, в данном случае речь идет о том, что при разрешении внутреннего конфликта (неуверенно­сти, сомнения) у человека возникает эффект облегчения имевшегося напряжения, переживаемого как удовольствие. Однако возникнове­ние удовольствия при наличии у человека уверенности вовсе не обя­зательно.

В «Словаре» С. И. Ожегова уверенность определяется как твердая вера (синоним — убежденность) в кого- или во что-нибудь.

Левитов относил уверенность (неуверенность) к психическим со­стояниям, в которых выделял три компонента: познавательный, эмо­циональный и волевой. Так, он пишет: «Уверенность... имеет эмоцио­нальную окраску — она всегда сочетается с чувствами бодрыми и жиз­нерадостными, с эмоциональным подъемом» (1964, с. 169). Таким

112 Раздел III. Психические состояния

образом, автор не считает уверенность эмоцией, а говорит только о ее эмоциональной окраске. Правда, он, видимо, погорячился, когда на­писал, что уверенность всегда сочетается с положительным эмоцио­нальным фоном. Как он сам замечает далее, человек может быть уве­ренным и в неуспехе. В этом случае вряд ли у него возникнут положи­тельные переживания, скорее — отрицательные. Отсюда: уверенность может иметь эмоциональную окраску разного знака. А раз так, то уве­ренность — это лишь причина, вызывающая то или иное эмоциональ­ное переживание в зависимости от того, с чем она связана — с поло­жительным или отрицательным прогнозом удовлетворения потребно­сти. При этом, как мне представляется, данные переживания связаны не столько с эмоциями (хотя они и не исключаются), сколько с эмо­циональным тоном впечатлений.

Уверенность или неуверенность человека — это интеллектуальный процесс вероятностного прогнозирования того или иного события, достижения или недостижения цели, вера в себя или потеря таковой. Он может и не вызывать никаких эмоциональных переживаний, если прогнозируется событие, к которому человек равнодушен. Я могу, на­пример, уверенно и совершенно бесстрастно прогнозировать удачу или неудачу на экзамене студента, поражение или выигрыш хоккей­ной команды, до которой мне нет дела, и т. д. Но и в случае значимой для меня ситуации сам по себе вероятностный прогноз не обязательно сопровождается эмоцией. Уверенность в выполнении хорошо освоен­ного и привычного для меня действия дает мне основание для спокой­ствия или для безбоязненного поведения, т. е. отсутствия эмоцио­нального реагирования, а неуверенность вызывает беспокойство, тре­вогу, т. е. приводит к эмоциональному реагированию. Таким образом, я «чувствую» (ощущаю, воспринимаю) возникающее в результате прогноза эмоциональное состояние, а не сам прогноз, т. е. уверенность или неуверенность в успехе.

Можно привести и еще один аргумент в пользу того, что уверен­ность не является эмоцией, а следовательно, психическим состоянием. Уверенность в ряде случаев перерастает в самоуверенность. Но мож­но ли говорить о том, что существует еще и эмоция самоуверенности?

Сказанное выше можно отнести и к сомнению. Его Левитов рас­сматривает как сложное состояние, в которое входят: неуверенность, недоумение, раздумье о правильности, сознание недоказательности, неубедительности, переживание неудовлетворенности тем, что выда­ется за истину. Как он отмечает, состояния сомнения настолько раз­нообразны, что назвать их словом «сомнение» можно только условно.

Глава 5. Эмоциональные состояния, связанные с прогнозом и ожиданием 113

Неуверенность (сомнение) — это f

оценка вероятности совершения = ^ |

того или иного события, когда от- ■->£ j

сутствует достаточная информа- "*"'',..,

ция, необходимая для прогнозиро-.':. ',+■

вания. Чувство неуверенности —,'; *ч • это бытовой штамп, характеризую- *, - -. ~ * '' щий лишь многозначность и не-... ",..-„- ' адекватность использования этого, ^ ' ^ ^ -понятия. Неуверенность в своих • -\ силах может вызвать и опасение за • успех осуществляемой деятельно- -, _ -, '■. сти, но сама опасением и тем более '.Г

страхом не является.

Сомнение служит показателем V.-,4 ч

критического отношения, вдум- • " [

чивости человека и его ответствен- „Г ности за принимаемое решение £» («положительное» сомнение) и '•■ следствием неуверенности или

скептицизма. Состояние скепти- Сомнение

ческого сомнения Левитов подразделяет на два вида. Первый порож­дается хорошими намерениями: человек ищет абсолютной достовер­ности, желает все познать больше и глубже; то, что уже известно, его не удовлетворяет. И вместе с тем это обычно мрачное состояние, не­приятно действующее и на самого человека, и на окружающих.

