ПОБЕРЕГИТЕ СВОИ КУПОНЫ! ПОЛУЧИТЕ ИХ В КАЧЕСТВЕ ВЫИГРЫША!! СВОБОДНЫЙ ВХОД В ЛУНА-ПАРК!!!
Я бывал в этих парках несколько лет назад - и мне они ужасно не
нравились, даже когда я был ребенком. Устрашающие гонки, способные
напугать лишь наивных простаков. Взлеты и падения, головокружительные
карусели - все это предназначается для закаленного желудка и крепкой
головы. Фасованные обеды, сахарная карамель, пьяные клоуны, все это
вперемежку с бурным весельем - развлечения на любой вкус. Тысячи людей
приходят в луна-парки каждый день, и десятки тысяч заполняют их по
выходным, принося с собой сотни тысяч долларов. Долларовое изобилие! Все,
что мне нужно сделать - очистить его - и сделать это таким удивительным
способом, чтобы попасть на передовицы всех газет на планете. Но как мне
это сделать? Пойти туда, конечно, и хорошенько посмотреть на все их меры
предосторожности. Самое время было расслабиться.
Для этого небольшого похода в разведку было бы намного естественнее
вести себя соответственно своему возрасту. Смыв с себя всю косметику, я
снова превратился в семнадцатилетнего подростка со свежим здоровым лицом.
Мне необходимо было совершенствовать свои навыки; недаром же я прошел
очень дорогие курсы театрального макияжа. Набив щеки мягкими прокладками,
я стал похож на херувимчика, особенно тогда, когда чуть-чуть подрумянил
их. Я надел пару темных очков, украшенных пластиковыми цветами - из них
брызнули струйки воды, когда я нажал на маленький баллончик в кармане.
Дешевая забава! Стиль одежды переменился, слава богу, и это означало, что
брюки-гольф вышли из моды, а вернулись шорты. А точнее, какой-то
предосудительный стиль под названием шорт-лонг, когда одна штанина была
выше колена, а другая ниже. Я купил пару таких штанов, изготовленных из
отталкивающего пурпурного вельвета с декоративными розовыми заплатами. Я с
трудом заставил себя взглянуть в зеркало. То, что смотрело на меня оттуда,
я бы не решился описать, единственно, что это было совершенно не похоже на
сбежавшего грабителя банка. На шею я повесил дешевый фотоаппарат, от
которого только и толку-то было, что он дешевый или что он просто
фотоаппарат.
Придя на место, я чуть было не потерялся в потоке подобных себе,
несущемся к главному входу в луна-парк. Визжа, истерически хохоча и
обливая друг друга из наших пластиковых цветов, мы коротали время до
открытия. Когда же двери наконец распахнулись, я пропустил вперед всю эту
разноцветную толпу и нетерпеливо последовал за ней. Теперь за работу.
Туда, где имеются деньги. Впечатления о моем первом посещении этого
заведения совершенно стерлись в моей памяти - и слава богу! - но я хорошо
запомнил, что за различные аттракционы нужно было платить жетончиками. Мой
отец выдавал мне ограниченное и очень небольшое количество этих жетонов,
которые растрачивались за какие-нибудь несколько минут, и уж конечно,
пополнения ждать было неоткуда. Моей первоначальной задачей сейчас было
найти источник с этими жетонами. Это было довольно легко сделать, так как
данное здание являлось объектом внимания каждого посетителя. Оно
представляло из себя остроконечное сооружение, словно перевернутый
вафельный стаканчик от мороженого, украшенное флагами и механическими
клоунами и увенчанное позолоченным громкоговорителем, из которого неслась
оглушительная музыка. Вокруг здания у самого его основания располагались
пластиковые клоуны, раскачивающиеся, смеющиеся и гримасничающие. Несмотря
на свой вызывающий отвращение вид, они исполняли очень важную функцию
выуживания из посетителей их денег. Нетерпеливые руки подростков всовывали
монеты в загребущие лапы пластиковых полишинелей. Монеты исчезали - и
клоунский рот изрыгал целый поток пластмассовых жетонов. Омерзительно -
но, очевидно, только я один так думал. Деньги текли рекой в это здание.
Теперь нужно было найти, где они из него вытекали. Я обошел его кругом и
обнаружил, что раздаточное устройство, возвращающее долларовый поток в
обращение, располагается позади здания, под прикрытием деревьев и
кустарников. Пробравшись под их ветвями к пристройке, я столкнулся лицом к
лицу с полицейским, стоявшим у безымянной двери.
- Исчезни, крошка, - ласково попросил он. - Здесь служебными вход.
Увернувшись от него, я толкнул дверь, успев ее сфотографировать.
- Мне нужен туалет, - наобум ляпнул я. - Мне сказали, что он здесь.
