Www.e-puzzle.ru 4 страница

Заметьте, мы вывели любопытную закономерность: обращение к разным ипостасям личности напрямую связано с демонстрируемым уровнем уважения к человеку: Ребенка мы не уважаем совсем (хотя можем очень любить), к Взрослому относимся уважительно, к Родителю — с максимальным почтением.

Еще один важный момент — это пауза после вашего обращения к партнеру. Когда вы обращаетесь к Родителю в человеке, то вы делаете паузы между своими словами и длинную паузу после последней точки, имея в виду, что в это время он должен подняться на достаточно высокий уровень абстракции, на уровень обобщений, на уровень жизненных позиций, и вы не ждете немедленной реакции, т.е имеете в виду, что его ответ последует далеко не сразу. Если вы обращаетесь к Взрослому, то вы ждете, что пауза тоже возникнет, но она будет поменьше. Если же вы ждете, что ваш партнер отреагирует моментально, значит, вы апеллируете к его ипостаси Ребенка (Взрослый обязательно должен взять небольшую паузу, чтобы переработать то, что вы ему сказали, и осознанно и адекватно отреагировать).

Для апелляции к ипостаси Взрослого характерна специальная терминология, то есть эффективная речь: вы произносите слова, которые с максимальной точностью и ясностью доносят содержание того, что вы хотите сказать, до вашего партнера. Однако при этом вы избегаете слов высокого уровня абстракции и надситуа- тивных элементов, таких, как упоминание об общих законах и т. п. Последние характерны для речи Родителя и апеллирующие к Родителю партнера, так же, как и отсутствие специальных терминов и эффективной речи; вместо них используются ходы вокруг да около, метафоры, поговорки и пословицы, ссылки на авторитеты, выход на более высокий уровень абстракции, нежели свойственный данной ситуации. Для ипостаси Ребенка характерны просторечие, эллипсисы (пропускаемые слова), эмоциональные наскоки, которые тоже предполагают немедленность и однозначность реакции, неожиданный немотивированный поворот темы, юмор, неожиданная метафора, прямое совершенно однозначное требование.

Для чего я все это говорю? Во-первых, для того чтобы вы поняли, что не так это все очевидно, как можно подумать, читая книгу Берна, а во-вторых, чтобы яснее стало то, что примеры, которые приводит сам Берн, не так однозначны, как можно подумать. Например, трансакция, которая идет от Родителя к Ребенку, выраженная чуть-чуть с другой интонацией, с чуть иной паузой, вполне может сойти за трансакцию от Взрослого к Взрослому. Или может быть так воспринята, ибо тут многое зависит еще и от восприятия.

Я уже говорил, что дополнительной к данной называется трансакция, которая идет в точно противоположном направлении: например, если трансакция идет от Родителя к Ребенку, то дополнительная к ней должна идти от Ребенка к Родителю. Всякая ответная трансакция, отличающаяся от дополнительной, называется перекрестной трансакцией. Как утверждает Берн, закон общения заключается в том, что обмен дополнительными трансакциями может продолжаться неограниченно долго, а любая перекрестная трансакция является началом конфликта и фактически прерывает взаимодействие. Мне, однако, трудно согласиться и с первым утверждением, и со вторым. Например, хронически ссорящиеся супруги могут строить свое конфликтное общение как раз на пересекающихся трансакциях. Например, они оба могут находиться в Родительской позиции и апеллировать к ипостаси Ребенка в партнере. На такого рода взаимодействиях многие семьи строят свои отношения и общение у них идет весьма живо и энергично. Конечно, при этом возникает элемент напряжения. Не знаю, может быть, в Америке дела обстоят по-другому, но в России, по крайней мере, это вполне реально. С другой стороны, дополнительный по Берну ответ, в данном случае — реакция от Ребенка к Родителю, совершенно не обязательно устроит партнера: наоборот, он может привести его в возмущение и быть совершенно некомплементарным — по другим модальностям. Поэтому в общении все не так однозначно, как это представляет Берн.

