Египетская Книга Мертвых, Глава 17. Даган наклонился и подобрал брошенную простыню

 

Даган наклонился и подобрал брошенную простыню. Свернул её в небрежный ком и постоял несколько секунд, удерживая перед мысленным взором образ Рокси: обнаженное тело, пряди волос, длинные, сильные, загорелые ноги, настолько чертовски длинные, что даже от мыслей пересыхало во рту.

Он хотел, чтобы эти ноги обвились вокруг его талии. Блин, как же он жаждал их на плечах, а Рокси под ним стонет и царапает кожу.

Отбросив простыню на кровать, Даган уставился на закрытую дверь ванны. Он слышал плеск воды о раковину, легкий скрип, когда Рокси чистила зубы. Затем вода отключилась, и зашумел душ.

Даган боролся с желанием проверить замок. Выбить к чертям дверь и присоединиться к ней – кожа к коже, прижать Рокси к стеклянной стенке душевой кабинки, чтобы ее ноги обвили его талию, услышать шипение возле уха, когда он наконец войдет в нее.

Телу определенно нравился этот образ.

Просунув руку в карман джинсов, Даган переместил член под удобный угол и понял нелепость происходящего: его плоть окаменела только от мыслей о Рокси.

– Твою мать! – Она поставила его в очень затруднительное положение, вызвав желание защитить, спасти жизнь и жаждать, как не одну другую.

В этом нет её вины. Он один виноват во всех странностях, творящихся в его голове. Такими как обладать, защищать, трахать, пока она не кончит быстро и неудержимо, выкрикивая его имя.

То, что он чувствовал к Рокси Тэм, не имело никакого смысла. Никогда не имело. И у Дагана появилось чувство, что никогда не будет иметь.

Выдохнув, Даган подошел к окну, приподнял занавеску кончиками пальцев и прищурился от яркого солнечного света. Взгляд быстро прошелся по пустой подъездной дороге и лужайке перед домом. Скорее привычка, чем мера предосторожности. Он заметит любое сверхъестественное существо не с помощью зрения, а других чувств задолго до того, как глаза смогут различить его. Но он задерган. Слишком много дней просидел взаперти в этой комнате, доме. Слишком много дней Даг думал, что может потерять Рокси.

Эта мысль казалась безумной, потому что, прежде всего, она уж точно ему не принадлежала.

Это был его выбор. Его ошибка.

Он ушел.

С той самой секунды, как он впервые увидел ее, Даган знал, что хочет остаться, но понимал, что должен уйти. Дерзкая и пикантная. Мужественная. С ярко-янтарными глазами и экзотическим лицом.

И самой красивой грудью, какую он видел.

«Ей было девятнадцать. Девятнадцать с половиной. Смертная. Какого хрена я еще должен был сделать, кроме как уйти?»

Именно это он должен сделать и сейчас, по целому ряду различных причин. Забота о смертной или о ком-либо сделает его уязвимым. Он уже почувствовал это, когда убили Локана. И не хотел такого снова. А если сблизиться с Рокси, то можно вновь окунуться в эту боль. Она может умереть, а он останется один. Снова!

Даган сжал кулак и ударил по стене.

«Моя голова забита каким-то сумасшедшим дерьмом».

Позволив занавеске упасть на место, Даган растянулся в кожаном кресле в углу, вытащил мобильник и набрал номер Аластора.

– Кретин! Я звонил тебя дюжину раз, – проскрежетал Аластор. – Так трудно отвечать на вызовы вовремя.

– Я был занят. Теперь я свободен. Ты один?

– Да!

– Что произошло с Гайджи и стариком?

– Мерзавец пошел прямо к Сету и выложил жалобы на тебя.

– Хм.

Даган налил в стакан воду и стал размешивать сахар. У него закончились чупа-чупсы пару дней назад, и так как у Рокси дома не оказалось ничего сладкого: ни конфет, ни шоколада, ни даже мороженного – а он не собирался оставлять ее одну без присмотра во время похода по магазинам – пришлось обойтись тем, что нашел. Сахаром-рафинадом. Не фонтан, конечно, но без глюкозы еще хуже. Особенно после того, как регулярно приходилось набирать с запястья бокал крови.

– И?

– Сет выслушал версию Гайджи.

– Хм, – Даган одним глотком осушил полстакана. Скривился. И залпом допил остальное. На дне осталась прозрачная клейкая горстка не растворившегося сахара. Вздохнув, он взял ложку, зачерпнул гущу и начисто облизал. Прекрасно. Энергия от поедания сладкого. – И?