Крепкая рука отшвырнула меня назад к кустарнику.
- Не здесь. В другом месте. Иди откуда пришел.
Я пошел. Очень интересно. Никакой электронной сигнализации, а замки
системы Глабб - надежные, но устаревшие. Мне начали нравиться луна-парки.
Последовало мучительное ожидание темноты, когда парк должен был
закрываться. От нечего делать я прокатился в Ледяную страну, где нужно
было пробираться через пещеру из искусственного льда со всевозможными
вещами, вмороженными в стены - которые иногда отваливались и падали прямо
на экскурсантов. Аттракцион "Морские пираты" был не лучше этого, а уж про
бурное веселье Леденцовой страны или Чудища на болоте мне и вовсе не
хотелось бы говорить, чтобы соблюсти приличия. Достаточно сказать, что я
все же дождался своего времени. Автомат с жетонами прекратил работу за час
до закрытия парка. Со своего пункта наблюдения я с интересом следил за
тем, как бронированный фургон увозил большое количество солидных
контейнеров. Но самое интересное было то, что вместе с деньгами испарилась
и охрана. Думаю, что по их логическому рассуждению выходило, что никому в
здравом уме не придет в голову вламываться сюда ночью, чтобы стащить
жетоны. Но я был не в здравом уме. Как только на землю опустились сумерки,
я присоединился к изможденной праздной толпе, бредущей к выходу. Но до
него я, конечно же, не дошел. Запертая дверь тыльной стороны Горы вампиров
легко поддалась, и я проскользнул в темноту служебного помещения. Высоко
надо мной слабо светились клыки с намалеванной на них запекшейся кровью; я
чувствовал себя очень уютно, спрятавшись позади заполненного пылью гроба.
Нужно было подождать еще час, не более. Служащие уже наверняка разошлись,
но на улице еще было полно народу, и они могли бы заметить мою
отвратительную экипировку, когда я выйду наружу.
Кругом были предохранительные устройства, но их легко было обойти.
Как я и предполагал, Глабб без труда открылся, и я быстро проскользнул
внутрь. В комнате не было окон, что было очень даже кстати, так как мой
фонарик не был в этом случае заметен с улицы. Я включил его и с
восхищением оглядел оборудование. Простая и ясная конструкция - я высоко
ценил эти качества в механизмах. Стены опоясаны автоматическими
раздатчиками. Они сейчас молчали, но наверняка оставались в рабочем
состоянии. Когда в них попадали монеты или банкноты, они пересчитывали их
и отправляли дальше. Верхние автоматы отмеряли и выбрасывали определенное
количество жетонов в подающие желобки. Рядом с ними из пола торчали трубы,
заканчивающиеся где-то наверху в бункере. Вне всякого сомнения, они
наполнялись с помощью подземного транспортера, который возвращал готовые к
употреблению жетоны и автоматы. Доллары, к которым больше не прикасались
человеческие руки, перемещались по закрытому трубопроводу к месту сбора,
где монеты попадали в специальные закрытые ящики. Они мне были не нужны,
их не очень-то легко было отсюда вывезти. Но банкноты, да, они были легче
и обладали большей стоимостью. Они скользили по желобкам, пока не падали
грациозно в открытый верх сейфа. Эта операция надежно предохраняла от
нечистого на руку обслуживающего персонала. Прекрасно. Я был просто
очарован оборудованием и размышлял о нем, делая себе пометки. Автоматы
были изготовлены фирмой по заказу биржевиков, и я срисовал ее торговую
марку себе в блокнот. Сейф был тоже надежно и качественно сработан, но при
моем содействии легко и просто открылся. Он был, конечно, пуст, но я этого
и ждал. Я взял на заметку код, затем открыл и закрыл дверцу несколько раз,
пока не научился делать это с закрытыми глазами. План в моей голове
приобретал определенные формы, и это было его составной частью. Закончив
наконец все дела, я незаметно выскользнул из помещения. Никем не
замеченный, я выбрался наружу и присоединился к толпе прогуливающихся
пешеходов. Они мало чем отличались от меня, и мне только и нужно было
надеть во второй раз свои очки-брызгалки. Мне трудно описать, с каким
облегчением я вошел в дверь "своей" конторы, сбросив с себя маскарадный
костюм и погрузившись вместе с носом в холодное пиво. Затем, образно
выражаясь, мне пришлось немного пошевелить мозгами.
