Холодная зимняя ночь наступила сразу, погасив едва занявшиесякоротенькие сумерки. Мягкой белой пудрой, тотчас подхватываемой ветром иразносимой по улицам города, посыпался снег. В административном здании"Роффа и сыновей" освещенные окна опустевших кабинетов плыли в темноте,словно многочисленные бледно-желтые луны.Элизабет допоздна засиделась в своем кабинете, так как Рис уехал вЖеневу на совещание, и она с минуты на минуту ждала его возвращения. Ей нетерпелось увидеть его поскорее. Все уже давно разъехались по домам.Тревожное состояние, охватившее Элизабет, не позволяло ей сосредоточитьсяна работе. Вальтер и Анна никак не выходили у нее из головы. Онавспомнила, как впервые увидела Вальтера, по-мальчишески стройного,красивого и по уши влюбленного в Анну или игравшего роль влюбленного. Какбы там ни было, с трудом верилось, что Вальтер был повинен во всех техчудовищных бедах, которые обрушились на концерн. Ей было ужасно жаль Анну.Несколько раз она пыталась дозвониться до нее, но никто не брал трубку.Надо будет обязательно слетать в Берлин и хоть как-то ее успокоить.Неожиданно зазвонил телефон. Она вздрогнула и быстро сняла трубку. Надругом конце провода зазвучал голос Алека, и Элизабет страшно емуобрадовалась.- Слышала о Вальтере? - спросил Алек.- Да. Ужасно. Даже поверить не могу.- А ты и не верь, Элизабет.Ей показалось, что она ослышалась.- Но полиция утверждает...- Они ошибаются. Вальтера мы с Сэмом проверили первым. С ним все впорядке. Он вовсе не тот, кого мы ищем.Элизабет в замешательстве уставилась на телефонный аппарат. "Он нетот, кого мы ищем".- Я... мне... не понимаю, о чем ты, Алек? - запинаясь, сказала она.- Не хотелось бы мне говорить об этом по телефону, - нерешительноначал Алек, - но никак не мог улучить минутку, чтобы поговорить с тобойнаедине.- Поговорить со мной наедине? О чем? - спросила Элизабет.- В течение последнего года, - сказал Алек, - кто-то саботировалконцерн. На одном из наших заводов в Южной Америке произошел взрыв, затембыли выкрадены патенты, каким-то образом оказались ошибочно промаркированыядовитые лекарства. Всего не перечесть. Я пошел к Сэму и предложил нанятьсыщика со стороны, чтобы провести независимое расследование и узнать, ктоза всем этим стоит. Мы договорились ни с кем это не обсуждать.Время, казалось, остановилось и земля прекратила свой бег, все этоона слышала раньше. До нее долетал смысл слов, произносимых Алеком, но вушах звучал голос Риса, говорившего: "...кто-то целенаправленно и упорносаботировал "Роффа и сыновей". Делалось это весьма хитроумно и на поверкувыглядело как цепь случайных инцидентов. Но мне показалось, что за всемэтим просматривается определенная система, и я поделился своимисоображениями с Сэмом, и мы решили нанять частного сыщика для проведениянезависимого расследования".Голос Алека в трубке продолжал:- Они представили свой отчет, и Сэм захватил его с собой в Шамони. Мыобсуждали его с ним по телефону.И снова в ушах Элизабет зазвучал голос Риса, говоривший: "...Сэмпопросил меня приехать в Шамони, чтобы обсудить план... Мы решили, что,пока не найдем виновного, будем все держать в тайне".Элизабет вдруг стало трудно дышать. Но, когда она заговорила,попыталась голосом не выдать своего волнения.- Алек, кто еще, кроме тебя и Сэма, знал о существовании отчета?- Никто. В этом-то и основная загвоздка. Сэм считал, что тот, о комшла речь в отчете, находится в высшем эшелоне власти в концерне."Высший эшелон. А Рис не сказал мне, что был в Шамони, покамалютка-инспектор не вынудил его сделать это".Медленно, растягивая слова, словно их клещами вытягивали из нее, оназадала ему мучивший ее вопрос:- Мог Сэм рассказать об этом Рису?- Нет. А почему ты спрашиваешь?"У Риса был только один способ узнать содержание отчета - выкрастьего. Вот что заставило его поехать в Шамони. И там убить Сэма". Элизабетуже не слушала, что говорит Алек. Шум в ушах заглушил его слова. У неезакружилась голова, и, охваченная внезапно нахлынувшим ужасом, она бросилатрубку. В голове у нее все смешалось. В тот раз, перед аварией с джипом,она оставила Рису записку, что уезжает на Сардинию. В вечер аварии лифтаРис отсутствовал на заседании Совета, но объявился позже, когда они с Кейтостались одни. _Д_у_м_а_ю_, _з_а_б_е_г_у _в_а_м _п_о_м_о_ч_ь_. А вскореушел. _У_ш_е_л _л_и_? Ее бил озноб. Здесь какая-то ошибка. Не может быть,чтобы это был Рис! _Н_е_т_! Все в ней протестовало против этого.