Аластор рассмеялся.

– Кто-нибудь из отцовской армии появлялся составить тебе компанию?

– Нет.

– Тогда об остальном можешь догадаться сам.

– Ты провел старика, – Даган положил ложку на стол, – я перед тобой в долгу. Как тебе это удалось?

– Я просто указал на очевидное. Сет созвал мирное собрание глав Потустороннего мира, которое состоится через три дня. А убийство одной из Дочерей Исет практически накануне этой встречи могло привести к тому, что к нему заявятся все Стража Исиды, жаждущие крови. Вряд ли это подтвердит заявление Сета, что он ищет мира.

– Паршивая политика.

– Точно.

– А Сет гордится тем, что он хороший политик. Красиво сыграно.

– Спасибо.

– А Гайджи?

– В данный момент он осторожно вальсирует, медленно и сдержанно. Он знает, что отец недоволен, знает, что я слежу за ним. – Аластор помолчал с секунду, и спросил: – О чем, черт возьми, он думал? Будто у него личная обида на твою Рокси Тэм.

– Да. – Даган замолчал. Гайджи действовал, словно дело касалось лично его, хотя и использовал общее правило в качестве оправдания. Но все доводы казались маловероятными. Неправильными.

Внутрь закралось что-то темное и опасное. Подозрение.

В памяти вспыхнуло воспоминание, как Локан упоминал имя Гайджи, прежде чем отправиться как агнец на заклание. Ничего необычного. Гайджи часто передавал поручения старика. Почему именно сейчас это воспоминание так привлекло внимание, словно клетчатый галстук, повязанный на рубашку с узором «турецкие огурцы»?

Даган покачал головой.

«Я хватаюсь за любую соломинку. О чем я только думаю? Что старик укрывает предателя? Гайджи был правой рукой отца по крайней мере тысячелетие до моего рождения».

– Кстати... как там мисс Тэм? – поинтересовался Аластор.

Даган взглянул на дверь ванной.

– Жива и я хочу убедиться, что останется таковой впредь.

– Ты ведь понимаешь, что звучишь весьма яростно?

-Нет.

«Да! Взбешенный ревнивец. Собственник. Из-за своих гребаных доводов рассудка».

Сделав глубокий вздох, Даган подавил рык. Его эмоции были сильными и неясными. Он не мог объяснить их, потому что не понимал. Никогда. С того самого мгновения, как впервые увидел ее.

Уф, у него наконец появилась ясность в одном. Он оставил Рокси одиннадцать лет назад, чтобы девочка получила нормальную человеческую жизнь. Он убедил себя, что поступает правильно.

«Отлично, теперь я знаю, что альтруизм не вознаграждается».

Он принес напрасную жертву, ведь очевидно, что ее жизнь далека от нормальной человеческой.

«Урок усвоен. Я не повторю одну и ту же ошибку дважды».

Даган понял, что Аластор продолжал разговор и заставил себя сосредоточиться на словах брата.

–...и узнаю, не имеет ли Гайджи прямого контакта с торонтовским филиалом Сетнэхта.

– Я сам позабочусь об этом. – Даган замолчал, задумавшись, как три ночи назад Аластор пришел на помощь, не задавая лишних вопросов, стоял с ним против Гайджи за жизнь Рокси, затем прикрыл перед Сетом. – Я тебе должен, Аластор.

Молчание. Затем Аластор тихо произнес:

– Нет, ты мне ничего не должен.

И это простое утверждение сказало все. Брат с ним, что бы ни случилось. Мгновение затянулось, и Дагану захотелось спросить у Аластора, встречал ли он когда-нибудь свою женщину, подобную Рокси. Вопрос рвался наружу, но врожденная сдержанность не позволяла его озвучить. Наконец Даган произнес:

– Эй, Аластор, ты читал «Крестного отца»?

Раздражительный выдох:

– Видел фильм.

– Это далеко не одно и то же.

– Почему ты спрашиваешь?

«Как объяснить?»

Даган пытался придумать способ так подойти к вопросу, чтобы в нем был смысл, но ничего не получалось. Затем покачал головой.

«О чем я только думал? Аластор знает о женщинах столько же, сколько и я».

– Сообщи мне, что узнаешь о Гайджи, – продолжил Даг, опустив тему и зная, что брат задается вопросом, отчего он не в себе.