Последующие недели принесли много хлопот. Пока я готовил необходимое
снаряжение, я не забывал просматривать информационные сообщения. Один из
бежавших заключенных, после яростного сопротивления, был схвачен. Его
сообщник найден не был, несмотря на ту помощь, которую оказал пойманный
полиции. Бедный Стингер; жизнь не будет его радовать как прежде, если у
него отнимут возможность драться. Зато для того парня, которого он
замыслил убить, жизнь на некоторое время останется прежней. Поэтому мне
было не очень-то жаль Стингера. Да и работы было полно. Нужно было сделать
две вещи - спланировать ограбление и расставить ловушки для Слона. Могу с
гордостью признаться, что легко справился с этими двумя задачами. Теперь
нужно было дождаться темной и дождливой ночи, чтобы посетить луна-парк еще
разок. Я вошел и вышел так быстро, как это только было возможно, и все же
это заняло несколько часов, ведь необходимо было проделать огромную
подготовительную работу. Теперь все заключалось в выборе подходящего
времени. Лучше всего было сделать это в выходные, когда автоматы
переполнены. Частью моего плана была совершенно законная аренда небольшого
гаража, но зато я абсолютно незаконным путем стащил маленький фургончик.
Ожидая подходящего момента операции, я перекрасил его - если честно, он
стал выглядеть намного лучше - подрисовал другие номера и прилепил на
дверцы фирменные таблички. Когда наступила суббота, я еле сдерживал себя
от нетерпения. Чтобы как-то скоротать время, я, загримированный и с усами,
сидел в кафе, наслаждаясь легким и приятным обедом, потому что мне нужно
было дождаться конца дня, когда автоматы будут полны монет. И вот я
нахожусь совсем рядом со служебным входом в луна-парк в строго
запланированное время. Надевая тонкие, обтягивающие кожу перчатки, я
почувствовал некоторое опасение, но предвкушение успеха было сильнее. С
улыбкой на губах я потянулся к небольшому аппарату и включил его.
Невидимый радиосигнал полетел в сторону парка, и я постарался представить,
что там сейчас творится. Сигнал достиг приемника и передал его дальше по
проводам - цель поражена. Раздался взрыв, совсем небольшой, но способный
вывести из строя запирающее устройство. Трубопровод не должен быть
поврежден. Теперь автомат выдает разноцветные пластмассовые жетоны, они
льются из него непрерывным потоком. Вот какой я благодетель! Представляю,
как благодарна была бы мне детвора, если бы знала, кто все это устроил. Но
это еще не все. Теперь каждую минуту из строя выходил все новый автомат. С
каждым новым радиосигналом на землю падало все большее количество
разноцветных жетонов. В нужный момент я завел свой фургончик и подкатил к
служебным воротам луна-парка. Открыв окно и свесившись из него, я крикнул
охраннику:
- Я получил вызов по радио. Какие у вас тут проблемы?
- Никаких проблем, - сказал сторож, открывая ворота. - Это больше
похоже на мятеж. Вы знаете, где находится здание?
- Разумеется. Подмога уже в пути!
Хотя я и рисовал себе картину последующего за моим щедрым подарком
хаоса, я мигом осознал, что действительность превзошла самые невероятные
ожидания. Визжащая, радостная детвора толкалась вокруг автоматов с
жетонами, в то время как другие бились за место у игровых аппаратов. От их
счастливых криков лопались барабанные перепонки, и служащие ничего не
могли поделать с захлестнувшей всех волной веселья. На дороге народу было
меньше, но все равно мне пришлось двигаться очень медленно, не отрывая
руки от сигнального гудка. Двое полицейских оттеснили ребятишек к кустам,
когда я подъехал к зданию.
- Проблемы с раздатчиками? - ласково спросил я. Сердитый ответ
полицейского потонул в криках восторга, что, возможно, было к лучшему. Он
отпер замок и почти втолкнул меня вместе с ящиком для инструментов внутрь.
Четыре человека безрезультатно сражались с машинами, которые невозможно
было остановить, если уж я позволил себе небольшое короткое замыкание
выключателя. Лысый мужичок пытался перекусить кабель плоскогубцами. Я
покрутил у виска.
- Верный способ покончить с собой, - сказал я. - Тут 400 вольт.
- Ты можешь предложить что-нибудь получше? - сердито прорычал он. -
Это все ваши чертовы машины. Давай исправляй!
- Исправлю - нет ничего проще.
Я открыл свой ящик, в котором не было ничего, кроме сверкающего
металлического тюбика, и вытащил его оттуда.
- Вот это сделает всю работу! - сказал я, открывая колпачок и
направляя струю от себя. Последнее, что я увидел, это их выпученные глаза,
затем черный дым заполнил помещение, полностью уничтожая всякую видимость.
Я ожидал такого поворота событий; они нет. С ящиком в руке, я в четыре
прыжка преодолел отмеренное заранее расстояние и очутился рядом с сейфом.