Элизабет встала из-за стола и, пошатываясь, прошла в кабинет Риса. Вкомнате было темно. Она включила свет и огляделась, не зная, что надеяласьздесь найти. Она не хотела доказательств его вины, она хотела найтидоказательство его невиновности. Невыносимо было думать, что человек,которого она любила, кто обнимал ее и спал с ней в постели, может бытьхладнокровным убийцей.На столе Риса лежал журнал записи деловых встреч. Элизабет открылаего и пролистала назад к сентябрю, к тем дням, когда она решила поехатьотдыхать на виллу, к дням аварии джипа. В календаре у него стояло:"Найроби". Надо будет проверить по его паспорту, действительно ли он тудаездил. Она лихорадочно начала искать паспорт в ящиках стола, внутреннесгорая от стыда, но надеясь, что скоро все очень просто объяснится.Нижний ящик стола был закрыт на ключ. Элизабет замялась внерешительности. Она понимала, что у нее не было морального праваоткрывать его. Это было подобно клятвопреступлению, оскорблению чести иверы, непрошеное вторжение, из которого пути назад уже нет. Рис, конечноже, узнает, что она сделала, и ей придется ему объяснить, почему онасделала это. Но она должна знать правду. Она взяла со стола нож дляразрезания бумаг и сломала замок, расщепив деревянную обивку.В ящике стопкой лежали различные деловые записи, докладные записки исправочники. Подняв их, обнаружила конверт, адресованный Рису Уильямзу.Почерк был женский. Судя по штемпелю, письмо прибыло несколько дней томуназад из Парижа. Замявшись на секунду, Элизабет открыла его. Письмо былоот Элены. Оно начиналось так: "Cheri, я несколько раз пыталась дозвонитьсядо тебя. Нам необходимо срочно встретиться, чтобы обсудить наши планы...".Но Элизабет не стала дочитывать письмо до конца.Боковым зрением она заметила в глубине ящика выкраденный отчет:
Г-НУ СЭМУ РОФФУ, КОНФИДЕНЦИАЛЬНО,
В ОДНОМ ЭКЗЕМПЛЯРЕ. Кабинет поплыл перед ее глазами, и она ухватилась за край стола,чтобы не упасть. Так она простояла целую вечность, закрыв глаза и ожидая,когда прекратится головокружение. Теперь ее убийца обрел лицо. И это былолицо ее мужа.Тишину разорвал отдаленный настойчивый телефонный звонок. Элизабетдолго не могла сообразить, откуда доносился этот звук. Затем медленнопошла в свой кабинет. Подняла трубку.Голос дежурного оператора весело сказал:- Просто проверяю, на месте ли вы, миссис Уильямз. Господин Уильямзтолько что вошел в лифт, чтобы ехать к вам."И подстроить еще один несчастный случай!"Она была единственной помехой, которую Рису нужно было устранить,чтобы прибрать "Роффа и сыновей" к своим рукам. Как она может смотреть емув лицо и делать вид, что все в порядке! Да едва он увидит ее, сразупоймет, в чем дело. Бежать! В панике, ничего не видя вокруг, она схватиласвою сумочку и пальто и бросилась вон из кабинета. Остановилась. Что-тоона забыла? А, паспорт. Надо, чтобы их разделяло огромное пространство,чтобы он не смог ее найти. Она вбежала в свой кабинет, схватила со столасвой паспорт и с бешено бьющимся сердцем выскочила в коридор. Вспышкииндикатора на лифте быстро бежали вверх.Восьмой... девятый... десятый...Элизабет опрометью бросилась к лестнице.
Из Чивитавеккия на Сардинию можно попасть на пароме, перевозившемпассажиров вместе с их машинами. Элизабет въехала на паром во взятомнапрокат автомобиле, затерявшись среди дюжины других машин. В аэропортахтребовалось указывать свое имя, а на огромном корабле можно былопреспокойно ехать анонимно. Элизабет была одной из сотни другихпассажиров, ехавших отдыхать на остров. Она была уверена, что за ней никтоне следит, но инстинктивно все время чего-то боялась. Рис зашел слишкомдалеко, чтобы его еще можно было остановить. Она была единственной, ктомог его разоблачить. И он обязательно попытается убрать ее со своего пути.Второпях покидая штаб-квартиру концерна, она еще не знала, куданаправится. Знала только, что должна немедленно бежать из Цюриха испрятаться в надежном месте и что, пока Рис не будет пойман, ее жизнигрозит опасность. _С_а_р_д_и_н_и_я_. Это было первое, что потом пришло ейв голову. Она взяла напрокат маленький автомобиль и по пути в Италиюпыталась из автомата дозвониться до Алека. Но его не было на месте. Онаоставила ему телефонограмму, чтобы он позвонил ей на Сардинию. Недозвонившись до Макса Хорнунга, попросила оператора также передать ему,что едет на остров.