Конспект лекции по теме 9 (для самостоятельного изучения)

Подготовка современного этапа развития культуры. Эпоха Просвещения: «природа» как символ единства.

Распад религиозных связей внутри христианского мира: неудача Ферраро-Флорентийской унии между православными и католиками, религиозные конфликты католиков и протестантов, а также разочарование в попытках включить исламский мир в орбиту христианской культуры, выразившееся в упадке крестоносного движения, поставили под вопрос возможность реализации христианского культурного проекта. Однако универсалистские амбиции Западной Европы не иссякли, начался поиск новых принципов единства, которые были бы свободны от привычных религиозных смыслов.

Первоначально взоры части европейской интеллектуальной элиты обратились к маргинальным религиозным доктринам, наиболее влиятельным из которых был герметизм, считавшийся якобы учением древнего мудрец Гермеса Трисмегиста («Триждывеличайшего»). В рамках культурологии не имеет смысла подробно останавливаться на деталях этого учения, на легендарной фигуре его «пророка». Достаточно указать на то, что поборники герметизма утверждали, что все монотеистические религии, а также философия вышли из герметизма. Следовательно, герметизм способен примирить и объединить враждующие религиозные традиции. Одним из наиболее видных представителей герметического движения был Джордано Бруно (1548 – 1600); он активно проповедовал свою версию герметизма при дворах европейских монархов (Йейтс Ф.). Неудивительно то, что герметизм вызвал негативную реакцию со стороны Католической церкви, ведь он, в сущности, предлагал модель социокультурного единства, альтернативную католической. Инквизиционная коллегия признала Дж. Бруно еретиком, и герметист был предан суду, приговорен к смертной казни и сожжен на костре. Однако герметизм еще долгое время оказывал влияние на умы интеллектуалов Западной Европы. Его популярность схлынула под воздействие не столько Католической церкви, сколько возникшего примерно в то же время научного сообщества.

Рождение современной науки или т. н. «научная революция» стало едва ли не главным событием новоевропейской истории. Наука обеспечила невиданный скачек в развитии материальной культуры Западной Европы, а затем и всего мира. Наука обеспечила технологическое господство Западноевропейской цивилизации и, тем самым, спровоцировала новый виток экспансии Запада – колонизацию народов Азии, Африки и Америки. Наука позволила решить массу проблем жизнеобеспечения человечества. Однако этим не исчерпывается значение науки для Европейской и мировой культуры. Наука породила новое мировоззрение, в котором определенное место занимают представления об устройстве не только физического космоса, но и социокультурной системы. Распространение научного мировоззрения способствовало возникновению новой, светской модели социокультурного единства.

Центральное понятие этой модели – «природа». Именно в эпоху научной революции (XVI – XVII вв.) сложилось привычное современному человеку понятие природы как совокупности всего (чувственно воспринимаемого) сущего. В средние века понятие «природа» обозначало сущность вещи или класса вещей; средневековые авторы крайне редко рассуждали о природе как таковой, чаще речь шла о «природе человека», «природе огня», «природе воды» и т. д. Такое понятие природы органично вписывалось в средневековое мировоззрение, согласно которому единство мироздания обеспечивается не внутренними факторами, а внешней инстанцией – Богом, творцом и промыслителем. То есть, стоит Богу ослабить свое внимание – и мироздание рассыпалось бы на бессвязные части, или эти чести вступили бы в конфликт друг с другом, разрушив целостность космоса. Отечественный историк науки и философии А.В. Ахутин так характеризует это средневековое воззрение: «О совокупности сотворенного сущего нельзя говорить как об одном существе <…> по двум причинам. Во-первых, потому, что мир есть собирание индивидуальных субстанций, каждая из которых может быть согласована с другими, но не образует «акциденций» или «модусов» некой единой субстанции, которую по праву следовало бы тогда назвать природой. Единственно общее всем вещам мира – бытие. Но каждая вещь имеет начало своего бытия от самого премирного Бога, а не через посредство космоса. Во-вторых, потому, что единое основание мира находится вне него, а сам мир не обладает и в принципе не может обладать основанием в себе. Он не самообоснован, не самобытен, не самоценен. Это и значит, что он сотворен из ничто» (Ахутин. 1988. С. 26). К этому следует добавить, что каждая вещь, согласно средневековым представлениям, обладает еще и своей собственной «природой» (сущностью), которая и позволяет отличать эту вещь от другой.

