Время пришло, дальше тянуть нельзя, больше нет времени на раздумья или сомнения. Все уже решено, и я готов к этому. Я не боюсь, потому что мой разум окончательно затмило отчаяние, теперь свой единственный выход я вижу в самоубийстве. Пусть говорят, что это удел слабых – мне плевать, я и так прекрасно знаю, кто я такой. И разве кому-то в этом мире нужны слабаки? Одним таким меньше и, может, я освобожу место для какого-то более достойного человека. Да и на это плевать! Нет времени на эти мысли, нет времени...
В один момент ноги соскальзывают с гладкой поверхности ванны и повисают в воздухе. Организм и тело отчаянно борятся за жизнь: губы приоткрываются в надежде захватить хоть каплю воздуха, руки хватаются за перевязанный вокруг шеи шнур, пытаясь высвободить ее, ноги пытаются найти опору, на которую можно было бы стать, глаза в ужасе раскрываются, будто бы моля о помощи, а из горла вырывается только хрип. Теперь я точно понимаю, что это конец. Кино закончилось смертью главного героя.
Тело становится все слабее и слабее, все чувства уже заметно притупляются, а движения становятся менее нервными и резкими. Если моя душа и мой разум уже сдались, то тело сдается только сейчас. Только сейчас оно понимает, что нет смысла бороться, бой со смертью проигран.
Я уже почти не чувствую прежней боли, и кажется, теперь уже никогда не почувствую. Я сделал то, что должен был сделать, а значит, теперь я свободен. В глазах постепенно темнеет, а воздуха в легких остается совсем немного, но организм выжимает из себя последние силы в попытках спастись. Хотел ли я умереть? Скорее я был просто обижен на жизнь, слишком обижен и слишком устал от нее и от всего, что она мне преподносит. Нет, я не хотел бы умереть так рано, но жить так, как я живу сейчас я тоже не хочу. Потому лучше уже так, тем более, я все равно не смогу вернуть времени назад.
Я ненавижу свою жизнь, и она меня ненавидит.
Невольно мысли и тело заполняет страх, что жизнь заканчивается прямо сейчас, безвозвратно покидает меня, и обратного пути нет. Отвратительное чувство удушья и катастрофической нехватки воздуха заставляет машинально дергаться и пытаться высвободиться. Это, должно быть, выглядит так беспомощно и так жалко. Я все еще в сознании и могу соображать, что со мной происходит. Поскорее бы это все закончилось... поскорее бы...
И вдруг я слышу звук открывающейся двери ванной, я не вижу, что там происходит, потому что повернут лицом в другую сторону. Шаги... Невнятные крики за спиной, я сейчас не могу точно разобрать слова... Шаги стали отдаляться, но через пару секунд я опять услышал их приближение. Меня стали придерживать чьи-то руки, чуть приподняв меня вверх – дышать стало немного легче. Когда вторая рука этого человека потянулась к петле, она была разрезана, и воздух бешеным потоком стал поступать в легкие. Я издал какой-то сиплый звук, и мое тело, готовое к падению, было тут же подхвачено сильными руками.
Я оказался на холодном кафеле... перед глазами нечеткая плывущая картинка, затерявшаяся в тумане, грудь вздымается, пытаясь восстановить прежнее дыхание, а сердце выстукивает в бешеном ритме.
Я был так близко к смерти, а теперь я опять здесь... рад ли я этому? Я не знаю, я не могу понять, что я чувствую. Перед глазами постепенно все начинает проясняться, я все больше и больше возвращаюсь в реальность. Я смотрю в глаза напротив моих, глаза, которые как будто пытаются что-то высмотреть во мне, которые будто бы спрашивают «почему?». Они смотрят на меня с упреком, и я от чего-то чувствую себя виноватым, хотя я не перед кем, по сути, и не виноват. Моя жизнь, значит, я могу делать с ней все, что угодно. Этот взгляд светло-карих глаз прожигает меня насквозь, делая наш зрительный контакт просто невыносимым для меня. Фрэнк... И кто знал, что ты так рано придешь, что ты успеешь. Ведь еще хотя бы три минуты и ты бы точно опоздал. Ты молчишь, и я молчу. Наверное, я должен поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь?
