Торонто, Канада. Рокси сидела на кровати лицом к лицу с Даганом

Рокси сидела на кровати лицом к лицу с Даганом. Она открыла ему сердце и душу. Позволила вытащить на свет истины, которые скрывала даже от самой себя.

Рокси не имела понятия, почему доверила ему свои тайны.

Или имела.

Дрожь прошла вверх по спине. Страх. Она не хотела понимать свои действия, не хотела признавать какие-либо скрытые эмоции.

Видимо у Дагана отсутствовали такие приступы растерянности.

– Ты моя, Рокси Тэм. А я свое оберегаю и защищаю. – Его серые глаза блестели диким неистовым животным светом. Даже немного пугающим. – Ты моя.

Ее сердце сжалось, потом ударило о ребра слишком сильно и быстро. Рокси резко отскочила от Дагана, бросаясь на четвереньках в дальний угол кровати. Приготовилась бежать. Возможно, драться. Пока он не попытается коснуться, Рокси не знака, как поступит.

Даг, казалось, понял это, поскольку остался на месте, глядя на нее, но не двигаясь. Желая. Рокси могла видеть, как Даган стиснул руки в кулаки и напряженно сжал губы.

– Я никому не принадлежу, только себе. – Слова вышли невыразительные и холодные, но внутри она закипала.

«Что точно он сказал? О каких правах заявлял?»

Рокси почувствовала, как перехватило дыхание, на сердце стало слишком тяжело, пульс бился тревожно и быстро.

– Ты не можешь просто схватить меня за волосы, ударить по голове и утащить в свою пещеру...

– Почему нет?

– Почему...

Она посмотрела на его рот, уголки губ слегка приподнялись, и поняла, что Даган смеется над ней. Про себя, очень стараясь не рассмеяться вслух.

– О! – Рокси сделала выпад и ударила его кулаком в плечо. Он не вздрогнул, даже не пошатнулся, просто принял удар.

Потирая кулак, Рокси сердито посмотрела на него.

– Ты так прекрасна, когда злишься, Рокси Тэм, – пробормотал Даган и переместился так быстро, что она даже не успела моргнуть.

Он толкнул ее на спину, прижав всем своим весом.

– Так этот весь разговор "Ты моя"; просто шутка? Верно? – Она не знала, какого ответа хочет, только понимала, что в ожидании затаила дыхание.

Даган ничего не сказал, только посмотрел на нее сверху вниз. Серые глаза сверкали тем же ярким светом. Это нервировало, пленяло, притягивало, пугало. И все одновременно.

Нежно, как нежно он ее поцеловал. Теплые губы, дразнящий, соблазняющий язык. Рокси обвила шею Дагана руками и ответила на пылкий поцелуй.

Она прервала поцелуй и сделала вдох, борясь за ясность. Нужно забыть о вопросах и просто наслаждаться моментом и сексом, а не искать чего-то. Не стоило заморачиваться.

– Ты мне не ответил.

– Я никогда не лгу.

– Что? Никогда не лжешь? В смысле?

– Ты хочешь, чтобы я сказал, что пошутил. Хочешь, чтобы я сказал, что не испытываю желания приковать тебя к себе цепью и никогда не отпускать. Ты хочешь, чтобы я сказал, что не жалею о тех одиннадцати годах, которые провел в мечтах о тебе, так ни разу и не прикоснувшись. Я не могу сказать этого без лжи.

А затем он наклонился над ней, изящно, хищно. Руки стали касаться ее тела, искать, заставлять стонать, порождать недоумение: как она могла снова хотеть его. И главное, как она вообще могла когда-либо перестать его желать.

Слегка сжав бедра Рокси, Даган перевернул её лицом в простыни и прижал твердый, горячий член к попке девушки.

Он раздвинул ее бедра своими. Затем с недовольным рыком раздвинул ноги шире. Она задохнулась, когда Даган опустился к её естеству и стал ласкать клитор, пока тот не стал припухшим и чувствительным от его прикосновений.

– Я хочу взять тебя вот так. Удерживая под собой.

Рокси поняла. Он примитивное существо, которое, несмотря на долголетие и опыт, руководствуется одним принципом: ешь, спи, убивай.

Теперь, когда он нашел ее и решил предъявить свои права, в своей голове Даг уже владел ею. Она принадлежала ему.

И для нее Даган Крайл сделает все. И не важно, что понадобится – ухаживать или истекать кровью.

Рокси не знала, почему осознание этого не привело ее в дикий ужас. Возможно, она сама не так далека от всего примитивного.

Однако если дело дойдет до выбора, кто она и кто он – Дочь Исет и сын Сета? Что тогда он будет делать? А будет у него выбор вообще? А у нее?

Даг прикусил ее за плечо, затылок.

– Я хочу заставить тебя кончить. Заставить кричать.

– Так сделай это! – бросила Рокси, раздвинув ноги шире.

 

Локан открыл глаза и уставился в темноту. Полную и абсолютную. Ни луны, ни звезд.

Он лежал на песке, ощущая неудобство. И все же ни зги не видно.

Моргнув, Локан коснулся лица.

Или нет?

Он ничего не чувствовал. Ни кончиков пальцев, ни щек.

Потом вспомнил о реке, лодке и повернулся на бок. Движение вызвало тяжесть в желудке и боль в груди. Ощущение почему-то казалось неправильным.

Он мертв?

Мысль показалась странной. Невозможной. Разве о н мог умереть? Он смертен?