Вот пример, который он приводит. Стимул идет от Взрослого к Взрослому — супруги собираются в гости, и жена спрашивает мужа: «Ты не знаешь, где мои сережки?» Что ей отвечает муж? Давайте рассмотрим варианты ответов и подумаем, к каким типам трансакций они относятся. Он может сказать: «Лежат на столе». И это, конечно же, трансляция от Взрослого к Взрослому. Вроде бы. Но на самом деле это очень поверхностное суждение. Эта реплика вполне может быть сказана и от Ребенка к Родителю. Например, муж говорит издевательски-капризным тоном: «Лежат на столе», имея в виду, что они лежат там, где им и положено лежать, и жена прекрасно это знает, и нечего ей попусту к нему приставать. При этом муж находится в ипостаси капризного, испорченного Ребенка, который, так сказать, подъедает своего родителя. Это один вариант. А вот второй вариант: интонационной угрозы, идущей от Родителя или Взрослого к Ребенку: «Лежат на столе», — в смысле, что сейчас я тебя за это отшлепаю, раз ты этого не знаешь, и сделаю это по принципиальным соображениям (Родитель) или по делу (Взрослый). Все это может стоять за этой вот невинной фразой. Хотя номинально, конечно, это ответ Взрослого Взрослому.

Теперь другие варианты ответа в той же ситуации. Например, ответ от Ребенка мужа к Ребенку жены: «Я так ужасно занят и так устал, а ты еще от меня хочешь, чтобы я искал эти твои глупые сережки», — и такой подтекст вполне может прозвучать в интонации той же невинной «взрослой» фразы: «Лежат на столе».

Вообще, для ипостаси Ребенка характерно, что человек полностью поглощен ситуацией. Она его поработила и он выйти из нее не может. Очень занят. У него нет желания (и возможности) в данный момент заниматься чем-либо еще. Если ответ идет в такой интонации, то это апелляция к ипостаси Взрослого — если при этом имеется в виду, что жена теперь должна сама взять свои сережки. Поэтому этот ответ может быть проинтерпретирован ею и таким образом: Ребенок мужа говорит ее Взрослому: «Отвяжись, я ничего делать не буду». Но при этом муж не ставит свой ответ на принципиальную высоту, не утверждает, что он апеллирует к некоему извечному закону: «Если человек что-то потерял, он сам должен это искать и имей это, пожалуйста, в виду», — это была бы реплика, обращенная к Родителю жены.

Вариант ответа Родителя мужа к Ребенку жены по Берну выглядел бы так, цитирую: «Каждый человек должен сам заниматься своими проблемами, пойди и найди». Однако эта фраза может звучать по своему прямому смыслу: «пойди и найди», то есть от Родителя не к Ребенку, а ко Взрослому жены, так это — операциональное указание. Но интонационно она может прозвучать как: «Иди прочь, надоел ты мне вообще», — то есть действительно от Родителя к Взрослому. Если эта фраза говорится как приказ, который надо выполнить немедленно, то она звучит в модальности от Родителя к Ребенку. А если «пойди и найди» говорится в том смысле, что в общем-то это личное дело жены, когда она будет заниматься поисками, то тогда это уже апелляция к ее Взрослому. Вы чувствуете разницу?

Так вот, я хочу сказать, что именно в этой разнице (почему я так подробно и останавливаюсь на анализе ипостасей личности) и заключается то самое, что отличает нежно-интимные и абсолютно невыносимые человеческие отношения. И люди, которые эти тонкости хорошо чувствуют, которые умеют на уровне интонации ловить ипостаси личности и модальности высших архетипов (о чем я буду говорить дальше) — вот они-то и являются мастерами межличностного общения, тонкой манипуляции и управления. А пока эта интуиция не выработана, неизбежно возникают перекрестные трансакции, которые же ведут к тому, что человек вылетает из тонкого общения и грубит, сам, может быть, того не желая.