Она уединится у себя на вилле. Но на этот раз она не останется тамодна. Ее будет охранять полиция.Когда паром прибыл в Олбию, Элизабет обнаружила, что не надо самойидти в полицию. Полиция уже ждала ее на пирсе в лице Бруно Кампанья,инспектора, с которым она встречалась у шефа полиции Ферраро. ИменноКампанья повез ее осматривать джип на другое утро после аварии. Инспекторбыстро подошел к машине Элизабет и сказал:- А мы уже стали о вас беспокоиться, миссис Уильямз.Элизабет удивленно взглянула на него.- Нам позвонили из швейцарской полиции, - пояснил Кампанья, - ипередали, чтобы мы не спускали с вас глаз. Вот мы и проверяем все самолетыи корабли, которые прибывают сюда, ищем вас.Элизабет вздохнула с облегчением. Макс Хорнунг! Ему уже успелисообщить о ее звонке. Инспектор Кампанья взглянул на ее уставшее инапряженное от пережитого страха лицо.- Хотите, я поведу машину?- Спасибо, - благодарно сказала Элизабет. Она скользнула с сиденьяшофера на пассажирское, а рослый инспектор уселся на ее место за рулем.- Где бы вы хотели переждать - в полицейском участке или у себя навилле?- На вилле, если бы кто-нибудь составил мне там компанию. Одной мнестрашно там оставаться.Кампанья ободряюще кивнул головой.- Не беспокойтесь. У нас приказ охранять вас днем и ночью. Сегодняночью я буду дежурить на вилле, а на подъездной аллее поставим машину срацией. Никто не сможет подъехать к вилле незамеченным.Его уверенность передалась Элизабет, позволила ей наконец немногорасслабиться. Инспектор Кампанья ехал быстро, ловко лавируя по узкимулочкам Олбии, затем помчался вверх по горной дороге, которая вела кКоста-Смеральда. Все места, которые они проезжали, напоминали ей о Рисе.- Есть какие-либо сведения о моем муже? - спросила Элизабет.Инспектор Кампанья окинул ее быстрым, сочувственным взглядом, затемстал снова смотреть на дорогу.- Он в бегах, но далеко ему не уйти. К утру они надеются егосхватить.Элизабет знала, что от этих слов ей должно было бы стать легче, новместо этого она почувствовала острую щемящую боль. Ведь речь шла о Рисе,о Рисе, за которым охотились, как за диким зверем. Сначала он навлек весьэтот ужасный кошмар на нее, а теперь сам стал его жертвой, сам вынужденбороться за свою жизнь, как когда-то пришлось бороться за свою жизнь ей. Акак она верила ему! Как поверила в его доброту, нежность и любовь! Оназябко передернула плечами. Инспектор Кампанья испытующе взглянул на нее.- Вам холодно?- Нет. Все в порядке.Ее бил мелкий озноб. Теплый ветер, со свистом врываясь в кабину,действовал ей на нервы. Сначала она подумала, что дала слишком много волисвоему воображению, но Кампанья вдруг сказал:- Боюсь, что вот-вот начнется сирокко. Нам предстоит еще та ночка!Элизабет поняла, что он имеет в виду. Сирокко может свести с ума когоугодно: как людей, так и животных. Прилетая сюда из раскаленной Сахары,горячий, сухой, наполненный поднятыми с земли мелкими песчинками, онпроносится со зловещим завыванием, ужасным образом действуя всему живомуна нервы. Когда дул сирокко, резко возрастала преступность, и судьи весьматерпимо относились к преступникам.Через час из темноты неожиданно выплыла вилла. Инспектор Кампаньясвернул на подъездную аллею, въехал под навес для машин и заглушил мотор.Обойдя машину спереди, открыл дверцу для Элизабет.- Попрошу вас все время оставаться у меня за спиной, - сказал он. -На всякий случай.- Хорошо, - сказала Элизабет.Они пошли к парадному входу затемненной виллы. Инспектор Кампаньясказал:- Уверен, что его здесь нет, но меры предосторожности не помешают.Дайте мне ключ, пожалуйста.Элизабет отдала ему ключ. Он мягко подвинул ее так, чтобы онаоказалась у него за спиной, вложил ключ в замочную скважину и отпер дверь,все время держа другую руку у пистолета. Затем он вытянул ее вперед,щелкнул выключателем, и в передней тотчас вспыхнул яркий свет.- Если это вас не затруднит, покажите мне все помещения, пожалуйста,- попросил инспектор Кампанья. - Хочу быть уверен, что все в порядке.Хорошо?- Конечно.Они пошли по дому, и всюду, куда ни заходили, рослый инспекторнемедленно включал свет. Он заглядывал во все встроенные шкафы и подсобныепомещения, шарил по углам, проверял, плотно ли закрыты окна и двери. Вдоме, кроме них, не было никого. Когда они вновь спустились в приемную,инспектор Кампанья сказал:- Если не возражаете, я позвоню в участок.