Такая картина мира неявным образом обосновывала притязания Католической церкви на роль инициатора и главной ведущей силы процесса культурной интеграции Западной Европы, а в ближайшей исторической перспективе и всего человечества. В самом деле, если источником единства мироздания является Бог, тогда источником социокультурного единства должен выступать единственный легитимный (разумеется, с точки зрения Католической церкви) наместник Бога на земле – римский первосвященник. Однако эта модель единства на закате средневековья слишком явно не соответствовала реальности. Те принципы единства, которые выдвигала Католическая церковь, в новых условиях оказались не универсальными, а локальными. Новая модель единства не должна была связывать себя с локальными религиозными принципами.

Этим условиям вполне отвечало натуралистическое (natura – природа) мировоззрение, рожденное и взлелеянное наукой. В самом деле, если представить что все мы, люди, живем в общей реальности – природе, которая сама по себе целостна, то есть все в ней обладает внутренним родством, все взаимосвязано, все подчиняется универсальным законам, тогда нетрудно по аналогии смоделировать и социокультурную целостность, в которой культурные (религиозные, национальные, сословные и проч.) различия могли бы быть нейтрализованы неким природным или «естественным» единством. Поэтому нет ничего удивительного в том, что вскоре после того, как ученые естествоиспытатели предприняли попытку описать природу как системное единство, гуманитарии попытались перенести найденные факторы единства физического мира на мир социальный.

Наибольший вклад в превращение понятия «природа» в символ социокультурного единства внесли философы эпохи Просвещения. Свою миссию они понимали как распространение научного мировоззрения, «просвещение светом разума» современников, погрязших по их мнению в невежестве, суевериях, догматизме. Плацдармом для сосредоточения и распространения новых идей стала «Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел», издававшаяся во Франции с 1751 по 1580 год. Вдохновителями творческого коллектива и издателями Энциклопедии стали два философа-просветителя: математик Жан Лерон д’Аламбер (1717 – 1783) и писатель Дени Дидро (1713 – 1784). Идейным лидером просветителей был Вольтер (настоящие мя и фамилия Мари Франсуа Аруэ) (1694 – 1778). Именно Вольтер много сделал для того, чтобы открытия весьма ограниченного и замкнутого круга ученых (т. н. «невидимого колледжа») стали достоянием широких кругов образованной общественности. В сущности, философы-просветители продолжали его дело. Однако популяризация науки вовсе не была единственной заслугой Просвещения. Важное место в работах просветителей занимала тема «человеческой природы». Просветители, в отличие от своих философских предшественников, исходили из убеждения в единстве и системности природного мира и твердо верили в то, что человек – порождение и часть природы. Кроме того, для просвещенческой философии характерно критическое отношение к религиозным традициям и, прежде всего к христианству, а точнее, к его католической разновидности. Критика религии означала отказ от христианского культурного проекта в той его версии, какую предлагала Католическая церковь. Однако сам принцип универсализма не был отброшен, но лишь выражен при помощи других символических средств, тех средств, которые давала наука, средств «натурализма».