* * *

Следующее важное понятие, которое вводит Берн, это скрытая, или двойная трансакция. Двойная трансакция — это такое взаимодействие, которое на социальном уровне идет одним образом, а на психологическом — другим. Вот типичный пример, который приводит Берн. Ковбой говорит гостье: «Пойдемте, я покажу вам свою конюшню!» Девушка отвечает: «Ах, как это будет замечательно, пойдемте скорее!» На социальном уровне трансакция ковбоя идет от Взрослого к Взрослому, и девушка отвечает также от Взрослого ко Взрослому: он делает ей предложение, она соглашается. На психологическом же уровне идет (в обе стороны) взаимодействие Ребенок — Ребенок. Ковбой как бы говорит: «Пойдем, развлечемся!» — а она отвечает: «С удовольствием!» (рис. 1.6)

 

Таким образом, здесь мы сталкиваемся с ситуацией, когда во внутреннем пространстве человека (может быть, даже и не осознаваемым для него образом) идет одна трансакция, а на социальном

— совсем другая. И при этом ощущается (хотя часто и не полностью осознается) некоторая ловушка, некоторый подвох. И обычно у человека, использующего такого рода двойные трансакции, есть скрытые мотивы для такого поведения.

И если мы в таком случае игнорируем социальный или психологический момент, то мы не понимаем сути того, что происходит. Есть люди, настроенные на психологический план, которые социальный аспект вообще почти не воспринимают, и настроены на внутреннюю, психологическую трансакцию, и есть люди, которые настроены на внешние, социальные факторы, и почти не обращают внимание на психологические «тонкости». Однако для того чтобы полностью понимать психику и то, что в ней происходит,

нужно видеть и то, и другое.

Подумайте о том, какие из этих ипостасей личности вам ближе? Какие используются вашими друзьями? И какие архетипы могли бы стоять за этими ролями, за этими ипостасями личности?

Игры. В жизни многих людей есть периодически повторяющиеся последовательности двойных трансакций, образующие устойчивые повторяющиеся сюжеты, в которых расходятся социальный и психологический смыслы происходящего; и при этом происходит какое-то, как Берн это называет, жульничество, то есть человек говорит и делает одно, а чувствует и думает себе, в своем внутреннем мире, совсем другое. И такие сюжетно организованные последовательности двойных трансакций, устойчиво существующие и регулярно повторяющиеся, с весьма определенными психологическими и социальными последствиями, Берн называет играми. И он прославился в первую очередь тем, что составил целый тезаурус (словарь) таких игр. В этом тезаурусе фигурирует около двух десятков типичных игр, по поводу которых он пишет, что конечно, внешнее оформление игры в разных частях света, в разных странах и культурах будет совершенно разным, но сами эти игры носят абсолютно универсальный характер. И тут с ним трудно не согласиться. И он предлагает свой специальный трансактный анализ этих игр.

В трансактном анализе отслеживаются основные роли и взаимодействия действующих лиц на социальном и психологическом уровне с помощью трансактных парадигм: схем с ипостасями личности, примеры которых я уже рисовал. Кроме того, Берн утверждает, что у каждой игры есть шесть видов выигрышей, которые мы с вами тоже рассмотрим и запомним, потому что за этими выигрышами таится некоторая универсальная схема, которая в какой-то степени повторяется у других психологов, и которую мы с вами потом рассмотрим с точки зрения высших архетипов.

Выигрыши. Несмотря на то, что каждая игра внешне может быть и проигрышной, в каких-то других отношениях, в частности, взятая с психологических позиций, она может быть для человека чрезвычайно важна и даже необходима. Какие же у игры возможны выигрыши? Те, которые рассматривает Берн, не вызывают возражений, но не вполне понятно, почему, собственно говоря, рассматриваются именно эти, как будто нет никаких других;

они кажутся вырванными из некоторого более общего, широкого контекста. Этот вопрос мы сегодня решать не будем, а пока лишь будем иметь в виду, что описание не вполне полное.

Итак, Берн вводит шесть видов выигрышей: психологический (внутренний и внешний), социальный (внутренний и внешний), биологический и экзистенциальный. Рассмотрим их подробнее.

Внутренний психологический выигрыш увеличивает психологическую стабильность человека, его внутреннюю устойчивость, сохраняет психологический фон, в котором человек находится.

Внешний психологический выигрыш дает человеку возможность избегать внешнего психологического напряжения, то есть внешний психологический выигрыш человек получает в конкретных ситуациях, возникающих в самой игре или управляемых данным игровым сюжетом. Кроме того, к внешнему психологическому выигрышу относится возможность ухода из внешних ситуаций, неприятных психологически.