- Конечно, - сказала Элизабет и провела его в кабинет.- Инспектор Кампанья, - сказал он в трубку. - Мы уже на вилле. Яздесь останусь на ночь. Подошлите патрульную машину с рацией, пустьприпаркуется у въезда на виллу. - Он помолчал, очевидно слушая, что емуговорили, затем сказал: - Все в порядке. Выглядит, правда, немногоусталой. Позже позвоню, - и положил трубку на рычаг.Элизабет тяжело опустилась в кресло. Она нервничала и чувствоваласебя неуютно в собственном доме, но знала, что завтра будет еще хуже.Много хуже. Сама-то она будет в безопасности, а вот Риса либо убьют, либоон окажется в тюрьме. И почему-то, несмотря на все, что он сделал, этамысль щемящей болью отозвалась в ее сердце.Инспектор участливо посмотрел на нее.- Я с удовольствием выпил бы чашечку кофе, - сказал он. - А вы?Она кивнула.- Сейчас пойду сварю.Она стала подниматься с кресла.- Ради бога. Сидите, миссис Уильямз. Моя жена считает, что я готовлюсамый лучший кофе в мире.Элизабет улыбнулась.- Спасибо.Она была чрезвычайно благодарна ему. Только сейчас осознала, каксильно истощило ее то постоянное нервное напряжение, в котором онапребывала все это время. Впервые Элизабет призналась себе, что, даже когдаговорила по телефону с Алеком, ее не покидала надежда, что все это былокакой-то нелепой ошибкой, что скоро все прояснится, что Рис ни в чем невиновен. Даже убегая от него, она цепко, как утопающий за соломинку,хваталась за мысль, что он не мог совершить все те ужасные вещи, в которыхего обвиняли: сначала убить отца, а потом хладнокровно лечь с его дочерьюв постель, предварительно попытавшись убить и ее. Надо было бытьчудовищем, чтобы сделать все это. И потому до самого последнего момента вее сердце тлела маленькая искорка надежды, что все образуется само собой.Но и она погасла, когда инспектор Кампанья сказал: "Он в бегах, но далекоему не уйти. К утру они надеются его схватить".Она не могла больше об этом думать, но не могла и думать ни о чемдругом. Как давно задумал Рис прибрать концерн к своим рукам? Скореевсего, в тот день, когда впервые увидел ту сверхвпечатлительнуюпятнадцатилетнюю девочку, предоставленную самой себе, одиноко тоскующую вшвейцарской школе-интернате. Тогда-то у него, видимо, и созрел замыселобойти Сэма, использовав для этого его дочь. Как легко же он этогодобился. Обед у "Максима", и длинные дружеские беседы в течениепоследующих лет, и море обаяния - боже мой, невероятное обаяние! Он былтерпелив. Затаившись, ждал, когда она станет взрослой. Но самым нелепым вих отношениях было то, что ему не пришлось даже ее добиваться. Она самастала добиваться _е_г_о_. Как же, видимо, в душе он потешался над ней! Они Элена. Скорее всего они оба были замешаны в этом заговоре. Ей ужаснохотелось знать, где сейчас находится Рис и что с ним будет, когда егопоймают. От этих мыслей она заплакала навзрыд.- Миссис Уильямз...Инспектор Кампанья, участливо склонившись над ней, протягивал ейчашку кофе.- Выпейте это, - сказал он. - Сразу станет легче.- Я... простите меня, - извинилась Элизабет, - за мою несдержанность.- Ну что вы? О какой несдержанности может идти речь? - мягко сказалон. - Вы держитесь molto bene.Элизабет отхлебнула горячий кофе. У него был немного странноватыйпривкус. Она подняла на него удивленный взгляд, и он улыбнулся в ответ.- Мне показалось, что немного виски в кофе вам не помешает.Он уселся в кресло напротив нее, составляя ей молчаливую компанию, зачто она была чрезвычайно ему благодарна. Оставаться здесь одной было быневыносимо для нее, пока... пока она не узнает, что сталось с Рисом,остался ли он в живых или погиб. Она допила свой кофе.Инспектор Кампанья взглянул на часы.- Патрульная машина прибудет с минуты на минуту. Двое полицейскихбудут дежурить в ней всю ночь. Я пойду вниз. Вам же советую лечь спать ипопытаться уснуть.Элизабет вздрогнула.- Нет, сегодня мне вряд ли удастся заснуть.Но не успела она произнести эти слова, как почувствовала, чтоусталость, словно глыба, начинает давить на ее плечи. Видимо, давали себязнать утомленность после длительной поездки и нервное напряжение последнихдней.- Я, пожалуй, пойду прилягу немного, - сказала она. От усталости онаедва ворочала языком.