Локан покачал головой, пытаясь вспомнить.

Его имя Локан. Он был... чем? Кем?

Он попытался вспомнить другие имена, мысли. Появилось только одна.

Воспоминание о прекрасном, мелодичном смехе.

Внезапно тьма отступила, и он искупался в солнечном свете, ярком жарком солнце и почувствовал запах лета. Смех окружал со всех стороны, в различных интонациях и тембрах. Затем пронзительный вопль радости, сопровождаемый еще более громким смехом.

Локан чувствовал на лице солнечные лучи, слышал свист ветра в волосах.

«Подтолкни, папа. Подтолкни меня выше».

Он почувствовал металл под пальцами и, посмотрев вниз, увидел цепь. Оглянулся на металлическую перекладину, удерживаемую наверху двумя металлическими столбами, установленными под углом.

Цепь раскачивалась вверх-вниз... качели.

«Не смотри!»

Но он посмотрел. Там была девочка. Светловолосая, синеглазая. Необычные глаза с оттенком фиолетового, как его собственные. Маленькая девочка с широкой белозубой улыбкой.

Она смотрела на него.

Была похожа на него.

Один взгляд вызывал боль в груди. Невыносимую боль.

«Подтолкни меня выше, папа. Выше».

Он сделал, как она просила. Почувствовал силу в своих мышцах, напряжение и облегчение.

Медленно подняв голову, посмотрел слева от себя. Там стояла женщина. Локан почувствовал симпатию, ничего более. Она мать ребенка.

Его жена?

Нет. Он знал ее, но не любил. Они родители этого ребенка, но женщина ему не принадлежала.

А ребенок его, и он... любит девочку. Да. Боль, мука, пылающая в сердце. Это любовь. И страх. Нет, более того, ужас.

Они причинят ей боль. Поранят. Потому что она его.

Она и он. Один из них умрет, но он не может умереть, не так ли?

Он или она.

Нужно найтивыход.

Локан подумал о братьях. У него есть братья. Он это знал. Он потянулся к ним, но нашел только тьму. Бесконечную, холодную пустоту. Как их зовут? Он не знал. Он потерял свое имя в бесконечной пустоте.

Рука потянулась к качелям и ребенку, но они исчезли. Ничего. Только призрачный звук детского смеха.

Свет отступил, вернулась тьма. Но не такая густая как раньше. Ему хватало света, чтобы различить фигуры в элегантных одеждах.

Здесь таилась опасность. Для нее.

И что-то еще. Предательство.

Голос за спиной. Он не мог увидеть его владельца. Но знал этот голос. Такой знакомый. Это…

– Папа! Ты пришел за мной!

Мягкое теплое тельце бросилось к его ногам. Крошечные ручки обхватили бедра, удерживая так сильно, как позволяли маленькие ручки.

Она здесь, но он хотел, чтобы девочка оказалось где угодно, только не здесь.

– Я не хочу, чтобы она смотрела. Ребенок ничего не должен знать, – произнес он.

– Конечно.

Разочарование возросло. Он должен узнать этот голос. Он действительно его знал. Это был...

Чьи-то руки оторвали девочку от него. Ее лицо исказила гримаса страха и неуверенности. Он протянул руку и взъерошил ей волосы. Мягкие. Драгоценные. Каждый волосок на этой смертной головке драгоценен.

Он готов был за нее умереть.

Он собирался за нее умереть.

– Ты удостоверишься, что она в безопасности и вернулась к матери? – Локан говорил непосредственно с тем, кто стоял за спиной. Он не оглянулся, потому что не сделал этого тогда, не мог и теперь. В этот миг он осознал, что блуждает в воспоминаниях.

– Я удостоверюсь.

Локан поверил. Предатель дал слово и сдержит его. Но Локан нуждался в страховке.

– Мне нужен один телефонный звонок, – сказал он. – Наедине.

– Да.

Ребенок плакал навзрыд горючими слезами. Они катились по ее щекам и падали на подбородок.

– Папа тебя любит, – сказал он ей. – Я люблю тебя.

Любовь. Неужели они могли чувствовать ее? Он не верил, что жнецы на это способны. Конечно, он никогда не думал, что подобные ему существа могли зачать дитя, но он живое тому доказательство. Дочка смотрела на него своими синими с фиолетовым оттенком глазами и плакала, и ее существование доказывало неверность подобных предположений.

Они забрали ее. Сердце разбилось на миллион раздробленных осколков. Холодных, ярких, острых.

Кто-то вложил телефон в его руку. Локан призвал каждую каплю своих сверхъестественных способностей и сформировал щит для мыслей и слов на случай, если его подслушивают. Он могуществен и может скрыть от них всё. Но он не может использовать силу для сохранения своей жизни, потому что обречет ребенка на смерть.

Он позвонил, матери ребенка, женщине, которую не любил. Она думала, что он что-то типа мафиози. Эта мысль заставила его рассмеяться, но причин для смеха не было.

В лаконичных фразах и сдавленных словах он поведал, чтобы она никому не доверяла. Сказал ей не связываться со своими братьями, не звонить по каким-либо ";безопасным "; номерам, которые он давал ей в прошлом.

«Не доверяй тем, кому доверял я. Предательство принимает различные личины».

Потом дал контактные имена и информацию, про своих врагов – Дочерей Исиды, Стражей Исет.

Только враги могли сохранить его дочь в безопасности. Только они будут оберегать ее.