Внутренний социальный выигрыш. В игровой ситуации происходит нечто стереотипное, для человека уже привычное и все ходы ему заранее известны. У него наработана достаточная энергетика на этом сюжете, и он в социальных ситуациях чувствует себя в нем достаточно уверенно. И это уверенное поведение дает ему ощущение адекватности существования в окружающей социальной среде. Это обстоятельство Берн называет внутренним социальным выигрышем.

Внешний социальный выигрыш — это преимущества, которые предоставляет человеку игра во внешнем социальном круге. С ее помощью он чего-то добивается. Итак, внутренний социальный выигрыш — это определенность и комфортность человека в своей собственной социальной роли, а внешний — это те социальные преимущества, которые ему дает эта роль.

Биологический выигрыш — это вид внимания, который получает человек по ходу игры — например, социальные поглаживания; он может получать негативное или позитивное внимание, но какое-то внимание он обязательно получает.

Экзистенциальный выигрыш — это поддержка жизненной позиции. И тут Берн совершенно справедливо говорит, что жизненная позиция дает человеку определенную устойчивость жизни, то есть, он, опираясь на нее, формирует свое поведение и ощущает себя в жизни уверенно. С другой стороны, жизненная позиция, особенно когда она разрушительна, когда она негативна (а в основе психологических игр лежат, как правило, именно такие позиции) требует постоянной поддержки от внешних сюжетов, то есть человек не только опирается на эту позицию, но он должен также получать ее подтверждение от внешних событий. И игра дает мощную экзистенциальную поддержку той позиции, которая эту игру вызывает к жизни.

Игра «Если Бы Не Ты». Это очень распространенная игра, в которую в нашей стране играют нисколько не меньше, чем в Америке. Берн описывает ее так:

Пример сюжета: Миссис Уайт постоянно жалуется и ругает своего мужа за то, что он резко ограничивает ее светскую жизнь и, в частности, не дает ей учиться танцевать, о чем она всю жизнь мечтала. Муж вяло отругивается. Потом Миссис Уайт проходит курс лечения у психотерапевта, после чего ее жизненный потенциал повышается, и муж уже не имеет возможности полностью ее заключить в рамках семьи и дома и разрешает ей выходить из дома. Она записывается в кружок танцев и обнаруживает, что смертельно боится танцевать на глазах у публики, и прекращает эти занятия.

Анализ этой ситуации показал следующее: из всех своих поклонников она выбрала в мужья самого деспотичного претендента и это дало ей возможность сетовать на то, на что она сетовала. Она подсознательно выбрала себе мужа, который оградил ее от внешней реальности, чтобы она могла играть в игру «Если Бы Не Ты». Но, вопреки ее жалобам, выяснилось, и это тоже принципиальный момент в трансактном анализе (и вообще, по моим наблюдениям, в любой устойчивой ситуации - А. П.), что минусы всегда балансируются плюсами, то есть психологически любая устойчивая ситуация человека по большому счету устраивает. То есть, в данном случае выяснилось, что муж оказал ей большую услугу, запрещая ей делать то, что она сама боялась делать. И он даже не давал ей возможности догадаться о своем страхе. Это была одна из причин, по которой ее внутренний Ребенок весьма прозорливо выбрал себе такого мужа. Но, более того, запреты мужа и жалобы жены были причиной частых ссор, что отрицательно сказывалось на их интимной жизни. Муж испытывал при этом чувство вины, и поэтому часто делал жене дорогие подарки. Когда же муж предоставил жене больше свободы, то чувство вины стало меньше, и подарки стали дешевле и реже. Помимо дома и детей, супруги имели мало общих интересов, и на этом фоне ссоры были для них серьезным событием, во время которых разговоры супругов выходили за рамки обычных реплик, которые им ничего не давали. И это тоже один из основных законов жизни: конфликтное общение лучше, чем никакое общение. Человек до такой степени испытывает желание стимула, даже физического, что он предпочтет боль отсутствию любого воздействия. И это относится и к супружеским отношениям. Итак, у супругов Уайт был регулярный сюжет, в рамках которого они взаимодействовали друг с другом. И в целом семейная жизнь Миссис Уайт служила подтверждением мысли, которую она всегда высказывала, а именно, жизненной позиции: «Все мужчины - подлецы и тираны».