Элизабет села в постели, не соображая спросонья, что ее разбудило.Сердце ее бешено колотилось в груди. Странный звук повторился. Жуткий,пронзительный вопль, который, казалось, раздался прямо за ее окном, вопльгибнущего в пучине человека. Элизабет вскочила с постели, на вялых, каквата, ногах подбежала к окну и выглянула наружу. Стояла ночь. Ее глазампредстал зимний пейзаж, достойный кисти Домье и освещенный холодным светомлуны. Черные, лишенные листьев деревья, скрюченные от мощного напора ветраветви. Далеко внизу клокочущее, все в пене, словно кипящий котел, море.Снова раздался вопль. И вслед за ним другой. И Элизабет поняла, в чемдело. Поющие скалы. Это они голосили под напором окрепшего сирокко,стремительно проносившегося сквозь них. И вдруг голос скал превратился вголос Риса, взывавшего к ней, молившего о помощи. Звук сводил ее с ума.Она заткнула уши пальцами, но звук проходил и сквозь них.Элизабет пошла к двери и с удивлением обнаружила, что едва можетдвигаться. Окружающие предметы плыли в каком-то тумане, и этот туман,казалось, проник в ее голову, мешая думать. Она вышла в коридор и сталаспускаться вниз по лестнице. Одеревеневшие руки и ноги плохо слушались,словно у изрядно подвыпившего человека. Она попыталась окликнутьинспектора Кампанью, но вместо голоса из горла вырвался какой-то странныйкаркающий звук. С трудом удерживаясь на ногах, она продолжала спускатьсяпо длинной лестнице.Снова прокричала:- Инспектор Кампанья!Никакого ответа. Спотыкаясь на каждом шагу, она прошла в гостиную.Никого. Придерживаясь руками за стены и мебель, побрела по комнатам.Инспектор Кампанья как сквозь землю провалился.В доме она была одна. Стоя в передней, Элизабет пыталась заставить себя думать. Но давалосьей это с трудом. Скорее всего инспектор просто вышел, чтобы переговорить сполицейским в патрульной машине. Конечно же. Она пошла к входной двери,открыла ее и выглянула наружу.Никого. Только черная ночь да пронзительные вопли ветра. Снарастающим чувством страха Элизабет нетвердыми шагами прошла в кабинет.Сейчас она позвонит в полицейский участок и все выяснит. Она поднялатрубку телефона, но привычных гудков не услышала. Телефон был отключен.И в этот момент во всем доме погасло электричество.
В Лондоне, в Вестминстерской больнице, Вивиан Николз пришла в себя,когда ее везли из операционной по длинному, унылому коридору. Операциядлилась почти восемь часов. Несмотря на все усилия опытных хирургов, онаникогда не сможет ходить. Мучительно страдая от невыносимой боли, она безустали шепотом повторяла имя Алека. Он должен быть с ней рядом, теперьтолько он нужен ей, он должен ей сказать, что никогда не бросит ее одну,что всегда будет любить ее.Но сотрудники больницы, как ни пытались, нигде не смогли егоразыскать. Отдел связи цюрихской "Криминалполицай" получил депешу изавстралийского филиала Интерпола. В Сиднее был обнаружен бывший агент"Роффа и сыновей" по закупке кинопленки. Три дня тому назад онскоропостижно скончался от сердечного приступа. Урна с его пеплом уженаходится на пути домой. Никакой информации относительно покупкикинопленки Интерпол заполучить не смог.В Берлине в скромно, но со вкусом отделанной приемной первокласснойчастной лечебницы, расположенной в пригороде, неподвижно, в течение почтидесяти часов, застыв в одной и той же позе, сидел Вальтер Гасснер. Изредкаперед ним останавливался кто-нибудь из обслуживающего персонала, предлагаяему поесть или хотя бы выпить стакан воды. Вальтер не обращал на нихникакого внимания. Он ждал свою Анну.Увы, ждать ему придется очень и очень долго. В Олгиата Симонетта Палацци подняла трубку и услышала в ней женскийголос, который сказал:- Меня зовут Донателла Сполини. Мы никогда не встречались раньше. Ноу нас с вами много общего. Давайте встретимся и вместе позавтракаем в"Болонезе" на Пиацца дель Пополо. Скажем, завтра в час дня. Вас устроит?На это время у Симонетты был назначен визит в косметический кабинет,но она обожала всякого рода тайны.- Вполне, - сказала она. - Как я вас узнаю?- Со мной будут трое моих сыновей. В своей гостиной на вилле "Вессине" Элена Рофф-Мартель читалаадресованную ей записку, обнаруженную на камине. Записка была от Шарля. Онсбежал от нее. Она прочла в записке: "Ты больше никогда не увидишь меня. Ине пытайся меня разыскать". Элена разорвала записку на мелкие кусочки. Ониеще обязательно свидятся. Ему от нее никуда не деться.В течение двух часов Макс Хорнунг пытался дозвониться до Сардинии изаэропорта "Леонардо да Винчи" в Риме. Из-за штормовой погоды связь состровом была прервана. Макс в который уже раз направился в кабинетначальника аэропорта.- Мне _о_б_я_з_а_т_е_л_ь_н_о_ необходимо попасть на Сардинию, -сказал ему Макс. - Поверьте мне, это вопрос жизни или смерти.- Охотно верю вам, сеньор, - ответил ему этот высокопоставленныйслужащий. - Но, увы, ничем не могу вам помочь. Сардиния напрочь отрезанаот материка. Все аэропорты закрыты. Не функционирует даже морскаяпереправа. Никто и ничто не может ни попасть на остров, ни выехать оттуда,пока не прекратится сирокко.- А когда он прекратится? - спросил Макс.Начальник аэропорта повернулся к огромной погодной карте на стене.- Похоже, что он продлится еще двенадцать часов.Через двенадцать часов Элизабет Уильямз не будет в живых.