Другой вид — скептицизм как выражение развязности и рисовки — обычно связан с неуважением к авторитетам. Данная форма скепти­ческого сомнения проявляется, когда человек, формируя намерение, мотив, пренебрегает советами других, более опытных и знающих лю­дей. Очевидно, что состояние сомнения, связанное с неуверенностью, и состояние сомнения, связанное с отражением личностной особен­ности человека — скептицизмом, — разные по своей сути, и к мотива-ционным состояниям можно отнести только первое из них. Состоя­ние сомнения усиливается, если человек несколько раз подряд потер­пел неудачу в достижении цели, и уменьшается, если попытки достичь цель были удачными.

Недоумение — состояние сомнения, колебания вследствие невоз­можности понять, в чем дело.

8-1413

114 Раздел III. Психические состояния

Строго говоря, в чистом виде (без эмоциональной окраски) ни не­уверенность (уверенность), ни сомнение не являются ни эмоциональ­ными, ни психофизиологическими состояниями в истинном значении. Неуверенность отражает оценку вероятности совершения события, правильности принимаемого решения; сомнение — это отсутствие убежденности в истинности чего-либо, в том числе средства и пути удовлетворения потребности, которые рассматриваются человеком при формировании мотива. Недаром Левитов рассматривает сомне­ние и как раздумье о правильности чего-либо. Но и сомнение, и не­уверенность приводят к переживаниям, которые могут выражаться в состояниях тревоги, боязни.

5.2. Состояния ожидания

В случае если по каким-либо причинам начало действия задержива­ется, возникает остро переживаемое состояние нетерпения, а затем и раздражения. Чем сильнее выражена потребность (желание), тем сильнее выражены и названные состояния человека.

Левитов выделяет состояние мечтательности. Это погружение в мечту, фантазию, сопровождающееся переживанием положительных эмоций удовлетворения, радости.

Надежда является одним из мотивационных состояний, связанных с переживанием (возникающим у человека при ожидании желаемого события) и отражающих предвосхищаемую вероятность его реально­го осуществления. Она формируется на основе субъективного опыта, накопленного в прошлом в сходных ситуациях, и познания объектив­ных причин, от которых зависит ожидаемое событие. Предсказывая возможное развитие событий в сложившихся обстоятельствах, надеж­да играет роль внутреннего регулятора деятельности, помогающего человеку определять ее последствия и целесообразность. При сильно выраженной потребности надежда может сохраняться и при отсут­ствии обосновывающих ее условий (в расчете на случай, везение, удачу).

В обыденном сознании прогнозирование и ожидание каких-либо событий и результатов связывается с волнением человека. Оно отража­ет состояние беспокойства, ситуативной тревожности, страха. О нем писал еще Б. Спиноза. Выделял его и К. Д. Ушинский, относя к пер­вой ступени душевного страха: «Мы еще не знаем, как придется но­вое явление к нашим жизненным стремлениям, а отсюда возникает

Глава 5. Эмоциональные состояния, связанные с прогнозом и ожиданием 115

то сердечное беспокойство, которое соответствует умственному бес­покойству или сомнению... На этой ступени мы можем назвать страх сердечным беспокойством или сердечным сомнением» (1974, с. 398). Из сказанного выше ясно, что речь идет о волнении, проявляемом человеком перед значимой для него деятельностью или встречей, а также об эмоциональном настрое на это. Волнение в таком не диф­ференцированном по знаку переживаний виде понимается как повы­шенный уровень эмоционального возбуждения.

5.3. Тревога

Состояние тревоги. Это состояние, называемое в быту волнением, боязнью, возникает у человека перед всякой ответственной деятель­ностью, в успешном осуществлении которой он неуверен. Поэтому даже хорошо подготовленный учащийся волнуется перед экзаменом или выступлением на школьном концерте. При этом у некоторых школьников, обладающих высоким нейротизмом, волнение может начинаться за несколько часов и даже дней до предстоящего экзаме­на, выступления с докладом, на олимпиаде и т. д. Повышают тревогу незнакомая обстановка, появление новых людей, неопределенность задания.

Тревога как психологическое по­нятие. Понятие «тревога» было введено в психологию 3. Фрейдом (1925) и в настоящее время мно­гими учеными рассматривается как разновидность страха. Так, Фрейд наряду с конкретным стра­хом (Furcht) выделял неопределен­ный, безотчетный страх (Angst), О. А. Черникова пишет о тревоге как «страхе ожидания», а О. Кон-даш (1981) — о страхе перед ис­пытанием. Ф. Перле (Perls, 1969) определяет тревогу как разрыв между «теперь» и «позже» или как «страх перед аудиторией». Тревога является результатом активности воображения, фантазии будущего.