 

И далее в порядке анализа Берн приводит трансактную парадигму, которую мы сейчас рассмотрим (рис. 1.7). Для нее характерно, что социальный смысл сильно расходится с психологическим. Что происходит на социальном уровне? Мистер Уайт говорит: «Сиди дома и занимайся хозяйством». Это он говорит как свою позицию, то есть это — ипостась Родителя, и Берн считает, что это трансакция к ее Ребенку. (Хотя, на мой взгляд, это трансакция к ее Взрослому, потому что это конкретное, реальное указание, которому она вынуждена подчиняться.) А что говорит Мистер Уайт на психологическом уровне? «Ты всегда должна быть дома, когда я прихожу, потому что я смертельно боюсь, что меня бросят, что я останусь один». Это трансакция от Ребенка к Родителю. Миссис Уайт говорит: «Из-за тебя я не могу ходить на танцы». На социальном уровне это у нее конечно говорит Ребенок, но к кому он обращается, как вы считаете? К Родителю — считает Берн. На мой взгляд, правильный ответ звучит так: когда она говорит в первый раз — она обращается ко Взрослому, имея в виду, что у него есть выбор, пустить ее или не пустить; но когда эта ситуация повторяет много раз и ритуализуется в игре, то, конечно, это уже обращение к его Родителю: она обращается к мужу не потому, что он операционально ей это запрещает, а потому, что хочет выразить свой протест по поводу его подлых общих установок на ее счет. Итак, ее социальная трансакция идет от Ребенка к Родителю, а психологическая — от Ребенка ко Взрослому, и смысл ее таков: «Я боюсь — защити меня», — и муж реально ее защищает.

Возникает естественный вопрос: почему в жизни человека возникает такая-то игра? Берн приводит два десятка игр, но понятно, что в жизни их может быть гораздо больше. Почему у одного человека идут игры с интенсивной Родительской ипостасью, а у другого — со Взрослой, а у третьего — с ипостасью Ребенка? Причем чаще всего у опытного игрока есть пара игр — он играет сюжет в одной игре в одной ипостаси, а если начинает проигрывать, то включает другую свою игру, меняя ипостась личности, и эти прыжки из одной игры в другую, когда пара игр подобрана хорошо, делают его практически неуязвимым для любого неигрового воздействия. Как это все формируется и у кого есть такие склонности? На этот вопрос может пролить свет астрология.

* * *

Почему я так подробно разбираю тему трансактного анализа? Дело в том, что в нем содержатся понятия психологии, мимо которых не пройдешь и ничем их не заменишь. И ипостаси личности профессиональный психолог обязательно должен отслеживать, так же, как и различия между содержанием социального и психологического уровней, обращая внимание на детали и подробности. Например, если посмотреть чуть более внимательно на описанные ипостаси, то становится понятным, что каждая из них представляет очень широкий спектр состояний человека, и каждое может быть разделено на три в соответствии с этой же классификацией

— я об этом уже упоминал. Например, внутри Родителя есть, в свою очередь, Родитель, Взрослый и Ребенок. Внутри Взрослого тоже есть три подыпостаси, и внутри Ребенка — тоже. Если мы соотнесем с ипостасью личности модальность (манеру) поведения

— соответственно, Родительскую, Взрослую и Детскую, то у каждой из этих трех основных модальностей есть три субмодальности.