Любой шум, исходящий от меня, тонул в их криках и воплях и в непрерывном
пыхтении раздатчиков. Сейф открылся без труда, и крышка моего ящика для
инструментов прекрасно подошла к его нижнему краю. Я наклонился, нащупал
пачки банкнот и смел их в приготовленную тару. Она быстро наполнилась, и я
захлопнул крышку. Следующей задачей было проследить, чтобы ответственность
за содеянное легла на того, кого надо. Визитка с рисунком находилась у
меня в кармане. Я выудил ее оттуда и аккуратно положил в сейф, который я
вновь закрыл на замок, чтобы быть уверенным, что моя записочка не
потеряется в этой суматохе. Только теперь я подхватил ставший тяжелым
ящичек и попытался сориентироваться, стоя спиной к сейфу. Я знал, что
выход находится в девяти шагах от него. Я преодолел пять из них, когда
вдруг столкнулся с кем-то в темноте, и чьи-то сильные руки схватили меня,
в то время как кто-то прокричал мне в самое ухо:
- Я поймал его! Помогите мне!
Я уронил ящик и оказал ему ту самую помощь, в которой он так
нуждался, нащупав руками его шею и сделав все, как надо. Он захрипел и
потерял сознание. Я подобрал свой ящик - и вдруг потерял ориентировку... Я
осознал, что во время инцидента потерял правильное направление. Меня
охватила паника, и я задрожал так, что чуть не уронил опять свой ящик.
Семнадцати годов отроду и совершенно один в этом взрослом и чужом мне
мире, сжимающемся вокруг меня. Все кончено. Я не знаю, как долго
продолжался кризис, скорей всего каких-нибудь несколько секунд, но
казалось, что целую вечность. Поэтому я мысленно сгреб себя за загривок и
хорошенько встряхнул.
- Ты сам этого хотел - помнишь? Быть одному, и чтобы никто тебя не
трогал. Так что давай - начинай думать. Быстрее!
Я подумал. Кричащие и вопящие вокруг люди не могли мне ни помочь, ни
навредить - они были в таком же замешательстве, что и я. Ну, хорошо, руки
вперед и в путь. В любую сторону. Доберись до чего-нибудь, что можно
опознать на ощупь. Когда ты это сделаешь, тогда поймешь, где находишься.
Впереди послышался грохот, и в лицо мне хлынул свежий поток воздуха,
знакомый голос прокричал совсем близко:
- Что тут у вас происходит?
Охранник! И он открыл дверь. Очень мило с его стороны. Я двинулся
вдоль стены, ловко увернувшись от него, пока он продолжал кричать в
темноту. Выбравшись на свет божий, я был ослеплен его яркостью и заморгал
при виде преградившего мне дорогу второго охранника.
- Стой на месте. И не двигайся.
Нет ничего хуже, чем хватать Черный Пояс таким образом. Я так
осторожно опустил его на землю, что он даже не почувствовал, как он там
оказался, и нисколько не ударился. Забросив ящик в фургон и оглядевшись,
не видел ли кто меня, я завел мотор и неторопливо поехал прочь от полного
веселья и забав луна-парка.
- Все улажено, теперь все в порядке, - крикнул я сторожу, и он кивнул
мне, открывая ворота. Я покатил по направлению к городу, плавно минуя
крутой поворот. Затем резко свернул с магистрали на проселочную дорогу.
Мое отступление было так же тщательно спланировано, как и само ограбление.
Украсть деньги - это одно; а вот сохранить их - совсем другое. В наше
время электронных коммуникаций описание моей внешности и фургона облетит
планету за какие-нибудь доли секунды. Каждый полицейский пост и машина
будут иметь ксерокопию и словесный портрет. Так сколько же времени у меня
было в запасе? Оба охранника были без сознания. Но они вскоре могут прийти
в себя, передадут информацию, вызовут по телефону подкрепление и разошлют
повсюду предупреждение. Я подсчитал, что все это займет не меньше пяти
минут. Что было очень даже хорошо, потому что мне требовалось не больше
трех. Дорога вилась среди деревьев, делала последний поворот и
заканчивалась у заброшенного карьера. Сердце мое тревожно застучало, так
как в этом деле был небольшой риск. Но все сработало отлично - взятый
напрокат автомобиль стоял на том самом месте, где я оставил его за день до
этого! Разумеется, я снял с него некоторые существенные детали, но
какой-нибудь настырный воришка мог просто отбуксировать его. Слава богу,
что в округе орудовал только один чересчур настырный вор. Я открыл машину,
вынул оттуда коробку с бакалейными товарами и перенес ее в фургон. Из
коробки торчали уголки упаковок, склеенные вместе. Очень остроумно, сказал
я сам себе. Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, ведь никто не
подозревал об этой операции. Деньги в коробку, закрываем, кладем в машину.
