Глава 33. Не знаю, поверила ли она мне, поэтому стал ждать молча, чертовски беспокоясь, что Тэйт не почувствует

Не знаю, поверила ли она мне, поэтому стал ждать молча, чертовски беспокоясь, что Тэйт не почувствует, насколько я в ней нуждался.

Приподнявшись на руках, она прижалась ко мне спиной и всхлипнула.

Дерьмо. Я с трудом сглотнул. Она плакала.

– Я люблю тебя, – прошептала Тэйт, оглянувшись.

По выражению ее лица было понятно, что она сдерживала более обильный поток слез.

Обхватив ее щеки ладонями, прижал ее к себе.

– Я этого не заслуживаю, но заслужу. Обещаю.

Тэйт едва заметно, сладко улыбнулась, устало опустив веки. Она казалась такой измотанной. Не размыкая объятий, я вышел из нее.

– Ай, – прошептала Тэйт, втянув воздух через сжатые зубы.

– Да. – Я обхватил ее за талию для поддержки. – Полегче. Тебе будет больно.

– Мне уже больно.

– Подожди здесь, – сказал, вручив ей одно полотенце, а другое обмотал вокруг своей талии. – Я включу душ и спущусь за тобой.

– Я в состоянии подняться по лестнице, – засмеялась она.

– Подожди.

Развернувшись, покинул кухню.

После того, как открыл кран и проверил температуру воды, опять спустился вниз и подхватил Тэйт на руки.

– Полагаю, шлепки по заднице в честь дня рождения отменяются, – пошутил я, поднимая ее на второй этаж.

Она закатила глаза.

– И чего вы, парни, в этом находите? Вчера Мэдок предложил мне то же самое в школе.

– Он что? – Я встал, словно вкопанный, на вершине лестницы.

Крепче обвив руками мою шею, Тэйт прижалась ближе и прикусила мочку моего уха. Я тяжело вздохнул. Мэдок был забыт.

– Вода должна быть в самый раз. – Отдернув занавеску, опустил Тэйт в ванну.

– Переключи на лейку, – сонно пробормотала она, обхватив руками поджатые колени. – Тогда звук будет похож на дождь.

Я перевел регулятор в другое положение, наблюдая за каплями воды, покатившимися по ее ногам, после чего сдернул с себя полотенце и пристроился позади Тэйт. Обнял ее, притянул к своей груди.

– Знаешь, – тихо проговорил ей в ухо. – Я месяц жил в твоей комнате, пока ты была в отъезде.

– Что? – Тэйт обернулась ко мне. Я крепче сжал ее в объятиях.

Понятия не имею, в чем дело, однако мне внезапно захотелось все ей рассказать.

– Когда я влип в неприятности, а мама легла в наркологическую клинику, твой папа забрал меня к себе. Вернул на путь истинный. Ну, более-менее истинный. Я спал на полу. – Я старался, чтобы мой голос звучал непринужденно, но слова меня душили. – Мне была ненавистна мысль, что ты уехала, Тэйт. Я постоянно участвовал в драках. Прогуливал занятия. Даже любви к брату не хватало, чтобы вытянуть меня из того болота. Когда контролировал тебя, у меня оставалась хоть одна долбанная вещь, в которой имелся смысл. От наших ссор кровь бурлила. Я охотно ждал следующего дня, если ты находилась поблизости. Если мог сосредоточиться на тебе, тогда не думал об остальной боли.

Она откинула голову мне на плечо и посмотрела на меня, совершенно забыв про сон.

– Почему ты не спал на кровати? – тихо спросила Тэйт.

Я поцеловал ее нежные, теплые губы.

– Потому что ты бы этого не захотела.

Я ненормальный.

Мог унижать, изолировать ее, причинять боль, но спать в ее кровати отказался, посчитав это чрезмерным вторжением в личное пространство? Да, я и сам не находил этому объяснений.

Она прильнула ко мне, целуя по линии челюсти. Дрожь пробежала по рукам, когда Тэйт прошептала напротив моей шеи:

– Я совершенно не против, чтобы ты оказался в моей постели. И я люблю тебя.

Мои глаза закрылись, а по губам расползлась широченная улыбка. Если бы только Мэдок видел меня сейчас.

Хотя лучше, чтоб не видел...

– Повтори еще раз.

– Я тебя люблю, – сказала Тэйт громче, со смехом в голосе.

– Еще, – поддел я.

– Я тебя люблю. – Она поцеловала меня в щеку. – Я тебя люблю. – Очередной поцелуй. – Я тебя люблю.

Тэйт продолжала дразнить меня нежными, влажными поцелуями, пока я не поймал ее губы и поцеловал настойчиво.

Мы никогда не выберемся из этого душа.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался я, наконец, отпустив ее.

– Хорошо. – Она кивнула, потом поиграла бровями. – Может, нам следует проверить, каково заниматься этим в воде.

Жар и весь остаток энергии хлынули вниз, но затем разочарование сокрушило меня, будто свалившийся на голову кирпич.

– Не могу, – буркнул я. – Я меня презервативов не осталось.

Возможно, у Тэйт найдется.

Стоп… на кой черт ей хранить презервативы.