Например, когда человек находится в ипостаси Родителя, то у него могут быть свои представления о том, что такое непосредственное искреннее проявление, в каких рамках оно может существовать, когда оно уместно, когда неуместно. И если в рамках Родителя включается бытие как бы Ребенка, то мы говорим, что здесь действует Ребенок Родителя, или что человек находится в Родительской модальности и при этом Детской субмодальности. Если мы рассмотрим ипостась Ребенка, то в ней у человека тоже есть состояния, когда он ориентируется на то, что ему когда-то говорили родители, например, устанавливая априорные границы поведения — тогда у него активен Родитель Ребенка, или Родительская субмодальность детской модальности. А когда-то этот самый Ребенок в рамках своих игр принимается за моделирование взрослой жизни, то есть он играет в игры, где есть определенные правила, определенная ответственность и осмысленные взаимодействия с внешним миром, включающие элементы сознательного выбора — и тогда у человека включается Взрослый Ребенка, или Взрослая субмодальность Детской модальности. Например, все мы в детстве играли в куклы, в разные воинственные игры, подчиненные определенным правилам; и когда идет чисто хаотическая, ничем не ограниченная, дикая игра — это означает, что активен Ребенок Ребенка. В принципе, у каждого человека возможны, как вы легко сосчитаете, девять таких состояний, но далеко не все они представлены в психике. Например, находясь в ипостаси Родителя, человек может считать, что главное и единственное хорошее в жизни — это Взрослое поведение. Тогда в Родительской модальности у него будет задействована только Взрослая субмодальность. Он на принципиальном уровне будет обсуждать только конструктивные, деловые вопросы, и его философия, его жизненная позиция будут направлены исключительно на Взрослое поведение, а осмысливать основы своей этики, или непринужденной игры и творчества в чистом виде он не будет. При этом во Взрослой ипостаси он может ощущать себя исключительно Родителем, то есть, работая и взаимодействуя с людьми, он может мыслить себя исключительно теоретиком, ставить себя в позицию учителя или судьи. И тот же человек в ипостаси Ребенка может, например, находиться исключительно под властью Взрослого, то есть играть в игры с правилами выбора, конструктивные и целенаправленные. Итак, полная структура личности, включающая на равных правах все девять элементов (ипостасей личности, состояний сознания), фактически у каждого человека будет не столь полна и многие ее части могут вообще отсутствовать. Это замечание принадлежит самому автору трансактного анализа.

А следующее наблюдение уже мое, и оно заключается в том, что далеко не тривиальными являются отношения между разными ипостасями личности, и на это обстоятельство астрология нам тоже проливает некоторый свет. Например, многие люди, находясь в ипостаси Родителя, совершенно не принимают свою Взрослую ипостась, или свою ипостась Ребенка. А бывает, что ипостась Ребенка ломает человеку все его Взрослое поведение. И он с этим смиряется, говоря: «Ну, я ничего с этим сделать не могу!» Причем опытный психолог, у которого ухо уже настроено и глаз пристре- лямши, очень четко слышит и видит изменения в этих модальностях личности. Вот клиент говорит как взрослый человек, потом вдруг хлоп, что-то случается, и почти мгновенно изменяется весь человек: меняется осанка, выражение лица, тембр речи, очертания губ, форма глаз; и в целом кажется в человека вселилась другая сущность — это он из ипостаси Взрослого переключился в ипостась Родителя. Если вы таких вещей не замечаете, то вы практическим психологом работать не можете, потому что вы не поймете своего партнера — вы говорите вроде бы с одним и тем же человеком, а он вам выдает вам то одно, то другое поведение, и эти две линии в голове у вас не увязываются. А на самом деле это проявляются две разные ипостаси личности, которые у данного человека не интегрированы. И они часто будут принципиально неинтегриру- емыми — например, если отношения между этими Родительской, Взрослой и Детской ипостасями не отрегулированы, если человек не замечает разницы между ними, не контролирует переходов из одной в другую, если у него точка сборки не держится в каждом из этих состояний сколько-нибудь устойчиво. Язык, который ввел Берн, это лишь самое начало, фундамент, кирпичи, из которых еще строить и строить здание человеческой психики.

Я не буду вам описывать игры — вы можете прочитать их описание в книге Берна и самостоятельно построить схемы трансакций — понимая, что всегда возможны варианты. Это очень полезное упражнение — потому что описание делал человек с огромным практическим опытом и игры, описанные у Берна, встречаются в том или ином виде в жизни каждого человека. Например, у него есть игра «Алкоголик», где пристрастие к алкоголю может быть заменено на любую дурную привычку, и почти нет людей, которые в своей жизни не играли бы в игру «Алкоголик» в том или ином виде; и если они в нее играют — то обязательно понесут ее к вам. Если вы этого сюжета не знаете и не понимаете психологических выигрышей, стоящих за этой игрой, то вы можете погрязнуть в этом сюжете на месяц, два, три. А если знаете, то эта ситуация будет для вас совершенно прозрачна — просто потому, что у вас есть определенная психологическая культура вторичного плана. Первичная психологическая культура — это то, что вы постигаете самопознанием и на своем личном опыте. А вторичная — это то, что вы извлекаете из книг. И определенные книги по психологии в этом смысле незаменимы, и если вы мимо них не пройдете, то сэкономите себе несколько воплощений пристальных наблюдений и тяжелого личного опыта. Поэтому тезаурус игр Эрика Берна надо как следует разобрать — но это упражнение я оставляю вам в качестве домашнего задания.