Тревожное ожидание

116 Раздел III. Психические состояния

Она появляется у человека вследствие наличия незаконченных ситу­аций, заблокированной активности, не дающей возможности разря­дить возбуждение. В связи с этим тревога понимается как эмоциональ­ное состояние острого мучительного бессодержательного беспокой­ства, связываемого в сознании индивида с прогнозированием неудачи, опасности или же ожидания чего-либо важного, значительного для че­ловека в условиях неопределенности.

Точка зрения-14

В активации тревоги (впрочем, как и других эмоциональных состояний) решающую роль играют когнитивные факторы. Когнитивные оценки опас­ности, по-видимому, являются первым звеном в возникновении состояния тревоги, а когнитивная переоценка определяет интенсивность таких состо­яний и их устойчивость во времени (Спилбергер, 1983, с. 14).

Выраженная тревога проявляется как тягостное неопределенное ощущение «беспокойства», «дрожания», «кипения», «бурления» в различных частях тела, чаще в груди и нередко сопровождается раз­личными соматовегетативными расстройствами (тахикардией, потли­востью, учащением мочеиспускания, кожным зудом и т. п.). У малень­ких детей вследствие неразвитости речи тревога может быть установ­лена на основании своеобразного поведения: беспокойный взгляд, суетливость, напряженность, плач или отчаянный крик при измене­нии ситуации. Дети постарше выражают жалобы следующим образом: «как-то не по себе», «неспокойно», «внутренняя дрожь», «нет покоя». Как пишет Э. Шостром (1994), тревога подобна сосущему чувству го­лода. Человек, пребывающий в тревоге, не идет на полное действие и занят тем, что подавляет растущую агрессию, в результате чего впада­ет в апатию.

Подчас волнение становится невыносимым для человека, и он стремится оградить себя от ситуации, вызывающей его, например, от­казаться присутствовать на важном для него событии. Известно, что А. Ф. Львов, автор музыки к гимну Российской империи, очень вол­новался перед прослушиванием гимна комиссией, решавшей, чей ва­риант музыки предпочесть, и чтобы не подвергать себя излишним вол­нениям, остался дома. Однако за время ожидания «приговора» импе­ратора и его свиты он стал седым.

Тревога, как правило, нарастает вечером и сопровождается двига­тельным беспокойством. Показано также (Ханин, 1978, и др.), что по мере приближения важного для человека события уровень тревоги

Глава 5. Эмоциональные состояния, связанные с прогнозом и ожиданием 117

нарастает, причем в большей степени у высокотревожных субъектов. В связи с этим автор выделяет предрабочую и рабочую тревогу.

Точка зрения-15

Термин «тревога» традиционно используется для описания эмоциональ­ной реакции, которая обычно рассматривается как «беспредметная», по­тому что стимулы или условия, порождающие ее, неизвестны. Особенно­стью тревоги является то, что интенсивность эмоциональной реакции на стрессовую ситуацию непропорционально выше величины объективной опасности.

Определяющей характеристикой страха является то, что интенсивность эмоциональной реакции пропорциональна величине опасности, вызываю­щей ее. Таким образом, понятия страха и тревоги относятся к эмоцио­нальным реакциям или состояниям, которые вызываются различными про­цессами (Спилбергер, 1983, с. 15—16).

Тревога, хотя и связана с опасением человека за благополучный исход важного для него дела и поэтому близка психологически к эмо­ции боязни, все же отличается от страха.

Н. Д. Левитов считает, что бывают состояния тревожности, в кото­рых страх отсутствует.

Боязнь имеет конкретный источник переживания, связана с опре­деленным объектом, который оценивается как безусловно опасный. У тревоги же нет четкого и конкретного повода для возникновения. Это вероятностное переживание неудачи («а вдруг...»). В отличие от страха, являющегося биологической реакцией на конкретную угрозу, тревога часто понимается как переживание неопределенной, диффуз­ной или беспредметной угрозы человеку как социальному существу, когда опасности подвергаются его ценности, представление о себе, положение в обществе. Таким образом, в данном контексте тревога понимается как переживание возможности фрустрации социальной потребности. К. Ясперс считает, что тревога отражает беспокойство и не обязательно связана с пониманием угрозы. Поэтому кроме «объек­тивной» тревоги (страха), связанной с реально существующей угро­зой, выделяют и собственно тревогу («неадекватную»), появляющу­юся в нейтральных, не угрожающих ситуациях, например тревога у детей. Маленькие дети могут тревожиться о том, что родители бросят их или перестанут любить (когда родители, например, в виде наказа­ния лишают ребенка своего расположения). Дети часто думают, что рождение братика или сестренки обязательно заставит родителей от­вергнуть их самих.