Затем Даган набрал Мэла. Раздались гудки, а затем сообщение на автоответчике: «Вы дозвонились до Мэла. Рассказывайте. Если мне понравиться сказанное, я вам перезвоню».

Даган не сказал ни слова, просто отклонил вызов.

И не успел засунуть телефон в карман, как тот зазвонил.

– Да.

– Мы сегодня не в настроении?

Проигнорировав вопрос брата, Даган задал свой:

– У старика есть жнец прикрывающий тебя?

– Сэмюэль ушел примерно час назад.

– Так ты один?

– Недолго.

Конечно, Мэлу нравилось развлекаться, пока его гостьи женщины.

– Узнал что-нибудь от наложниц Ксафана?

– Они хотят малышку Дану.

Даган медленно побарабанил пальцами по столу.

– Мы узнали это три дня назад. У тебя есть что-нибудь новенькое?

– Она находится не там, где должна. Я проверил дом в Оклахоме. В детской два ящика комода открыты, словно кто-то в спешке хватал одежду. В спальне пропал чемодан из набора.

– Следы взлома или борьбы?

– Нет.

– Кровь?

– Нет.

– Что-нибудь еще?

– Заметил, что мать Даны успела перед уходом запереть дверь.

– Или кто-то другой. Там присутствовали следы сверхъестественной энергии?

– Ничего.

– Следовательно, их забрал человек. – Даган сделал паузу. – Или они сбежали самостоятельно. Есть что-то еще?

– Маршрут передвижения Фрэнка Мартина. – Четыре коротких слова, произнесенные с едва скрываемым ликованием.

Даган сжал переносицу и вздохнул.

– Хорошо, сдаюсь! Расскажи мне маршрут Мартина.

– Он прилетел из Оклахомы в Торонто. Пробыл там сутки. Затем вылетел в Хьюстон, взял напрокат машину и поехал в Амарилло.

– Увлекательно. Может, еще поведаешь, что засранец ел на завтрак? Бекон или колбасу?

Мэл рассмеялся.

– А я упомянул, что все это время ребенок был с ним?

Даган выпрямился в кресле.

– А вот это очень интересно.

– Есть новости еще интересней. Я получил сведения от нового члена Сетнэхт, Мари Мэтисон. Она вспомнила, как Локан входил в храм, а маленькая белокурая девочка как раз выходила. Мари сказала, что Локан остановился и потрепал малышку по голове. Мэтисон утверждает, что малышка дружелюбно с радостью встретила Локана и обняла его.

– Какого хрена?

– У меня была точно такая же реакция. Хочешь, поспорим, что этот ребенок – таинственно исчезнувшая Дана?

– Я не делаю проигрышных ставок. Есть что-то еще?

– Ваш парень, Джо Мартин, прилетел в Торонто следом за братом и Даной.

– У Аластора есть парковочный талон из Торонто на имя Джо Мартина...

– Я свяжусь с ним. И сравню даты.

– Значит, у нас есть братья Мартин, Сетнэхт, пропавший ребенок Дана, Локан и все в Торонто...

– Гребаная тусовка, – согласился Мэл.

– Два дня и ночь... не долго, но достаточно длительно. Интуиция подсказывает мне, что они все связаны с убийством Локана.

– Похоже на то.

– А ребенок? Какова ее роль?

«Какой цели она может служить?»

– Вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов. Возможно, никакая. Может, второстепенная.

– Твой свидетель говорит, что Локан знал Дану, так что я сомневаюсь во второстепенной роли. Рокси послала Стража Исет найти девочку. Мартин скрывался с ней в нескольких крысиных мотелях. Джины Ксафана пришли туда за ней. Кажется, все хотят этого ребенка. – Даган достал ложку и постучал ею по краю пустого стакана. – Это не случайность. Она часть шахматной партии. Мне просто нужно узнать ее ценность.

– Возможно, она свидетель. Последний живой свидетель смерти Локана.

Даган добавил вариант в мысленный список.

– Возможно.

– Ты не кажешься уверенным.

– Потому что я не уверен ни в чем.

Мэл рассмеялся.

– Я тоже, брат. Я тоже.

Даган перевел взгляд на закрытую дверь ванной.

Какой информацией владеет Рокси? Что скрывает?

Он намерен любыми средствами выяснить правду.

– Узнал что-нибудь от любовниц Ксафана?