Диалектический архетип

А я перехожу уже к области не столько самой по себе астрологии, сколько к ее фундаменту — области высших архетипов. И сейчас вкратце расскажу вам о Диалектическом архетипе. Он подробно разобран в моей книге «Диалектический архетип: творение, осуществление, растворение», а здесь я ограничусь основными моментами описания, а затем расскажу, как эти основные понятия можно применять в астрологии, и что здесь астрология дает для психологии.

Диалектический архетип является универсальным и состоит из трех высших архетипов: это Творение, Осуществление и Растворение.

Я напомню вам космогоническую схему индийской философии. Сначала Абсолют творит Проявленный Мир, творит из Себя, то есть, с точки зрения самого мира, ниоткуда, и снабжает его определенной материальностью, причем творит его вместе с законами, которым мир будет подчиняться — и этой фазе соответствует архетип Творения.

Потом созданный на фазе Творения мир, подчиняясь свойственным ему законам, эволюционирует, реализуя заложенную в него программу, и этой второй фазе соответствует архетип Осуществления.

И третья фаза — это разрушение и исчезновение мира, когда он постепенно утончается и исчезает как бы в никуда, а на самом деле растворяется в Абсолюте — этой фазе соответствует архетип Растворения.

Понятно, что Диалектический архетип — один из самых абстрактных, и в то же время он очень откровенно представлен в психике, то есть в каждый момент времени человек может различить, какой из трех архетипов (фаз развития) доминирует в его психике. Наша задача — научиться по прямым и косвенным признакам определять, в какой модальности, то есть под каким архетипом, человек в данный момент находится.

Творение. Рассмотрим сначала модальность творения. Находясь в этой модальности, человек смотрит на мир как на рог изобилия. Это очень важно понимать — на фазе творения нет идеи баланса между человеком и окружающей средой. Представьте себе: в семье родился младенец, и тут же знакомые и родственники со всех сторон несут ему разнообразные блага: оджеки, пеленки, игрушки — отнюдь не предполагая какой-либо благодарности или иного возврата с его стороны. Новорожденный — очень хорошая метафора для человека, находящегося в модальности творения. В положительном варианте — это маленький ребенок в благополучной семье. Он — центр внимания, постоянный адресат разнообразных благ, которые на него сыплются без затрат с его стороны. Здесь нет равновесия. Здесь чудо — это норма жизни, если под чудом понимать возникновение как бы ниоткуда различных приятных и полезных объектов — которые человек совершенно не ценит, которые могут куда-то деться, а могут при нем остаться, но через минуту его внимание увлечено новыми объектами, которые на него сыплются уже, может быть, с другой стороны. Здесь нет равновесия между человеком и миром: человек ощущает себя в центре чрезвычайно в нем заинтересованной окружающей среды. В частности, его не волнуют те взаимодействия, которые идут в этой среде внутри ее самой. Его интересует то, что направлено на него. Он ощущает себя большим чудом. Если он появляется где-то, то он воспринимает себя как необыкновенный, грандиозный подарок. И он ждет, что тут же разнообразные подарки в виде улыбок, знаков внимания, материальных предметов, комплиментов и прочая будут прямо-таки извергаться на него. Есть люди, для которых пребывание в модальности творения более или менее типично, и они могут производить на окружающих очень неприятное впечатление — видно, что человек преподносит себя как подарок, хотя таковым совершенно не является. Но архетип Творения тем и силен, что, когда он сильно включается, он самому человеку совершенно закрывает сколько-нибудь критический взгляд как на самого себя, так и на окружающий мир. Таково, например, состояние творца в момент творчества: на него сыплются идеи — и он по-детски радуется каждой из них; они приходят к нему совершенно бесплатно, он может любую отвергнуть, выбросить, отложить на потом — и это никак не скажется на том, что сейчас происходит: на смену каждой идее придет следующая. Он не критичен к ним, и он действительно ощущает себя в центре вселенной.