Снимаем рабочую одежду, слегка вздрогнув от прохладного ветерка, и бросаем
ее в фургон. Избавляемся от усов. Надеваем спортивную одежду, запускаем
таймер термозаряда, закрываем фургон, садимся в машину. И просто уезжаем.
Никто меня не видел, поэтому я мог со спокойной душой завершить свое
маленькое приключение. Я приостановился на подъезде к главной магистрали и
пропустил вперед вереницу полицейских машин, с ревом пронесшихся в сторону
луна-парка. Я вот он, но похоже, что они очень спешили. Я выехал на
магистраль и неторопливо покатил по направлению к Билльвиллю. К тому
времени фургон уже должен был полыхать, потихоньку превращаясь в горку
шлака. И никаких улик! Фургон был застрахован в законном порядке, поэтому
его владелец получит компенсацию. Огонь не распространится далеко - он не
вырвется из каменного сердца каменоломни - и никто не пострадает. Все
просто замечательно получилось, просто замечательно. Очутившись снова в
своей конторе, я глубоко и с облегчением вздохнул, открыл пиво и долго, с
наслаждением пил, затем достал из бара бутылку виски и налил себе глоток
покрепче. Отхлебнув немного, я сморщил нос от ужасного вкуса и выплеснул
остатки напитка в раковину. Какая отвратительная гадость! Может быть, если
бы я пробовал спиртное почаще, я бы привык к его запаху и вкусу, но я
сомневаюсь, что овчинка стоила выделки.
Наверняка уже прошло достаточно времени, чтобы до места происшествия
добрались вездесущие писаки.
- За работу, - сказал я своему компьютеру. - Отпечатай самый
последний номер газеты.
Факс загудел вкрадчиво, и листок бумаги скользнул на поднос. На
первой странице была изображена красочная картина долларового фонтана,
работающего на полную мощь. Я прочел репортаж не без удовольствия, затем
перевернул страницу и увидел рисунок. Тот самый рисунок, который они
нашли, когда в конце концов сумели открыть сейф. С изображением слона и
короткой строкой шахматных значков под ним.
R - Кt4 x В.
Что значило на языке шахмат, что Ладья взамен Коня 4 берет Слона.
Когда я это прочитал, волна радости и удовлетворения сменилась некоторым
беспокойством. Не отдал ли я сам себя в руки полиции? Вдруг они разберутся
в этой задачке и поймают меня в ловушку?
- Нет! - крикнул я вслух. - Полиция слишком ленива, и у них без этого
полно забот. Они могут, конечно, поразмышлять над этим, но никогда не
догадаются, что все это значит, пока не будет слишком поздно. Но Слон
должен суметь разгадать мою загадку. Он догадается, что это послание
предназначается только ему, и поработает над ним. Надеюсь на это.
Я отхлебнул еще глоток пива и серьезно призадумался. Мне понадобилось
несколько утомительных часов, чтобы составить эту головоломку. То, что
Слон использовал шахматную символику для своей визитной карточки,
заставило меня покопаться в книгах о шахматах. Допустим, что он - или она,
ведь никто и никогда не определял пол Слона, хотя обычно предполагается,
что преступник мужчина - питает интерес к шахматам. Если бы ему
понадобилась дополнительная информация, он бы обратился к тем же самым
книгам, что и я. Стоит чуть постараться, и вы увидите, что существует два
способа обозначения шахматных ходов. Самый старый из них, который
использовал я, называет клетку по вертикали и ту шахматную фигуру, по
имени которой эта вертикаль названа. (Как вы должны знать, "разряды" - это
ряды клеток, которые располагаются от одной до другой стороны шахматного
поля, "вертикали" - это ряды клеток, которые тянутся от одного игрока к
другому.) Таким образом, клетка, на которой стоит белый Король,
обозначается как Король 1. Король 2 будет клетка выше. Если вы находите
это слишком уж заумным - не играйте в шахматы, потому что это самое
простое в этой игре! Тем не менее существует второй способ обозначения
ходов. Вся доска делится на 64 клетки, и Конь 4 может стоять либо на 21,
либо на 8 или 22 или 45. Запутанно? Я тоже так думаю. Надеюсь, что и
полиция не догадается о том, что это код, и не будет ломать над ним
голову. А в этой маленькой шахматной задачке была спрятана дата моего
следующего преступления, когда я собирался взять "слона", то есть
использовать его визитную карточку. Что значило, что я собираюсь убедить
всех в том, что я Слон. Что также значило, что я высоко ценю Слона, как
хорошего медвежатника. Я ясно представлял себе весь сценарий. Полиция
призадумается над этим шахматным ходом - потом бросит. Но Слон в своем
укромном убежище не должен. Он наверняка рассердится. Совершено
преступление, и в этом винят его. Деньги украдены, а ему ничего не
досталось! Я надеялся, что он станет размышлять над ходом, поймет, что это
код, и разгадает его. Сообразит, что Конь - это омоним слову ночь [Конь
(knight) и ночь (night) по-английски звучат одинаково]. Ночь 4 - что это
может значить? Четвертая ночь Фестиваля современной музыки в Пели Гейтс,
вот что. И эта четвертая ночь является в то же время сорок пятым днем в
году, то есть 45 клеткой на шахматной доске, одной из возможных диспозиций
Коня 4. Эта проверка не оставит у Слона сомнений, что преступление
произойдет в четвертую ночь Фестиваля. Преступление, затрагивающее массу
денег, конечно. Я мысленно плюнул три раза через левое плечо, в надежде,
что ему гораздо интереснее будет встретиться со мной, чем предупредить
полицию о готовящемся преступлении. Я все же надеялся, что правильно
провел всю комбинацию. Слишком сложно для полиции, но вполне приемлемо для
Слона. Ему оставалась еще целая неделя для решения задачи и подготовки к
фестивалю. Это значило, что у меня тоже оставалась неделя, чтобы немного
успокоиться, хорошенько выспаться и получать удовольствие от разработки
планов и различных приспособлений для грабительского набега на
общественный карман.