– Многое. – Мэл снова рассмеялся, явно наслаждаясь воспоминаниями. – Они полны энергии. И информации. Прекрасные существа. Склонные к сотрудничеству. Но полагаю, я развлекал не ту группу, с которой встречались вы.

– «Встреча» – это вежливый способ описать произошедшее. – Даган положил ложку с преувеличенной осторожностью. – Я так полагаю, торонтовская команда Ксафана находилась в городе одновременно с мальчиками Мартин. В противном случае, слишком странное совпадение, что огненные джины появились в мотеле Амарилло в поисках ребенка одновременно с Рокси.

– Да, – Мэл помолчал несколько секунд. – Ты понимаешь, что твоя Рокси в дерьме по уши. Она первая добралась до Фрэнка Мартина. Понятно, что нужно поговорить с этой удивительной, исчезнувшей малышкой. Всё указывает на вероятность причастности Исиды.

– В этом замешаны сверхъестественные силы. Я в этом не сомневаюсь. А вот Исида ли это, еще надо доказать. – Подозрение вновь обвило душу. – Я думаю, злоумышленник может оказаться близко к дому.

Мэл секунду переваривал информацию в тишине.

– Насколько?

– В нашем гребаном дворе.

Мэл присвистнул.

– Не хочешь рассказать подробности?

– Как только сам разберусь.

– Твоя Рокси что-то рассказывала о Мартине?

– Она призналась, что Фрэнк был там, когда Сетнэхт привел Локана.

Мэл бесстрастно произнес:

– Сетнэхт поклоняются Сету. И они смертны. Как, черт побери, они смогли убить Локана? И почему? Ненавижу, когда кусочки пазла не сходятся.

Даган бросил взгляд на свою руку, сожженную наложницей Ксафана, и сжал ее пару раз в кулак. Как новая.

«Если ты можешь исцелиться после чего угодно, как, черт возьми, Сетнэхт убил одного из вас?»

Вопрос Мэла созвучен вопросу Рокси, но Даган не мог ответить ни одному из них.

Остается мало альтернатив, кроме как искать предателя в рядах Сета, который работает совместно с Сетнэхтом. Сектанты теоретически должны поклоняться Сету. Так почему они уничтожили одного из его сыновей?

«Они могли не знать, кем был Локан? Возможно, ответ кроется здесь? Почему же Локан не показал свою сущность? Или уничтожил их всех? Любой из вариантов спас бы его».

И что касается предателя... самыми близкими к Сету были его сыновья и Гайджи.

«Гайджи? Этот подонок всегда был лоялен к старику. Но зачем ему убивать одного из детей Сета?»

«Однако без сверхъестественной помощи мог ли культ заполучить Локана?»

Что снова возвращает к возможности предательства.

Червь подозрения точил его мысли, и теперь уже Даган не мог от него избавиться. Не секрет, что Гайджи никогда не любил Локана. Он открыто никогда не выказывал свою неприязнь ни словами, ни действиями. Но отношение братья чувствовали всегда.

– Ты узнал, почему Гайджи напал на Рокси? – спросил Мэл.

– Кроме того, что она Дочь Исет? – сухо откликнулся Даган.

– Сегодня – враги, завтра – союзники, Даг. Эй, я только что выполз из-под джина Ксафана. Если бы я тусовался с вами три дня назад, они испепелили бы меня, не так ли?

Даган не мог спорить с этим фактом.

– Верно.

– Итак, почему Гайджи напал на Рокси? В этом нет смысла, даже если девушка одна из Стражей.

Даган проиграл сцену в уме.

– Гайджи попытался ее уничтожить не только потому, что она одна из дочерей Исет, но и из-за того, что она Рокси Тэм. Словно у него была личная неприязнь.

– Значит, мы должны найти причину неприязни.

Мысли Дагана уже блуждали в этом направлении. Все, кто приходили к Рокси три ночи назад интересовались Мартином, Сетнэхтом и Даной.

Все они, казалось, связаны со смертью Локана.

Что если попытка Гайджи забрать сердце Рокси связана со смертью Локана? Большая натяжка, но для Гайджи не характерно такое поведение. Он обычно прозрачен как стекло. Он обычно не собирает урожай в присутствии Аластора и Дагана.

«Итак, зачем ему сердце Рокси?»