Но может быть я не хотел, чтоб меня спасали, единственный раз в жизни, когда я не хотел, чтоб кто-либо спасал меня. Так смешно получается, до боли смешно...
- Какого хрена, Джерард? – спокойно спросил Фрэнк и я сумел сесть, опершись спиной о стену.
- Что ты хочешь от меня услышать? – непонимающе спросил я хриплым голосом.
- Хотя бы объяснение, зачем ты это хотел сделать? – сказал он, а я слегка приподнялся, чтоб наклониться к нему поближе.
- Неужели ты сам не понимаешь? Посмотри на меня, посмотри! Что ты видишь? Нет, не отвечай, не надо... Знаешь, как мне больно? Ты просто не можешь этого знать, ты себе представить не можешь, как я себя чувствую. Я больше не могу, Фрэнк, с меня хватит. Легче умереть, чем пережить это, - я опять вернулся на прежнее место, прислоняясь к твердой ледяной стене спиной, сгибая ноги в коленях, обхватив их обеими руками.
Я снова не выдержал такого напряжения и поддался своим эмоциям, которые сейчас переполняют меня, и заплакал, опустив голову. Я не помню, чтоб в последнее время был хотя бы один день, когда я не плакал. Как же я себя ненавижу.
- Когда ты начинал, ты знал, что будет тяжело, - он придвинулся ближе ко мне и положил руки на мои колени, - и теперь ты должен довести это до конца.
- Я больше не хочу... – прошептал я.
- А это уже не важно, - сказал он, и по голосу я услышал, что он улыбнулся.
Я поднял голову и пристально посмотрел на Фрэнка, пытаясь понять мотивы этого человека, но пока что это невыполнимая задача для меня. Я совершенно не понимаю его, я не могу прочитать его замыслы и желания, потому что он так и остался абсолютно непонятен и загадочен для меня, практически ничего не изменилось с тех пор, как мы познакомились. По крайней мере, для меня все осталось почти так же, как и было.
- Почему ты решаешь за меня? Зачем ты спас меня? Я не хотел, что ты спасал меня! Я хотел умереть! Почему ты не мог дать мне спокойно умереть, зачем надо было вмешиваться? – прокричал я, а Фрэнк лишь ухмыльнулся и, чуть надавив на мои колени, он заставил их опуститься. Тогда он пододвинулся еще ближе, слегка присаживаясь сверху мне на ноги. Я хотел было что-то сказать, но он прислонил палец к моим губам и зловеще улыбнулся.
- Кто-то ведь должен что-то решать, если ты сам не способен этого делать, да, Джерард? Почему я спас тебя? Потому что я пока что не готов все вот так вот закончить, еще не время, - последние слова он уже прошептал мне в ухо.
- Что это означает? – в недоумении спросил я, пытаясь оттолкнуть его подальше от себя, а то мне стало как-то неуютно от такой странной и неуместной близости, хотя от Фрэнка я уже привык ожидать всего чего угодно.
- Для тебя это означает только то, что пока что я буду тебя спасать, хочешь ты этого или нет, - улыбнувшись, ответил он и провел указательным пальцем по следу от шнура на моей шее, - болит?
- Нет... Из-за остальной боли эта совсем не чувствуется. Зачем ты вернул меня к этому всему, зачем... – тихо сказал я.
- Потому что так надо, потому что я так решил. Надеюсь, тебя устраивает такой ответ? Если нет, то, к сожалению, другого у меня для тебя не найдется, - спокойно ответил он, а я только тяжело вздохнул, ища подходящие слова, чтоб сказать ему.
- Слушай, я ведь знаю, как ты относишься ко мне... Я понимаю, что на самом деле тебе это все нахрен не нужно. Просто пока что я не могу понять, зачем тогда ты это делаешь: может, чтоб посмотреть, как я мучаюсь, может, у тебя на уме что-то поинтересней этого... я не знаю... да и что изменит то, если я вдруг узнаю? Ну а если тебе плевать, то ты мог бы одолжить мне немного денег – только на одну дозу, ведь, что тебе стоит? – проговорил я, все время, ощущая на себе пытливый взгляд Фрэнка, но сам же я не хотел смотреть ему в глаза.