В назначенный день шел дождь - что прекрасно сочеталось с моими
планами. Я поднял воротник своего черного пальто, натянул на голову черную
шляпу, достал черный чемоданчик, в котором хранился музыкальный
инструмент. Духовой музыкальный инструмент. Это каждому было ясно, так как
чемоданчик имел характерную выпуклость с одного конца. Общественный
транспорт доставил меня к главному входу в театр. Шагая по тротуару, я
вдруг обнаружил, что слился с толпой похожих на меня музыкантов,
облаченных в черное и с инструментами в руках. Я приготовил пропуск, но
швейцар замахал нам, чтобы мы быстрей проходили внутрь с дождя.
Маловероятно было то, что кто-то начнет выяснять мою личность, потому что
я был одним из 230. Сегодня должна была состояться премьера чего-то
такого, что называлось музыкальным произведением и что невозможно было
слушать, под названием "Столкновение Галактик", в которой участвовал 201
духовой инструмент и 29 ударных. Композитор, Мой-Вуфтер Гийо, была
известна своими не слишком нежными нестройными композициями. Выбор этого
музыкального произведения предопределил и выбор подходящего для моей
операции вечера; одно только чтение партитуры доставит вам головную боль.
Такому множеству музыкантов не хватало имеющихся в театре гримерных,
и они кружили повсюду, создавая массу шума. Никто не заметил, как я ушел,
не прощаясь, и пробрался наверх по черному ходу. Обслуживающий персонал
давно покинул помещение, так что я знал, что меня никто не потревожит.
Разве что эта дурацкая, музыка. Я спрятался в подсобном помещении, закрыв
за собой дверь снаружи. Услышав первые звуки прелюдии, я вытащил свой
экземпляр партитуры "Столкновения". Все начиналось очень спокойно - по
крайней мере Галактикам нужно сперва представиться публике, прежде чем
столкнуться. Я следил за ходом концерта по нотам, пока мелодия не подошла
к красной отметке, которую я в них поставил. Аккуратно сложив партитуру, я
засунул ее в карман, осторожно приоткрыл дверь и огляделся вокруг. Коридор
был пуст, как и должно было быть. Твердой поступью я зашагал вдоль
коридора, пол которого уже начинал дрожать от надвигающегося
галактического разрушения.
На двери висела табличка "ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН". Я вытащил из
кармана черную маску, снял шляпу и, выудив ключи от двери из другого
кармана, надел маску на себя. Мне не хотелось тратить время на возню с
отмычкой, поэтому мне пришлось сделать ключ, когда я изучал окрестности.