Даган взглянул на дверь ванной, побарабанил пальцами по столу, задумался о собственной своеобразной озабоченностью Рокси Тэм и сказал:

– Эй, Мэл…

Он почти осекся, не задал вопрос, но заставил себя закончить предложение, посчитав, что Мэл, законченный ловелас и возможно способен объяснить все это дерьмо. Но Даг не мог спросить напрямую, и вместо этого использовал аналогию, как с Аластором.

– Ты когда-нибудь читал «Крестного отца»?

Продолжительное молчание, видимо Мэл пытался понять, о чем, черт возьми, говорит брат. Даган почти рассмеялся. Он сам задавался вопросом, какого черта имел в виду.

Затем Мэл ответил:

– Да. Очень давно.

– Помнишь ту часть, где Майкл Корлеоне впервые видит Аполлонию?

Снова тишина, видно Мэл вспоминал сцену.

– Да. Тогда его поражает "удар молнии";, правильно?

– Правильно. – Даган помолчал. – Ты, э-э, когда-нибудь испытывал подобное?

– Удар молнии? Из-за женщины? Что за вопрос, Даг. Меня поражает молния каждый день. Иногда дважды. Каждый раз, когда я вижу сладкую попку, большую грудь и припухшие губки, которые хочется укусить. Что, черт возьми, с тобой случилось?

– Нет, – тихо произнес Даган, – не так. Как в книге.

В книге парень желал сделать девушку своей, хотел защитить. Обладать. Она была его гребаным миром.

Мэл затих.

– В книге? Разве героиня не умерла?

Губы Дагана скривились в мрачной улыбке.

Хорошо. Возможно, он выбрал неудачную аналогию.

– Да, она умерла. – Даган чувствовал себя нелепо. Милая попка. Шикарный бюст. Рокси обладала и тем и тем. Может дело в этом. Он ударил кулаком по бедру. – Да, забудь об этом. Смотри, если что-то еще узнаешь о ребенке, сообщи.

Отключив мобильник, Даган уставился в пол. Какого черта с ним происходит? Рокси Тэм забралась в его сердце и поселилась там. И Даган ей это позволил.

Он сделал для нее все, раздвинул границы своей сущности и опыта. Противостоял другому жнецу, человеку отца. Остался с ней, ухаживал до выздоровления. Что, черт возьми, он знал об уходе?

Только то, что видел издали, наблюдая за вечно меняющимся пейзажем человеческой жизни. Он никогда прежде ни о ком не заботился.

Но не мог не заботиться о ней, не мог просто сидеть и смотреть, кто выиграет партию – жизнь или смерть. Он чувствовал сжигающую необходимость сделать хоть что-нибудь. Поэтому сделал все, что смог вспомнить, и кое-что, о чем никогда не мог подумать.

К примеру, напоил ее своей кровью.

Это что-то новенькое. Не важно, захочет она поболтать и поделиться личным или нет, они с Рокси обязательно поговорят об этом. Он до сих пор помнил выражение ее лица, когда она лежала на травяном покрове, прося, чтобы он напоил ее своей кровью. По глазам было видно, Рокси думала, что он точно знает, в чем она нуждалась.

«Да, с девочкой будет о чем поговорить».

Он слышал, как капли воды стучат по стенам душевой кабинки. Слышал, как Рокси начинает тихонько что-то напевать, а затем громче.

Звук рисовал в воображении, как девушка стоит в душе, вода струиться по гладкой, смуглой коже, руки мылят икры, бедра, живот. Грудь. Его собственные руки, скользкие от мыла...

Он представил, как возьмет грудь в руки, сожмет коричневые соски и покатает их между пальцами. Думал о сердцеобразной гладкой круглой выпуклости попки, представлял, как сожмет ее. Языком погрузится в рот, а пальцами проникнет внутри и наконец....

Даган вскочил на ноги… и замер. Он не мог сдвинуться с места, споря с самим собой.

Она была на краю смерти в течение трех дней.

«Сейчас уже нет. Я поил ее своей кровью три дня. Рокси выглядела чертовски здоровой, когда метнулась голая в ванну».

У них нет будущего.

«Кто, мать твою, хочет будущего? Она здесь и сейчас. Идеально чистая и готовая».

Даган пересек комнату, остановился перед дверью ванной и уставился на ручку. Он продолжал спорить с собой, но не мог придумать ни одной причины, чтобы не пнуть эту проклятую дверь.

Положил руку на ручку, повернул… и у него появилась причина.

Рокси оставила дверь открытой.