- И ты, как в прошлый раз, отсосешь мне за это? – эти слова, как будто разрезали воздух между нами, достигая моих ушей и дальше распространяясь в моей голове.
Ну а что еще я мог услышать от него? Нет, я нисколько не удивлен вопросу Фрэнка, мне просто жаль, что между нами так ничего и не изменилось.
- Если у меня нет другого выбора, то придется... – вяло ответил я и, приподняв голову я обнаружил, что лицо Фрэнка буквально в миллиметре от моего.
Он схватил мое лицо руками и притянул к себе, сокращая расстояние в тот самый миллиметр. В следующую секунду его горячие губы уже были на моих губах, а его язык пробивался ко мне в рот, и в итоге я не устоял перед его настойчивостью, так что он добился своей цели.
Он целует меня жадно, как будто пытаясь проникнуть языком как можно глубже, а я сам начинаю подвергаться этой животной страсти, с желанием отвечая на каждое движение языка Фрэнка. Вдруг он резко отстранился, чем даже поверг меня в некое недоумение.
- Нет, - сказал он, покачав головой и вставая с меня.
- Что такое? – спросил я, разводя руками и удивленно смотря на него.
- Я не дам тебе денег. Это не обсуждается, - строго сказал Фрэнк, как начальник своему подчиненному, а я и правда себя сейчас таким чувствую.
- Но почему? – крикнул я, провожая его взглядом, и он остановился у двери.
- Все не так просто, как ты думаешь... – все, что он мне ответил.
После этих слов он вышел из ванной, оставив меня одного. Я оглянулся вокруг, вспоминая то, что тут происходило совсем недавно... ведь эта ванна, отделанная голубоватой плиткой, которая уже приобрела сероватый оттенок, могла стать последним, что я увидел бы в этой жизни.
Я откинул голову назад, закрывая лицо руками. У меня все-таки ничего не вышло, мне все еще предстоит пережить ужасные мучения, которые, мне кажется, будут продолжаться вечность.
Боль опять возвращается, захватывая меня в свой плен. И единственное, что сейчас сорвалось с моих губ – это тихое «черт». Но больше всего в этой ситуации мне непонятна позиция Фрэнка: чего он добивается, о чем он думает, чего он хочет? Как вообще его можно понять, если он толком ничего не говорит, все какие-то странные фразы, заводящие меня в еще большее неведение. А его действия вообще загоняют меня в тупик. То он орет на меня, унижает, то заботится, целует... Что, черт возьми, ему от меня нужно? Как он вообще ко мне относится? А я, как я могу доверять свою жизнь человеку, которого сам не могу понять? Но, тем не менее, я доверяю, я просто не могу иначе. Я не просто не могу, я еще и не хочу... Мне легче, когда я знаю, что он где-то рядом, мне легче прощаться с ним на недолгое время, а не навсегда. Тем более, по иронии судьбы, именно он оказался единственным человеком, который не отказался мне помогать, который сейчас со мной вместе. Как бы там ни было я, наверное, всегда буду благодарен ему за это, несмотря на то, как все сложится в будущем. И как раз этого я боюсь... я боюсь того, что меня ждет дальше... я боюсь, что Фрэнк бросит меня, просто уйдет, исчезнет из моей жизни. А мне кажется, что все именно так и будет, и я ничего с этим не могу поделать.
Но в то же время, зная, как все закончится, я не могу отказаться от него сейчас, выгнать, и не только потому, что я просто напросто не смогу без него справиться, не только потому, что он мне нужен. Все как-то странно и запутанно, что словом «нужен» тут не отделаешься, это что-то более сложное, непонятное, что-то глубоко душевное.
- Ты еще долго собираешься тут сидеть? – в ванную опять вошел Фрэнк, и теперь он возмущенно смотрит на меня сверху.
- Не знаю... – протянул я, и закрыл глаза, - помоги мне встать.
- Раньше попросить не мог? – спросил он и протянул мне руку.