Внезапно наступившая темнота таила в себе неисчислимые опасности,скрывая невидимых врагов. И Элизабет вдруг остро осознала, что полностьюнаходится в их власти. Инспектор Кампанья привез ее сюда, чтобыразделаться с ней. Он был одним из помощников Риса. Элизабет вспомнила,что Макс Хорнунг говорил о подмене джипов. "Тот, кто это сделал, был неодин. У него были сообщники, прекрасно знавшие остров". До чего жеубедителен был инспектор Кампанья! "Мы проверяем все самолеты и корабли,которые прибывают сюда". Рис сразу сообразил, что первым делом онапомчится сюда. "Где бы вы хотели переждать - в полицейском участке или усебя на вилле?" Да у него и в мыслях не было позволить ей поехать вучасток. И звонил он вовсе не туда. Он звонил Рису. "Мы уже на вилле".Элизабет понимала, что нужно немедленно бежать. Но как? Телоотказывалось повиноваться ей. Глаза слипались сами собой, а ноги и рукитяжелели с каждой секундой. Теперь она поняла, отчего все это происходит.Он подсыпал ей в кофе какую-то отраву! Элизабет тотчас направилась втемную кухню. Ощупью найдя нужный ящик, открыла его и нашла в нем бутылкус уксусом. Плеснув уксус из бутылки в стакан и разбавив его водой,заставила себя выпить эту смесь. Ее тут же вырвало в раковину. Спустянесколько минут ей немного полегчало, но она все еще была очень слаба. Истрашно болела голова, мешая сосредоточиться. Словно в ожидании неминуемойсмерти, все внутри у нее уже начало постепенно отключаться.- Нет, - злобно сказала она самой себе. - Так просто ты не умрешь. Тыбудешь бороться до конца. Им придется самим убить тебя. - Она громкопозвала:- Рис, иди сюда и убей меня собственными руками!Но голос ее был подобен шелесту бумаги. Она на ощупь стала выбиратьсяиз кухни в переднюю. Остановилась прямо под портретом старого Сэмюэля.Снаружи на дом налетал дико орущий, чуждый ветер, дразня и угрожая ей.Одна, в темноте, она в нерешительности стояла перед неизвестностью,грозившей ей смертью. Выйти во двор и попытаться сбежать от Риса илиостаться внутри и дорого отдать свою жизнь?Мозг сделал отчаянную попытку прийти ей на помощь, и внутренний голосчто-то стал нашептывать ей о несчастном случае. Но она плохо соображала,подмешанный в кофе дурман еще не полностью выветрился из ее головы.Вдруг пришло озарение, и она произнесла вслух:- Все должно выглядеть как несчастный случай."Ты должна поймать его за руку, Элизабет". Кто это сказал? Сэмюэль?Или она сама?- Не могу. Слишком поздно.Глаза ее против воли слипались сами собой. Она ткнулась лицом вхолодное стекло портрета. Ах, как хорошо бы сейчас заснуть! Но она ведьхотела что-то сделать? Но что? Что именно? Мысли ее путались, и она никакне могла вспомнить, что хотела сделать."Сделать так, чтобы убийство не выглядело как несчастный случай.Тогда фирма никогда не попадет в его руки".Теперь Элизабет знала, что делать. Войдя в кабинет, схватиланастольную лампу и с силой швырнула ее в зеркало. И лампа и зеркалоразбились вдребезги. Она за ножку подняла с пола небольшой стул и сталабить им о стену, пока стул также не разлетелся в щепы. Тогда она подошла ккнижному шкафу и стала выдирать из книг страницы, разбрасывая клочкибумаги по всей комнате. Вырвала из стены теперь уже ненужный телефонныйшнур. Пусть теперь Рис все это объяснит полиции! Не будет так, как хочетон. Она не станет их безропотной жертвой. Пусть придут и силой убьют ее.Вдруг словно вихрь пронесся по комнате, подхватив с полу и закружив ввоздухе клочья бумаги. Элизабет сначала не сразу сообразила, чтопроизошло, затем...Теперь в доме она была не одна. В аэропорту "Леонардо да Винчи" Макс Хорнунг наблюдал за тем, какневдалеке от багажного отделения на взлетное поле садился вертолет. Неуспела открыться дверца кабины пилота, как Макс уже был рядом свинтокрылой машиной.- Можете доставить меня на Сардинию? - спросил он.Пилот подозрительно уставился на него.- В чем дело? Я уже только что доставил туда одного человека. Тамтакой ветер, что боже упаси.- Полетите туда еще раз?- Попытаюсь, но это станет вам в копеечку.Макс пропустил его слова мимо ушей и быстро вскарабкался в машину.Когда они взлетели, Макс обернулся к пилоту.- А кто был тот пассажир, кого вы доставили на Сардинию?- Его фамилия была Уильямз. Теперь темнота стала союзником Элизабет, скрыв ее от убийцы. Бежатьуже было невозможно. Надо найти в доме место понадежнее и там спрятаться.Она побежала наверх. Рис не сразу догадается, где она. На верхней площадкеона застыла в нерешительности; затем бросилась в спальню Сэма. Неожиданноиз темноты что-то прыгнуло прямо на нее, и когда она уже было открыла рот,чтобы закричать, сообразила, что это тень от качающегося под неистовымнапором ветра дерева. Сердце ее так бешено колотилось в груди, что Риснесомненно должен был слышать его стук внизу."