Вставляя его в дверной замок, я мурлыкал про себя несущуюся из зала
мелодию - если это вообще можно себе представить. В самый момент
гибельного столкновения я открыл дверь и вошел в кабинет. Никто не слышал,
как я вошел, но мои движения были замечены пожилым человеком. Он обернулся
и уставился на меня, уронив карандаш, который он держал в руках до моего
появления. Его руки взмыли вверх к потолку, когда я вытащил внушительный -
и ненастоящий - револьвер из внутреннего кармана. Его товарищ помоложе,
похоже, не очень-то испугался и ринулся в атаку. И тут же свалился без
сознания на пол, получив удар и сломав по ходу падения стул. Все это
произошло без единого звука. Или лучше сказать, что звуков было очень
много, но ни один из них не мог быть услышан сквозь музыку, которая,
набирая бешеный темп, изображала теперь чей-то трубный глас. Мне нужно
было пошевеливаться, потому что приближалась самая громкая часть
произведения. Я достал из кармана пальто две пары наручников и прицепил
пожилого человека за ногу к его столу, опустив ему руки, чтобы они не
устали. Затем проделал то же самое с его спящим приятелем. Время почти
подошло. Я достал из другого кармана пластиковую взрывчатку - в моем
одеянии было полно карманов - и прилепил ее к передней дверце сейфа. Они,
видно, чувствовали себя здесь в безопасности, приняв кое-какие меры
предосторожности. Весь обильный вечерний доход запирался в сейф в
присутствии вооруженной охраны. И оставался запертым до того, как его
открывали утром под присмотром другой вооруженной охраны. Вставив во
взрывное устройство радиовзрыватель, я отошел в другой конец комнаты, где
меня и других не мог бы достать огонь. Каждый незакрепленный предмет в
кабинете подпрыгивал в такт музыке, и с потолка стала осыпаться
штукатурка. Но нужный момент еще не настал. Это дало мне возможность
оборвать пока провода телефонов, чтобы до окончания концерта никто из них
не смог поговорить по ним.
Ну вот - еще немного! Перед моими глазами стояла партитура, и я
мысленно следил за ходом мелодии, и в тот самый момент, когда Галактики
должны были наконец столкнуться, я нажал на кнопку радиопривода. Передняя
стенка сейфа бесшумно отлетела в сторону. Я чуть не оглох от прогремевшей
музыкальной развязки - а вовсе не от взрыва - оставалось только
удивляться, какое великое множество людей готовы оглохнуть во имя
искусства. Мое изумление не мешало мне сгребать банкноты из сейфа в мой
чемоданчик для музыкального инструмента. Когда он наполнился, я помахал
шляпой своим арестантам, одному с широко открытыми глазами, другому в
бессознательном состоянии, и удалился. Черная маска возвратилась в карман,
и я вышел из театра через скрытый от посторонних глаз запасной выход. Я
быстро пробежал два квартала до входа на станцию, не привлекая внимания к
себе в толпе таких же спешащих по дождю прохожих. Вниз по лестнице и
дальше по коридору, за поворот. Пригородные поезда только что отъехали от
платформы, и коридор был пуст. Я вошел в кабинку с телефоном-автоматом и
ровно за двадцать две секунды - строго отрепетированное время - переменил
свою внешность. Сорвав черное покрытие с чемоданчика, я превратил его в
белый кейс. Характерная выпуклость тоже исчезла. Я вывернул шляпу, и она
стала белой, черные усы и борода исчезли в предназначенном для них
кармане. Теперь я мог вывернуть пальто, и оно, совершенно верно, тоже
стало белым. Переодетый таким образом, я зашагал на станцию и, выйдя
вместе с прибывшими пассажирами на улицу, очутился на остановке такси.
Недолгое ожидание; подъехал кэб, и его двери приветливо распахнулись. Я
взобрался внутрь и улыбнулся в ответ на широкий оскал робота-водителя.
- Мой дарагой, атвези менья в Арболаст Атель, - очень похоже
сымитировал я зурингарский акцент - так как в это самое время на станцию
прибыл поезд из Зурингара.
- Сообщение не принято, - заявила машина.
- Ар-бо-ласт А-тель, металлический идиот! - выкрикнул я. -
Ар-боу-бо-ласт!
- Понятно, - сказала она, и кэб двинулся вперед.
Просто здорово. Все разговоры сохраняются в молекулярной памяти кэбов
в течение месяца. Если они нападут на мой след, они обнаружат эту запись.
А я забронировал место в отеле со своего терминала в Зурингии. Может, я
был чересчур осторожен - но моим девизом была НЕВОЗМОЖНОСТЬ. Быть чересчур
осторожным, имеется в виду. Отель был очень дорогим и со вкусом украшенным
искусственным арболастом [отделочный материал], присутствующим в отделке
коридоров и комнат. Я с подобострастием был сопровожден в свой номер, где
арболаст служил торшером - и робот-портье заскользил прочь с
пятидолларовой монеткой в пазу для чаевых. Я положил чемодан в спальню,
снял с себя промокшее пальто, достал из холодильника пиво - и тут раздался
стук в дверь. Так скоро! Если это Слон, то он просто замечательный сыщик,
потому что я совершенно не чувствовал за собой хвоста. Но кто же еще это
мог быть? Я колебался, но потом понял, что существует только один способ
выяснить это. С улыбкой на лице, в случае, если окажется, что пришел Слон,
я открыл дверь. Улыбка тут же исчезла.
- Вы арестованы, - сказал агент сыскной полиции, выставляя вперед
свой драгоценный значок. Его помощник нацелил на меня огромный револьвер,
чтобы удостовериться, что я понял, о чем речь.