Дени Дидро в трактате «О достаточности естественной религии» разрабатывает понятие «естественной религии», показывая, что в основе любой религиозной традиции находится единый набор убеждений, например, вера в существование бога, вера в то, что бог дает человеку общий моральный закон, в то, что всевышний наблюдает за исполнением этого закона, вознаграждает праведников и карает грешников. Преимущество «естественной религии» перед историческими состоит в том, что она не провоцирует религиозных конфликтов, не ведет к кровопролитию. Заметим при этом, что Дидро игнорирует тот постой факт, что его «естественной религии» никогда не существовало, а также ограниченность знаний науки того времени о религиозных традициях народов мира, что благоприятствовало возникновению вполне понятной тенденции приписывать другим народам представления близкие самому. Опираясь на современные религиоведческие этнографические знания можно показать, что признаки «естественной религии», перечисленные Дидро далеко не всегда можно обнаружить в религиозных традициях народов мира. Однако в данном случае следует обратить внимание не на заблуждения просветителя, заблуждения вполне объяснимые, а на само стремление сконструировать искусственное понятие, чтобы при его помощи обосновать необходимость интеграции народов и возможность преодолеть исторически сложившиеся религиозные барьеры.

Центральное место в философии Дидро занимает утверждение, что человек «от природы» склонен к добру, а зло – это лишь ослабление или извращение этой склонности. Эту мысль положил в основу своей социально-политической философии развил другой просветитель Жан Жак Руссо (1712 – 1778). Согласно Руссо, всякий человек «от природы» обладает стремлением к общению, к сотрудничеству, однако дурные социальные условия: нищета, неравенство, извращенные нравы препятствуют раскрытию этих естественных склонностей. И только если человек осознает свою природу и будет следовать ей, воцарится общество, близкое идеалу, общество, где взаимная приязнь вытеснит вражду, равенство возможностей – несправедливости, свободное принятие правил общественной жизни – принуждение к порядку. Руссо идет дальше Дидро и «находит» подтверждение своим рассуждениям о «природе человека». Реальным образцом такого «естественного» человека выступает «добрый дикарь» (bon sauvage), человек первобытного общества, описания нравов которого Руссо почерпнул в основном из впечатлений путешественников. Нечего и говорить, что эти впечатления были случайными, а описания весьма поверхностными. Однако, как и в случае Дидро, культурологию интересует не столько критика этих заблуждений, сколько весьма показательное стремление просветителей непременно найти подтверждение своей «натуралистической» вере.

Значительный вклад в превращение понятия «природа» в символ единства внесли просветители-материалисты: Поль Анри Гольбах (1723 - 1789), Жюльен Офре Ламетри (1709 – 1751), Жан-Батист Рене Робине (1735 – 1820). В своих трудах они не только свободно переходят от естественнонаучного понятия природы к социально-гуманитарному, но и живописуют природу, наделяя ее, по существу, атрибутами Бога. Она творит человека, она научает его, тревожится о его судьбе, вознаграждает и наказывает. Укреплению и распространению натуралистической модели культурного единства способствовала разработка единой классификации живой природы, в которой человечество представлено как единый биологический вид – homo sapiens. У поборников натуралистической глобализации появилось еще одно основание, к которому можно апеллировать, доказывая, что различия в ценностях и интересах между народами менее значимы, чем то, что их объединяет. Поэтому неслучайно критика такого типа культурного универсализма нередко принимала форму отрицания биологического единства человечества, как это имело место в расистской доктрине французского мыслителя Жозефа Артюра де Гобино (1816 – 1882).

Итак, натурализм стал той идейно-ценностной оболочкой, внутри которой формировались национальные культуры европейских народов. Именно эта оболочка сохраняла культурные связи между нациями в периоды континентальных и мировых войн. В сущности, войны между европейскими нациями, а также между коалициями национальных государств были столкновениями различных представлений об условиях универсального социокультурного единства. При этом сам принцип культурного универсализма по большому счету не ставился под вопрос. Принципы интеграции народов во всечеловеческое единство формулировались не только в период межнациональных войн, но и в ходе европейских революций.

 

Литература

1. Йейтс Ф. Джордано Бруно и герметическая традиция.

2. Ахутин А. В. Понятие природы в античности и в Средние века.

3. Яворский Д.Р. Природа как символ единства.

4. Пигалев А.И. Культурология. Курс лекций.