Задержи его", стучало в ее мозгу. "Но как?"Голова отказывалась быстро соображать. Перед глазами все плыло как втумане. "Думай!" - приказала она себе. Что бы на ее месте предпринялСэмюэль? Она подбежала к крайней спальне, вынула изнутри двери ключ иснова закрыла ее на ключ, но уже снаружи. То же она сделала и со всемиостальными дверями спален. И теперь они заперты, как в свое время былизаперты снаружи ворота краковского гетто. Элизабет плохо соображала, зачемона сделала это, потом вспомнила, что убила Арама, и они не должны были ееуличить в убийстве. Она увидела, как внизу вспыхнул фонарик и сталмедленно подниматься вверх по лестнице. Сердце ее замерло. Рис искал ее,чтобы убить. Элизабет побежала к лестнице, ведущей в башню, и сталаподниматься по ней, но где-то на полдороге колени ее содрогнулись, иостаток пути она вынуждена была ползти на четвереньках. Но вот она уже наверхней площадке. С трудом встав на ноги, отворила дверь башенной комнаты."Дверь", - сказал Сэмюэль. - "Закрой за собой дверь!"Элизабет закрыла дверь на ключ, хотя знала, что это не остановитРиса. "Но зато ему придется теперь ломать дверь", - подумала она. А как онобъяснит все это полиции? Смерть ее теперь обязательно будет похожа наубийство. Она стала придвигать к двери мебель. Но делала она это медленнои с усилием, словно темнота, как вода, сковывала ее движения. Сначала онапридвинула к двери стол, затем кресло, затем еще один стол, делая все этомеханически, воздвигая этот ничтожный барьер перед неумолимой смертью,чуть-чуть отодвигая ее от себя. Снизу до нее донесся какой-то грохот,затем грохот повторился и тут же следом раздался в третий раз. Видимо, Рисвзламывал двери спален. Еще одно свидетельство насилия, которое полициявряд ли упустит из виду. Он заманил ее в ловушку, но ей все же удалосьхоть частично расстроить его планы. Но что-то тут явно не сходилось. ЕслиРису было необходимо инсценировать ее смерть как несчастный случай, зачемже ему самому ломать двери? Она подошла к балконной двери и выглянуланаружу, и тотчас, словно прощаясь, ветер запел в ее честь свою похороннуюпесню. За балконом зияла пустота, а далеко внизу кипело море. Выбратьсяотсюда живой было невозможно. Тут Рис и убьет ее. Она оглянулась в поискаххоть какого-нибудь оружия, но в комнате не было ничего, чем она могла бызащищаться.В кромешной мгле ей ничего другого не оставалось, как ждать своегоубийцу. Что же Рис медлит? Почему не поднимается наверх, чтобы выломатьдверь и разом покончить с ней. "Выломать дверь". Что-то тут не вяжется.Даже если ему удастся вынести отсюда ее труп и как-нибудь избавиться отнего, все равно ему никак не объяснить учиненный в доме разгром, разбитоезеркало, выломанные двери. Элизабет попыталась влезть в шкуру Риса и самойпридумать, каким образом представить все это полиции, чтобы снять с себявсякие подозрения в умышленном убийстве. Она пришла к выводу, что естьтолько один способ сделать это.Но не успела она додумать свою мысль до конца, как почувствовалазапах дыма.
С вертолета Макс видел, что берега Сардинии были сплошь окутаныгустым кружащимся облаком красной пыли. Перекрывая шум винтов, пилотпрокричал в ухо Максу.- Плохо дело! Не знаю, сумею ли сесть.- Вы обязаны это сделать! - проорал ему в ответ Макс. - Летите кПорто-Черво.Пилот всем телом повернулся к Максу.- Но это же прямо на вершине этой чертовой горы.- Знаю, - сказал Макс. - Сможете там сесть?- Попытаюсь. Но шансов сесть у нас три против одного.- Что сядем?- Что _н_е _с_я_д_е_м_.Дым теперь густо валил из-под двери просачивался сквозь доски пола, ак завываниям ветра прибавился новый звук - рев разбушевавшегося пламени.Получив исчерпывающий ответ на мучившее ее сомнение, Элизабет поняла, чтотеперь уже было слишком поздно, чтобы думать о спасении. Она попала вловушку. Какая разница, что были разбиты зеркала и мебель? Через несколькоминут от дома и от нее вообще не останется никаких следов. Все сожретогонь, как когда-то сожрал он лабораторию вместе с Эмилем Джипли, а у Рисабудет полное алиби, что в момент пожара он находился совсем в другомместе, и никто ни в чем не сможет его заподозрить. Она проиграла. Он ихвсех одурачил.Дым все больше наполнял комнату - желтого цвета, едкий и удушливый,он не давал ей дышать. Языки пламени уже лизали дверь, и в нее полыхнуложаром.Злость прибавила Элизабет сил.