– Джаред, я хочу фотографию! – громко крикнула мать мне вслед, пока я поднимался по лестнице. Сегодня она вела себя необычайно назойливо.

Фотографию?

Я подавил свое раздражение, ища ключи от машины на комоде. Мы с Тэйт собирались на Осенний бал.

Нет, не так – мы с Тэйт и Мэдоком собирались на Осенний бал. Они ждали меня на улице, в то время как мне на самом деле хотелось заехать Мэдоку кулаком в живот, отправить его домой и свалить из города с Тэйт на все выходные.

Вот только… засранец спровоцировал мою ревность, тем самым заставив действовать, и был хорошим другом. Важнее всего – Тэйт хотела пойти. А я был перед ней в долгу.

– Никаких фотографий. Боже, – выругался, покачав головой, затем подхватил ключи и поспешил вниз.

Но мама ждала у подножья лестницы.

– Ох, даже не надейся. – Она остановила меня, схватив за руку, когда я попытался протиснуться мимо нее.

Я развернулся, старательно изображая негодование, однако был немного удивлен тем, сколь натурально она вписалась в роль матери.

После нашего душещипательного разговора возле рыбного пруда, мы, в некоторой степени, пришли к взаимному пониманию. Нежностями по-прежнему не обменивались, но разговаривали друг с другом более спокойно и терпеливо.

– Что? – Я не мог утаить прорывавшуюся на поверхность улыбку. – Я не люблю фотографироваться… мам.

Ее глаза расширились, обнадеженно блеснув. Мама прочистила горло, прежде чем взялась поправлять мой черный галстук.

– Ладно, я все равно хочу кое-что сказать, и тебе это не понравится. – Не поднимая глаз, она сосредоточилась на своей задаче, затем произнесла твердым тоном: – Милый, я невероятно счастлива, что вы с Тэйт нашли обратный путь друг к другу…

О, Господи.

Я начал оборачиваться.

– Но, – продолжила мать громче, поворачивая меня лицом к себе, – мамаши редко выходят замуж за папаш.

Она подчеркнула каждое слово, будто я был слишком глуп, чтобы сообразить. Я склонил голову набок, глядя на нее сверху вниз, потворствуя ее потребности донести свою точку зрения, которую и без того прекрасно осознавал.

Не сделать Тэйт ребенка. Ага, спасибо. Понял!

Мама посмотрела мне в глаза, угрожающе прищурившись.

– Ты остаешься у нее практически каждую ночь… вообще-то, каждую ночь. Если сделаешь меня бабушкой в тридцать шесть лет, я тебя убью.

Она пошутила. По-моему.

В любом случае, моей матери не о чем беспокоиться. Мы с Тэйт были осторожны, к тому же она не подпускала меня к себе всю неделю – не хотела отвлекаться от учебы, а я не настаивал.

Но сегодня? Да, сегодня Тэйт не отвертится.

Вздохнув, я быстро чмокнул маму в щеку, и выскользнул за дверь.

Тэйт, выглядевшая чертовски сногсшибательно, стояла у себя на крыльце и разговаривала с Мэдоком, словно они закадычные друзья.

Я покачал головой, не веря подобному развитию событий. Она сломала ему нос, двинула по яйцам, не один раз обменивалась с ним колкостями.

Только Тэйт была похожа на своего отца. Реши проблему и двигайся дальше.

А Мэдок был более чем готов двинуться дальше. Он с нетерпением ждал танцев, и принарядился, чтобы произвести впечатление. Мы оделись практически идентично, за исключением одной детали – я был весь в черном, Мэдок же добавил к своему костюму фиолетовый галстук.

Тэйт, как и всегда, была прекрасна, буквально светилась, но сейчас казалась более опасной. Не удивлюсь, если мне придется надрать кому-нибудь задницу за флирт с ней. Для вечера она выбрала обтягивающее бежевое платье без бретелек, с юбкой, опускавшейся до середины бедра. Я видел столько оголенной кожи, что запросто мог представить, как Тэйт выглядела без одежды.

Подойдя к ней, поцеловал нежный участок ее шеи за ухом.

– Извини, что так долго. Мама напутственную речь толкала.

– По поводу? – уточнила Тэйт, в то время как Мэдок подошел с другой стороны и тоже взял ее под руку.

– По поводу того, чтобы не оставил тебя беременной, – прошептал, устремив взгляд вперед. Хотя и не смотрел на нее, почувствовал, что она напряглась, затем кашлянула.

Мне не следовало ей этого говорить.

Пора завязывать с этой чередой честности, но осталось еще кое-что, о чем я должен был ей рассказать. Вот только прошедшую неделю провел в состоянии эйфории и пока был не готов затронуть неприятную тему.

Позже, – сказал сам себе.

– Все готовы? – спросил Мэдок.

Хватка Тэйт на моей руке ослабла, и я услышал, как она выдохнула.

– Абсолютно, – она кивнула ему. – Похоже, это начало хорошей дружбы.

– А может, начало хорошего порно, – ответил мой друг.

Я сжал кулаки.

– Сукин сын! – гаркнул, отчасти разозлившись, отчасти шутя. – Ты сегодня выпросишь, – предупредил его, на что они с Тэйт лишь рассмеялись.