Я сжал его ладонь и начал медленно подниматься с пола, облокачиваясь одной рукой на стену. Я скривился от очередной резкой вспышки боли и сделал шаг навстречу двери, все еще держась за Фрэнка. Он довел меня до кровати, а дальше я справился сам – попросту рухнул на нее всем телом. И все опять продолжается, все по тому же сценарию с теми же актерами...
Я ведь не смог закончить свой фильм, наверное, потому что не учел пожелания второго главного героя или же, потому что просто не учел, насколько важна его роль.
- Ты сегодня должен поесть, - послышался громкий голос из кухни. Я не стал ничего отвечать до тех пор, пока Фрэнк сам не выйдет ко мне, потому что он все равно не сможет меня услышать из-за того, что у меня даже нет сил кричать.
- Ты меня слышал? – спросил он, возвращаясь в комнату.
В его руке какая-то белая бутылка, на которую я с отвращением посмотрел и отвернулся в другую сторону.
- Да... – недовольно промычал я.
Меня ну никак не радует тот факт, что меня заставляют есть, когда я сам совершенно этого не хочу. Хоть я и нахожусь не в самом лучшем состоянии, это все равно не делает меня ребенком, которого нужно кормить и насильно пихать в него еду.
- И что ты скажешь на это? – каким-то радостным голосом спросил Фрэнк. Что я скажу на это? Ничего хорошего я на этот счет уж точно не скажу, на это надеяться не стоит.
- Ничего, кроме того, что я не буду ничего есть, - отрезал я, не желая ничего слышать в ответ, потому что я не поддамся на его провокацию.
Если я не хочу, значит, я не хочу, и тут не может быть никаких возражений или еще чего-нибудь.
- А я у тебя спрашивал, будешь ты или нет? Мне помнится, что ничего такого я не спрашивал – я поставил тебя перед фактом, потому можешь не возмущаться, - резко ответил он, подходя ближе ко мне.
С ним вообще возможно о чем-то спорить? Сколько бы я не упирался, он все равно вольет в меня содержимое этой бутылки, которую он по-прежнему держит в руках.
- Черт, что это? – спросил я, повернувшись лицом к Фрэнку и указывая рукой на белую емкость.
- Какой-то йогурт, - задумчиво сказал он и протянул мне его, а мне в свою очередь пришлось его взять.
Я с отвращением покрутил бутылку в руках с играющим во мне желанием выкинуть ее куда подальше и забыть об этом йогурте, как о страшном сне.
- Я не хочу его пить! Не хочу, понимаешь! – меня почему-то это все ужасно разозлило. В добавку к тому, что я и так себя плохо чувствую, меня еще и заставляют, что-то есть, пить... Почему бы просто не оставить меня в покое?
- Мне надо стоять над тобой и следить за тем, чтоб ты выпил этот чертов йогурт? Не веди себя, как маленький ребенок! Я с тобой не играюсь сейчас, потому будь добр, веди себя, как взрослый человек, - серьезно сказал он, а его слова только заставили меня еще больше ощущать себя этим самым ребенком.
Мне пришлось все-таки открыть эту бутылку, и когда я ее открыл, то вручил открученную крышечку Фрэнку, а сам начал выливать в себя густоватую жидкость.
- Оно ведь почти не сладкое! – скривившись, сказал я, после чего опять продолжил пить йогурт, подавляя в себе позывы, вернуть все выпитое наружу.
- По-моему тебя слишком многое не устраивает, - ответил Фрэнк, все еще стоя рядом со мной, как заботливая нянечка. Меня это даже немного напрягает, чувствую себя, как в больнице.
С горем пополам через пару минут я почти до конца опустошил бутылочку с йогуртом, так как выхода другого не было – все время я находился под контролем Фрэнка и под его чутким наблюдением.
- Все... больше я пить не буду, даже не проси, - быстро сказал я, отдавая емкость Фрэнку.
Как только он взял ее в руки, я сразу же перекатился на другую сторону кровати и повернулся на другой бок. Он хмыкнул себе под нос и ушел на кухню, но очень скоро вернулся обратно.
Интересно, надолго вообще он сегодня пришел... Фрэнки... если бы ты знал, как я не хочу, чтоб ты уходил.