Почти ничего не видя в слепящем глаза дыму, она ощупью добралась додвери на балкон и с силой толкнула ее. Едва успела шагнуть наружу, какпламя из коридора перекинулось в комнату и начало лизать стены. Стоя набалконе, Элизабет всей грудью вдыхала свежий воздух, а ветер неистовотрепал ее одежды. Она глянула вниз. Балкон маленьким утлым суденышкомвисел между окутанной дымом стеной здания и пропастью. Надежды спастись небыло никакой.Если... Элизабет взглянула на круто уходящую вверх, покрытую шиферомкрышу. Если ей удастся каким-то образом попасть на крышу и перебраться нату часть дома, которая еще не была охвачена огнем, у нее будет возможностьспастись. Встав на цыпочки, она попыталась дотянуться до крыши, но руки еене доставали до карниза. Пламя уже охватило комнату, и языки еговырывались на балкон. Оставалась единственная возможность добраться докрыши, и Элизабет решилась. Задыхаясь от едкого дыма, она заставила себявойти в полыхающую комнату, схватила стул, стоявший за письменным столомотца, и вытащила его на балкон. С трудом удерживая равновесие, встала нанего. Теперь крыша была рядом, но надо найти, за что бы ухватиться.Вслепую ее пальцы беспорядочно шарили по карнизу, ища хоть какую-нибудьзацепку.Внутри пламя уже охватило занавески, и языки его плясали по комнате,пожирая книги, ковер и мебель и то и дело выглядывая наружу, на балкон.Вдруг пальцы Элизабет наткнулись на что-то, торчащее из крыши. Руки еесловно были наполнены свинцом; она боялась, что у нее не хватит силудержаться. Когда начала подтягиваться, стул накренился и сталвыскальзывать из-под ее ног. Собрав последние силы, она подпрыгнула и,вцепившись в черепицы, начала медленно ползти вверх по крыше. Теперь онаползла по стене гетто, спасая свою жизнь. После неимоверных усилий инапряжения она вдруг обнаружила, что плашмя лежит на крыше и ртом жадноловит воздух. Тотчас приказала себе двигаться дальше и поползла,прижимаясь всем телом к круто поднимавшейся крыше, ежесекундно рискуясорваться в пропасть. Добравшись до верха крыши, остановилась, чтобыосмотреться. Увидела, что пламя охватило балкон, на котором она тольконедавно стояла. Путь назад был отрезан.С крыши было видно, что пламя еще не добралось до балкона одной изгостевых спален. Но она не была уверена, что сможет добраться до него.Крыша круто уходила вниз, некоторые черепицы были выщерблены временем инеплотно прилегали к ней, а ветер с бешеной силой пытался оторвать ее открыши и сбросить вниз. Один неверный шаг, и ничто уже не спасет от гибели.Она застыла на месте, не отваживаясь сделать этот решающий шаг. И вдруг,словно по мановению волшебной палочки, на балконе возникла фигурачеловека, и это был Алек. Он глянул в ее сторону и ровным, спокойнымголосом произнес:- Ты сможешь это сделать, старушка. Главное - не суетись.Сердце Элизабет радостно забилось.- Еще раз говорю: не торопись, - спокойно распоряжался Алек. - Послекаждого движения - пауза. Все будет как в кино.И Элизабет стала осторожно продвигаться к нему, тщательно ощупываякаждую новую черепицу, прежде чем за нее схватиться. Казалось, этому небудет конца. Голос Алека, подбадривавший ее, не смолкал ни на минуту. Онауже почти спустилась к тому месту, где он стоял на балконе, как вдругиз-под ноги ее вылетела черепица, и тело ее скользнуло вниз.- Держись! - прокричал Алек.Она что было силы вцепилась в ускользающую крышу и остановилападение. Вот она уже почти у самого края крыши. Внизу под ее ногами зияетпустота. Теперь осталось прыгнуть на балкон, где стоял и ждал ее Алек. Ноесли она промахнется...Алек ободряюще смотрел на нее снизу вверх.- Не смотри вниз, - негромко сказал он. - Закрой глаза и прыгай. Ятебя поймаю.Что она и попыталась сделать. Набрала в грудь побольше воздуха, затемеще раз глубоко вдохнула, понимая, что надо прыгать, но страх переборолрешимость. Пальцы мертвой хваткой вцепились в черепицы.- Прыгай! - прокричал Алек.Пальцы Элизабет разжались, и она полетела куда-то вниз, впространство, и вдруг очутилась в объятиях Алека и в безопасности. Визнеможении она закрыла глаза.- Отличный прыжок, - сказал Алек.И у своего виска она почувствовала холодное дуло пистолета.
Пилот летел над островом почти на бреющем полете, едва не задеваяверхушки деревьев и уворачиваясь от воздушных потоков. Но даже и на этойвысоте они были очень сильными. Далеко вперед по курсу пилот увидел пикПорто-Черво. Одновременно увидел его и Макс.- Вот он! - закричал Макс. - А вон и вилла.И вдруг он заметил нечто, заставившее его сердце бешено забиться.- Она горит! На балконе за шумом ветра и ревом огня Элизабет все же различила звукприближающегося вертолета и взглянула вверх. Алек не обратил на негоникакого внимания. Глаза его, н