- Что... Что... - пробормотал я что-то в этом роде. Но офицер,
казалось, не был поражен моим остроумием.
- Наденьте пальто. И пройдемте с нами.
Совершенно ошеломленный, я проковылял через комнату и выполнил его
приказание. Было бы лучше оставить пальто здесь, но у меня не было желания
перечить. Когда они начнут обыскивать его, то найдут маску и ключи и все
остальное, что с головой выдаст меня. А что же с деньгами? Они не
упомянули о чемодане.
Как только я вдел руку в рукав, полицейский защелкнул на моем
запястье наручник, прицепив второй к своей собственной руке. И мне некуда
было деться. Я ничего или почти ничего не мог сделать - под дулом
револьвера в руках стоявшего в трех шагах позади нас конвоира. Мы вышли за
дверь, прошли по коридору к лифту и вниз в холл. Слава богу, у
полицейского хватило любезности не отходить от меня на большое расстояние,
и я не ощущал наручников. Огромная черная и зловещая машина стояла посреди
запрещенной для парковки зоны. Водитель даже не удосужился взглянуть в
нашу сторону. Хотя, как только мы забрались внутрь и двери за нами
закрылись, он тронулся в путь. Я не смел произнести ни слова - мои
попутчики, видно, тоже не были расположены для беседы. В полной тишине мы
катили по дождливым улицам, мимо полицейских участков, что было совершенно
неожиданно, и вдруг остановились у здания Федеральных властей. Так это
служба безопасности! Сердце мое оборвалось. Я был, конечно, прав,
рассудив, что решение головоломок и мой арест не по зубам местной полиции.
Но я не подумал о всепланетном бюро расследований. С явным неудовольствием
я понял свою ошибку. После долгих лет молчания Слон вдруг появляется на
поверхности. Почему? И что значит эта шахматная ерунда? Подключается
криптографист. Ого, браво, разгадана дата и место действия следующего
преступления. Дело передается федеральным властям от некомпетентной в этих
вопросах полиции. Наблюдение за кассой ведется наиновейшим электронным
оборудованием. Преступник преследуется по пятам, чтобы проверить, не
замешан ли здесь еще кто-нибудь. Затем внезапный захват. Я настолько впал
в уныние, что мог с трудом передвигать ноги. Я чуть не упал, когда наша
небольшая процессия остановилась перед тяжелой дверью с табличкой
"ФЕДЕРАЛЬНОЕ БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ", где чуть и ниже более мелкими буквами
было приписано "ДИРЕКТОР ФЛИНН". Мы гуськом пробрались внутрь.
- Вот он, сэр.
- Прекрасно. Привяжите его к стулу.
Говоривший это массивно возвышался над массивным столом. Грузный
человек с прилизанными черными волосами, которому большое количество жира,
окружавшее его со всех сторон, придавало еще большую тучность. Подбородок,
точнее, подбородки, свисали до самой груди, массивной горой возвышающейся
над поверхностью стола, на которой толстыми колбасками лежали пальцы его
сцепленных рук. В ответ на мой беглый растерянный взгляд, он строго и
холодно посмотрел на меня. Я не протестовал, когда меня проводили к стулу,
усадили в него, и я почувствовал, как наручники защелкнулись вокруг
спинки, затем послышались удаляющиеся шаги и хлопание закрывающейся двери.
- Ты попал в очень неприятную историю, - заявил он.
- Я не знаю, что вы имеете в виду, - сказал я в порыве невиновности,
но писклявость и дрожь в моем голосе приуменьшили этот порыв.
- Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ты совершил грабеж сегодня
вечером, очистив общественный кошелек от средств, дарованных совершенно
глухими поклонниками музыки: Но это не самое главное в твоей глупой
выходке, молодой человек. К твоему сведению, могу сообщить, что ты похитил
также доброе имя другого человека, Слона. Ты разыгрываешь из себя того,
кем на самом деле не являешься. На-ка, лови!
Похитил доброе имя? О чем он, черт возьми, говорит? Я по инерции
поймал ключи в воздухе. Изумленно уставился на них, затем еще более
изумленно на него, неуклюже пытаясь расстегнуть наручники.
- Так вы не... То есть арест, этот кабинет, полиция... Вы...
Он терпеливо ждал моих последующих слов с блаженной улыбкой на лице.
- Вы... Вы и есть Слон!
- Точно так. Как я понял из спрятанной в твоем примитивном коде
записки, ты хотел меня видеть. Зачем?
Я приподнялся на стуле, и в его руках появился чудовищно громадный
револьвер, нацеленный мне прямо в лоб. Я опустился на место. Улыбка, как и
теплота в его голосе, тут же ис
